Напугай меня
10.03.202508:28
Мы часто слышим, что в хорроре важна атмосфера. Но если в кино у нас есть звук, цветокоррекция, декорации, то что делать с текстами?
Есть один прием, который помогает добавить в историю напряжение, создать ощущение температурного бреда. Это рефрен. Разберем на трех примерах.
👺 Рассказ «В высокой траве» от Стивена Кинга и Джо Хилла. В начале истории главная героиня Бекки вспоминает лимерики, которые учила в колледже, и дальше по тексту они повторяются и меняются вместе с нарастанием напряжения.
Кинг и Хилл разбивают повторяющиеся элементы на части и пропитывают ими весь текст, делая это максимально изящно, ненавязчиво.
👺 Рассказ Владимира Сулимова «Корголгон». Здесь используется переделанное начало знакомого всем стихотворения Чуковского. Срабатывает эффект узнавания и контраста. В уютное воспоминание из детства врывается нечто странное, оно же преследует героиню, оно же меняет мир вокруг. Так же как у Чуковского, у героини звонит телефон. Вот только это совсем не весело, это пугает.
👺 Рассказ Алексея Искрова «Фрагменты». Герои в процессе создания любительского фильма случайно оживляют собственную мифологию. У них есть боги, злые, беспощадные, первобытные. И слова, обращенные к этим богам, повторяются, повторяются, повторяются.
Во всех приведенных примерах мы видим работу не только с историей, но и с языком. Мысли, заедающие в голове у героя, уходят в метафоры, пронизывают и пропитывают текст. Это создает важную для хоррора образность на уровне текста, которая, в свою очередь, переходит в атмосферу, оживляет историю. Поэтому так важна работа не только на уровне: придумал сюжет/почистил на редактуре лексические повторы. Важен язык, его яркость, индивидуальность, соответствие замыслу.
#анализ #рассказы #теория
Есть один прием, который помогает добавить в историю напряжение, создать ощущение температурного бреда. Это рефрен. Разберем на трех примерах.
👺 Рассказ «В высокой траве» от Стивена Кинга и Джо Хилла. В начале истории главная героиня Бекки вспоминает лимерики, которые учила в колледже, и дальше по тексту они повторяются и меняются вместе с нарастанием напряжения.
«Ходит просто ходуном пляжная кабина, — ее подсознание выхаркнуло наполовину переваренный лимерик, один из сочиненных Эдвардом Гори. — Веселится кто-то там, явно не один он, хохот, вопли, крики, вой — и какой-то там прибой бла-бла-бла».
Девочка однажды спрятаться решила, — напевала она.
И очень подошла ей высокая трава.
Да только звери хищные там жрали всех,
Кто встретился, включая и людей.
И приходили к выводу, что нету их вкусней .
— ЖИЛ ОДНАЖДЫ ФЕРМЕР КОРШОК! — прокричала девочка.
Бекки вновь пошла на поле. Сделала два шага и вскрикнула, от ощущения, что в ее матке что-то рвется.
— ОН ПРОГЛОТИЛ СЕМЯН МЕШОК! — прокричала девочка. Голос ее вибрировал, она едва сдерживала смех.
Бекки остановилась, выдохнула боль, а когда худшее миновало, сделала еще один пробный шаг. Боль тут же вернулась, сильнее прежней. Теперь все нутро разрывало, словно ее внутренние органы — туго натянутую простынь, которая начала рваться посередине.
— И ТРАВА ПРОРОСЛА ИЗ КИШОК! — орала девочка.
Бекки всхлипнула, покачнувшись, вновь шагнула вперед, почти добралась до второй базы, высокая трава уже рядом, но боль вновь ножом пронзила ее, и она упала на колени.
— А ТА, ЧТО ОСТАЛАСЬ, ЯЙЦАМ ДОСТАЛАСЬ,
Кинг и Хилл разбивают повторяющиеся элементы на части и пропитывают ими весь текст, делая это максимально изящно, ненавязчиво.
