Отец Гиперсемиотий
19.02.202510:01
Вдогонку к предыдущей записи.
В этой ситуации довольно трудно не попасться в ловушку популярного когнитивного искажения по имени «confirmation bias» («предвзятость подтверждения» — так говорят?).
Трудно — но надо себя заставить.
И через силу признать: вероятность того, что двухголовое чудище Трамп-а-Маск вышло на битву против «истеблишмента», в данный момент как минимум не выше вероятности того, что это «истеблишмент» меняет стратегию, а люди в Белом доме — просто инструменты, как это и было на протяжении последних 200+ лет.
Вообще картина двух миллиардеров, зарубающихся с истеблишментом, хороша для мелодрамы, но не для расчётливого мира американских капиталистов. Такое, разумеется, возможно — был же в истории аристократ маркиз де Ла Файет, искренне поддержавший французский анти-аристократический движ. Но всё же «классовые враги», даже вливаясь в борьбу с самими собой, крайне редко этот процесс возглавляют.
У меня нет оснований настаивать на каком-то из вариантов, но сугубо субъективно я бы оценил вероятность конфигурации «Трамп-а-Маск против истеблишмента» процентов эдак в 10-20, не больше. Соответственно, конфигурация «Трамп-а-Маск как орудие истеблишмента» вероятна на 80-90%. Но это, конечно, пока просто предположения.
В этой ситуации довольно трудно не попасться в ловушку популярного когнитивного искажения по имени «confirmation bias» («предвзятость подтверждения» — так говорят?).
Трудно — но надо себя заставить.
И через силу признать: вероятность того, что двухголовое чудище Трамп-а-Маск вышло на битву против «истеблишмента», в данный момент как минимум не выше вероятности того, что это «истеблишмент» меняет стратегию, а люди в Белом доме — просто инструменты, как это и было на протяжении последних 200+ лет.
Вообще картина двух миллиардеров, зарубающихся с истеблишментом, хороша для мелодрамы, но не для расчётливого мира американских капиталистов. Такое, разумеется, возможно — был же в истории аристократ маркиз де Ла Файет, искренне поддержавший французский анти-аристократический движ. Но всё же «классовые враги», даже вливаясь в борьбу с самими собой, крайне редко этот процесс возглавляют.
У меня нет оснований настаивать на каком-то из вариантов, но сугубо субъективно я бы оценил вероятность конфигурации «Трамп-а-Маск против истеблишмента» процентов эдак в 10-20, не больше. Соответственно, конфигурация «Трамп-а-Маск как орудие истеблишмента» вероятна на 80-90%. Но это, конечно, пока просто предположения.
10.01.202513:01
То, как Марик засуетился под клиентом, по-английски называется «cringeworthy» (русскому языку не хватает пейоративного прилагательного, соответствующего «испанскому стыду»), но это только начало. Меня в связи с этой «консервативной (контр)революцией» занимают два аспекта.
Во-первых, вернут ли слову «либерализм» его исконно-посконное значение.
Сейчас «либералами» называют леваков, проталкивающих красивые цели, основанные на безумных идеях, навроде «антропогенного потепления», борцы с которым разрушают экономику, спасая человечество от выдуманной невежественными идиотами иллюзорной напасти. Или католически звучащего «DEI» («diversity, equity, inclusion»), по сути настаивающего на том, что патологии полового влечения и идентификации — это предмет гордости и позиция в резюме, открывающая карьерные двери.
Дело даже не в идеях как таковых, а в том, что сторонники этих идей абсолютно тоталитарно устроены. Классический «либерализм» основан на признании права человека на индивидуальный выбор и безусловном уважении последнего. Сейчас же «либералами» называют людей, не способных воспринять ничего и никого за пределами своих жёстко заданных доктрин.
Хардкорные коммунисты сталинской эпохи могли — с оговорками и расшаркиванием, но всё же — рассуждать о капитализме. Нынешние «либералы» впадают в состояние берсерка даже не от альтернативной точки зрения, а от самой возможности наличия таковой. Мы давно живём в оруэлловском мире («война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила»), значения слов инвертированы, но словари-то пока не сожжены. В какой-то момент маятник должен качнуться в обратную сторону, и хотелось бы, чтобы началось это именно с «либерализма».
А во-вторых, по-настоящему кринжово станет, когда консервативные ценности переоткроют для себя деятели шоу-бизнеса.
Умение колебаться вместе с линией Партии у них в крови, в этой среде невозможно стать успешным, не будучи виртуозом пафосного конформизма (как там у классика: «Позвольте мне сказать вам прямо, грубо, по-стариковски: вы великий человек, государь!»). Скоро на экраны выйдет мужественный мужчина с сигарой и волосатой грудью, женственная женщина с оленьими глазами и кружевным передником, семейные ценности с мудрой иерархией и мясными пирогами, и декадентский антагонист, соблазняющий носителей ценностей нетрадиционными радостями и зловеще посасывающий сельдереевый смузи. Вряд ли шоубиз изыщет в своих рядах Гэри Купера 2.0 и Дорис Дэй 2.0, но сейчас это и не нужно: героев можно нарисовать.
Я не спрашиваю «с кем вы, мастера культуры?», поскольку это вопрос риторический. Я спрашиваю, кто прибежит раньше: Нетфликс или Дисней?
Во-первых, вернут ли слову «либерализм» его исконно-посконное значение.
Сейчас «либералами» называют леваков, проталкивающих красивые цели, основанные на безумных идеях, навроде «антропогенного потепления», борцы с которым разрушают экономику, спасая человечество от выдуманной невежественными идиотами иллюзорной напасти. Или католически звучащего «DEI» («diversity, equity, inclusion»), по сути настаивающего на том, что патологии полового влечения и идентификации — это предмет гордости и позиция в резюме, открывающая карьерные двери.
Дело даже не в идеях как таковых, а в том, что сторонники этих идей абсолютно тоталитарно устроены. Классический «либерализм» основан на признании права человека на индивидуальный выбор и безусловном уважении последнего. Сейчас же «либералами» называют людей, не способных воспринять ничего и никого за пределами своих жёстко заданных доктрин.
Хардкорные коммунисты сталинской эпохи могли — с оговорками и расшаркиванием, но всё же — рассуждать о капитализме. Нынешние «либералы» впадают в состояние берсерка даже не от альтернативной точки зрения, а от самой возможности наличия таковой. Мы давно живём в оруэлловском мире («война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила»), значения слов инвертированы, но словари-то пока не сожжены. В какой-то момент маятник должен качнуться в обратную сторону, и хотелось бы, чтобы началось это именно с «либерализма».
А во-вторых, по-настоящему кринжово станет, когда консервативные ценности переоткроют для себя деятели шоу-бизнеса.
Умение колебаться вместе с линией Партии у них в крови, в этой среде невозможно стать успешным, не будучи виртуозом пафосного конформизма (как там у классика: «Позвольте мне сказать вам прямо, грубо, по-стариковски: вы великий человек, государь!»). Скоро на экраны выйдет мужественный мужчина с сигарой и волосатой грудью, женственная женщина с оленьими глазами и кружевным передником, семейные ценности с мудрой иерархией и мясными пирогами, и декадентский антагонист, соблазняющий носителей ценностей нетрадиционными радостями и зловеще посасывающий сельдереевый смузи. Вряд ли шоубиз изыщет в своих рядах Гэри Купера 2.0 и Дорис Дэй 2.0, но сейчас это и не нужно: героев можно нарисовать.
Я не спрашиваю «с кем вы, мастера культуры?», поскольку это вопрос риторический. Я спрашиваю, кто прибежит раньше: Нетфликс или Дисней?
08.12.202421:11
[2/2]
Происходящее в Цюрихе (а Швейцария, хоть и не входит в ЕС, вынужденно движется по тем же рельсам) интересно именно с этой точки зрения.
Большинство швейцарцев живут в арендованных квартирах, и закон защищает интересы арендаторов. В частности, домовладельцы не могут произвольно повышать цену аренды. Сделать это можно всего в нескольких исключительных случаях, и только над одним из этих исключений у домовладельца есть некий контроль: плату можно повысить после модернизации и/или капитального ремонта жилья. Однако для проведения такого ремонта жильцов необходимо выселить, а это хоть и не запрещено законом, но не приветствуется местными обычаями.
В итоге значительное количество арендаторов в том же Цюрихе, где цены на жильё растут дикими темпами, платят за свои давно арендованные квартиры на десятки процентов, а то и в разы меньше рынка. Домовладельцы по этому поводу сильно переживают, но до массовых выселений «счастливчиков» дело пока не доходило.
И вот на уходящей неделе тренд поломала дама по имени Регина Бахман, получившая в наследство три многоквартирных дома. Отец Регины умер ещё в 2021 году, и после этого она долго судилась с родственниками, обвинявшими её (кажется, небезосновательно) в том, что она заставляла впавшего в маразм отца подписывать нужные ей документы. Суды Регина выиграла, и 26 ноября стала собственницей домов, а уже через неделю разослала всем жильцам (это примерно 250 человек) уведомления о выселении. Теперь этим людям придётся либо раза в два увеличить бюджет аренды, либо сильно понизить качество жизни, либо выехать из Цюриха — не особенно захватывающие перспективы.
Цюрих забурлил. Тамошнему населению легко примерить эту ситуацию на себя, поэтому они реагируют живо и уже сходили на первую (подозреваю, не последнюю) демонстрацию протеста. Всё это бессмысленно: никаких законных средств заставить фрау Бахман изменить своё решение не существует. Можно только давить на сочувствие, но цифры упущенной прибыли не дадут сочувствию никаких шансов. Ну и другие домовладельцы сейчас наверняка задаются мучительным вопросом «а мы-то чо сидим?».
Я не думаю, что из этого конкретного случая выйдет что-то интересное, хотя левацкое правительство Цюриха может добавить в сюжет абсурда. Слежу, тем не менее, с интересом, поскольку цены на жильё — один из тех триггеров, которые в теории могут сломать игру в плавное и мирное обнищание Европы.
Происходящее в Цюрихе (а Швейцария, хоть и не входит в ЕС, вынужденно движется по тем же рельсам) интересно именно с этой точки зрения.
Большинство швейцарцев живут в арендованных квартирах, и закон защищает интересы арендаторов. В частности, домовладельцы не могут произвольно повышать цену аренды. Сделать это можно всего в нескольких исключительных случаях, и только над одним из этих исключений у домовладельца есть некий контроль: плату можно повысить после модернизации и/или капитального ремонта жилья. Однако для проведения такого ремонта жильцов необходимо выселить, а это хоть и не запрещено законом, но не приветствуется местными обычаями.
В итоге значительное количество арендаторов в том же Цюрихе, где цены на жильё растут дикими темпами, платят за свои давно арендованные квартиры на десятки процентов, а то и в разы меньше рынка. Домовладельцы по этому поводу сильно переживают, но до массовых выселений «счастливчиков» дело пока не доходило.
