Babel books TLV
10.04.202515:19
Нечетная сторона в поэзии — начало ритма с перебоями ударных и безударных...
— «Ъ-Weekend» пишет об изданной нами книге стихов Геннадия Каневского «Нечётная сторона», спасибо большое!
09.04.202508:45
Когда я был мал и знал всё, что знал, я ходил в одно там ЛИТО, и однажды парент из нашей группы, фамилию не помню, прочитал лирическмй, пронизанный светлой грустью собственный рассказ, в котором описание романтических похождений героев чередовались с техническими описаниями работы лифта. Странным образом я вспомнил этот рассказ — и ещё «теоритические» мультидисциплинарные изыскания Сергея Курёхина, — читая книгу Игоря Савченко «Доказательство», выпущенную издательством «Лысы чэрап».
Савченко, прежде всего, — важный беларуский фотограф (а ещё дайвер, экс-инженер и человек, у которого с одной выставки как-то исчезла работа — из серии «Невидимое»!). Писать тексты он начал ещё в девяностые, и вот в книге «Доказательство» собраны его тексты разных лет, объединённые совершенно концептуалистской идеей — на четырёхстах страницах они имитируют научно-исследовательские статьи на разные темы, от оптики до языкознания. В какие-то — справедливости ради, частые — моменты эти тексты вполне могут сойти за настоящие, пока не вспоминаешь, что принадлежат они перу одного человека.
«Доказательство» — уникальный в своём роде и при том совершенно курёхинский литературный проект, доведённый до абсолюта. В принципе, можно попытаться нанизать эти поразительные тексты на более или менее единую и сюрреалистическую идею об отсутствии общего языка и взаимном категорическом непонимании, царящем между людьми. Но можно и не нанизывать, а просто восхищаться виртуозной мистификацией. Ну, или верить, что всё оно так и было — и есть.
Издательство «Лысы чэрап».
Савченко, прежде всего, — важный беларуский фотограф (а ещё дайвер, экс-инженер и человек, у которого с одной выставки как-то исчезла работа — из серии «Невидимое»!). Писать тексты он начал ещё в девяностые, и вот в книге «Доказательство» собраны его тексты разных лет, объединённые совершенно концептуалистской идеей — на четырёхстах страницах они имитируют научно-исследовательские статьи на разные темы, от оптики до языкознания. В какие-то — справедливости ради, частые — моменты эти тексты вполне могут сойти за настоящие, пока не вспоминаешь, что принадлежат они перу одного человека.
«Доказательство» — уникальный в своём роде и при том совершенно курёхинский литературный проект, доведённый до абсолюта. В принципе, можно попытаться нанизать эти поразительные тексты на более или менее единую и сюрреалистическую идею об отсутствии общего языка и взаимном категорическом непонимании, царящем между людьми. Но можно и не нанизывать, а просто восхищаться виртуозной мистификацией. Ну, или верить, что всё оно так и было — и есть.
Издательство «Лысы чэрап».
04.04.202517:27
Что-то сказал поэту и журналисту Александру Дельфинову про наше издательство для его текста о Берлинской книжной ярмарке, в которой мы участвуем (на картинке не наши книги, но внутри есть и мы). А выдающуюся книгу Дельфинова «Смирнов пытается вспомнить», изданную нами, вы можете купить у нас и во всех «Бабелях» мира.
01.04.202514:36
Галопом по Европам.
Если всё пойдёт по плану, что в последнее время не всегда получается, то 4-6 апреля мы будем в Берлине, представлять на книжной ярмарке Bebelplatz наше издательство, везём много книг, в том числе и самые новинки, и участвуем в программе: в субботу. 5 апреля, утром на нашем стенде (номер 20) Максим Д. Шраер подпишет свою новую книгу стихов «Война», а 6 апреля, в воскресенье, в пять Виктор Меламед и Генрих Киршбаум представят свои книги «ПГТ Диксон. Трилогия» и «Революция терпения. Беларуский бриколаж». Кроме того, в субботу, 5 апреля, мы принимаем участие в мероприятии с названием «Открытый питчинг книг. Болевые точки: как писать о современной России так, чтобы это читали во всём мире», самим интересно.