👺 Рассказ Владимира Сулимова «Корголгон». Здесь используется переделанное начало знакомого всем стихотворения Чуковского. Срабатывает эффект узнавания и контраста. В уютное воспоминание из детства врывается нечто странное, оно же преследует героиню, оно же меняет мир вокруг. Так же как у Чуковского, у героини звонит телефон. Вот только это совсем не весело, это пугает.
«У меня зазвонил телефон, – отозвался внутренний голос. – ˝Кто говорит?˝ – ˝Корголгон˝».
Она поёжилась. Ну и слово – будто пальцы клацают по пластиковым кнопкам. Засело в мозгу, как заноза.
Весь этот городишко – заноза.
«Передразнивает он да переваривает».
Сто десять на спидометре.
«У меня зазвонил Корголгон…».
«А твой голос украден. Им украден».
«У меня зазвонил…».
👺 Рассказ Алексея Искрова «Фрагменты». Герои в процессе создания любительского фильма случайно оживляют собственную мифологию. У них есть боги, злые, беспощадные, первобытные. И слова, обращенные к этим богам, повторяются, повторяются, повторяются.
…Их всегда было трое. Петух, собака и свинья. С криком петуха приходит темнота. Собачий лай прогоняет чужих. А свинья…
Свинья ест.
Перебивка. Кричащий петух. Кривая надпись на сгнившей древесине: «в ночь кличущий верю тебя но утро не».
Один есть.
– Верю в тебя, гонительница пришлых!
Перебивка. Морда черной собаки, рычащей в камеру. Надпись: «гонительница тебя верю в пришлых».
Второй есть.
– Верю в тебя, последняя из всех. Пожирательница! Ненасытная!
Перебивка. Свинья лежит на боку и меланхолично смотрит глазами-бусинками. Надпись: «из всех ненасытная в тебя пожирательница последняя верю».
Во всех приведенных примерах мы видим работу не только с историей, но и с языком. Мысли, заедающие в голове у героя, уходят в метафоры, пронизывают и пропитывают текст. Это создает важную для хоррора образность на уровне текста, которая, в свою очередь, переходит в атмосферу, оживляет историю. Поэтому так важна работа не только на уровне: придумал сюжет/почистил на редактуре лексические повторы. Важен язык, его яркость, индивидуальность, соответствие замыслу.
#анализ #рассказы #теория
24.02.202510:23
Почему мы любим ужасы
Хоррор — жанр специфический, он сразу делит людей на две категории: одни в восторге, другие категорично против (и еще скажут, что любители хоррора потенциальные маньяки). Возможно есть и равнодушные. Но я лично встречала именно два варианта. Интересно, что противники дают четкий ответ, почему им не нравится хоррор: не хочется потом бояться. А вот поклонники чаще всего не могут объяснить причину своей любви.
Поэтому мне очень интересно поразмышлять, за что же мы любим ужасы. Кажется, главная функция хоррора — помочь нам на время забыть про экзистенциальный страх, переживая при этом страх иррациональный.
Страх — это эволюционный механизм, с помощью которого мы можем мгновенно мобилизовать внутренние резервы, быть готовыми действовать: замереть, бежать, драться.
Изначально люди реагировали страхом на вполне реальные угрозы. Науки, способной объяснить первопричины явлений, еще не было. Зато были ошеломительные и необузданные силы природы, которые обожествлялись и наделялись разумом.
Вместе с развитием человечества, эволюционировал и страх. Наука расширяла границы, объясняла необъяснимое, рассказывала о мире, который становился все более предметным и понятным. Но ответов на вечные вопросы она, к сожалению, не давала. И разочарованные люди сталкивались с самой тяжелой формой страха — страхом экзистенциальным.
Его можно охарактеризовать даже не как страх, а ужас существования. Жить страшно, потому как жизнь бессмысленна. Бог молчит, наука бессильна, а человек, хоть и должен был стать сверхсущностью, но как-то подзадержался в момент превращения. Смириться со своей смертностью, несправедливостью жизни и её хаотичностью очень сложно. И нам нужны какие-то островки спокойствия, способы перенастройки. Поэтому хоррор так привлекает. Ведь проще переключиться с экзистенциального ужаса на иррациональный страх.