И вот на уходящей неделе тренд поломала дама по имени Регина Бахман, получившая в наследство три многоквартирных дома. Отец Регины умер ещё в 2021 году, и после этого она долго судилась с родственниками, обвинявшими её (кажется, небезосновательно) в том, что она заставляла впавшего в маразм отца подписывать нужные ей документы. Суды Регина выиграла, и 26 ноября стала собственницей домов, а уже через неделю разослала всем жильцам (это примерно 250 человек) уведомления о выселении. Теперь этим людям придётся либо раза в два увеличить бюджет аренды, либо сильно понизить качество жизни, либо выехать из Цюриха — не особенно захватывающие перспективы.
Цюрих забурлил. Тамошнему населению легко примерить эту ситуацию на себя, поэтому они реагируют живо и уже сходили на первую (подозреваю, не последнюю) демонстрацию протеста. Всё это бессмысленно: никаких законных средств заставить фрау Бахман изменить своё решение не существует. Можно только давить на сочувствие, но цифры упущенной прибыли не дадут сочувствию никаких шансов. Ну и другие домовладельцы сейчас наверняка задаются мучительным вопросом «а мы-то чо сидим?».
Я не думаю, что из этого конкретного случая выйдет что-то интересное, хотя левацкое правительство Цюриха может добавить в сюжет абсурда. Слежу, тем не менее, с интересом, поскольку цены на жильё — один из тех триггеров, которые в теории могут сломать игру в плавное и мирное обнищание Европы.
06.12.202410:14
День святителя Николая, время рассказывать чудесные предрождественские истории. Ну вот к примеру.
Тайба Эмбер работала «ассистентом по управлению информацией» в пожарно-спасательной службе Западного Йоркшира, что на Британском острове. В марте 2022 года она почувствовала, что информационная бюрократия её утомила, и взяла больничный, чтобы подлечить усталость шопинг-терапией.
Так называемый «work-related stress», т.е. вызванный работой стресс, в Британии (да и вообще на Западе) считается болезнью, к лечению которой надо подходить со всей серьёзностью, поэтому поначалу у пожарного начальства вопросов к Тайбе не возникло. Но время шло, девушка на работе не появлялась, и в августе 22-го начальство забеспокоилось. Начальник Тайбы Мартин Маккарти вызвал её на разговор, чтобы выяснить, насколько хорошо она отдохнула.
Тайба явилась на зов, имея при себе сумку Mulberry. Это не самый дорогой бренд, но от тысячи до двух — вынь да положь. Мартин обратил внимание на сумку и сообщил, что своей бывшей жене он когда-то купил такую же, и это, блин, дорого. Тайба в ответ заверила начальника, что её шопинг-терапия в самом разгаре, а работе придётся подождать.
Вскоре врач перестал выдавать Тайбе справки, но девушка не спешила возвращаться к информационному управлению, и в какой-то момент это стало просто неприличным. В декабре 22-го начальник отдела кадров Иэн Брендвуд отправил Тайбе имейл, угрожая приостановить выплату зарплаты, если девушка не предоставит справку от врача. Пришлось увольняться.
Однако уходить с пустыми руками Тайбе не хотелось, поэтому она обратилась в суд по трудовым спорам («employment tribunal»), обвинив Мартина Маккарти в харрасменте и назвав его «сексуальным хищником» (дословно: «sexual predator»). Речь шла об их августовской встрече, и собственно «хищничество» заключалось в упоминании Мартином купленной для жены сумки.
И тут случилось неожиданное. Судья Дэвид Джонс, вопреки сложившейся практике «если девушке кажется — ей не кажется», иск не поддержал. Неунывающая Тайба выстрелила бронебойными обвинениями в расовой дискриминации, дискриминации по инвалидности (!) и несправедливом увольнении. Чудеса продолжались: не сработало и это.
И тогда девушка хлопнула о казённый стол козырем «victimisation»; в данном контексте я перевёл бы это слово как «репрессии».
В репрессиях Тайба обвинила начальника отдела кадров, который грозил ей увольнением за отсутствие медицинской справки. Пугать неотдохнувшего человека — настоящая пытка, так что припёртый к стенке судья Джонс оказался бессилен. Иск пришлось удовлетворить. Размер компенсации за репрессии определят позже, в ходе отдельных слушаний, но принципиальная победа над жестоким патриархатом уже одержана.
Все, кто обсуждает эту историю, сосредотачиваются на «сексуальном хищнике», которым нынче можно прослыть за фразу «у моей бывшей такая же сумка». Мне же этот аспект не кажется удивительным, да и в суде это не сработало.
Гораздо больше забавляет меня то, как повестка обновляет фетиши. Ещё совсем недавно любое обвинение в харрасменте или расовой дискриминации принималось без вопросов. А сейчас, судя по всему, мода переключилась на «репрессии».
Это довольно рационально с точки зрения будущих исков. Чтобы извлечь из ситуации харрасмент, надо чтобы в деле фигурировал цисгендерный самец (по нынешним временам, поди сыщи такого), причём крайне желательно, чтобы последний хотя бы один раз лично пообщалась с потерпевшей. С расизмом всё тоже сложно: за последние годы люди на Западе выработали сверхосторожные протоколы общения, не оставляющие виртуозам обиды никакого шанса.
А вот репрессии можно откопать вообще где угодно, даже в совершенно нейтральной и официальной бумажке, сгенерированной искусственным интеллектом.
Например, от фразы «настоящим ставим вас в известность» веет ледяным ужасом: так и представляешь себе, как чьи-то безжалостные руки хватают за нежные бока, грубо выдёргивают из сладкого неведения и водворяют прямо в центр суровой известности. После такого нужен как минимум год шопинг-терапии, чтобы просто в себя прийти.
В общем, многообещающее развитие сюжета.
Тайба Эмбер работала «ассистентом по управлению информацией» в пожарно-спасательной службе Западного Йоркшира, что на Британском острове. В марте 2022 года она почувствовала, что информационная бюрократия её утомила, и взяла больничный, чтобы подлечить усталость шопинг-терапией.
Так называемый «work-related stress», т.е. вызванный работой стресс, в Британии (да и вообще на Западе) считается болезнью, к лечению которой надо подходить со всей серьёзностью, поэтому поначалу у пожарного начальства вопросов к Тайбе не возникло. Но время шло, девушка на работе не появлялась, и в августе 22-го начальство забеспокоилось. Начальник Тайбы Мартин Маккарти вызвал её на разговор, чтобы выяснить, насколько хорошо она отдохнула.
Тайба явилась на зов, имея при себе сумку Mulberry. Это не самый дорогой бренд, но от тысячи до двух — вынь да положь. Мартин обратил внимание на сумку и сообщил, что своей бывшей жене он когда-то купил такую же, и это, блин, дорого. Тайба в ответ заверила начальника, что её шопинг-терапия в самом разгаре, а работе придётся подождать.
Вскоре врач перестал выдавать Тайбе справки, но девушка не спешила возвращаться к информационному управлению, и в какой-то момент это стало просто неприличным. В декабре 22-го начальник отдела кадров Иэн Брендвуд отправил Тайбе имейл, угрожая приостановить выплату зарплаты, если девушка не предоставит справку от врача. Пришлось увольняться.
Однако уходить с пустыми руками Тайбе не хотелось, поэтому она обратилась в суд по трудовым спорам («employment tribunal»), обвинив Мартина Маккарти в харрасменте и назвав его «сексуальным хищником» (дословно: «sexual predator»). Речь шла об их августовской встрече, и собственно «хищничество» заключалось в упоминании Мартином купленной для жены сумки.
И тут случилось неожиданное. Судья Дэвид Джонс, вопреки сложившейся практике «если девушке кажется — ей не кажется», иск не поддержал. Неунывающая Тайба выстрелила бронебойными обвинениями в расовой дискриминации, дискриминации по инвалидности (!) и несправедливом увольнении. Чудеса продолжались: не сработало и это.
И тогда девушка хлопнула о казённый стол козырем «victimisation»; в данном контексте я перевёл бы это слово как «репрессии».
В репрессиях Тайба обвинила начальника отдела кадров, который грозил ей увольнением за отсутствие медицинской справки. Пугать неотдохнувшего человека — настоящая пытка, так что припёртый к стенке судья Джонс оказался бессилен. Иск пришлось удовлетворить. Размер компенсации за репрессии определят позже, в ходе отдельных слушаний, но принципиальная победа над жестоким патриархатом уже одержана.
Все, кто обсуждает эту историю, сосредотачиваются на «сексуальном хищнике», которым нынче можно прослыть за фразу «у моей бывшей такая же сумка». Мне же этот аспект не кажется удивительным, да и в суде это не сработало.
Гораздо больше забавляет меня то, как повестка обновляет фетиши. Ещё совсем недавно любое обвинение в харрасменте или расовой дискриминации принималось без вопросов. А сейчас, судя по всему, мода переключилась на «репрессии».
Это довольно рационально с точки зрения будущих исков. Чтобы извлечь из ситуации харрасмент, надо чтобы в деле фигурировал цисгендерный самец (по нынешним временам, поди сыщи такого), причём крайне желательно, чтобы последний хотя бы один раз лично пообщалась с потерпевшей. С расизмом всё тоже сложно: за последние годы люди на Западе выработали сверхосторожные протоколы общения, не оставляющие виртуозам обиды никакого шанса.
А вот репрессии можно откопать вообще где угодно, даже в совершенно нейтральной и официальной бумажке, сгенерированной искусственным интеллектом.
Например, от фразы «настоящим ставим вас в известность» веет ледяным ужасом: так и представляешь себе, как чьи-то безжалостные руки хватают за нежные бока, грубо выдёргивают из сладкого неведения и водворяют прямо в центр суровой известности. После такого нужен как минимум год шопинг-терапии, чтобы просто в себя прийти.
В общем, многообещающее развитие сюжета.
25.11.202401:10
Сегодня швейцарцы голосовали по четырём сугубо бытовым вопросам, без геополитики и ксенофобии. Два вопроса о порядке аренды и субаренды жилья, вопрос о схеме оплаты лечения в стационаре и вопрос об увеличении пропускной способности автобанов. Первые три важны и интересны для живущих в Швейцарии, но драмы в них негусто.
А вот последний вопрос здорово меня триггерит, потому что я, несмотря на свой не юный возраст, всё никак не привыкну к лёгкости, с которой люди ведутся на примитивные манипуляции. Как там у Булата Шалвовича: на дурака не нужен нож, ему с три короба наврешь — и делай с ним что хошь.