А потом, 8 апреля, во вторник, в венском «Бабеле» тоже поговорим о нашем издательстве и его планах на будущее.
Прямо европейская гастроль. Будем очень всем рады!
Если всё пойдёт по плану, что в последнее время не всегда получается, то 4-6 апреля мы будем в Берлине, представлять на книжной ярмарке Bebelplatz наше издательство, везём много книг, в том числе и самые новинки, и участвуем в программе: в субботу. 5 апреля, утром на нашем стенде (номер 20) Максим Д. Шраер подпишет свою новую книгу стихов «Война», а 6 апреля, в воскресенье, в пять Виктор Меламед и Генрих Киршбаум представят свои книги «ПГТ Диксон. Трилогия» и «Революция терпения. Беларуский бриколаж». Кроме того, в субботу, 5 апреля, мы принимаем участие в мероприятии с названием «Открытый питчинг книг. Болевые точки: как писать о современной России так, чтобы это читали во всём мире», самим интересно.
А потом, 8 апреля, во вторник, в венском «Бабеле» тоже поговорим о нашем издательстве и его планах на будущее.
Прямо европейская гастроль. Будем очень всем рады!
26.03.202509:43
25.03.202507:14
10.04.202506:29
08.04.202507:44
03.04.202513:04
Сразу две изданные нами книги вошли в поэтический обзор Льва Оборина на «Горьком», спасибо большое!
— пишет Оборин про «Из ямки земляной» Светы Бень.
— это уже про «Мы всё поправили» Фёдора Сваровского.
Надежда есть!
Для Бень 2022-й был еще и годом личной потери, и стихи, написанные в это время, передают ощущение кромешного отчаяния, растерянности — что ощутимо сказывается на поэтике: постобэриутское письмо, активно использующее игру слов, сменяется письмом отчасти исповедальным и нарративным...
— пишет Оборин про «Из ямки земляной» Светы Бень.
...апокалиптическое перечисление «чужих подробностей» имеет обратную сторону: рассеянное можно собрать, сконструировать из него несусветный сюжет, которому читатель не сможет не сочувствовать...
— это уже про «Мы всё поправили» Фёдора Сваровского.
Надежда есть!
30.03.202509:04
Мы сделали это — снова пишу про новинки нашего издательства — мы сделали это! Только что пришла из типографии книга профессора Фрайбургского университета Генриха Киршбаума «Революция терпения. Беларуский бриколаж», в которой осмысляется этика и поэтика беларуских событий 2020-2021 годов. Это очень крутая книга — собрание эссе, позволяющее не разобраться даже, а именно понять, что же происходило в Беларуси во время протестов, в которые мы все так верили.
И — да, мы не смогли выбрать обложку, так что выпустили книгу в двух, одна — Виктора Меламеда, вторая — Ильи Скубака и Яны Шварц.
Приходите!
И — да, мы не смогли выбрать обложку, так что выпустили книгу в двух, одна — Виктора Меламеда, вторая — Ильи Скубака и Яны Шварц.
Приходите!
26.03.202509:43
Зубной техник Отто Ротшток, член НСДАП, выстрелил в журналиста и писателя Гуго Беттауэра в его редакции 10 марта 1925 года, тяжелораненного Беттауэра поместили в больницу, где он и скончался 26 марта – ровно сто лет назад. Это – первый информационный повод. Второй – на русском языке (перевод Анны Кукес) только что вышла самая известная книга Беттауэра – написанная в 1922-м, экранизированная в 1924-м, надолго забытая и изъятая из небытия лишь в конце восьмидесятых небольшая повесть «Город без евреев» – текст, который на наших глазах вновь обретает актуальность.
