седому не приходят письма
Кайра бөлүшүлгөн:
Поэтарка
20.04.202514:29
— Послушай, думал ты когда-нибудь о Христе?
— О ком? — переспрашиваю я.
— О Христе? О Богочеловеке Христе? .. Думал ли ты, как веровать и как жить? Знаешь, у себя во дворе я часто читаю Евангелие и мне кажется есть только два, всего два пути. Один, —все позволено. Понимаешь ли: все. И тогда — Смердяков. Если, конечно, сметь, если на все решиться. Ведь если нет Бога и Христос человек, то нет и любви, значит нет ничего... И другой путь, — путь Христов... Слушай, ведь если любишь, много, по-настоящему любишь, то и убить тогда можно. Ведь можно? Я говорю:
— Убить всегда можно.
— Нет, не всегда. Нет, — убить тяжкий грех. Но вспомни: нет больше той любви, как если за други своя положить душу свою. Не жизнь, а душу. Пойми: нужно крестную муку принять, нужно из любви, для любви на все решиться. Но непременно, непременно из любви и для любви. Иначе, — опять Смердяков, то есть путь к Смердякову. Вот я живу. Для чего? Может быть, для смертного моего часа живу. Молюсь: Господи, дай мне смерть во имя любви. А об убийстве, ведь, не помолишься. Убьешь, а молиться не станешь... И, ведь, знаю: мало во мне любви, тяжел мне мой крест.
Борис Савинков. Конь Бледный
Богочеловек Христос, как настоящий революционер, отдал свою душу за други своя, коими было человечество. Христос, как Первый из нашего племени революционеров, сошедший в Ад, совершил Революцию там, сломав и разрушив его и выведя оттуда тех, кто пошёл за Ним!
Сегодня, чествуя Его Воскресение из Мёртвых, мы отмечаем Его победу над Смертью как над главным из тиранов человеческой истории. Ибо после Его Революции для нас есть радостная новость о том, что тиран из тиранов повержен:
Мы все умрём, но Смерти больше нет!
Христос воскресе!
Субкоманданте Веракса
специально для Поэтарки
Поэтарка | Пиши | Приходи
Кайра бөлүшүлгөн:
Сабиров Амир
30.10.202410:21
Я другом тебе не был,
любовником не был,
лишь по мелькнувшим скверам
водил нас пустокрыл,
и, голубиной почтой
терялись адреса,
как глазки нашей дочки,
в уюте голоса,
не сеяло, не жало,
рвалось на полбеды,
"...тебя мне не хватало,
и маловат был ты..."
а выданное терпит
и приданное ждет,
глухой был раньше лепет,
и брак — один рассчет,
а я в тебя не верил,
и верил лишь тебе,
звенят ублюдки в сквере
трещат о ерунде.
любовником не был,
лишь по мелькнувшим скверам
водил нас пустокрыл,
и, голубиной почтой
терялись адреса,
как глазки нашей дочки,
в уюте голоса,
не сеяло, не жало,
рвалось на полбеды,
"...тебя мне не хватало,
и маловат был ты..."
а выданное терпит
и приданное ждет,
глухой был раньше лепет,
и брак — один рассчет,
а я в тебя не верил,
и верил лишь тебе,
звенят ублюдки в сквере
трещат о ерунде.
Кайра бөлүшүлгөн:
CINEMACHINE
08.04.202511:30
…Среди новогодних подарков я нахожу винтовку, о которой мечтал, наверное, каждый малой на улице Руднева. Съёмный магазин делает её похожей на настоящую, а лазер, пошарив по стенам, останавливается на календаре: чёрный дракон поднимает лапы и сдаётся русоволосому мальчику.
В составе штурмов мы нарезаем круги вокруг пятиэтажек с деревянными стволами наперевес. Четверо двухсотых сидят на скамейке, матом отмаливая пиздлявых трёхсотых. В окопе из-под забрала майских теней не видно хитрых лыб на их лицах, но каждый знал, что фактически давно уже мёртв: вопрос состоял лишь в том, признаёшь ли ты собственную смерть взаправду.