В природе не существует причин не расширять сеть автобанов. Вернее, есть единственная причина: переход с колёсного транспорта на какой-то другой, но эта стадия развития цивилизации либо давно пройдена, либо ещё не достигнута. По состоянию на ноябрь 2024 года, колёсный транспорт — это один из краеугольных камней экономики и общества в целом. Искусственно ограничивать развитие транспортной сети — значит, в самом буквальном смысле, стрелять себе по ногам.
И почти 53% проголосовавших — готовы стрелять (наш богоспасаемый Швиц и ещё пара кантонов не готовы, но мы в меньшинстве). Аргументация всё та же: защита природушки. Дескать, больше дорог — больше машин, больше парниковых газов, а для борьбы с парниковыми газами ничего не жаль. Многочасовые пробки? Пересаживайтесь на велосипеды!
Думаете, про велосипеды — это сарказм? Нет, это один из аргументов противников расширения автобанов, см. картинку. Это невероятно, это сюрреализм, который даже Дали заставил бы переквалифицироваться в управдомы — но это наша сегодняшняя реальность: одни долбоёбы предлагают заменять автобаны велотранспортом, а другие за это голосуют.
Это просто какой-то зомби-апокалипсис из «Ходячих мертвецов»: орды гуманоидно выглядящих существ с отсутствующей высшей нервной деятельностью бредут на звук пропаганды, и достучаться до их здравого смысла — без шансов.
Куда их позовут завтра?
А вот последний вопрос здорово меня триггерит, потому что я, несмотря на свой не юный возраст, всё никак не привыкну к лёгкости, с которой люди ведутся на примитивные манипуляции. Как там у Булата Шалвовича: на дурака не нужен нож, ему с три короба наврешь — и делай с ним что хошь.
В природе не существует причин не расширять сеть автобанов. Вернее, есть единственная причина: переход с колёсного транспорта на какой-то другой, но эта стадия развития цивилизации либо давно пройдена, либо ещё не достигнута. По состоянию на ноябрь 2024 года, колёсный транспорт — это один из краеугольных камней экономики и общества в целом. Искусственно ограничивать развитие транспортной сети — значит, в самом буквальном смысле, стрелять себе по ногам.
И почти 53% проголосовавших — готовы стрелять (наш богоспасаемый Швиц и ещё пара кантонов не готовы, но мы в меньшинстве). Аргументация всё та же: защита природушки. Дескать, больше дорог — больше машин, больше парниковых газов, а для борьбы с парниковыми газами ничего не жаль. Многочасовые пробки? Пересаживайтесь на велосипеды!
Думаете, про велосипеды — это сарказм? Нет, это один из аргументов противников расширения автобанов, см. картинку. Это невероятно, это сюрреализм, который даже Дали заставил бы переквалифицироваться в управдомы — но это наша сегодняшняя реальность: одни долбоёбы предлагают заменять автобаны велотранспортом, а другие за это голосуют.
Это просто какой-то зомби-апокалипсис из «Ходячих мертвецов»: орды гуманоидно выглядящих существ с отсутствующей высшей нервной деятельностью бредут на звук пропаганды, и достучаться до их здравого смысла — без шансов.
Куда их позовут завтра?
19.11.202400:16
Менеджер паролей Nordpass выложил рейтинги самых популярных паролей — как глобально, так и с разбивкой по странам.
В Швейцарии в списке паролей для личного использования, наряду с обычными 123456, qwerty123, password и т.д., на 15-м месте внезапно — portugal. Здесь большая португальская диаспора, третья по размеру после итальянской и немецкой, что-то около 255 тысяч. Такое похвальное сочетание креативности и патриотизма, очевидно, исходит именно от этих людей.
Зато в корпоративных паролях патриотизм и культурные ценности торжествуют уже по-большому: 12-й по популярности пароль — Switzerland, а 11-й — wealth.
В Швейцарии в списке паролей для личного использования, наряду с обычными 123456, qwerty123, password и т.д., на 15-м месте внезапно — portugal. Здесь большая португальская диаспора, третья по размеру после итальянской и немецкой, что-то около 255 тысяч. Такое похвальное сочетание креативности и патриотизма, очевидно, исходит именно от этих людей.
Зато в корпоративных паролях патриотизм и культурные ценности торжествуют уже по-большому: 12-й по популярности пароль — Switzerland, а 11-й — wealth.
16.02.202521:36
При всём шутовстве дискуссий, с подачи Трампа сотрясающих западную политику, невозможно удержаться от соблазна за всем этим понаблюдать.
Это как низкобюджетный слэшер без сюжета, но с реками бутафорской крови и неистовой озвучкой, который включаешь случайно, без намерения смотреть — и внезапно для себя обнаруживаешь, что досмотрел уже до середины. Трэш обладает странным гипнотическим обаянием, связанным с прячущейся в глубинных слоях нашего сознания миоценовой обезьяной, укутанной толстым слоем всевозможных табу, но периодически эти слои прогрызающей.
В компании с обезьяной, за трампо[манией/фобией] наблюдает обитатель верхнего геологического горизонта — пятнадцатилетний комсомолец, готовый до хрипоты спорить о пределах свободы. Живейший отклик у комсомольца вызвала дискуссия американского вице-президента Вэнса, говорившего о голом короле в зале, полном голых людей с нашитыми прямо на кожу погонами, и немецкого министра обороны Писториуса, известного своей убеждённостью в том, что лучший аргумент против альтернативной точки зрения — это её запрет.
Есть такая популярная страшилка, на которую ссылается содержательная часть выступления Писториуса: свобода, даруемая демократией, выпускает на волю тёмные силы, и если этим силам не противостоять, они разрушат демократию. В пример, повинуясь закону Годвина, обычно приводят Гитлера, пришедшего к власти в результате вполне демократических процедур, а затем стремительно обессмыслившего и упразднившего последние. Поэтому, как считают в Евросовке, демократия должна уметь защищаться от тех, кто использует её не по евросовковым правилам. Защищаться — значит запрещать.
Эту манипулятивную чушь могут проповедовать либо невежды, либо пропагандисты.
Гитлеровская партия хорошо выступала на частых парламентских выборах (37% и 33% в 1932-м году, 44% в 1933-м) совсем не потому, что это было можно.
В Норвегии, например, тоже было можно, но нацисты Видкуна Квислинга ни в 1933-м, ни в 1936-м не получили ни одного места в тамошнем Стортинге. Как и в Швеции, где было несколько бодрых нацистских партий, но до Риксдага добрались только условно пронацистские социалисты Нильса Флюга, да и те даже 5% не набрали. Прочие евро-нацистские партии в демократических странах, где «было можно», типа Британского союза фашистов или Национал-социалистического движения Нидерландов, тоже не имели серьёзных парламентских перспектив, ну а приход к власти Муссолини и Франко к парламентской деятельности отношения не имел.
Гитлера к власти привела не открытость немецкой парламентской системы, а послевоенный реваншизм и серия экономических кризисов (в 1923 году за доллар давали больше 4 триллионов марок, а в 1933 году в 65-миллионной стране насчитывалось более 6 миллионов безработных). Запрет гитлеровской партии не решил бы этих проблем, а просто заставил бы нацистов сменить имя и логотип.
При этом сам по себе приход Гитлера к власти ещё не был катастрофой. Перелом произошёл в 1935 году, когда Германия денонсировала Версальский договор, возобновила призыв в армию и начала открыто готовиться к войне. Единственной разумной реакцией на это был бы ввод англо-французских войск в Германию, но вместо этого Англия, не поставив в известность союзников и Лигу Наций, заключила с Германией сепаратное соглашение, по которому немцам позволялось строить столько военных кораблей, сколько их верфи в принципе могли осилить. Соглашение это по сути узаконило выход Германии из Версальского договора при явной британской поддержке, что воодушевило Гитлера и определило его следующие шаги.
Таким образом, самая страшная в истории человечества война случилась из-за того, что британцы, мечтавшие о войне СССР с Германией, вплоть до 1939 года умело поддерживали гитлеровский реваншизм. Заигравшаяся в свободу в начале 1930-х немецкая демократия здесь совершенно не при чём.
Правда, любезнейший Писториус, в том, что свобода мнений никогда не приводила к власти злодеев, но в истории не было ни одного злодея, не боявшегося свободы мнений. Впрочем, тебе ли этого не знать…
Это как низкобюджетный слэшер без сюжета, но с реками бутафорской крови и неистовой озвучкой, который включаешь случайно, без намерения смотреть — и внезапно для себя обнаруживаешь, что досмотрел уже до середины. Трэш обладает странным гипнотическим обаянием, связанным с прячущейся в глубинных слоях нашего сознания миоценовой обезьяной, укутанной толстым слоем всевозможных табу, но периодически эти слои прогрызающей.
В компании с обезьяной, за трампо[манией/фобией] наблюдает обитатель верхнего геологического горизонта — пятнадцатилетний комсомолец, готовый до хрипоты спорить о пределах свободы. Живейший отклик у комсомольца вызвала дискуссия американского вице-президента Вэнса, говорившего о голом короле в зале, полном голых людей с нашитыми прямо на кожу погонами, и немецкого министра обороны Писториуса, известного своей убеждённостью в том, что лучший аргумент против альтернативной точки зрения — это её запрет.
Есть такая популярная страшилка, на которую ссылается содержательная часть выступления Писториуса: свобода, даруемая демократией, выпускает на волю тёмные силы, и если этим силам не противостоять, они разрушат демократию. В пример, повинуясь закону Годвина, обычно приводят Гитлера, пришедшего к власти в результате вполне демократических процедур, а затем стремительно обессмыслившего и упразднившего последние. Поэтому, как считают в Евросовке, демократия должна уметь защищаться от тех, кто использует её не по евросовковым правилам. Защищаться — значит запрещать.
Эту манипулятивную чушь могут проповедовать либо невежды, либо пропагандисты.
Гитлеровская партия хорошо выступала на частых парламентских выборах (37% и 33% в 1932-м году, 44% в 1933-м) совсем не потому, что это было можно.
В Норвегии, например, тоже было можно, но нацисты Видкуна Квислинга ни в 1933-м, ни в 1936-м не получили ни одного места в тамошнем Стортинге. Как и в Швеции, где было несколько бодрых нацистских партий, но до Риксдага добрались только условно пронацистские социалисты Нильса Флюга, да и те даже 5% не набрали. Прочие евро-нацистские партии в демократических странах, где «было можно», типа Британского союза фашистов или Национал-социалистического движения Нидерландов, тоже не имели серьёзных парламентских перспектив, ну а приход к власти Муссолини и Франко к парламентской деятельности отношения не имел.
Гитлера к власти привела не открытость немецкой парламентской системы, а послевоенный реваншизм и серия экономических кризисов (в 1923 году за доллар давали больше 4 триллионов марок, а в 1933 году в 65-миллионной стране насчитывалось более 6 миллионов безработных). Запрет гитлеровской партии не решил бы этих проблем, а просто заставил бы нацистов сменить имя и логотип.