⏪Что делает хоррор? Он возвращает нас в первобытное состояние. К простоте рефлексов, примитивности реакций. Нам страшно, но мы понимаем отчего. Нет реальной угрозы, и можно на некоторое время забыть об экзистенциальном ужасе. Можно получить адреналиновый скачок, не вставая с дивана, и пополнить жажду сильных эмоций. Можно отвлечься от ужасов реальной жизни. Можно вернуться в детство, когда социальные страхи еще не пустили в разум свои длинные корни. Можно бояться конкретных вещей: пауков, призраков, зомби, а не абстрактного одиночества, боли и будущего. Можно читать о призраках и в глубине души радоваться тому, что смерть — не конец и за гранью мы не просто гниющая плоть.
Парадоксально, но ужасы дают нам надежду.
❓А за что вы любите хоррор?
#хоррор #размышления
Хоррор — жанр специфический, он сразу делит людей на две категории: одни в восторге, другие категорично против (и еще скажут, что любители хоррора потенциальные маньяки). Возможно есть и равнодушные. Но я лично встречала именно два варианта. Интересно, что противники дают четкий ответ, почему им не нравится хоррор: не хочется потом бояться. А вот поклонники чаще всего не могут объяснить причину своей любви.
Поэтому мне очень интересно поразмышлять, за что же мы любим ужасы. Кажется, главная функция хоррора — помочь нам на время забыть про экзистенциальный страх, переживая при этом страх иррациональный.
Страх — это эволюционный механизм, с помощью которого мы можем мгновенно мобилизовать внутренние резервы, быть готовыми действовать: замереть, бежать, драться.
Изначально люди реагировали страхом на вполне реальные угрозы. Науки, способной объяснить первопричины явлений, еще не было. Зато были ошеломительные и необузданные силы природы, которые обожествлялись и наделялись разумом.
Вместе с развитием человечества, эволюционировал и страх. Наука расширяла границы, объясняла необъяснимое, рассказывала о мире, который становился все более предметным и понятным. Но ответов на вечные вопросы она, к сожалению, не давала. И разочарованные люди сталкивались с самой тяжелой формой страха — страхом экзистенциальным.
Его можно охарактеризовать даже не как страх, а ужас существования. Жить страшно, потому как жизнь бессмысленна. Бог молчит, наука бессильна, а человек, хоть и должен был стать сверхсущностью, но как-то подзадержался в момент превращения. Смириться со своей смертностью, несправедливостью жизни и её хаотичностью очень сложно. И нам нужны какие-то островки спокойствия, способы перенастройки. Поэтому хоррор так привлекает. Ведь проще переключиться с экзистенциального ужаса на иррациональный страх.
⏪Что делает хоррор? Он возвращает нас в первобытное состояние. К простоте рефлексов, примитивности реакций. Нам страшно, но мы понимаем отчего. Нет реальной угрозы, и можно на некоторое время забыть об экзистенциальном ужасе. Можно получить адреналиновый скачок, не вставая с дивана, и пополнить жажду сильных эмоций. Можно отвлечься от ужасов реальной жизни. Можно вернуться в детство, когда социальные страхи еще не пустили в разум свои длинные корни. Можно бояться конкретных вещей: пауков, призраков, зомби, а не абстрактного одиночества, боли и будущего. Можно читать о призраках и в глубине души радоваться тому, что смерть — не конец и за гранью мы не просто гниющая плоть.
Парадоксально, но ужасы дают нам надежду.
❓А за что вы любите хоррор?
#хоррор #размышления
08.03.202508:22
В честь 8 марта разберем популярный слэшер-троп Final Girl (последняя девушка), когда в схватке с разной степени инфернальности маньяком выживает не качок-спортсмен, а скромная главная героиня. Актрис, которые часто мелькают в данном амплуа, стали называть «Королевы крика». Кстати, рекомендую одноименный сериал. Черный юмор, стеб над жанром и крайне забавные героини, которые, конечно же, много кричат.
