Больше, больнее, сильнее
🐿️🐿️🐿️🐿️🐿️🐿️🐿️🐿️🐿️
Эта безликая сука, грязь их под ногтей, подохнет у его ноги, в луже собственной крови в перемешку со слюной и блевотой. Будет мучать, пока он не сорвёт голос до неразборчивых хрипов. Начнет молить о скорейшей кончине, видя в ответ только мерзкую ухмылку. Кирилл умеет издеваться. Кирилл умеет мстить
***
— На колени, — в ухо толкается вкрадчивый тон. Кирилл кладет руки на Ленины плечи, сдавливая, от чего кожа краснеет под натиском сухих пальцев.
— Тебя Данечка тоже на коленки ставил? Компенсируешь? — Леня грызется, но послушно опускается. — Патлы твои на руку наматывал, да? А ты под него ложился, как колпинская блядь, — гной в Стяжкине абсолютно инкурабельный, его с каждым днем все больше и больше.
На щеку обрушается хлесткий удар.
Еще. Еще. Еще.
Леня смеется. Ему все смешно. Смех - защитная реакция.
Даже собственная жизнь кажется вселенной шуткой.
Между ними искрит почти осязаемо. Анатольев вплетает пальцы в Ленены волосы, резким движением наклоняя к ширинке.
Стяжкин, смотря исподлобья, длинными пальцами тянет собачку вниз, расстегивает пуговицу, спуская штаны.
Охуенно жаркий, мокрый и желанный рот. Аверсионная волна накрывает целиком и полностью. Колки с нервами, натянутыми до упора, выкручивает с каждым толчком.
Леня - путь в самую ебанутую жизнь, в грязное внутренне, в клоаку, что бурлит и смердит.
В ласках он апксейлен, знает Кирилла так, как не знает даже он сам.
В ушах звон в перемешку с хлюпами и смехом. Зажимает глаза до звездочек, опираясь на стену, поджимая пальцы на ногах. Тело обдаёт волной блаженных спазмов.
— И все? Сдаешь позиции, Кирюш, — поднимается, отбивает колени от грязи с пола, прижимаясь к Анатольеву. Ухо ополяет горячее дыхание.— Данечка, наверно, самоутверждался за счет этого, да? Думал, что очень хорош, и Кирюше тоже очень хорошо. А Кирюше просто уже таблеточки пора пить, чтоб стояло подольше, — "Кирюшу" триггерит, у "Кирюши" перед глазами картина за картиной сменяется, на каждой - вездесущий образ Киреева, что не оставляет одного ни на мгновенье.
« — Похуй на тело. Главное, что я, — Даня стучит по холодному виску Анатольева, где тонкой струйкой стекает капелька пота. — Вот здесь»
И ведь, сука, прав.
***
Лёне всегда хотелось чего-то, что развеет разъедающую нутро скуку. И нашел.
Из взаимоотношения пропитаны жгучей, абсолютно взаимной ненавистью, что наполняет обоих до краев.
Леня закусил ладонь, чтобы на йоту уменьшеть громкость крика. Для Кирилла главное - отдача, тишина- лучшее для него наказания. Леня хочет наказания. Наказания для Кирилла.
Вторая рука крепко зажата Анатольевым, что поочередности ломает все пальцы подряд. Медленно, растягивая удовольствие, наблюдая за дрожащим телом Стяжкина.
Леня трясется, как лихорадочный. Но приличий в его генофонд не завезли, а гордость в перемешку с презрением ко всему — да, очень, посему даже в таком состоянии он находит силы на показвание открых клыков.
— Я же знаю, что не убьешь, — прерывисто выдыхает. Кирилл никогда не доводил его до деревянного макинтоши - калечил, а потом лечил. Калечил, лечил — бесконечный цикл. — С Данечкой, небось, не так хорошо? Данечка не Лёнечка, с ним все твои фантазии так и останутся у тебя в головке.
— Но сделаю все, чтобы ты начал молить о том, чтобы я тебя скорей прикончил, — пауза в несколько секунд - Стяжкин набирает воздуха в легкие.
— Как удручающе неоригинально, давай что-то новое, — хрип, больше похожий на скулеж больной псины. Леня тут же изворачивается в новой боли — позвоночник. Пытаться вырваться, сбросить с себя тушку, что закрепилась там похлеще клеща.
Оторвёшь тельце, но голова все равно будет отсасывать кровь, пока не лопнет.
Широкая ладонь ложится на шею, ограничивая доступ к воздуху. Наклоняется ближе, у уху.
— Помолиться хочешь?
Выжидает пару секунду, после чего острое лезвие ножа проходится поперек спины. Нежная кожа расходится, и щель почти сразу заполняется кровью, что вытекает за края и стекает по бокам на пол.
Леня дергает ногами, прокусывает ладонь до красной жидкости, но это уже не помогает.
след часть ниже:
