Две недели назад мне довелось провести ночь в одной из московских больниц. Обычная палата, привычный больничный быт — казалось, ничего не предвещало странностей. Но ближе к утру я стал свидетелем сцены, которая врезалась в память.
Тишину разорвал скрип колес. В палату вкатили каталку с мужчиной лет тридцати пяти — дорогая рубашка, аккуратная стрижка, но пустой, отрешенный взгляд. Он не смотрел по сторонам, не реагировал на вопросы — его глаза были прикованы к экрану смартфона. Пальцы лихорадочно скользили по стеклу, отражая мерцание игры, которая, казалось, заменила ему реальность.
— Вам нужно отдохнуть, — тихо сказала медсестра.
— Не могу… — его голос прозвучал крикливо, будто из другого мира. — Если выключу, голова закружится…
Он натянул одеяло на голову, будто прячась от всего, кроме синего света экрана. Игра не прекращалась ни на минуту — ни когда ставили капельницу, ни когда приходили врачи. Он лишь крепче сжимал телефон, словно это был единственный якорь, удерживающий его на плаву.
Меня выписали утром, но перед уходом я не удержался и спросил у санитарки:
— Что с ним?
— Месяц не спит, — покачала головой женщина. — Всё играет. Вчера на улице упал — еле откачали. Очнулся и сразу: «Где телефон?». Сейчас будем отправлять его из терапии…
Я вышел на улицу, но его лицо — бледное, с тенью безумия в глазах — не выходило из головы. Жалко парня. Он так и не понял, что игра давно перестала быть просто игрой.
