Дилюк уже не дышит, задыхается. Пальцы, покрытые шрамами начинают дрожать, когда он наливает себе холодной воды в стакан. Почему он сам прячет руки под перчатками, а шрам поперек глаза Кэйа носит открыто? Специально? Или наоборот, показать, что в прошлом… Что было за эти три года?
- Один. Завтра встретимся там же?
Первый револьвер касается виска. Воскресенье не закрывает глаза.
- Два. Да, только на час позже.
Второй револьвер касается виска. Авантюрин тихо смеется.
- Три.
- Я не должен был, - потирая лоб ладонью, кусая губы, Аргенти желал только одного - исчезнуть, раствориться и замаливать, истязать себя за произошедшее, - прошлое это всего лишь прошлое , рыцари красоты отрицают прошлое…
Дилюк уже не дышит, задыхается. Пальцы, покрытые шрамами начинают дрожать, когда он наливает себе холодной воды в стакан. Почему он сам прячет руки под перчатками, а шрам поперек глаза Кэйа носит открыто? Специально? Или наоборот, показать, что в прошлом… Что было за эти три года?
- Один. Завтра встретимся там же?
Первый револьвер касается виска. Воскресенье не закрывает глаза.
- Два. Да, только на час позже.
Второй револьвер касается виска. Авантюрин тихо смеется.
- Три.
- Я не должен был, - потирая лоб ладонью, кусая губы, Аргенти желал только одного - исчезнуть, раствориться и замаливать, истязать себя за произошедшее, - прошлое это всего лишь прошлое , рыцари красоты отрицают прошлое…