Термин ввела исследовательница Кэрол Кловер в 1992 году, когда обозревала популярные тогда слешеры. Но даже вне исследования авторы хорроров сами заметили этот троп и высмеяли его сначала в «Крике» (1996), а затем и в «Очень страшном кино» (2000). Классическая последняя девушка не пьет, не курит, не занимается сексом, то есть по сути не нарушает табу. Здесь надо вспомнить, что традиционный хоррор в формате страшных историй у костра часто дидактический. Он строится на нарушении запрета: не ходи в лес, не встретишь монстра. Пуританской американской культуре это очень отзывается, поэтому и появляется та самая последняя девушка, возможно не идеальная христианка, но все же лучше своих развратных друзей и подружек.
Чуть позже этот троп (как и почти все тропы из хоррор-фильмов) деконструировали в «Хижине в лесу» (2011). Героиня, назначенная последней девушкой, не особо подходит под классические параметры, но как сказала организатор всего действия: «Мы работаем с тем, что есть».
Мне нравится, когда этот троп переигрывают не в качестве такой прямой пародии, а через другой троп «волк в овечьей шкуре». Мы видим классическую последнюю девушку, которая по канонам слешера сейчас должна бегать и орать, а потом каким-то чудом выжить. Но она вдруг берет ситуацию под свой контроль и раздает всем люлей, что еще и логично мотивированно ее прошлым.
Например, такая героиня есть в фильме «Тебе конец!» (2013) и в романе Дина Кунца «Intensity» (1997), который у нас перевели как «Очарованный кровью». В обоих произведениях главная героиня видела некоторое дерьмо, поэтому столкновение с маньяками или грабителями для нее не самое страшное, что можно пережить.
Пытались (но не совсем удачно) переосмыслить этот троп в фильме «Последние девушки» (2015), но они как будто не смогли определиться, что снимают: то ли пародию, то ли слешер, то ли мелодраму.
Так вот, хотелось бы поразмышлять, как этот троп может эволюционировать и может ли он эволюционировать вообще. Собственно, Final Girl возникла из другого тропа, а именно Damsel in distress (девушка в беде). Когда женщина нужна сюжету лишь для того, чтобы ее героически спасали. Final Girl идет чуть дальше и спасает сама себя. Но не столько за счет силы или ума, сколько за счет того, что она не нарушила табу. Если типичный сказочный герой, чтобы пройти инициацию, должен нарушить табу и столкнуться с последствиями, Final Girl не должна перейти черту, что ее и спасет. Но куда, в таком случае эволюционировать тропу? Дать главной героине больше инициативы, заставить ее нарушить запрет, а может быть встать на сторону маньяка? И вот именно в последнем повороте, как мне кажется, есть потенциал.
Давайте вспомним «Солнцестояние» (2019) Ари Астера. Главная героиня Дэни формально становится той самой последней девушкой. Она не нарушает табу поселения, у нее нет корыстных мотивов. Однако Дэни спасается не за счет победы над злом, она присоединяется к людям, которые убили всех ее друзей, и приговаривает своего парня к смерти. Собственно, в этом можно увидеть символический переход от Damsel in distress к персонажу с максимальной субъектностью, потому что уже он решает, кому жить, а кому умереть. При этом, Дэни проходит инициацию, то есть перестает быть той, кем была раньше, отказывается от индивидуализма, в котором ей было плохо, ради общинности, где все тревоги поровну делятся между жителями.
#тропы #фильмы #сериалы
Термин ввела исследовательница Кэрол Кловер в 1992 году, когда обозревала популярные тогда слешеры. Но даже вне исследования авторы хорроров сами заметили этот троп и высмеяли его сначала в «Крике» (1996), а затем и в «Очень страшном кино» (2000). Классическая последняя девушка не пьет, не курит, не занимается сексом, то есть по сути не нарушает табу. Здесь надо вспомнить, что традиционный хоррор в формате страшных историй у костра часто дидактический. Он строится на нарушении запрета: не ходи в лес, не встретишь монстра. Пуританской американской культуре это очень отзывается, поэтому и появляется та самая последняя девушка, возможно не идеальная христианка, но все же лучше своих развратных друзей и подружек.
Чуть позже этот троп (как и почти все тропы из хоррор-фильмов) деконструировали в «Хижине в лесу» (2011). Героиня, назначенная последней девушкой, не особо подходит под классические параметры, но как сказала организатор всего действия: «Мы работаем с тем, что есть».
