⚡️⚡️⚡️⚡️Уже совсем скоро, 4 и 5 февраля, тысячи почитателей неоспоримого искусства вновь услышат талантливейших детей и мастеров - амбассадоров Проекта «Русская Фортепианная Школа».
Репертуар концертов собран с особой тщательностью: от простого к сложному, без крупных форм, исключительно ради постепенного и вдумчивого знакомства зрителей, впервые оказавшихся на концерте пианистов, и легкой для восприятия, но виртуозной программы для знатоков и специалистов.
Не перестану повторять, что, подобно русскому балету, русская фортепианная школа - явление международное. Это по-настоящему и без преувеличения культурный код России с более чем 180-летней историей.
Сегодня уникальное исполнительское мастерство и музыкальный язык Рахманинова, Скрябина, Софроницкого, Рихтера, Флиера, Гилельса, Нейгауза, Гинзбурга и Оборина - русскую фортепианную школу - по всему миру представляют Соколов, Володось, Луганский, Мацуев, Мечетина и новое, совсем молодое поколение исполнителей, концерты которых пройдут в Большом зале Московской консерватории имени Чайковского.
Рецензии, рекламные слоганы, смыслы, собранные в тексты - это сопутствующая необходимость. Но её Величество Музыка - это всё же наслаждение, исцеление и восторг!
Мы с огромным трепетом и волнением ждём вас, друзья! Билетов осталось совсем немного.
Хореографическая поэма «Вальс» была закончена Равелем вскоре после Первой мировой войны, ужасы которой довелось познать и самому автору.
Отправившись на войну добровольцем, Морис Равель более трёх лет прослужил водителем грузовика при авиационном полку и, сильно подорвав здоровье, был комиссован по болезни.
Тяжёлый фронтовой опыт сказался на музыке его послевоенных сочинений – в том числе и на хореографической поэме «Вальс», которая, по словам композитора, была задумана как зловещая картина превращения блестящего венского вальса в «фантастический и фатальный вихрь».
По своему духу знаменитый «Патетический» этюд Скрябина из 8-го опуса невероятно близок «Революционному этюду» Шопена. Действительно, Скрябин, особенно в молодости, очень любил произведения польского гения и писал в похожем ключе. Подобно тому, как клокочущая музыкальная «лава» вырывается наружу в «революционном» творении Шопена, – бушует огненный поток в «Патетическом» этюде Скрябина.
Однако если в шопеновской музыке больше романтически-гражданского пафоса (этюд написан под впечатлением от подавления польского восстания), то в этюде Скрябина царит скорее мистическая страстность – ритм «бьющей в набат» левой руки постоянно меняется, ускользает.
В 1941 году Рахманинов сделал фортепианную транскрипцию «Колыбельной» Чайковского, одного из любимейших своих композиторов. Когда-то Пётр Ильич, будучи членом экзаменационной комиссии, поставил пятёрку с четырьмя плюсами за дипломную оперу Серёжи Рахманинова «Алеко». Теперь, на склоне лет, Сергей Васильевич опять встретился с Чайковским – но уже символически, в музыке.
Транскрипция «Колыбельной» стала одним из самых проникновенных творений Рахманинова и своего рода прощанием – после этого сочинения композитор для фортепиано ничего уже не писал. А через два года его не стало.
В рахманиновской транскрипции мелодия Чайковского словно окутана какими-то космическими гармониями и парит в нездешних мирах – печальная и сладкая грёза о безвозвратном прошлом…
Среди трансцендентных этюдов Ференца Листа этюд «Мазепа» считается одним из самых сложных. Безостановочная скачка рук, извлекающих налету мощные аккорды и лавинообразные пассажи – с этим может справиться только пианист экстракласса! Однако в «Мазепе» есть ещё одна, может быть, главная сложность – осмысленная подача всего этого безудержного потока. Ведь музыка передаёт вполне конкретный сюжет: молодого человека привязали к лошади и пустили в чисто поле в наказание за то, что тот посмел полюбить дочь своего покровителя – польского вельможи! И вот теперь эта лошадь несётся без руля и без ветрил… А зовут этого несчастного юношу Иван Мазепа. Да-да, это тот самый печально знаменитый гетман Мазепа, образ которого, однако, был чрезвычайно романтизирован на Западе.
