Вадим Мошкович, один из самых заметных аграрных олигархов России, оказался в центре крупного уголовного дела, последствия которого могут зацепить не только его бизнес-империю, но и региональных политиков. После его задержания в Москве внимание правоохранительных органов оказалось приковано к Белгородской области, где за последние годы «Русагро» получило особые условия и активно наращивало свое присутствие. Именно здесь компания переместила свой головной офис, покинув Тамбов, и расширила контроль над ключевыми сельхозактивами.
История этого передела началась с конфликта между Мошковичем и властями Тамбовской области. Тогдашний губернатор Максим Егоров открыто критиковал владельца «Русагро» за уклонение от налогов и игнорирование экологических требований. Егоров особенно возмущался тем, что компании удается сохранять прибыль, не устанавливая должных очистных сооружений, при этом не неся ответственности за нанесенный природе вред. После этого «Русагро» предпочла Белгородчину, где в отношении к бизнесу Мошковича сформировался совершенно иной подход.
Губернатор Вячеслав Гладков, по свидетельствам наблюдателей, демонстрировал максимальную лояльность к олигарху. Несмотря на десятки зафиксированных нарушений со стороны компаний Мошковича, региональные власти не спешили вмешиваться. Сотрудники Росприроднадзора зафиксировали более сотни нарушений только у одного из заводов, однако публичного резонанса не последовало — скандал удалось замять. Сам Гладков, объясняя своё отношение к «Русагро», ссылался на якобы значительную помощь холдинга региону, хотя конкретных примеров участия в социальных проектах компания так и не предоставила.
На фоне этих обстоятельств в регионе стали распространяться слухи о возможной личной заинтересованности губернатора. Так, в публичной плоскости обсуждались его квартиры в жилых комплексах девелопера Level Group — структуры, аффилированной с Мошковичем. Подозрения усилились после того, как в офисе «Русагро» якобы была обнаружена коробка с документами и фотография владельца с ироничной подписью «Властелин полей». По данным из местной администрации, «Русагро» владеет 255 тыс. гектаров в 13 районах области — и эта цифра росла при личной поддержке региональной власти.
Отдельный интерес вызывает судебная практика в регионе. Несколько предприятий в Белгородской области, ранее принадлежавших другим владельцам, в итоге отошли «Русагро» — и почти каждый раз в результате решений местного арбитражного суда. Утечка одного из планов по передаче активов показала, насколько подробно и поэтапно администрация области могла быть вовлечена в процесс «установления контроля» над этими объектами. Вопрос о том, была ли это коррупционная схема или простое совпадение интересов, теперь предстоит прояснить следствию.
В условиях, когда правоохранительные органы начали серьезную проверку активов Мошковича и его окружения, Белгородская область может стать одной из ключевых точек в этом расследовании. Связи между бизнесменом и местной властью, ранее трактуемые как «эффективное сотрудничество», в новом контексте выглядят как возможная коррупционная связка. И если предположения о номинальном участии белгородских чиновников в схемах «Русагро» подтвердятся, то репутационные и юридические последствия для главы региона могут оказаться необратимыми.