В этой сатирической повести Беттауэр (кстати, в возрасте восемнадцати лет принявший протестантизм) рисует картинку из альтернативной (на тот момент) истории: австрийский канцлер под ликование общественности предлагает Народному собранию поддержать его инициативу по изгнанию из страны всех евреев, естественно, исключительно из гуманизма и желания достичь всеобщей справедливости. По Беттауэру, Народное собрание голосует «за», евреи покидают страну, которая в результате приходит в полную негодность…
Справедливости ради, Беттауэр поплатился жизнью не из-за «Города без евреев», он и без этой повести слыл нарушителем спокойствия и скандалистом, выступал за всевозможные либеральные ценности, издавал эротическую газету и защищал право женщин на аборты и вообще равноправие – нацисты этого не любят. И его наивный памфлет так и остался бы просто забавной, социальной сатирой, курьезным литературным документом своего времени, если бы другой уроженец Австрии спустя без малого двадцать лет не решил избавить свою и прилежащие страны от евреев куда более радикальным образом. Впрочем, Гуго Беттауэр об этом уже не узнал.
Издательство Ibicus press.
В этой сатирической повести Беттауэр (кстати, в возрасте восемнадцати лет принявший протестантизм) рисует картинку из альтернативной (на тот момент) истории: австрийский канцлер под ликование общественности предлагает Народному собранию поддержать его инициативу по изгнанию из страны всех евреев, естественно, исключительно из гуманизма и желания достичь всеобщей справедливости. По Беттауэру, Народное собрание голосует «за», евреи покидают страну, которая в результате приходит в полную негодность…
Справедливости ради, Беттауэр поплатился жизнью не из-за «Города без евреев», он и без этой повести слыл нарушителем спокойствия и скандалистом, выступал за всевозможные либеральные ценности, издавал эротическую газету и защищал право женщин на аборты и вообще равноправие – нацисты этого не любят. И его наивный памфлет так и остался бы просто забавной, социальной сатирой, курьезным литературным документом своего времени, если бы другой уроженец Австрии спустя без малого двадцать лет не решил избавить свою и прилежащие страны от евреев куда более радикальным образом. Впрочем, Гуго Беттауэр об этом уже не узнал.
Издательство Ibicus press.
25.03.202507:13
Удивительно, что дебютный роман важной, хоть и забытой на время британской авангардистки Энн Куин «Берг» был экранизирован — картину Killing Dad в сети называют «чёрной комедией», что, конечно, никак не вяжется с вязкой, мрачный атмосферой этого фрейдистского модернистского психопатологического триллера, запутанного и галюциногенного. Эта небольшая книга только что вышла по-русски (перевод Ольги Джангольской), и теперь мы можем познакомиться с одним из самых странных текстов британской литературы середины ХХ века.
«Мужчина по имени Берг, сменивший имя на Греб, отправился в город у моря с намерением убить своего отца…» — именно с этой фразы начинается книга, вызывающая в памяти тексты Роб-Грийе и Саррот (исследователи пишут — не факт, что Куин была знакома с «новым романом») и отправляющая настойчивого читателя в пьяное и сновидческое путешествие, в котором сходящий — или уже сошедший — с ума главный герой пытается, но всё никак не может убить отца. И сам Берг, и читатель вместе с ним, не понимают, что происходит на самом деле, а что является порождением воспалённого воображения главного героя, и именно эта атмосфера бреда, как мне кажется, и есть главное достижение Куин. «Берга» называли беккетовской историей, такой же жестокой, но без юмора, — влияние Беккета, и правда, чувствуется, но без него вообще сложно, если ты авангардист, а за окном шестидесятые (книга была написана в 1964-м).
Энн Куин всю свою короткую жизнь страдала сильным психическим расстройством, безуспешно лечилась электрошоком и покончила с собой — утопилась, буквально ушла в море — в возрасте тридцати семи лет. Её дебют называли социальным сюрреализмом и «Грэмом Грином под кислотой», а её тексты были заново открыты лишь в двухтысячные.
Издательство «Найди лесоруба».