Мне нравится, когда этот троп переигрывают не в качестве такой прямой пародии, а через другой троп «волк в овечьей шкуре». Мы видим классическую последнюю девушку, которая по канонам слешера сейчас должна бегать и орать, а потом каким-то чудом выжить. Но она вдруг берет ситуацию под свой контроль и раздает всем люлей, что еще и логично мотивированно ее прошлым.
Например, такая героиня есть в фильме «Тебе конец!» (2013) и в романе Дина Кунца «Intensity» (1997), который у нас перевели как «Очарованный кровью». В обоих произведениях главная героиня видела некоторое дерьмо, поэтому столкновение с маньяками или грабителями для нее не самое страшное, что можно пережить.
Пытались (но не совсем удачно) переосмыслить этот троп в фильме «Последние девушки» (2015), но они как будто не смогли определиться, что снимают: то ли пародию, то ли слешер, то ли мелодраму.
Так вот, хотелось бы поразмышлять, как этот троп может эволюционировать и может ли он эволюционировать вообще. Собственно, Final Girl возникла из другого тропа, а именно Damsel in distress (девушка в беде). Когда женщина нужна сюжету лишь для того, чтобы ее героически спасали. Final Girl идет чуть дальше и спасает сама себя. Но не столько за счет силы или ума, сколько за счет того, что она не нарушила табу. Если типичный сказочный герой, чтобы пройти инициацию, должен нарушить табу и столкнуться с последствиями, Final Girl не должна перейти черту, что ее и спасет. Но куда, в таком случае эволюционировать тропу? Дать главной героине больше инициативы, заставить ее нарушить запрет, а может быть встать на сторону маньяка? И вот именно в последнем повороте, как мне кажется, есть потенциал.
Давайте вспомним «Солнцестояние» (2019) Ари Астера. Главная героиня Дэни формально становится той самой последней девушкой. Она не нарушает табу поселения, у нее нет корыстных мотивов. Однако Дэни спасается не за счет победы над злом, она присоединяется к людям, которые убили всех ее друзей, и приговаривает своего парня к смерти. Собственно, в этом можно увидеть символический переход от Damsel in distress к персонажу с максимальной субъектностью, потому что уже он решает, кому жить, а кому умереть. При этом, Дэни проходит инициацию, то есть перестает быть той, кем была раньше, отказывается от индивидуализма, в котором ей было плохо, ради общинности, где все тревоги поровну делятся между жителями.
#тропы #фильмы #сериалы
04.03.202509:41
🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠
🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠
Короче, вспомнила я тут игру из детства. Та самая, в которую надо играть на приставке Sega под крики взрослых, что ты портишь кинескоп телевизора и глаза. Но кинескоп важнее, конечно.
И это игра Splatterhouse 3 (1993). Название уже говорит о многом. Почему именно третья часть? Ну тогда ты сильно не выбирал, во что играть. У тебя просто как-то оказывался нужный картридж. Какие там коллекции и попытки собрать все части...
Так вот, эта игра меня завораживала. По сюжету ты приходишь в дом, полный монстров, и пытаешься спасти свою семью. А ещё у тебя есть особая маска, которая помогает превращаться в демона и переходить в режим берсерка. Но использовать её можно только ограниченное время.
Чем меня так привлекала эта игра:
🌟Монстры и боссы. Они разные, они жуткие. Особенно я запомнила плюшевого мишку, который внезапно вырастает в чудовище (кошмар любого ребенка!) На скринах можете его увидеть
🌟Пасхалки. В одной комнате висит потрет женщины. Если долго там находиться, его заливает кровью. Жуть! Обожаю такое.
🌟Декорации. Монстры захватили семейный особняк главного героя. Каждый уровень — это этаж, который надо освободить. Здесь отлично работает контраст между домашним уютом и жуткими тварями (особенно на уровне с детской).
🌟Ограничения по времени. Часики для игрока тикают. Ты не можешь просто бродить по особняку, тебе нужно торопиться! К сожалению, среди большого количества комнат так легко заблудиться...
🌟Концовки. В игре целых четыре концовки! И лишь одна из них хорошая.
А какие страшные книга/фильм/игра произвели на вас впечатление в детстве?