Игра в войнушку никогда не нравилась местной плесени и часто мы слышали, что накликаем войну. Я огрызался и, ощерясь, шёл в новый бой.
Календарик тем временем прогнал дракона и приютил на обложке статную лошадь. Вслед за этим произошла смена командования: лысый дядька со смешной фамилией лопнул, и на экране появился другой дядька, заверявший зрителей о каких-то общих ценностях, выборах и голосовании.
Что такое ценности? Я знаю ценность пачки сухариков – гривна пятьдесят. А выбор? – вкус сухариков, наверное. Но что такое голосование?
Вспомнилось, как голосующими называли людей на обочине, которые протягивали руку и просили их подобрать.
Точно. Дядьке нужно, чтобы его подобрали.
Меня поднимают в пять утра и говорят, что мы едем на море. Незапланированный отпуск, внезапные каникулы. Плачу, потому что мне не дают упаковать своего надувного крокодила. Какое море без Гены? На чём я буду плавать?
Куча людей на вокзале. Вагоны, забитые под завязку, похожи на банки с сельдью. На одной из остановок глушат несколько особей – тушки оседают на пол и их выкидывают из банки. Поезд катит дальше. Перед глазами пеленой проносятся города, которые я вижу в первый и последний раз…
В составе штурмов мы нарезаем круги вокруг пятиэтажек с деревянными стволами наперевес. Четверо двухсотых сидят на скамейке, матом отмаливая пиздлявых трёхсотых. В окопе из-под забрала майских теней не видно хитрых лыб на их лицах, но каждый знал, что фактически давно уже мёртв: вопрос состоял лишь в том, признаёшь ли ты собственную смерть взаправду.
Игра в войнушку никогда не нравилась местной плесени и часто мы слышали, что накликаем войну. Я огрызался и, ощерясь, шёл в новый бой.
Календарик тем временем прогнал дракона и приютил на обложке статную лошадь. Вслед за этим произошла смена командования: лысый дядька со смешной фамилией лопнул, и на экране появился другой дядька, заверявший зрителей о каких-то общих ценностях, выборах и голосовании.
Что такое ценности? Я знаю ценность пачки сухариков – гривна пятьдесят. А выбор? – вкус сухариков, наверное. Но что такое голосование?
Вспомнилось, как голосующими называли людей на обочине, которые протягивали руку и просили их подобрать.
Точно. Дядьке нужно, чтобы его подобрали.
Меня поднимают в пять утра и говорят, что мы едем на море. Незапланированный отпуск, внезапные каникулы. Плачу, потому что мне не дают упаковать своего надувного крокодила. Какое море без Гены? На чём я буду плавать?
Куча людей на вокзале. Вагоны, забитые под завязку, похожи на банки с сельдью. На одной из остановок глушат несколько особей – тушки оседают на пол и их выкидывают из банки. Поезд катит дальше. Перед глазами пеленой проносятся города, которые я вижу в первый и последний раз…
23.10.202416:31
#немоё
Немного запоздало, но всё же.
Родная делает вещи)
Рисует, вяжет. Красота, в общем. Кому на зиму нужны тёплые шапки, шарфы, варежки — всё к ней.
Немного запоздало, но всё же.
Родная делает вещи)
Рисует, вяжет. Красота, в общем. Кому на зиму нужны тёплые шапки, шарфы, варежки — всё к ней.
Кайра бөлүшүлгөн:Сабиров Амир
07.04.202511:54
Сухая нежность, замшевая нежность,
терпение, усталости стряпня,
окраины безвылазная серость
выплёскивает солнце за края;
себе не верю — тащит и корёжит,
знобит при каждом вздохе и дерёт
душа, которой место только в прошлом:
за тентом оцинкованный восход.