При этом сам по себе приход Гитлера к власти ещё не был катастрофой. Перелом произошёл в 1935 году, когда Германия денонсировала Версальский договор, возобновила призыв в армию и начала открыто готовиться к войне. Единственной разумной реакцией на это был бы ввод англо-французских войск в Германию, но вместо этого Англия, не поставив в известность союзников и Лигу Наций, заключила с Германией сепаратное соглашение, по которому немцам позволялось строить столько военных кораблей, сколько их верфи в принципе могли осилить. Соглашение это по сути узаконило выход Германии из Версальского договора при явной британской поддержке, что воодушевило Гитлера и определило его следующие шаги.
Таким образом, самая страшная в истории человечества война случилась из-за того, что британцы, мечтавшие о войне СССР с Германией, вплоть до 1939 года умело поддерживали гитлеровский реваншизм. Заигравшаяся в свободу в начале 1930-х немецкая демократия здесь совершенно не при чём.
Правда, любезнейший Писториус, в том, что свобода мнений никогда не приводила к власти злодеев, но в истории не было ни одного злодея, не боявшегося свободы мнений. Впрочем, тебе ли этого не знать…
05.01.202520:20
Феномен «приписываемых цитат» возник в доинтернетовскую пору, но именно интернет придал фейковым высказываниям объём и выразительность самостоятельного культурного явления. Надысь мне подвернулись две такие цитаты.
Одну приписывают создателю Второго Рейха Отто фон Бисмарку:
«Die erste Generation schafft Vermögen, die zweite verwaltet Vermögen, die dritte studiert Kunstgeschichte, und die vierte verkommt vollends.» → «Первое поколение создает богатство, второе управляет им, третье изучает историю искусств, а четвертое окончательно вырождается.»
Другую — прославленному британскому локализатору буддизма Алану Уотсу:
«You’re under no obligation to be the same person you were five minutes ago.» → «Ты не обязан быть тем же человеком, что и пять минут назад.» (надо добавить: «…но мало кто об этом знает.»)
Люди деградируют, поскольку умеют адаптироваться к экстремальным ситуациям, но не умеют — к благоприятным. Мы умело выживаем, но неумело живём. Получив в наследство достижения прошлых поколений — богатство, покой, страну и т.д. — мы уверяем себя, что так будет всегда, теряем вдохновение и начинаем ценить стабильность. Забывая при этом, что:
а) жизнь — это поток,
б) остановившийся движется вспять по отношению к потоку.
Это возвращает нас к важнейшему вопросу нашего времени: поработит ли нас ИИ? Глядя на мир сквозь оптику Бисмарка-Уотса, приходится ответить на этот вопрос утвердительно.
Я иной раз уговариваю себя: да ладно, функционал нейронных сетей сводится к поиску подходящих друг к другу (сообразно частотности и контексту употребления) фрагментов текстовой, графической и звуковой информации. Они делают это чертовски хорошо, ну так пора бы: теория-то возникла ещё в 1940-е, а с 1980-х, когда додумались объединить нейронные сети с градиентным спуском, развитие шло непрерывно. Уж за 30-40 лет что-то убедительное должно было взрасти, и вот явились нейронки-трансформеры, с которыми мы так привыкли общаться. Тем не менее сцепление согласующихся фрагментов — это же не мышление, это просто перебор, разве нет? — и в моём внутреннем диалоге появляются просительные интонации.
Но потом я смотрю на людей, которые верят в любую ахинею, исходящую из «уважаемых» источников, и не утруждают себя пустяковым минутным фактчекингом — и понимаю, что в смысле когнитивных возможностей большинство из нас УЖЕ сильно уступает нейронным сетям. Те умеют корректировать свои ответы, признавая ошибки и выстраивая альтернативные логические цепи, и с каждой новой версией делают это всё лучше. Среди людей на это способны очень немногие, причём с каждым годом всё меньше: мы как раз минули стадию интереса к истории искусств и вышли на финишную прямую деградации.
Нам не понадобится торжественно отдавать машинам контроль над чем-то могучим, нажав клавишу Y(es), как в третьем «Терминаторе». Всё будет происходить постепенно, естественно, и в какой-то момент все формально человеческие решения станут приниматься машинами. Мы даже не заметим, как и когда это произошло. Мы сами захотим им служить, точно так же, как мы сами захотели закрыться в своих квартирах, поддавшись ковидоистерии.
Машины к этому готовы. Мы, кажется, тоже. Может, оно и к лучшему…
Одну приписывают создателю Второго Рейха Отто фон Бисмарку:
«Die erste Generation schafft Vermögen, die zweite verwaltet Vermögen, die dritte studiert Kunstgeschichte, und die vierte verkommt vollends.» → «Первое поколение создает богатство, второе управляет им, третье изучает историю искусств, а четвертое окончательно вырождается.»
Другую — прославленному британскому локализатору буддизма Алану Уотсу:
«You’re under no obligation to be the same person you were five minutes ago.» → «Ты не обязан быть тем же человеком, что и пять минут назад.» (надо добавить: «…но мало кто об этом знает.»)
Люди деградируют, поскольку умеют адаптироваться к экстремальным ситуациям, но не умеют — к благоприятным. Мы умело выживаем, но неумело живём. Получив в наследство достижения прошлых поколений — богатство, покой, страну и т.д. — мы уверяем себя, что так будет всегда, теряем вдохновение и начинаем ценить стабильность. Забывая при этом, что:
а) жизнь — это поток,
б) остановившийся движется вспять по отношению к потоку.
Это возвращает нас к важнейшему вопросу нашего времени: поработит ли нас ИИ? Глядя на мир сквозь оптику Бисмарка-Уотса, приходится ответить на этот вопрос утвердительно.
Я иной раз уговариваю себя: да ладно, функционал нейронных сетей сводится к поиску подходящих друг к другу (сообразно частотности и контексту употребления) фрагментов текстовой, графической и звуковой информации. Они делают это чертовски хорошо, ну так пора бы: теория-то возникла ещё в 1940-е, а с 1980-х, когда додумались объединить нейронные сети с градиентным спуском, развитие шло непрерывно. Уж за 30-40 лет что-то убедительное должно было взрасти, и вот явились нейронки-трансформеры, с которыми мы так привыкли общаться. Тем не менее сцепление согласующихся фрагментов — это же не мышление, это просто перебор, разве нет? — и в моём внутреннем диалоге появляются просительные интонации.
Но потом я смотрю на людей, которые верят в любую ахинею, исходящую из «уважаемых» источников, и не утруждают себя пустяковым минутным фактчекингом — и понимаю, что в смысле когнитивных возможностей большинство из нас УЖЕ сильно уступает нейронным сетям. Те умеют корректировать свои ответы, признавая ошибки и выстраивая альтернативные логические цепи, и с каждой новой версией делают это всё лучше. Среди людей на это способны очень немногие, причём с каждым годом всё меньше: мы как раз минули стадию интереса к истории искусств и вышли на финишную прямую деградации.
Нам не понадобится торжественно отдавать машинам контроль над чем-то могучим, нажав клавишу Y(es), как в третьем «Терминаторе». Всё будет происходить постепенно, естественно, и в какой-то момент все формально человеческие решения станут приниматься машинами. Мы даже не заметим, как и когда это произошло. Мы сами захотим им служить, точно так же, как мы сами захотели закрыться в своих квартирах, поддавшись ковидоистерии.
Машины к этому готовы. Мы, кажется, тоже. Может, оно и к лучшему…
08.12.202421:10
[1/2]
Вот вы говорите — Асад, оппозиция, смена власти… В Цюрихе, между прочим, тоже сегодня митинговали.
Зайду издалека.
Мало что триггерит западного обывателя настолько, чтобы заставить его идти протестовать, но если это и происходит, то триггер всегда экономический, а не политико-философский. Это старая традиция. Политические конфликты — например, протестантских элит Нидерландов с католическим королём Испании в XVI веке, британского парламента с королём Карлом I в XVII веке, депутатов от французского «третьего сословия» с духовенством и дворянством в XVIII веке — могут породить лидеров, способных возглавить протест, но сдвинуть ширнармассы они не в состоянии.
Для настоящей массовой движухи необходимы какие-то экономические предпосылки — нечто, непосредственно воздействующее на народное благосостояние: высокие налоги и цены, бестолковое регулирование рынка, безработица, неурожай и тому подобное. Всё это наблюдалось в ассортименте в приведённых выше примерах, поэтому голландская, английская и французская революции, что называется, «получились». Да и в России в феврале 1917-го тоже всё началось с «хлебных бунтов» — в общем, примеров достаточно.
Эти риски осознавали ещё в глубокой древности, и я не говорю о пресловутых раздачах зерна в Древнем Риме — подобным занимались ещё шумерские храмы за две тыщи лет до римлян. Делали они это не регулярно и только по большой нужде: в те времена зерно было не просто едой, но и эквивалентом денег, так что с халявой приходилось обходиться осторожно. Тем не менее идея «не хотите, чтобы они вас снесли — накормите их» была вполне понятна ещё правителям Урука.
Во второй половине прошлого века методика «хлеба и зрелищ» была доведена на Западе до совершенства, практически полностью уничтожив сколько-нибудь серьёзную оппозицию сложившейся политико-экономической системе. Людей кормили и развлекали, не давая им возможности заскучать и со скуки поддаться искушению маловерия.
Система выглядела стабильной до тех пор, пока в конце 1980-х в Европе не случился коллапс «социалистического лагеря» и переход всех без исключения стран, входивших в этот лагерь, от сурового противостояния к восторженному, полному прозелитского энтузиазма, сотрудничеству. Это кардинально изменило роль Европы в стратегии США. Подключившись к значительным человеческим и колоссальным природным ресурсам новых восточных друзей, Европа становилась основным геополитическим противником Америки, поскольку имела все необходимые инструменты для того, чтобы подвинуть последнюю с позиции мирового гегемона.
Поэтому уже в 1992 году была создана колониальная администрация, известная как «Европейский Союз», в задачу которой входило обуздание стихийного процесса европейского объединения и превращение Европы в депрессивную, лишённую субъектности туристическую провинцию, конфликтующую при этом с восточным медведем. Для достижения экономических целей была изобретена чисто религиозная доктрина «антропогенного потепления», ведущая к разрушению энергетики, промышленности и сельского хозяйства, а по линии НАТО началась интенсивная работа по оживлению зачахнувшей было военной конфронтации.
Это, в целом, неплохо работает. Не имея патриотически настроенных политических лидеров (появление которых система жёстко купирует, при необходимости даже отменяя по беспределу результаты выборов) и теряя благосостояние постепенно, без рывков, европейцы покорно идут по предначертанному для них пути, просто не осознавая происходящего.