#игры #девяностые #ностальгия
🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠
Короче, вспомнила я тут игру из детства. Та самая, в которую надо играть на приставке Sega под крики взрослых, что ты портишь кинескоп телевизора и глаза. Но кинескоп важнее, конечно.
И это игра Splatterhouse 3 (1993). Название уже говорит о многом. Почему именно третья часть? Ну тогда ты сильно не выбирал, во что играть. У тебя просто как-то оказывался нужный картридж. Какие там коллекции и попытки собрать все части...
Так вот, эта игра меня завораживала. По сюжету ты приходишь в дом, полный монстров, и пытаешься спасти свою семью. А ещё у тебя есть особая маска, которая помогает превращаться в демона и переходить в режим берсерка. Но использовать её можно только ограниченное время.
Чем меня так привлекала эта игра:
🌟Монстры и боссы. Они разные, они жуткие. Особенно я запомнила плюшевого мишку, который внезапно вырастает в чудовище (кошмар любого ребенка!) На скринах можете его увидеть
🌟Пасхалки. В одной комнате висит потрет женщины. Если долго там находиться, его заливает кровью. Жуть! Обожаю такое.
🌟Декорации. Монстры захватили семейный особняк главного героя. Каждый уровень — это этаж, который надо освободить. Здесь отлично работает контраст между домашним уютом и жуткими тварями (особенно на уровне с детской).
🌟Ограничения по времени. Часики для игрока тикают. Ты не можешь просто бродить по особняку, тебе нужно торопиться! К сожалению, среди большого количества комнат так легко заблудиться...
🌟Концовки. В игре целых четыре концовки! И лишь одна из них хорошая.
А какие страшные книга/фильм/игра произвели на вас впечатление в детстве?
#игры #девяностые #ностальгия
28.02.202513:06
Вопрос, на который я пока не нашла ответа. В кинематографе периодически появляются комедийные ужасы: «Зомби по имени Шон» (2004), «Убойные каникулы» (2010), «Хижина в лесу» (2011) и так далее. Объединяет их деконструкция популярных хоррор-тропов, черный-пречерный юмор и пародийность. Либо это полусказочные фильмы типа «Гремлинов» (1984) или «Зубастиков» (1986).
А есть ли аналоги в книжном мире?
Меня периодически веселит Эдвард Ли, который пишет сплаттерпанк, например, его «Дом с привидениями» и «Солевой ворожей» — очень смешные рассказы.
«Нужные вещи» Стивена Кинга задумывались как сатира на общество потребления, но читатели этого не заметили. Да и не особо это смешная книга, скорее типично кинговская.
Еще лавкрафтовский «Реаниматор» забавный. Он выглядит пародией на «Франкенштейна», где автор прямо пихает читателю в лицо: «Ты хотел страшилку? На, подавись!»
Да, остаются фольклорные детские страшилки про гвоздь в полу или гробик на колесиках... Но это как будто совсем другая история.
❓Короче, знаете ли вы книги в жанре комедийных ужасов? И как думаете, почему их заметно меньше в сравнении с фильмами?
#размышления #поболтать #фильмы #книги #комедия_ужасов
А есть ли аналоги в книжном мире?
Меня периодически веселит Эдвард Ли, который пишет сплаттерпанк, например, его «Дом с привидениями» и «Солевой ворожей» — очень смешные рассказы.
«Нужные вещи» Стивена Кинга задумывались как сатира на общество потребления, но читатели этого не заметили. Да и не особо это смешная книга, скорее типично кинговская.
Еще лавкрафтовский «Реаниматор» забавный. Он выглядит пародией на «Франкенштейна», где автор прямо пихает читателю в лицо: «Ты хотел страшилку? На, подавись!»
Да, остаются фольклорные детские страшилки про гвоздь в полу или гробик на колесиках... Но это как будто совсем другая история.
❓Короче, знаете ли вы книги в жанре комедийных ужасов? И как думаете, почему их заметно меньше в сравнении с фильмами?
#размышления #поболтать #фильмы #книги #комедия_ужасов
Көрсетілген 1 - 5 арасынан 5
Көбірек мүмкіндіктерді ашу үшін кіріңіз.