В борту так тесно — сядем штабелями
и курим, в каску скидывая дым,
и грязными трясёмся головами,
друг друга от безделия смешим.
Улыбчивые, светлые ребята,
и голод отрывает ото сна,
мы родом ведь из одного оврага,
мы родом все из одного двора,
бандитство, патрули, барыги, рекет,
горящие дома, металлолом,
я видел исподлобья крови реки,
теперь толпой мы к Господу идём;
судьба порой бывает благозвучна,
и смотришь на неё сквозь робкий страх,
над выселкой растряпанные тучи,
крест выцветший полощется во рвах,
но я его, родная, не надену,
упрячу в золотистые пески,
когда зажжётся сумерек полено,
я сгнившие с себя сниму носки,
салфеткой влажной оботрусь до черни,
и на руках порезы проскоблю,
слепое устье, высохшие реки:
кому расскажешь, если их люблю?
2025
терпение, усталости стряпня,
окраины безвылазная серость
выплёскивает солнце за края;
себе не верю — тащит и корёжит,
знобит при каждом вздохе и дерёт
душа, которой место только в прошлом:
за тентом оцинкованный восход.
В борту так тесно — сядем штабелями
и курим, в каску скидывая дым,
и грязными трясёмся головами,
друг друга от безделия смешим.
Улыбчивые, светлые ребята,
и голод отрывает ото сна,
мы родом ведь из одного оврага,
мы родом все из одного двора,
бандитство, патрули, барыги, рекет,
горящие дома, металлолом,
я видел исподлобья крови реки,
теперь толпой мы к Господу идём;
судьба порой бывает благозвучна,
и смотришь на неё сквозь робкий страх,
над выселкой растряпанные тучи,
крест выцветший полощется во рвах,
но я его, родная, не надену,
упрячу в золотистые пески,
когда зажжётся сумерек полено,
я сгнившие с себя сниму носки,
салфеткой влажной оботрусь до черни,
и на руках порезы проскоблю,
слепое устье, высохшие реки:
кому расскажешь, если их люблю?
2025
30.03.202512:00
#стихи
ЦИТАДЕЛЬ
I.
копьëм в наледи
я пробиваю мякоть
безбрежных небес
II.
Сбежать
и зарыться
в отлюбленный март с башкой,
Да выстроить скит,
стяжелив топорищем плечо.
Созвездия
скрепятся звонко
в затянутый койф,
В ладонь мне спадëт млечный путь
воронëным мечом.
В камнях,
где курчавое солнце
боится пройтись,
Я вычерчу лик его в буре лучей
остриëм.
Мой скит — это выстрел,
что бросится всполохом
ввысь;
Мой скит — это выстрел,
и плоть ему — не закон.
Бескровная почва
повыкормит
бурые стены,
Валы́ прорастут над пустыней,
не знающей ног.
Я взмахом клинка
эти скалы
в цветы разодену.
Мой скит — цитадель,
и закон ему — только Бог.
III.
а воли
такой непомерной
не сыщешь нигде —
такой,
чтобы вечно плутали в ней
Унгерн и Скобелев.
раскинулась
твердь моя
росчерком бледных огней,
мои сыновья в ней
кочуют
бархановой пробелью.
и стелются
метры квадратные,
метры несметные
по серым пескам
человеками косоротыми.
мои сыновья
до единого все —
бессмертные.
мои сыновья
до единого все —
сироты.
IV.
Сколько я вижу
иссушенных ваших рук.
Сколько
в руках ваших
проголоди и рыцарства.
С нежного Севера
шли
в огнедышащий Юг,
полчищами кромешными
в край пережëванный,
строем,
гордо вздымая
высеченные лица
вверх,
в горизонт,
пересветами злыми раскроенный.
В космосе океана Северно-Ледовитого
пропадая,
в айсберги кроткие
превращались,
в снег над державой.
Что вам их кореш с отдела?
Что вам их ДАИШ?