«Мужчина по имени Берг, сменивший имя на Греб, отправился в город у моря с намерением убить своего отца…» — именно с этой фразы начинается книга, вызывающая в памяти тексты Роб-Грийе и Саррот (исследователи пишут — не факт, что Куин была знакома с «новым романом») и отправляющая настойчивого читателя в пьяное и сновидческое путешествие, в котором сходящий — или уже сошедший — с ума главный герой пытается, но всё никак не может убить отца. И сам Берг, и читатель вместе с ним, не понимают, что происходит на самом деле, а что является порождением воспалённого воображения главного героя, и именно эта атмосфера бреда, как мне кажется, и есть главное достижение Куин. «Берга» называли беккетовской историей, такой же жестокой, но без юмора, — влияние Беккета, и правда, чувствуется, но без него вообще сложно, если ты авангардист, а за окном шестидесятые (книга была написана в 1964-м).
Энн Куин всю свою короткую жизнь страдала сильным психическим расстройством, безуспешно лечилась электрошоком и покончила с собой — утопилась, буквально ушла в море — в возрасте тридцати семи лет. Её дебют называли социальным сюрреализмом и «Грэмом Грином под кислотой», а её тексты были заново открыты лишь в двухтысячные.
Издательство «Найди лесоруба».
10.04.202506:29
Долгое время писавший под псевдонимом и покончивший с собой в возрасте сорока одного года Мишель Бернанос, сын автора знаменитого «Дневника сельского священника» Жоржа Бернаноса, написал небольшую повесть «Мёртвая гора жизни» в мае 1963 года всего за девятнадцать дней. И это одна из самых странных книг, что мне доводилось читать.
Короче, главный герой повести (перевод Елены Бородиной), по ошибке попавший в команду отправляющегося в дальнее плавание галеона, едва не на первых страницах книжки попадает в почти безвыходное положение, но, спустя пару страниц, понимает, что это были лишь цветочки. Его, юного юнгу, решают окунуть в воду в рамках командной инициации, и почти убивают — спасает его немолодой корабельный повар, который до финала остаётся его ангелом-хранителем. Буквально в следующей главе океан погружается в мёртвый штиль, а команда — в кровожадное безумие, сначала убивая, а потом и поедая друг друга. Этот кровавый макабр и составляет первую часть книги.
Вторая её часть, написанная в стилистике старомодной антиутопии, повествует о спасённых юнге и поваре, путешествующих по странной красной и чудовищно жаркой земле, населённой поедающими всё живое растениями, кланяющимися деревьями и каменными фигурами, секрет которых раскроется на последних страницах. Ничего, понятное дело, хорошего на этих страницах тоже не произойдёт,и даже звёзды, еженощно меняющие собственное положение, не помогут выбраться из этой земли, выжженной красным солнцем.
Я так до конца и не понял, что это — воплощённый в словах ПТСР, заработанный автором во время Второй мировой войны, или фантазия на тему сошествия в ад и потери даже намёка на надежду (впрочем, одно другому не мешает). Предельно сжатый и наполненный не всегда расшифровываемыми символами, этот текст открыт к многочисленным интерпретациям.
Перед началом чтения следует так же знать, что эту книгу, которую критики называли поэмой в прозе, высоко ценит Джефф Вандермеер, а он плохого не посоветует.
Издательство «Найди лесоруба».
Короче, главный герой повести (перевод Елены Бородиной), по ошибке попавший в команду отправляющегося в дальнее плавание галеона, едва не на первых страницах книжки попадает в почти безвыходное положение, но, спустя пару страниц, понимает, что это были лишь цветочки. Его, юного юнгу, решают окунуть в воду в рамках командной инициации, и почти убивают — спасает его немолодой корабельный повар, который до финала остаётся его ангелом-хранителем. Буквально в следующей главе океан погружается в мёртвый штиль, а команда — в кровожадное безумие, сначала убивая, а потом и поедая друг друга. Этот кровавый макабр и составляет первую часть книги.