Однако это рискованная стратегия — именно потому, что в её основу положена постепенность. В экономике постепенность достигается ценой мощных финансовых вливаний, сама по себе она не длится долго, и процессы имеют свойство ускоряться, создавая те самые триггеры, которые превращают пассивных обывателей в «революционные массы».
(продолжение ниже)
Вот вы говорите — Асад, оппозиция, смена власти… В Цюрихе, между прочим, тоже сегодня митинговали.
Зайду издалека.
Мало что триггерит западного обывателя настолько, чтобы заставить его идти протестовать, но если это и происходит, то триггер всегда экономический, а не политико-философский. Это старая традиция. Политические конфликты — например, протестантских элит Нидерландов с католическим королём Испании в XVI веке, британского парламента с королём Карлом I в XVII веке, депутатов от французского «третьего сословия» с духовенством и дворянством в XVIII веке — могут породить лидеров, способных возглавить протест, но сдвинуть ширнармассы они не в состоянии.
Для настоящей массовой движухи необходимы какие-то экономические предпосылки — нечто, непосредственно воздействующее на народное благосостояние: высокие налоги и цены, бестолковое регулирование рынка, безработица, неурожай и тому подобное. Всё это наблюдалось в ассортименте в приведённых выше примерах, поэтому голландская, английская и французская революции, что называется, «получились». Да и в России в феврале 1917-го тоже всё началось с «хлебных бунтов» — в общем, примеров достаточно.
Эти риски осознавали ещё в глубокой древности, и я не говорю о пресловутых раздачах зерна в Древнем Риме — подобным занимались ещё шумерские храмы за две тыщи лет до римлян. Делали они это не регулярно и только по большой нужде: в те времена зерно было не просто едой, но и эквивалентом денег, так что с халявой приходилось обходиться осторожно. Тем не менее идея «не хотите, чтобы они вас снесли — накормите их» была вполне понятна ещё правителям Урука.
Во второй половине прошлого века методика «хлеба и зрелищ» была доведена на Западе до совершенства, практически полностью уничтожив сколько-нибудь серьёзную оппозицию сложившейся политико-экономической системе. Людей кормили и развлекали, не давая им возможности заскучать и со скуки поддаться искушению маловерия.
Система выглядела стабильной до тех пор, пока в конце 1980-х в Европе не случился коллапс «социалистического лагеря» и переход всех без исключения стран, входивших в этот лагерь, от сурового противостояния к восторженному, полному прозелитского энтузиазма, сотрудничеству. Это кардинально изменило роль Европы в стратегии США. Подключившись к значительным человеческим и колоссальным природным ресурсам новых восточных друзей, Европа становилась основным геополитическим противником Америки, поскольку имела все необходимые инструменты для того, чтобы подвинуть последнюю с позиции мирового гегемона.
Поэтому уже в 1992 году была создана колониальная администрация, известная как «Европейский Союз», в задачу которой входило обуздание стихийного процесса европейского объединения и превращение Европы в депрессивную, лишённую субъектности туристическую провинцию, конфликтующую при этом с восточным медведем. Для достижения экономических целей была изобретена чисто религиозная доктрина «антропогенного потепления», ведущая к разрушению энергетики, промышленности и сельского хозяйства, а по линии НАТО началась интенсивная работа по оживлению зачахнувшей было военной конфронтации.
Это, в целом, неплохо работает. Не имея патриотически настроенных политических лидеров (появление которых система жёстко купирует, при необходимости даже отменяя по беспределу результаты выборов) и теряя благосостояние постепенно, без рывков, европейцы покорно идут по предначертанному для них пути, просто не осознавая происходящего.
Однако это рискованная стратегия — именно потому, что в её основу положена постепенность. В экономике постепенность достигается ценой мощных финансовых вливаний, сама по себе она не длится долго, и процессы имеют свойство ускоряться, создавая те самые триггеры, которые превращают пассивных обывателей в «революционные массы».
(продолжение ниже)
03.12.202401:23
Хоть что-то дешевеет: Де Бирс снизил цены на алмазы на 10-15%. Пишут, что китайцы подгадили, снизив потребление в люксовом сегменте, ну и искусственные алмазы успешно пробиваются на рынок.
Так что не жалуйся на дороговизну, юзернейм. Рынок разнонаправлен, всё нормально.
Так что не жалуйся на дороговизну, юзернейм. Рынок разнонаправлен, всё нормально.
24.11.202420:34
Говорят, кто-то сделал юбилейный римейк эротического кинохита 1970-х «Эммануэль». Новость оставила бы меня безучастным — смотреть это кино я в любом случае не буду — кабы не разбередился застарелый вопрос: почему любые попытки изобразить на респектабельном большом экране тяжёлую (ну или хотя бы полутяжёлую) эротику неизбежно порождали унылую несмотрибельную хрень?
И не важно, кто принимался за дело.
Классики типа Бертолуччи или Кубрика хотя бы снимали красиво, но по сути, «Последнее танго в Париже» и «С широко закрытыми глазами» были всё тем же: унылой претенциозной белибердой.
«Империя чувств» мастеровитого японца Нагисы Осимы довольно любопытна в этнографическом смысле — но это ежели досидеть до конца, не дав нудятине убаюкать себя где-то на середине фильма.
«Сало, или 120 дней Содома» Пазолини — хрестоматийный пример того, как безудержными проекциями собственной извращённости можно обессмыслить даже такой интересный сюжет, как агония Республики Салó.
В «Девяти с половиной неделях» Эдриана Лайна была красивая актриса и заводная музыка, но в остальном — пустая скукотища.
В «Романсе Х» Катрин Брейя возник настоящий хуястый порностар Рокко Сиффреди, но смотреть это было невозможно.
В «Девяти песнях» Майкла Уинтерботтома звучали обещанные песни, но кино получилось настолько никудышным, что не понравилось даже критикам.
Особняком стоит дичайший «Калигула» Тинто Брасса, но это просто обычный Брасс, заблудившийся в жанрах, его можно вынести за скобки.
Упомянутая выше «Эммануэль» вписывалась в этот шаблон идеально: отвратительно придуманная, снятая и сыгранная шняга, продраться через которую могли только посетители позднесоветских видеосалонов и нервические эстеты.
Во всей этой пирдухе мне было интересно одно: сумеет ли кто-нибудь сломать шаблон. И я дождался. В 2013-м году Ларсушка фон Триер снял «Нимфоманку» — не лучший его фильм, но интересную и изобретательную вещицу, показав прочим рукожопам, называющим себя режиссёрами, что при наличии таланта даже историю о сильно озабоченной даме можно сделать в высшей степени смотрибельной.
Тот год, кстати, вообще задался. Абделлатиф Кешиш тогда же выпустил «Жизнь Адель», хоть и не вполне вписывающийся в жанр «тяжёлой эротики», но тоже очень зажигательный фильм, который не ломал шаблонов, но во всяком случае показал предвзятому зрителю (вашему покорному, то бишь), что на тему «девочки хотят секса» можно снять неплохое кино, даже не будучи фон Триером.
Удовлетворив культурологическое любопытство и порадовавшись за киноискусство, я стал более придирчив. Теперь, если в синопсисе мелькают упоминания эротизма, чувственности и прочего в том же духе — я такое кино, как правило, скипаю.
Может, напрасно? Может, после 13-го года в жанре респектабельной тяжёлой эротики шедевры пошли один за другим?
И не важно, кто принимался за дело.
Классики типа Бертолуччи или Кубрика хотя бы снимали красиво, но по сути, «Последнее танго в Париже» и «С широко закрытыми глазами» были всё тем же: унылой претенциозной белибердой.
«Империя чувств» мастеровитого японца Нагисы Осимы довольно любопытна в этнографическом смысле — но это ежели досидеть до конца, не дав нудятине убаюкать себя где-то на середине фильма.
«Сало, или 120 дней Содома» Пазолини — хрестоматийный пример того, как безудержными проекциями собственной извращённости можно обессмыслить даже такой интересный сюжет, как агония Республики Салó.
В «Девяти с половиной неделях» Эдриана Лайна была красивая актриса и заводная музыка, но в остальном — пустая скукотища.
В «Романсе Х» Катрин Брейя возник настоящий хуястый порностар Рокко Сиффреди, но смотреть это было невозможно.
В «Девяти песнях» Майкла Уинтерботтома звучали обещанные песни, но кино получилось настолько никудышным, что не понравилось даже критикам.
Особняком стоит дичайший «Калигула» Тинто Брасса, но это просто обычный Брасс, заблудившийся в жанрах, его можно вынести за скобки.
Упомянутая выше «Эммануэль» вписывалась в этот шаблон идеально: отвратительно придуманная, снятая и сыгранная шняга, продраться через которую могли только посетители позднесоветских видеосалонов и нервические эстеты.
Во всей этой пирдухе мне было интересно одно: сумеет ли кто-нибудь сломать шаблон. И я дождался. В 2013-м году Ларсушка фон Триер снял «Нимфоманку» — не лучший его фильм, но интересную и изобретательную вещицу, показав прочим рукожопам, называющим себя режиссёрами, что при наличии таланта даже историю о сильно озабоченной даме можно сделать в высшей степени смотрибельной.
Тот год, кстати, вообще задался. Абделлатиф Кешиш тогда же выпустил «Жизнь Адель», хоть и не вполне вписывающийся в жанр «тяжёлой эротики», но тоже очень зажигательный фильм, который не ломал шаблонов, но во всяком случае показал предвзятому зрителю (вашему покорному, то бишь), что на тему «девочки хотят секса» можно снять неплохое кино, даже не будучи фон Триером.
Удовлетворив культурологическое любопытство и порадовавшись за киноискусство, я стал более придирчив. Теперь, если в синопсисе мелькают упоминания эротизма, чувственности и прочего в том же духе — я такое кино, как правило, скипаю.
Может, напрасно? Может, после 13-го года в жанре респектабельной тяжёлой эротики шедевры пошли один за другим?
18.11.202423:50
Швейцарская метеорологическая служба MeteoSchweiz объявила, что с конца месяца закроет функцию комментариев в своём блоге. Дескать, так много хейта, что банхаммер не справляется. Проще всё закрыть нафиг.
Блогеры MeteoSchweiz не то чтобы совсем уж упоротые алармисты, однако — noblesse oblige. Если они пишут о тёплом октябре, обязательно упомянут превышение температуры по сравнению с «доиндустриальным» уровнем. Если пишут о таянии ледников, непременно призовут срочно остановить глобальное потепление. Если пишут о прошедшем лете, довольно холодном и дождливом, то ввернут пассаж о том, что и это — дело рук человеческих… и так далее.
И вишь ты, мирный швейцарский народ начал массово приходить в каменты и совать блогерам в панамку.
Это что, тоже эффект Трампа?