Войны
затачивали железо
о вашу шершавость.
Войны
разливисто ныли,
когда вас забрали.
Я позову вас,
как только все башни заржавит.
Я позову вас,
и всех расцелую
в забрала.
V.
Под мякишем неба
по камешку собирал,
ворочал
гордыню свою недоношенную,
злобу неприхорошенную.
Всë жаждал
взглянуть
в твои голубые очи.
Смотри на меня, смотри —
вот скалы мои и коршуны,
вот кровь моя,
вот монастырь,
вот копьë моë жалящее,
и дóсуха пережатая,
рóдная сизая даль.
Я шëл
по дороге в рай
перевелами и пожарищами,
и кроме Петра
меня там
никто не ждал.
Повыстрадан,
да не прострелен
мой скомканный мрак.
В лазурь мотыльковую
крепость взрастëт
на кости.
Каким бы взбешëнным
и проклятым
ни был мой враг,
на каждом патроне
я напишу
«прости».
2025
ЦИТАДЕЛЬ
I.
копьëм в наледи
я пробиваю мякоть
безбрежных небес
II.
Сбежать
и зарыться
в отлюбленный март с башкой,
Да выстроить скит,
стяжелив топорищем плечо.
Созвездия
скрепятся звонко
в затянутый койф,
В ладонь мне спадëт млечный путь
воронëным мечом.
В камнях,
где курчавое солнце
боится пройтись,
Я вычерчу лик его в буре лучей
остриëм.
Мой скит — это выстрел,
что бросится всполохом
ввысь;
Мой скит — это выстрел,
и плоть ему — не закон.
Бескровная почва
повыкормит
бурые стены,
Валы́ прорастут над пустыней,
не знающей ног.
Я взмахом клинка
эти скалы
в цветы разодену.
Мой скит — цитадель,
и закон ему — только Бог.
III.
а воли
такой непомерной
не сыщешь нигде —
такой,
чтобы вечно плутали в ней
Унгерн и Скобелев.
раскинулась
твердь моя
росчерком бледных огней,
мои сыновья в ней
кочуют
бархановой пробелью.
и стелются
метры квадратные,
метры несметные
по серым пескам
человеками косоротыми.
мои сыновья
до единого все —
бессмертные.
мои сыновья
до единого все —
сироты.
IV.
Сколько я вижу
иссушенных ваших рук.
Сколько
в руках ваших
проголоди и рыцарства.
С нежного Севера
шли
в огнедышащий Юг,
полчищами кромешными
в край пережëванный,
строем,
гордо вздымая
высеченные лица
вверх,
в горизонт,
пересветами злыми раскроенный.
В космосе океана Северно-Ледовитого
пропадая,
в айсберги кроткие
превращались,
в снег над державой.
Что вам их кореш с отдела?
Что вам их ДАИШ?
Войны
затачивали железо
о вашу шершавость.
Войны
разливисто ныли,
когда вас забрали.
Я позову вас,
как только все башни заржавит.
Я позову вас,
и всех расцелую
в забрала.
V.
Под мякишем неба
по камешку собирал,
ворочал
гордыню свою недоношенную,
злобу неприхорошенную.
Всë жаждал
взглянуть
в твои голубые очи.
Смотри на меня, смотри —
вот скалы мои и коршуны,
вот кровь моя,
вот монастырь,
вот копьë моë жалящее,
и дóсуха пережатая,
рóдная сизая даль.
Я шëл
по дороге в рай
перевелами и пожарищами,
и кроме Петра
меня там
никто не ждал.
Повыстрадан,
да не прострелен
мой скомканный мрак.
В лазурь мотыльковую
крепость взрастëт
на кости.
Каким бы взбешëнным
и проклятым
ни был мой враг,
на каждом патроне
я напишу
«прости».
2025
Көрсөтүлдү 1 - 6 ичинде 6
Көбүрөөк функцияларды ачуу үчүн кириңиз.