Вторая её часть, написанная в стилистике старомодной антиутопии, повествует о спасённых юнге и поваре, путешествующих по странной красной и чудовищно жаркой земле, населённой поедающими всё живое растениями, кланяющимися деревьями и каменными фигурами, секрет которых раскроется на последних страницах. Ничего, понятное дело, хорошего на этих страницах тоже не произойдёт,и даже звёзды, еженощно меняющие собственное положение, не помогут выбраться из этой земли, выжженной красным солнцем.
Я так до конца и не понял, что это — воплощённый в словах ПТСР, заработанный автором во время Второй мировой войны, или фантазия на тему сошествия в ад и потери даже намёка на надежду (впрочем, одно другому не мешает). Предельно сжатый и наполненный не всегда расшифровываемыми символами, этот текст открыт к многочисленным интерпретациям.
Перед началом чтения следует так же знать, что эту книгу, которую критики называли поэмой в прозе, высоко ценит Джефф Вандермеер, а он плохого не посоветует.
Издательство «Найди лесоруба».
08.04.202507:44
У моего любимого беларуского издательства «Мяне няма» (Варшава) есть боевой товарищ «Лысы чэрап», выпускающий неформатные для этого издательства, но от того не менее беларуские книги. А у меня есть традиция — в автобусе, мчащемся от одной европейской столицы к другой, читать книги ставших уже родными беларусов. На днях как раз прочитал две, про одну позже, про другую — сейчас.
«Крестик» Сергея Кравченко («Забыть в электричке», вот тут я про неё писал) — ни что иное как записные книжки, грустные и смешные, как любые писательские записные книжки, в меру откровенные — потому что всё же предназначенные для печати — записки и выписки наблюдательного, едкого, остроумного человека (все три этих качества хорошо видны и в первой книге), который в основном задумывается об одиночестве — том самом, простите, экзистенциальном, — взаимном непонимании, окружающем абсурде. Очень странно, но эта тоненькая книжка напомнила мне любимого «Снеговика» Вадика Королёва — там тоже за смешным абсурдом и лиричностью лирического героя скрывается ощущение совершеннейшего какого-то слишком шумного одиночества, присущего, так сказать, нам всем. Тем и живём.
«Думаю, иногда стоит просто идти домой».
Издательство «Лысы чэрап».
«Крестик» Сергея Кравченко («Забыть в электричке», вот тут я про неё писал) — ни что иное как записные книжки, грустные и смешные, как любые писательские записные книжки, в меру откровенные — потому что всё же предназначенные для печати — записки и выписки наблюдательного, едкого, остроумного человека (все три этих качества хорошо видны и в первой книге), который в основном задумывается об одиночестве — том самом, простите, экзистенциальном, — взаимном непонимании, окружающем абсурде. Очень странно, но эта тоненькая книжка напомнила мне любимого «Снеговика» Вадика Королёва — там тоже за смешным абсурдом и лиричностью лирического героя скрывается ощущение совершеннейшего какого-то слишком шумного одиночества, присущего, так сказать, нам всем. Тем и живём.
«Думаю, иногда стоит просто идти домой».
Издательство «Лысы чэрап».
02.04.202507:35
28.03.202509:43
Крутая новость — в «Альпине» выходит считавшийся утерянным, но найденный в архиве Розановой роман Эдуарда Лимонова «Москва майская», написанный в Париже в середине восьмидесятых и рассказывающий о Москве конца шестидесятых (и о её обитателях). Очень, очень жду, теперь и вы ждите.
26.03.202506:26
Герои Михаила Калужского – заложники истории или, точнее, нескольких историй. Марина и Шмелин существуют в буквальном безвременье – эпохальном провале между двадцатым и двадцать первым веком. Фукуямовский конец истории, казалось бы, произошёл. Но уже понятно, что произошёл отнюдь не бесповоротно...
— Евгения Риц, спасибо ей огромное, очень тонко и точно написала об изданной нами книге Михаила Калужского «Несколько историй» (в том числе, проведя параллели с «Фокусом» Степановой, новым романом Каннингема и эссе Кобрина).