Посвятившие ему свои творения Байрон и Гюго делали акцент на бурной молодости Мазепы, его отваге, «страданиях за любовь» и последующем триумфальном возвышении. Именно про это написал свой этюд Ференц Лист, разместивший в нотах даже строки из Гюго: «Он несется, он летит, он падает – и подымается царем!» Далеко не всем пианистам удаётся в этой музыке действительно рассказать историю и передать накал страстей. Большинство исполнителей обычно с головой окунаются в преодоление сложных технических задач – тут уж не до историй!
Амлен - Этюд №1 «По трём этюдам Шопена» из цикла «12 этюдов во всех минорных тональностях»
Марк-Андре Амлен известен не только как выдающийся пианист современности, но и как композитор, создающий оригинальные музыкальные фантазии на темы великих классиков – причём фантазии эти с удовольствием исполняют и другие пианисты!
«Это блестящая, технически очень сложная музыкальная шутка, – говорит Тимофей, – в которой невероятно ловко соединяются темы из трёх ля-минорных этюдов Шопена. И – удивительное дело! – музыка, в которую Амлен не вставил ни одной «чужой», не-шопеновской ноты, звучит необычайно современно и даже иногда вызывает ассоциации с произведениями поп-культуры!»
Польский классик первой половины XX века Людомир Ружицкий написал немало крупных сочинений, однако в России наибольшую популярность завоевал вальс Катон из оперы «Казанова».
Песенка обольстительной Катон, возлюбленной Казановы, кажется скорее мелодией из оперетты, нежели из оперы, и вызывает в памяти музыкальные фильмы с участием Любови Орловой. Однако в фортепианной транскрипции, которую сделал замечательный пианист Григорий Гинзбург, эта песенка приобретает изысканность и концертный блеск!
Россини/Гинзбург - Фантазия на тему каватины Фигаро из оперы «Севильский цирюльник»
С тех пор, как Ференц Лист и современные ему виртуозы стали делать эффектные фортепианные транскрипции популярных мелодий, все последующие исполнители буквально прикипели к этому жанру. Любимые музыкальные темы, расцвеченные фантазией и блестящей виртуозностью пианиста, проходят неизменно на ура у публики!
Мы послушаем Фантазию замечательного пианиста Григория Гинзбурга на тему каватины Фигаро из оперы Россини «Севильский цирюльник». В этой транскрипции восхищают как остроумное обращение с популярной россиниевской мелодией, так и поистине зубодробительная техника!
Амлен - Этюд №3 – «По Паганини-Листу» из цикла «12 этюдов во всех минорных тональностях»
Канадец Марк-Андре Амлен – один из феноменальных пианистов нашего времени, не перестающий поражать слушателей нестандартными трактовками общеизвестных шедевров или редко исполняемыми сочинениями, которые звучат под его пальцами как откровение.
Но, пожалуй, наиболее ошарашивающее впечатление производят транскрипции Амлена, в которых автор с блеском и запредельной виртуозностью «расправляется» с творениями великих!
Так, в знаменитой «La Campanella» Паганини-Листа пианист мало того, что многократно усложняет и без того запредельную листовскую технику, но ещё и насыщает эту музыку поистине фантастическими звучностями!
В 1903 году Рахманинов написал один из самых гениальных своих романсов – «Сирень». Через десять с лишним лет композитор вспомнил о своей «Сирени», сделав её фортепианную транскрипцию. Быть может, не последнюю роль в том, что Рахманинов вернулся к своему романсу, сыграло одно удивительное обстоятельство – незадолго до того некая таинственная поклонница стала присылать на его концерты ветки душистой белой сирени… Благоухание и свежесть буквально исходят от этой удивительной красоты музыки!