Блогеры MeteoSchweiz не то чтобы совсем уж упоротые алармисты, однако — noblesse oblige. Если они пишут о тёплом октябре, обязательно упомянут превышение температуры по сравнению с «доиндустриальным» уровнем. Если пишут о таянии ледников, непременно призовут срочно остановить глобальное потепление. Если пишут о прошедшем лете, довольно холодном и дождливом, то ввернут пассаж о том, что и это — дело рук человеческих… и так далее.
И вишь ты, мирный швейцарский народ начал массово приходить в каменты и совать блогерам в панамку.
Это что, тоже эффект Трампа?
22.01.202501:35
Самое, наверное, смешное из того, что наворопятили сегодня трампомаски - это помилование Росса Ульбрихта, хозяина "Шелкового пути", сайта в даркнете, торговавшего в начале 2010-х наркотой. Чуваку начислили два с половиной пожизненных срока, он отсидел больше десяти лет, и сегодня был отпущен на свободу.
А смешно освобождение наркоторговца тем, что за несколько часов до этого трампомаски объявили наркокартели террористическими организациями, в целях борьбы с наркотиками.
Сделают ли теперь Ульбрихта президентским советником? Было бы логично.
А смешно освобождение наркоторговца тем, что за несколько часов до этого трампомаски объявили наркокартели террористическими организациями, в целях борьбы с наркотиками.
Сделают ли теперь Ульбрихта президентским советником? Было бы логично.
02.01.202519:46
Утерянное искусство катания на сенбернаре (февраль 1932 года).
06.12.202422:33
День Николая Мирликийского — Санта Клауса этого вашего — отмечают шестого декабря якобы потому, что в этот день он умер. Но есть и другая версия, согласно которой указанная дата связана с главным деянием этого хлопотливого святого: уничтожением благородного культа Артемиды в его родных Мирах Ликийских. У них там был роскошный храм этой богини, и Николай сравнял его с землёй.
День Артемиды отмечался шестого числа каждого месяца. Ну а двенадцатый месяц — это, соответственно, две шестёрки. «Кто имеет ум, тот сочти число зверя…» и далее по тексту.
Вот так и отмечаем каждый год воцарение в мире Супостата, который в красном тулупе, ничуть не шифруясь, объезжает ежегодно покорённые земли, собирая в огромный мешок праведников, чтобы потом откусить им головы, выесть мозги и развесить черепа на шипастом дереве. Дерево с шарами, символизирующими головы праведников, нас тоже заставили почитать.
На фото — традиционная цюрихская медовая печенька «тирггель» с изображением Николая, возвращающегося с охоты. Сейчас я эту печеньку съем, страшно ворочая челюстями и подвывая. Да устрашится Мирликийский артемидоборец.
Артемида жива!
День Артемиды отмечался шестого числа каждого месяца. Ну а двенадцатый месяц — это, соответственно, две шестёрки. «Кто имеет ум, тот сочти число зверя…» и далее по тексту.
Вот так и отмечаем каждый год воцарение в мире Супостата, который в красном тулупе, ничуть не шифруясь, объезжает ежегодно покорённые земли, собирая в огромный мешок праведников, чтобы потом откусить им головы, выесть мозги и развесить черепа на шипастом дереве. Дерево с шарами, символизирующими головы праведников, нас тоже заставили почитать.
На фото — традиционная цюрихская медовая печенька «тирггель» с изображением Николая, возвращающегося с охоты. Сейчас я эту печеньку съем, страшно ворочая челюстями и подвывая. Да устрашится Мирликийский артемидоборец.
Артемида жива!
02.12.202411:30
СМИ обсуждают австралийский закон, обязывающий соцсети забанить всех «Aussies» в возрасте до 16 лет. Закон называется Online Safety Amendment (Social Media Minimum Age) Bill 2024, и он прошёл на ура: 96 голосов против 6 в Палате представителей, 34 против 19 в Сенате. В народе закон тоже популярен: бан подростков в соцсетях поддерживают 77% австралийцев.
Памятуя, что «оззис» творили во время ковидобесия, чего-то подобного от них можно было ожидать. И всё же выдающуюся абсурдность этого мероприятия трудно игнорировать.
Во-первых, почему этот закон вообще возник. По сути, это реакция на несколько трагических случаев.
В 2007 году 15-летняя Карли Райан была убита 50-летним педофилом, который завёл с ней виртуальный роман в сети MySpace, выдав себя за 18-летнего парня, а потом продолжил знакомство в реале, представившись отцом воображаемого сетевого ухажёра. Во время одной из встреч он забил девушку до смерти.
В 2023 году 17-летнего Мака Холдсуорта довели до самоубийства так называемым «секс-вымогательством» («sextortion scam»). 47-летний пользователь Инстаграма выдал себя за юную нимфоманку и выманил у парня нюдсы в обмен на обнажённые фото своей 15-летней племянницы (штооо??). Угрожая распространить фото среди друзей Мака, вымогатель вытряс у парня 500 долларов, а потом стал требовать ещё. Подросток рассказал всё отцу, и тот наорал на вымогателя по телефону, после чего стыдные фотографии были разосланы всем, до кого проходимец смог дотянуться. Этого Мак не вынес.
Это не единственные подобные трагедии, однако в этих случаях родители жертв развили ураганную общественную деятельность, обвинив в смерти своих детей соцсети и собрав вокруг себя неравнодушную общественность.
Убитых горем родителей можно понять, но сейчас чуть ли не вся Австралия на серьёзнейших щах обвиняет средства связи в том, что ими воспользовались злодеи. Следующим в списке врагов, очевидно, должен значиться телефон. А если разобраться, вся беда — в вербальных коммуникациях, так что людям до 16 лет надо запретить разговаривать.
При этом борцам с соцсетями невдомёк, что дети в качестве платформы для общения всё чаще используют не соцсети, а сетевые игры. Детям мало просто чатиться, они хотят общаться в полностью виртуальной среде, отключившись от мира, в котором бесоёбят законодатели.
Ну а во-вторых, свежесть этого закона в том, что он в принципе неисполним. Предписывая соцсетям контролировать возраст юзеров, он при этом запрещает использовать для этой цели удостоверения личности, если не предложены «альтернативные» методы идентификации. В качестве таковых, австралийские законодатели предлагают «взаимодействие с пользователем или оценку возраста по лицу» — это не шутка, это цитата.
В любом случае, если соцсети не изыщут волшебный способ определения возраста без документов, их станут наказывать штрафом в 150 тысяч «штрафных единиц» (сейчас одна «единица» соответствует 330 австрало-долларам, но цена быстро растёт). При этом ни самих подростков, прорвавшихся в соцсети, ни их родителей наказывать вообще никак не планируют, строго в духе популярного сейчас на Западе лишения граждан субъектности.
Австралия, очевидно, используется в качестве полигона. Дискуссии о запрете доступа подростков в соцсети ведутся во многих парламентах, включая швейцарский. Это совершеннейшая бессмыслица: запретить интернет-общение в эпоху проникновения интернета во все сферы жизни просто технически невозможно. Так что здесь два варианта: либо это прогрев публики перед введением каких-то инновационных средств личной идентификации, либо массовое помешательство.
И уже непонятно, чего больше опасаться: тоталитаризма или идиократии.
Памятуя, что «оззис» творили во время ковидобесия, чего-то подобного от них можно было ожидать. И всё же выдающуюся абсурдность этого мероприятия трудно игнорировать.
Во-первых, почему этот закон вообще возник. По сути, это реакция на несколько трагических случаев.
В 2007 году 15-летняя Карли Райан была убита 50-летним педофилом, который завёл с ней виртуальный роман в сети MySpace, выдав себя за 18-летнего парня, а потом продолжил знакомство в реале, представившись отцом воображаемого сетевого ухажёра. Во время одной из встреч он забил девушку до смерти.
В 2023 году 17-летнего Мака Холдсуорта довели до самоубийства так называемым «секс-вымогательством» («sextortion scam»). 47-летний пользователь Инстаграма выдал себя за юную нимфоманку и выманил у парня нюдсы в обмен на обнажённые фото своей 15-летней племянницы (штооо??). Угрожая распространить фото среди друзей Мака, вымогатель вытряс у парня 500 долларов, а потом стал требовать ещё. Подросток рассказал всё отцу, и тот наорал на вымогателя по телефону, после чего стыдные фотографии были разосланы всем, до кого проходимец смог дотянуться. Этого Мак не вынес.
Это не единственные подобные трагедии, однако в этих случаях родители жертв развили ураганную общественную деятельность, обвинив в смерти своих детей соцсети и собрав вокруг себя неравнодушную общественность.
Убитых горем родителей можно понять, но сейчас чуть ли не вся Австралия на серьёзнейших щах обвиняет средства связи в том, что ими воспользовались злодеи. Следующим в списке врагов, очевидно, должен значиться телефон. А если разобраться, вся беда — в вербальных коммуникациях, так что людям до 16 лет надо запретить разговаривать.
При этом борцам с соцсетями невдомёк, что дети в качестве платформы для общения всё чаще используют не соцсети, а сетевые игры. Детям мало просто чатиться, они хотят общаться в полностью виртуальной среде, отключившись от мира, в котором бесоёбят законодатели.
Ну а во-вторых, свежесть этого закона в том, что он в принципе неисполним. Предписывая соцсетям контролировать возраст юзеров, он при этом запрещает использовать для этой цели удостоверения личности, если не предложены «альтернативные» методы идентификации. В качестве таковых, австралийские законодатели предлагают «взаимодействие с пользователем или оценку возраста по лицу» — это не шутка, это цитата.
В любом случае, если соцсети не изыщут волшебный способ определения возраста без документов, их станут наказывать штрафом в 150 тысяч «штрафных единиц» (сейчас одна «единица» соответствует 330 австрало-долларам, но цена быстро растёт). При этом ни самих подростков, прорвавшихся в соцсети, ни их родителей наказывать вообще никак не планируют, строго в духе популярного сейчас на Западе лишения граждан субъектности.
Австралия, очевидно, используется в качестве полигона. Дискуссии о запрете доступа подростков в соцсети ведутся во многих парламентах, включая швейцарский. Это совершеннейшая бессмыслица: запретить интернет-общение в эпоху проникновения интернета во все сферы жизни просто технически невозможно. Так что здесь два варианта: либо это прогрев публики перед введением каких-то инновационных средств личной идентификации, либо массовое помешательство.
И уже непонятно, чего больше опасаться: тоталитаризма или идиократии.
22.11.202412:22
Знаменитый китайско-американский крипто-инвестор заглянул на днях на аукцион Сотбис и купил произведение современного искусства под названием «Комедиант». Произведение концептуальное и продавалось пакетом. В пакет вошли: банан, моток скотча, 14-страничная инструкция и сертификат подлинности. Насчёт банана, впрочем, источники расходятся: одни пишут, что включён, другие — что нет.