24.03.202509:14
Давненько, кажется мне, я не писал про новинки нашего издательства (шутка), а они есть. Вот, только что пришла из типографии новая книга Виктора Меламеда «ПГТ Диксон. Трилогия». Если вы читали его «ПГТ Диксон» (между прочим, шорт-лист премии «Дар»), то это была первая часть. Теперь есть законченная трилогия под единой обложкой, и она ошарашивает ещё сильнее. Витя продолжает экспериментировать с языком и построением сюжета, продолжает говорить о любви, насилии и инакости, продолжает завораживать поэтическими образами (написавшая уже два — к ПГТ и трилогии — предисловия Линор Горалик неспроста считает эту прозу поэзией). Это очень странный, очень красивый, не сразу понятный, но моментально захватывающий текст. И — вот он, приехал из типографии, налетайте.
09.04.202508:45
07.04.202512:10
В среду, 9 апреля, в берлинском «Бабеле» — презентация изданной нами книги Виктора Меламеда «ПГТ Диксон», первая часть которой вошла в шорт-лист премии «Дар». Экспериментальная проза такого накала, что порой становится больно. Книга о насилии, инакости, любви и войне, о нас с вами. Предисловие (два предисловия) написала Линор Горалик. Приходите, если вы в Берлине, не пожалеете.
02.04.202507:35
Константин Сотонин, культуролог и философ, автор удивительной теории зудов и интерпретатор Сократа (надеюсь, все читали его прекраснкю книгу «Сократ. Введение в косметику», а если нет — не откажите себе в удовольствии), был так же родителем одной из самых красивых утопических идей ранних двадцатых — идеи философской клиники. Если сильно упрощать, то он придумал (не первым, конечно) использовать философию в медицинской практике, а именно — для лечения недовольства, не путать с неудовольствием: неудовольствие свойственно личностям в отношении чего-то конкретного, в то время как недовольство — понятие абстрактное, ни на что конкретно не направленное, тем не менее мешающее жить и трудиться. Именно для лечения последних и нужен врач-философ. В остальном здесь всё как принято — обследование, постановка диагноза, выбор лечения: «Для врача-философа единственной самоцелью является радостность или спокойствие личности».
С диагностикой тут довольно понятно, особенно спустя сто лет: «Недовольство есть психическое состояние эмоционального характера, существенными чертами которого являются: угнетённое состояние духа; чувство неудовольствия от большинства окружающих объектов и безразличие к остальным; отсутствие или малое количество радостных переживаний, их быстрое исчезание и замена обычным угнетённым состоянием...» И так далее, говоря по-нашему — депрессия (в брошюре «Идея философской клиники» Сотонин много места уделяет классификации недовольства, от иррационального неудовольствия от физической боли, через бред и галлюцинации, к переутомлению организма; отдельно Сотонин выделяет эротическое недовольство — примерно безответная любовь, недовольство социального и интеллектуального происхождения в смысле отрицательной оценки своего и вообще человеческого бытия, плюс скука, то есть не приобретённое, а изначальное отсутствие интересов).
В качестве терапии Сотонин предлагает эстетическое воздействие на больного и различные другие воздействия, включая гипноз. Но главное — философская диететика, то есть терапевтический образ жизни недовольного, имеющий целью устранить недовольство, перестройка всего миросозерцания пациента разными средствами, от психологического воздействия до диеты и снотворных или успокоительных средств, а так же философского лечения, то есть психотерапии, при некоторых диагнозах — внебрачные отношения, онанизм и так далее— просто и понятно (на самом деле всё значительно серьёзнее и подробнее, с детальным, хоть и предельно сжатым, описанием недовольств и способов их лечения, скажем, интеллектуальное недовольство лечится просвещением, а внушённое — обратными внушениями).