Толибхон Шахиди - Парафраз на темы оперы Дж. Верди «Травиата»
Пьеса, которую записал в рамках проекта «Русская фортепианная школа» Тимофей Владимиров, весьма необычна. Популярные мелодии из оперы Верди соединились здесь с пряным таджикским колоритом и мощью русского пианизма! Автор пьесы – известный современный композитор Толибхон Шахиди.
С детства вдохновляясь музыкой Верди, Шахиди написал яркий и оригинальный парафраз на темы оперы «Травиата». Вот что говорит об этой пьесе сам исполнитель: «Музыка Толибхона Зиядуллаевича совершенно убойная! При этом она звучит свежо и изысканно: все эти терпкие микрокластеры, глиссандо, не нарушая стиля Верди, создают очень необычный, «освежающий» эффект. Невероятно интересная пьеса. Но и безумно трудная!».
Минск и Санкт-Петербург - первые города-побратимы международного Проекта «Русская Фортепианная Школа».
Ошеломительные успехи наших концертов - это не количество проданных билетов и аншлаги, хотя мы стремимся к красивым цифрам и в этих показателях; оглушительные успехи - это про количество положительных рецензий и впечатлений профессионального сообщества и зрителей после концертов и просмотра эффектных музыкальных видеороликов.
Приглашаем на первые публичные концерты Проекта «Русская Фортепианная Школа» сезона 2024: в Минске 11 апреля и Санкт-Петербурге 4 июня.
Начало концертов в 19:00. Информация о билетах по ссылкам в городах проведения.
С. Рахманинов - Прелюдия, соч.23 №9 / Егор Сидоров (фортепиано)
Создавая прелюдии 23-го опуса, Рахманинов часто играл этюды Шопена во время пианистических занятий. Неудивительно, что шопеновский стиль отчасти проник и в его музыку. Такова 9-я прелюдия с её по-шопеновски «бегущими» двойными нотами. И всё же сам тип мелодики, ритма, общее музыкальное настроение – всё это типично рахманиновское!
По преданию, у знаменитого композитора и исполнителя-виртуоза Доменико Скарлатти было множество клавесинов, сделанных в различных странах. Каждому инструменту Скарлатти давал имя какого-либо знаменитого итальянского художника – так, свой самый любимый клавесин Скарлатти назвал "Рафаэль из Урбино". Можно представить, как гипнотически прекрасно звучала у «Рафаэля» соната фа минор, одна из красивейших в наследии Скарлатти! Мы послушаем эту сонату в исполнении пианиста Ивана Чепкина. На фортепиано сочинения Скарлатти звучат, безусловно, иначе, чем на клавесине, однако не менее, а может быть, даже более поэтично – именно в звуках фортепиано в полной мере открываются их тончайшие, берущие за душу образы…
«Читатель, кто бы ты ни был – дилетант или профессионал, не жди в этих композициях глубокого замысла; это лишь затейливая музыкальная шутка, цель которой — воспитать в тебе уверенность в игре на клавесине», – писал Доменико Скарлатти в предисловии к сборнику своих сонат.
Ровесник Баха и Генделя, итальянский музыкант Доменико Скарлатти был отменным клавесинистом. По воспоминаниям современников, он играл, «как тысяча дьяволов» – темпераментно и запредельно виртуозно. Скарлатти написал несколько сотен клавирных сонат, и все, как на подбор, великолепны по музыке!
Композитор явно скромничал, называя свои сочинения «шутками» и приписывая им только учебные цели. Сегодня, кажется, нет ни одного пианиста – от начинающего до самого великого – кто бы не прикасался к сонатам Скарлатти. Музыка итальянского мастера, невероятно свежая, полная творческого задора, ярких образов и остроумных технических придумок, кажется сегодня актуальной, как никогда!
