социалистическая собака

"восприятие насилия определяется не масштабом разрушений и не числом тел, а тем, кто наносит удар. и это ключ к пониманию современного порядка. если насилие исходит от субъекта без международной легитимности – оно немедленно получает ярлык терроризма. но когда те же действия осуществляет государство, оно называет это самообороной, операцией или наведением порядка. тело уничтожается одинаково, но язык «меняется»

аль-каида, игил, талибан, хамас – все они расстреливают, захватывают, убивают. и это, бесспорно, терроризм. но то же делают и государства. россия в украине и сирии. сша в афганистане, ираке, йемене. израиль в газе. турция в северной сирии и иракском курдистане. саудовская аравия в йемене. китай в синьцзяне. те же приёмы: удары по гражданским, уничтожение инфраструктуры, похищения, пытки, контроль через страх. разница не в методах. разница – в статусе.

терроризм, как он определён в международной риторике, не описание действия. это описание положения в иерархии. тот, кто не признан, кто не сидит за столом, лишён языка оправдания. у него нет дипломатических каналов, нет «нейтральных» журналистов, нет структур, способных перевести насилие в норму. его действия остаются обнаженными. в то время как государство упаковывает собственное насилие в язык законодательства, исключений, допустимой жестокости. оно не стреляет: оно действует. не убивает: защищается.

когда игил устраивает казнь – это преступление против человечности. когда талибан ограничивает права женщин – это ужасно. но когда саудовская аравия делает то же самое – это «культурная специфика». когда израиль уничтожаем кварталы газы – это «борьба с террором». когда сша уничтожают деревню – это «ошибка дрона». когда россия сравнивает с землёй сирийские или украинские города – это «восстановление порядка». язык срабатывает как фильтр: что считать трагедией, что считать политикой.

государство обладает монополией не только на насилие, но и на легитимную речь о нём. именно поэтому одни страны остаются “угрозой стабильности”, а другие "ключевыми союзниками”. поэтому геноцид в синьцзяне это “внутреннее дело”. поэтому гуантанамо – это не концлагерь, а “правовой вакуум”. поэтому палестинские жизни это почти всегда «статистика», а не ужасные потери.

смысл не в том, чтобы уравнять государство и террориста. смысл в том, чтобы разрушить ложную границу, будто бы между ними есть фундаментальная разница. её нет. есть только доступ к дипломатическому языку. и пока мы отказываемся признавать, что массовое государственное насилие может быть ничуть не менее террористическим, чем действия группировки без эмблемы, мы продолжаем жить в режиме двойных стандартов.

разница между министерством обороны и террористической ячейкой не в методах, а в том, кто пишет пресс-релиз. если мы не откажемся от этой ложной грамматики, насилие будет оставаться управляемым, рационализированным, оправданным. потому что оно сказано «правильными словами». потому что оно сказано от имени власти."