«Идею философской клиники» Сотонин написал в 1922 году, спустя два года он стал одним из идеологов НОТ — научной организации труда (основанной, в том числе, на преодолении недовольств — или зудов — как главном способе достижения счастья индивидуума и, как следствие, полном его включении в труд на благо общества). Большевикам потребовалось примерно пять лет, чтобы осудить утопию Сотонина, назвать её «чуждой философией» и «полубезумным бредом» и посадить философа на три года, сломав ему жизнь: после освобождения он работал инженером-химиком, в начале сороковых исследовал местность для основания новых химических заводов, провалился в прорубь и умер от туберкулёза в 1944 году. Место его погребения традиционно неизвестно. Излечить общество ему не удалось.
Спустя сто лет после первой публикации книга издана казанским издательством «Смена».
С диагностикой тут довольно понятно, особенно спустя сто лет: «Недовольство есть психическое состояние эмоционального характера, существенными чертами которого являются: угнетённое состояние духа; чувство неудовольствия от большинства окружающих объектов и безразличие к остальным; отсутствие или малое количество радостных переживаний, их быстрое исчезание и замена обычным угнетённым состоянием...» И так далее, говоря по-нашему — депрессия (в брошюре «Идея философской клиники» Сотонин много места уделяет классификации недовольства, от иррационального неудовольствия от физической боли, через бред и галлюцинации, к переутомлению организма; отдельно Сотонин выделяет эротическое недовольство — примерно безответная любовь, недовольство социального и интеллектуального происхождения в смысле отрицательной оценки своего и вообще человеческого бытия, плюс скука, то есть не приобретённое, а изначальное отсутствие интересов).
В качестве терапии Сотонин предлагает эстетическое воздействие на больного и различные другие воздействия, включая гипноз. Но главное — философская диететика, то есть терапевтический образ жизни недовольного, имеющий целью устранить недовольство, перестройка всего миросозерцания пациента разными средствами, от психологического воздействия до диеты и снотворных или успокоительных средств, а так же философского лечения, то есть психотерапии, при некоторых диагнозах — внебрачные отношения, онанизм и так далее— просто и понятно (на самом деле всё значительно серьёзнее и подробнее, с детальным, хоть и предельно сжатым, описанием недовольств и способов их лечения, скажем, интеллектуальное недовольство лечится просвещением, а внушённое — обратными внушениями).
«Идею философской клиники» Сотонин написал в 1922 году, спустя два года он стал одним из идеологов НОТ — научной организации труда (основанной, в том числе, на преодолении недовольств — или зудов — как главном способе достижения счастья индивидуума и, как следствие, полном его включении в труд на благо общества). Большевикам потребовалось примерно пять лет, чтобы осудить утопию Сотонина, назвать её «чуждой философией» и «полубезумным бредом» и посадить философа на три года, сломав ему жизнь: после освобождения он работал инженером-химиком, в начале сороковых исследовал местность для основания новых химических заводов, провалился в прорубь и умер от туберкулёза в 1944 году. Место его погребения традиционно неизвестно. Излечить общество ему не удалось.
Спустя сто лет после первой публикации книга издана казанским издательством «Смена».
28.03.202508:02
Князев вполне может стать архетипической фигурой романтического молодого человека, который возомнил себя поэтом, но им не стал, и от которого все в конце концов отвернулись. Но нужно писать о нем, снимать кино, может быть. Не для романтизации, а для проблематизации и возможного позитивного влияния на отчаявшихся максималистов. Его история может стать для кого-то спасительной или хотя бы поучительной...
– Максим Муссель рассказывает об изданной нами его книге «Призраки на петербургском льду. Жизнь и легенда Всеволода Князева»
25.03.202510:07
...на самом-то деле автор выполнил куда более сложную работу, чем та, что заявлена и в названии книги, и в аннотации к ней,
— «Еврейская панорама» пишет об изданной нами книге Михаила Калужского «Несколько историй».
23.03.202509:57
Көрсөтүлдү 1 - 24 ичинде 59
Көбүрөөк функцияларды ачуу үчүн кириңиз.