Банан надлежит приклеить к стене скотчем в строгом соответствии с инструкцией — на определённой высоте, под определённым углом — это и будет произведением искусства. И банан, и скотч можно обновлять. Единственное, что в этой схеме стабильно — это сертификат подлинности. За него, собственно, коллекционер и отсыпал крипты на шесть миллионов двести тысяч долларов США, одолев в напряжённой борьбе ещё шестерых ценителей арт-концепций.
Покупателя зовут Джастин Сан, ему 34 года, он миллиардер и учредитель популярной криптовалюты TRON, десятой в мире по уровню капитализации. Дядька активный и шебутной — как и все молодые миллиардеры.
Автора композиции зовут Маурицио Каттелан, это такой современный Марсель Дюшан. Ему 64 года, и бóльшую часть жизни он троллил любителей совриска. Одним из его ранних шедевров был «Фонд Обломова», суливший десять тысяч меценатских долларов любому художнику, который в обмен согласился бы ничего не создавать и не участвовать в выставках в течение года. За деньгами никто не обратился, так что получилось жизнеутверждающе.
Другой шедевр состоялся в Милане. Маурицио пригласили участвовать в групповой выставке, он пообещал картину, однако никакой картины у него не было (рисовать он вообще не мастак). Он заявил в полицию о краже несуществующей картины, и полиция соорудила красивый официальный рапорт о похищении предмета искусства. Его Маурицио поместил в рамку и вывесил на выставке, стяжав похвалы критиков.
На другой выставке — Венецианском биеннале, между прочим — он сдал выделенное ему место в аренду оператору наружной рекламы, и те установили посреди биеннале рекламу духов, которая отлично вписалась в контекст.
Ещё через пару лет, участвуя в очередной групповой выставке, он просто украл какие-то арт-объекты из галереи по соседству и выставил под своим именем. Полиция заставила его вернуть украденное, но перформанс состоялся.
Кроме этого, у него есть серия скульптурных произведений, например, римский папа, убитый метеоритом, или стоящая на коленях фигура, сзади выглядящая, как подросток, а спереди имеющая лицо Гитлера, или развешанные на дереве дети…
Но банан, приклеенный скотчем к стене, даже на этом фоне выделяется своей законченностью. Крипто-инвестор, купивший шедевр и явно решивший поучаствовать в перформансе, сопроводил свою покупку следующим текстом:
Если это не закрывает тему совриска, то я уж и не знаю, чем её закрыть.
Банан надлежит приклеить к стене скотчем в строгом соответствии с инструкцией — на определённой высоте, под определённым углом — это и будет произведением искусства. И банан, и скотч можно обновлять. Единственное, что в этой схеме стабильно — это сертификат подлинности. За него, собственно, коллекционер и отсыпал крипты на шесть миллионов двести тысяч долларов США, одолев в напряжённой борьбе ещё шестерых ценителей арт-концепций.
Покупателя зовут Джастин Сан, ему 34 года, он миллиардер и учредитель популярной криптовалюты TRON, десятой в мире по уровню капитализации. Дядька активный и шебутной — как и все молодые миллиардеры.
Автора композиции зовут Маурицио Каттелан, это такой современный Марсель Дюшан. Ему 64 года, и бóльшую часть жизни он троллил любителей совриска. Одним из его ранних шедевров был «Фонд Обломова», суливший десять тысяч меценатских долларов любому художнику, который в обмен согласился бы ничего не создавать и не участвовать в выставках в течение года. За деньгами никто не обратился, так что получилось жизнеутверждающе.
Другой шедевр состоялся в Милане. Маурицио пригласили участвовать в групповой выставке, он пообещал картину, однако никакой картины у него не было (рисовать он вообще не мастак). Он заявил в полицию о краже несуществующей картины, и полиция соорудила красивый официальный рапорт о похищении предмета искусства. Его Маурицио поместил в рамку и вывесил на выставке, стяжав похвалы критиков.
На другой выставке — Венецианском биеннале, между прочим — он сдал выделенное ему место в аренду оператору наружной рекламы, и те установили посреди биеннале рекламу духов, которая отлично вписалась в контекст.
Ещё через пару лет, участвуя в очередной групповой выставке, он просто украл какие-то арт-объекты из галереи по соседству и выставил под своим именем. Полиция заставила его вернуть украденное, но перформанс состоялся.
Кроме этого, у него есть серия скульптурных произведений, например, римский папа, убитый метеоритом, или стоящая на коленях фигура, сзади выглядящая, как подросток, а спереди имеющая лицо Гитлера, или развешанные на дереве дети…
Но банан, приклеенный скотчем к стене, даже на этом фоне выделяется своей законченностью. Крипто-инвестор, купивший шедевр и явно решивший поучаствовать в перформансе, сопроводил свою покупку следующим текстом:
«Для меня большая честь быть владельцем этого культового произведения искусства. Я с нетерпением жду, что оно воспламенит всеобщее вдохновение и окажет влияние на любителей искусства по всему миру. Кроме того, в ближайшие дни я лично съем банан в рамках этого уникального художественного опыта, воздавая должное его месту как в истории искусства, так и в популярной культуре.»
Если это не закрывает тему совриска, то я уж и не знаю, чем её закрыть.
18.11.202417:16
Дачи на склонах.
Путник, зачем ты пришёл,
Чё тебе надо?
(c) Отъебасё
Путник, зачем ты пришёл,
Чё тебе надо?
(c) Отъебасё
19.01.202518:00
Германский посол в Штатах Андреас Михаэлис отправил своей начальнице Анналене Бербок энергичное пятистраничное письмо, в ярких красках описывающее ужасы грядущего президентства Трампа (Трамп 2.0, как это сейчас принято называть). Фрау Бербок не производит на меня впечатления человека, способного осилить пять страниц текста, но судя по утечке «умеренно секретного» документа в прессу, адресовано письмо не ей.
Самое смешное в этом алармистском тексте — якобы исходящая от нового-старого президента угроза свободе слова. Исходит оная как от самого Трампа, который собирается судиться с клеветниками, так и от Маска, имеющего возможность мухлевать с алгоритмами ленты Твитыря.
Пламенного посла совершенно не смущало, что крупнейшая американская соцсеть была полностью подконтрольна тамошним спецслужбам, и что китайскую соцсеть забанили именно из-за неподконтрольности последней американцам. То были правильные меры, против «плохих», а против плохих всё можно. Сейчас же Трампомаск собирается щемить «наших» — а это против сложившихся правил.
Ну и упоминание будущих судебных исков как сугубо антидемократических действий — это вообще образцовый пример того, что творится в башках этих людей. Разве можно судиться с «хорошими»? Суд ведь не для этого существует, верно? Он существует для продвижения левацкой повестки, как и все прочие ветви власти. Использовать суд для установления справедливости — неслыханная наглость.
Надо с этим что-то делать. Да, херр посол?
Самое смешное в этом алармистском тексте — якобы исходящая от нового-старого президента угроза свободе слова. Исходит оная как от самого Трампа, который собирается судиться с клеветниками, так и от Маска, имеющего возможность мухлевать с алгоритмами ленты Твитыря.
Пламенного посла совершенно не смущало, что крупнейшая американская соцсеть была полностью подконтрольна тамошним спецслужбам, и что китайскую соцсеть забанили именно из-за неподконтрольности последней американцам. То были правильные меры, против «плохих», а против плохих всё можно. Сейчас же Трампомаск собирается щемить «наших» — а это против сложившихся правил.
Ну и упоминание будущих судебных исков как сугубо антидемократических действий — это вообще образцовый пример того, что творится в башках этих людей. Разве можно судиться с «хорошими»? Суд ведь не для этого существует, верно? Он существует для продвижения левацкой повестки, как и все прочие ветви власти. Использовать суд для установления справедливости — неслыханная наглость.
Надо с этим что-то делать. Да, херр посол?
28.12.202421:43
Новый-старый американский президент находится сейчас в том прекрасном состоянии, когда его суесловие — уже не предвыборные обещания, но ещё и не официальная политика. Поэтому он несёт лютейшую пургу, увеселяя свой фан-клуб и самого себя. Пурга эта, тем не менее, имеет определённую ценность: ничего не говоря о его истинных планах (если таковые вообще существуют), она многое говорит о настроении тех, кто всю эту музыку заказывает.
Я не верю в самостоятельность шоумена из Белого дома. В программировании есть понятия front-end и back-end. Первое — это текст, картинки, кнопочки, слайдеры и прочая требуха, с которой пользователь непосредственно взаимодействует. Второе — это исполняемый на сервере программный код, который отвечает за логику программы, обрабатывает данные и управляет front-end’ом.
Человек в Белом доме — это и есть front-end, его периодическое обновление ничего не меняет в работе стабильных и неизменных компонентов back-end. Кто там сидит на сервере — мы не знаем и никогда не узнаем, мы можем только судить об их намерениях. Чаще всего — апостериори. Но иногда они балуют нас обрывками априорного знания, возможно, в рамках каких-то экспериментов.
Так что, судя по обилию совершенно безумных заявлений Трампа и его Балакирева-Маска, в борделе западной политики, помимо обычной смены мебели, назревает и смена блядей.
Сегодня в популярном немецком еженедельнике «Welt am Sonntag» (воскресное приложение к газете «Die Welt») Маск признался в любви к «Альтернативе для Германии» и её лидеру (лидерке?) Алисе Вайдель.
Смысл текста в том, что Германия находится на грани коллапса, вложившемуся в Германию Маску это небезразлично, и «АдГ» — последняя искра надежды для страны. Именно в таких выражениях: «die Alternative für Deutschland (AfD) ist der letzte Funke Hoffnung für dieses Land».
По убеждению Маска, «АдГ» будет чинить Германию, взявшись за возрождение энергетики, промышленности и национальной идентичности (что бы это сейчас ни значило), полагаясь в этом деле на свой «политический реализм» (так в тексте) и общую инновационность.
Обвинения в «правом экстремизме» Маск отметает напоминанием о том, что Алиса Вайдель — открытая лесбиянка, а её партнёрша родом из Шри-Ланки. Разве это похоже на Гитлера? — ехидничает Маск («Klingt das für Sie nach Hitler?»). Я, по простоте душевной, никак не разгляжу связи между сексуальными предпочтениями и правым (или левым) экстремизмом, но читатели «Welt am Sonntag» наверняка эту связь увидят.
Ещё смешнее обстоятельства выхода статьи.
Журналисты «Die Welt», включая главного редактора, возражали против её публикации. Некоторые из них выступили с резкой критикой статьи Маска в прессе, а глава отдела мнений Ева Мари Когель и вовсе уволилась из-за этой статьи. Это надо проглотить не спеша, смакуя: глава отдела мнений увольняется из-за опубликованного мнения. Такова сегодняшняя евро-интерпретация «свободы слова»: журналисты не носители информации, они носители убежденек, и только мнения, совпадающие с этими убежденьками, можно публиковать.
