Осыпаются листья, желтеет привычный пейзаж.
На губах привкус ржавчины, ветра и карамели.
Это осень опять надевает свой камуфляж,
Чтобы скрыть по посадкам стихи, «лепестки» и потери.
Наши мёртвые нас не оставят и смогут помочь,
Даже если мы будем орать, бесноваться и плакать.
У Малого остались жена и красавица дочь,
И зачатый ребёнок, который родится без папы.
Бородатый, улыбчивый, крепкий, как новый блиндаж,
Потрещать по душам ко мне ночью приходит Калина.
Мы с ним снова на промке ныряем в разбитый гараж,
Он опять, не смотря ни на что, закрывает мне спину…
Эта осень косыми дождями мне бьёт по лицу,
С каждым новым ударом всё больше и больше зверея,
И кричит мне живому, забывшему стыд подлецу:
«Никогда. Не вернёшь. Ни Хопеша. Ни Тоху. Ни Змея»
Но дорогу осилит идущий, и надо идти.
То не бурные реки нахлынули по половодью, -
Это строчки, теснясь, разрывают меня изнутри,
Оттого что накормлены потом, землёю и кровью.
Все мы ходим под Богом, не зная, что будет потом,
Но в одном я уверен на этом израненном свете:
Если мой позывной, как и ваши, не станет стихом,
Я клянусь, пацаны, - я вам всем расскажу о Победе!
