Друзья, небольшой мой рассказ…
Вакса
Скрипучий старый автобус «Икарус» отъехал от станции метро, чтобы доставить Евгения, одетого в поношенную дублёнку ещё 70-х годов, с затёртой меховой шапкой на голове, с внушительной сумкой в руках, к конно-спортивному комплексу. В салоне было промозгло, ледяные рисунки украшали окна. На молодого человека с хлыстом в руках, отбивавшего чечётку ногами, монотонно смотрела бабушка.
«На лошадках скачешь», - спросила она.
«Да», - продолжая отбивать ногами по полу, ответил Евгений.
Автобус, покачиваясь на ходу, приблизился к нужной остановке, пришвартовался к заметённому снегом тротуару. Двери сложило гармошкой, впустив ледяную массу воздуха в и без того холодный салон. Евгений выкатился с сумкой в снег. В те времена в городе его особо и не убирали, что давало возможность прочувствовать зримо настоящую, а не европейскую зиму.
Снег хрустел по дороге на конюшню, куда устремился Евгений. Его энергичная поступь не увязала в разрыхлённом другими пешеходами снежном полотне.
И чу! Вот она конюшня, сразу встретившая юношу ни с чем не сравнимым запахом, от которого любой конник просыпается, приходит в себя от усталости и хандры. Витающая в воздухе смесь того, как пахнут лошадь, опилки и навоз развеяли в голове у Жени все лежащие за пределами конного мира вопросы и проблемы.
Надетые старые кожаные офицерские сапоги, купленные в торгующем военными и камуфляжными вещами магазине, шпоры с колёсиками, пусть и без желанного Евгением малинового звона, детское одеяло вместо вальтрапа, не особо гнущийся короткий хлыст в руках, который применялся вместо шпор, служивших в большей степени украшением – и всадник был готов к раздаче лошадей.
«Тебе сегодня Вакса», - с улыбкой сказала тренер.
«Сегодня ты на диване», - доброжелательно прокомментировал входивший в крохотную группу конников товарищ, щёлкнув каблуками также офицерских сапог.
У Ваксы была пушистая мягкая рысь и ни с чем не сравнимый галоп, на котором наездник буквально покачивался в седле, как будто на диване – качалке.
По своему обыкновению Евгений сменил на уздечке повод, впитавший за годы лошадиный пот, а потому на галопе на взмокшей лошади выскальзывающий иногда из рук, на свой простенький, но новый, а поэтому ещё фиксирующийся в руках.
Припасённый сахар лежал в кармане. Евгений с уздечкой и седлом на плече шёл по конюшне к деннику, под чирикание воробьёв у крыши.
Вакса встретила юношу тёплыми мягкими губами, собирающими с его ладони кусочки белого сладкого лакомства. Чёрная-чёрная лошадка своей чёрной с отливом шерстью полностью оправдывала кличку. Низкорослая, доброго нрава, она была любимицей конюшни.
Седловка за десять минут, привычно тренерское «Все ли готовы?» и последующее «Смена в большой манеж!». В освещённый солнцем, пустынный с утра, гигантский манеж с грудой конкурных препятствий по середине.
В поводу Ваксу вести легко, она шагает вместе с всадником. Ещё легче садиться, даже не опуская ниже стремя. Хотя в те времена Евгений этого вообще не делал, а подставку для посадки на лошадь не признавал в принципе. Да и заскакивать на лошадей без стремян было любимым занятием группы.
Мягкая, но шустрая рысь Ваксы в преддверии галопа. А учебная рысь пушиста, Евгений сидел как на диване.
Но галоп! Он был восхитительно плавным и резвым одновременно. Вакса немного ложилась в повод, неслась по пустому манежу. Несущийся диван на четырёх ногах, которым надо было лишь управлять.
«Галопом по всему манежу, с левой ноги, ездой врозь», - и Евгений скакал на послушной Ваксе, наслаждаясь скоростью и лучами утреннего солнца.
Дипломатия