Однако на публикации настоял Матиас Дёпфнер, глава издательства, выпускающего «Die Welt». Очевидно, в отличие от своих заполошных сотрудников, он в курсе планов обновления персонала политического борделя.
Всё это, конечно, пустая суета. Придя к власти (если это вообще случится), Алиса Вайдель станет второй Джорджей Мелони: произнося патриотические речёвки, она будет абсолютно системной зайкой, двигающей лапками по евросовковой схеме. Разрешённая системная оппозиция существует для развлечения электората, а не для реальной оппозиции.
Надежда — очень призрачная, но уж какая есть — только на то, что увлекшись обновлением борделя, Метрополия проморгает появление каких-то несистемных лидеров. Так что пусть развлекаются.
Я не верю в самостоятельность шоумена из Белого дома. В программировании есть понятия front-end и back-end. Первое — это текст, картинки, кнопочки, слайдеры и прочая требуха, с которой пользователь непосредственно взаимодействует. Второе — это исполняемый на сервере программный код, который отвечает за логику программы, обрабатывает данные и управляет front-end’ом.
Человек в Белом доме — это и есть front-end, его периодическое обновление ничего не меняет в работе стабильных и неизменных компонентов back-end. Кто там сидит на сервере — мы не знаем и никогда не узнаем, мы можем только судить об их намерениях. Чаще всего — апостериори. Но иногда они балуют нас обрывками априорного знания, возможно, в рамках каких-то экспериментов.
Так что, судя по обилию совершенно безумных заявлений Трампа и его Балакирева-Маска, в борделе западной политики, помимо обычной смены мебели, назревает и смена блядей.
Сегодня в популярном немецком еженедельнике «Welt am Sonntag» (воскресное приложение к газете «Die Welt») Маск признался в любви к «Альтернативе для Германии» и её лидеру (лидерке?) Алисе Вайдель.
Смысл текста в том, что Германия находится на грани коллапса, вложившемуся в Германию Маску это небезразлично, и «АдГ» — последняя искра надежды для страны. Именно в таких выражениях: «die Alternative für Deutschland (AfD) ist der letzte Funke Hoffnung für dieses Land».
По убеждению Маска, «АдГ» будет чинить Германию, взявшись за возрождение энергетики, промышленности и национальной идентичности (что бы это сейчас ни значило), полагаясь в этом деле на свой «политический реализм» (так в тексте) и общую инновационность.
Обвинения в «правом экстремизме» Маск отметает напоминанием о том, что Алиса Вайдель — открытая лесбиянка, а её партнёрша родом из Шри-Ланки. Разве это похоже на Гитлера? — ехидничает Маск («Klingt das für Sie nach Hitler?»). Я, по простоте душевной, никак не разгляжу связи между сексуальными предпочтениями и правым (или левым) экстремизмом, но читатели «Welt am Sonntag» наверняка эту связь увидят.
Ещё смешнее обстоятельства выхода статьи.
Журналисты «Die Welt», включая главного редактора, возражали против её публикации. Некоторые из них выступили с резкой критикой статьи Маска в прессе, а глава отдела мнений Ева Мари Когель и вовсе уволилась из-за этой статьи. Это надо проглотить не спеша, смакуя: глава отдела мнений увольняется из-за опубликованного мнения. Такова сегодняшняя евро-интерпретация «свободы слова»: журналисты не носители информации, они носители убежденек, и только мнения, совпадающие с этими убежденьками, можно публиковать.
Однако на публикации настоял Матиас Дёпфнер, глава издательства, выпускающего «Die Welt». Очевидно, в отличие от своих заполошных сотрудников, он в курсе планов обновления персонала политического борделя.
Всё это, конечно, пустая суета. Придя к власти (если это вообще случится), Алиса Вайдель станет второй Джорджей Мелони: произнося патриотические речёвки, она будет абсолютно системной зайкой, двигающей лапками по евросовковой схеме. Разрешённая системная оппозиция существует для развлечения электората, а не для реальной оппозиции.
Надежда — очень призрачная, но уж какая есть — только на то, что увлекшись обновлением борделя, Метрополия проморгает появление каких-то несистемных лидеров. Так что пусть развлекаются.
06.12.202413:39
Какой увлекательный отчёт о «пандемии» выпустил американский конгресс. Конспирологи опять оказались правы, и даже не «почти» во всём — а буквально во всём. И в том, что вакцины, маски и локдауны причинили гораздо больше вреда, чем пользы, и в том, что вся «пандемия» противоречила науке и была движима галимой коррупцией, да и во всём прочем.
Логичным следующим шагом должно стать судебное преследование организаторов «пандемии». Вред они нанесли колоссальный, причём сознательно и действуя в группе. А искать их не надо, они все на виду: большинство из них либо у власти, либо при власти.
И у них есть мощный стимул скрыть следы своего преступления в глобальном катаклизме.
Интересное будет Рождество.
Логичным следующим шагом должно стать судебное преследование организаторов «пандемии». Вред они нанесли колоссальный, причём сознательно и действуя в группе. А искать их не надо, они все на виду: большинство из них либо у власти, либо при власти.
И у них есть мощный стимул скрыть следы своего преступления в глобальном катаклизме.
Интересное будет Рождество.
30.11.202401:26
Пролетают заглавные титры, на экране — вы. Договариваетесь с каким-то гегемоном — по одежде судя, маляром — о проведении в вашей латифундии неких работ. Он осматривает объект и роняет веско: сделаем. Чего по деньгам? — интересуетесь вы. Гегемон называет две близко стоящие цифры «от» и «до». Диапазон вас устраивает. По рукам, — говорите вы и удаляетесь в уютное лоно хоум-офиса, чтобы не смущать своим присутствием виртуоза валика и кисти.
Быстрая перемотка на несколько дней вперёд. Всё закончено, работа сделана хорошо, вы улыбаетесь, киваете и показываете большой палец. Гегемон убирается восвояси и оттуда выстреливает инвойсом, в котором значится цифра, раза в полтора-два превышающая запрошенный изначально максимум.
Поставим сюжет на паузу и, глядя на застывшую в центре экрана вашу гневную физиономию, зададимся вопросом: а что, собственно, произошло?
Отмотаем на два года назад. Тот же маляр, те же декорации, работа сделана хорошо, вы довольны, и платите по счёту, точно соответствующему оферте.
Опаньки.
Оферта. В прошлый раз вы её попросили, а сейчас — нет.
В этом секрет произошедшего пердимонокля. Отказ от формальной оферты для вас и для гегемона означал совершенно разные вещи.
Вы, памятуя о его честности и аккуратности, решили не огорчать его формальностями, в полной уверенности, что он будет строго придерживаться обозначенного вербально (и без свидетелей) диапазона цены.
Он же воспринял ваш отказ от формальностей, как отказ от торга и приглашение объявить любую цифру. Проманкировав офертой, вы, в его понимании, подписали контракт с пустым полем цены: дескать, впишешь потом, сколько надо.
Продолжаем воспроизведение. Вы начинаете торговаться и, разумеется, сбиваете цену (маляр не хочет терять клиента, да и сам чувствует, что увлёкся). Всё, вроде, хорошо кончается, но вы оба остаётесь с ощущением обмана. Вас «обманул» гегемон, зарядивший сверх ожиданий, а гегемона «обманули» вы, сначала согласившийся на произвольную цену, а потом впавший в крохоборство.
При этом никто никого не обманывал: просто вы — носитель высококонтекстной культуры, а гегемон — низкоконтекстной. Вы додумываете то, что в понимании вашего оппонента надо явно проговаривать.
Никакого компромиссного решения здесь не существует: столкнувшись с низкоконтекстником, высококонтекстник обязан подстроиться к дуболомности своего визави. Никаких домыслов: оферта, контракт, подпись. В обратную сторону это не работает: низкоконтекстник под высококонтекстника подстроиться не сможет, у него когнитивных механизмов для этого нет.
Западная культура, в основном, низкоконтекстна. Так что услышав чьи-то жалобы на то, что «запад их обманул», вы будете знать, о чём спросить жалобщиков.
Быстрая перемотка на несколько дней вперёд. Всё закончено, работа сделана хорошо, вы улыбаетесь, киваете и показываете большой палец. Гегемон убирается восвояси и оттуда выстреливает инвойсом, в котором значится цифра, раза в полтора-два превышающая запрошенный изначально максимум.
Поставим сюжет на паузу и, глядя на застывшую в центре экрана вашу гневную физиономию, зададимся вопросом: а что, собственно, произошло?
Отмотаем на два года назад. Тот же маляр, те же декорации, работа сделана хорошо, вы довольны, и платите по счёту, точно соответствующему оферте.
Опаньки.
Оферта. В прошлый раз вы её попросили, а сейчас — нет.
В этом секрет произошедшего пердимонокля. Отказ от формальной оферты для вас и для гегемона означал совершенно разные вещи.
Вы, памятуя о его честности и аккуратности, решили не огорчать его формальностями, в полной уверенности, что он будет строго придерживаться обозначенного вербально (и без свидетелей) диапазона цены.
Он же воспринял ваш отказ от формальностей, как отказ от торга и приглашение объявить любую цифру. Проманкировав офертой, вы, в его понимании, подписали контракт с пустым полем цены: дескать, впишешь потом, сколько надо.
Продолжаем воспроизведение. Вы начинаете торговаться и, разумеется, сбиваете цену (маляр не хочет терять клиента, да и сам чувствует, что увлёкся). Всё, вроде, хорошо кончается, но вы оба остаётесь с ощущением обмана. Вас «обманул» гегемон, зарядивший сверх ожиданий, а гегемона «обманули» вы, сначала согласившийся на произвольную цену, а потом впавший в крохоборство.
При этом никто никого не обманывал: просто вы — носитель высококонтекстной культуры, а гегемон — низкоконтекстной. Вы додумываете то, что в понимании вашего оппонента надо явно проговаривать.
Никакого компромиссного решения здесь не существует: столкнувшись с низкоконтекстником, высококонтекстник обязан подстроиться к дуболомности своего визави. Никаких домыслов: оферта, контракт, подпись. В обратную сторону это не работает: низкоконтекстник под высококонтекстника подстроиться не сможет, у него когнитивных механизмов для этого нет.
Западная культура, в основном, низкоконтекстна. Так что услышав чьи-то жалобы на то, что «запад их обманул», вы будете знать, о чём спросить жалобщиков.
Медиа контентке
қол жеткізе алмадық
қол жеткізе алмадық
21.11.202417:52
Как-то так...
17.11.202422:20
Серая осень,
Слишком тонка полоса
Синего неба…
(с) Заебасё
Слишком тонка полоса
Синего неба…
(с) Заебасё
Көрсетілген 1 - 24 арасынан 71
Көбірек мүмкіндіктерді ашу үшін кіріңіз.