— Добрый день, мне один билет на «Я иду домой», пожалуйста.
Девушка-кассир окинула меня взглядом, а затем перевела его на мужчину, стоявшего чуть позади. Я обернулась, успела заметить, как он слегка пожал плечами:
— Это не ко мне вопрос.
— Тогда я пробиваю. Девушка, какое вам место? Вы одна в зале будете.
— Ну, значит сегодня всё только для меня.
Я пошутила в ответ, но уже становилось грустно от того, что о фильме про Артёмовск либо не знают, либо он не нашёл отклика среди луганчан. Получила билетик, нашла нужный зал, и остановилась перед закрытой дверью в растерянности: раз уж я одна, мне можно сразу проходить дальше или надо подождать кого-то? Заглянула всё же в зал, там — кромешная тьма. Но через минуту появился охранник, включил освещение, проверил мой билет, и я заняла своё место. Буквально пару минут ожидания, и любые размышления по поводу пустого зала пришлось убрать в сторону. На экране появился боец, в броне и среди разрухи.
Первая мысль: это же Опытное! Ну, то самое, которое прямо под Артёмовском. Или не оно? Да нет, вроде бы оно, там ещё у дороги то ли школа, то садик, и берёзы в ряд стоят в конце улицы. Я помню эти берёзки — видела в марте 2023-го, когда в это Опытное получилось приехать за репортажем о прошедших ранее боях.
Калейдоскоп из разбитых зданий замелькал на экране. И на каждое можно было бы сказать: я его видела. Одинаково разодранные и выжженные многоэтажки, дома частного сектора встречались в Мариуполе, Попасной, Северодонецке и Соледаре. Но на этот раз с экрана показывали Артёмовск.
Я вслушивалась в слова главного героя фильма, если можно так сказать. Он возвращался домой через боль о родных местах, через надлом, но со стойким знанием и уверенностью, что это правильный путь. Я плакала вместе с гражданскими, которых эвакуировали бойцы: невозможно не заплакать тогда, когда одна сестра рассказывает о том, как хоронила вторую. Мыла, переодевала, укладывала в гроб — всё своими руками и за 20 минут. Потому чтобы надо было похоронить быстро. Опасно. Огонь и обстрелы.
Я восхищалась смелыми кадрами, которые удалось снять авторам фильма, восхищалась «вагнерами», идущими на штурм чёртовой девятиэтажки. Опять не могла сдержать слёз, когда видела трясущихся от пережитого стариков, когда смотрела на лица детей в ПВР. Когда простыней накрывали тело бойца, которого не удалось спасти.
Я вроде бы видела это всё и раньше: что-то своими глазами, что-то в репортажах коллег или других документалках. Слышала не одну историю от мирных о том, через что им пришлось пройти. И поэтому не должна была расчувствоваться настолько сильно. Но, похоже, переоценила свою выдержку.
«Я иду домой» для меня — это фильм-эмоция. Живой. От каждого кадра и слова до музыкального сопровождения. И он нам всем очень нужен.
@tolkachevik
