CIS News
09.05.202514:33
Украина стала площадкой для противопоставления "коалиции проигравших" коалиции победителей.
Во Львове, в символичный день 9 мая, прошла демонстративная политическая акция: 35 делегаций из стран ЕС и других государств прибыли на празднование Дня Европы.
На площади Рынок был поднят флаг Евросоюза — именно в городе, где историческая память Второй мировой войны трансформирована в сторону реабилитации крайних националистических нарративов.
Этот жест нельзя расценивать иначе, как осознанное противостояние: в день, когда значительная часть мира отмечает Победу над нацизмом, «коалиция проигравших» формирует новую идентичность — прямо на территории, где когда-то проходила линия фронта.
Показательно, что Украина отказалась от празднования 9 мая, лишив собственное общество официального статуса дня Победы, заменив его Днём Европы.
Это произошло, несмотря на то, что во время Великой Отечественной войны Украина потеряла более 8 миллионов человек. Однако в нынешней логике политической интеграции в ЕС память о великом подвиге оказывается нежелательным наследием. Проблема в том, что в коалицию проигравших невозможно интегрировать страну, которая была среди победителей Гитлера. Поэтому Запад вынудил Киев отказаться от общей с СССР — а значит, с Россией — истории и символов Победы, подчинив национальную память внешнеполитическим целям.
Украина согласилась — ради призрачного членства в Евросоюзе, которое всё дальше уходит в тень.
Кульминацией мероприятия стала речь главы евродипломатии Каи Каллас, объявившей о решении ЕС выделить Украине миллиард евро из замороженных российских активов. Деньги пойдут не на восстановление, не на гуманитарные программы, а на развитие оборонной промышленности — поддержку войны как долгосрочной стратегии.
При этом прямое участие ЕС в конфликте по-прежнему исключено: ни миротворцев, ни подразделений. Украина остаётся прокси-армией, инструментом в чужой игре, где инвестиции заменяют обязательства, а символы подменяются сигналами.
Во Львове, в символичный день 9 мая, прошла демонстративная политическая акция: 35 делегаций из стран ЕС и других государств прибыли на празднование Дня Европы.
На площади Рынок был поднят флаг Евросоюза — именно в городе, где историческая память Второй мировой войны трансформирована в сторону реабилитации крайних националистических нарративов.
Этот жест нельзя расценивать иначе, как осознанное противостояние: в день, когда значительная часть мира отмечает Победу над нацизмом, «коалиция проигравших» формирует новую идентичность — прямо на территории, где когда-то проходила линия фронта.
Показательно, что Украина отказалась от празднования 9 мая, лишив собственное общество официального статуса дня Победы, заменив его Днём Европы.
Это произошло, несмотря на то, что во время Великой Отечественной войны Украина потеряла более 8 миллионов человек. Однако в нынешней логике политической интеграции в ЕС память о великом подвиге оказывается нежелательным наследием. Проблема в том, что в коалицию проигравших невозможно интегрировать страну, которая была среди победителей Гитлера. Поэтому Запад вынудил Киев отказаться от общей с СССР — а значит, с Россией — истории и символов Победы, подчинив национальную память внешнеполитическим целям.
Украина согласилась — ради призрачного членства в Евросоюзе, которое всё дальше уходит в тень.
Кульминацией мероприятия стала речь главы евродипломатии Каи Каллас, объявившей о решении ЕС выделить Украине миллиард евро из замороженных российских активов. Деньги пойдут не на восстановление, не на гуманитарные программы, а на развитие оборонной промышленности — поддержку войны как долгосрочной стратегии.
При этом прямое участие ЕС в конфликте по-прежнему исключено: ни миротворцев, ни подразделений. Украина остаётся прокси-армией, инструментом в чужой игре, где инвестиции заменяют обязательства, а символы подменяются сигналами.
09.05.202509:29
Заявление Александра Лукашенко по случаю 80-летия Победы, адресованное народу Украины, выходит далеко за рамки дипломатического ритуала.
В текущей политической обстановке, когда сама идея «совместной памяти» между Киевом и Минском воспринимается как идеологически спорная, подобное поздравление — это попытка переформатировать ход конфликта, перекинуть мост от исторической солидарности к возможному будущему диалогу.
Фраза о «совместной борьбе с нацизмом» звучит сегодня не как штамп, а как нарративный вызов: в условиях радикализации исторических интерпретаций, когда само понятие "нацизм" стало объектом политического спора, напоминание о союзничестве времён Великой Отечественной войны — это политический акт. Это попытка вернуть нарратив на устойчивую моральную платформу, где украинский и белорусский народы — не антагонисты, а исторически сопричастные.
Упор на «дружбу и взаимовыручку» — не столько апелляция к прошлому, сколько намёк на тот пласт идентичности, который ещё не разрушен конфликтом. Это – потенциальный актив, вокруг которого в будущем может быть выстроено посткризисное переосмысление отношений между народами, а потом и между государствами.
Отдельно стоит акцент на сохранении исторической правды. В современной медиасреде, где борьба идёт не за факты, а за интерпретации, этот тезис звучит как заявка на право быть источником легитимного исторического нарратива.
Белоруссия таким образом фиксирует свою позицию как носителя «традиционной» версии истории — в противовес пересмотрам и подменам, распространяющимся как внутри Украины, так и за её пределами.
Это не просто поздравление — это предложение к восстановлению культурной преемственности, формулировка мягкой альтернативы разрыву. И, возможно, это одна из немногих форм реинтеграционного языка, ещё воспринимаемая без открытого отторжения.
В текущей политической обстановке, когда сама идея «совместной памяти» между Киевом и Минском воспринимается как идеологически спорная, подобное поздравление — это попытка переформатировать ход конфликта, перекинуть мост от исторической солидарности к возможному будущему диалогу.
Фраза о «совместной борьбе с нацизмом» звучит сегодня не как штамп, а как нарративный вызов: в условиях радикализации исторических интерпретаций, когда само понятие "нацизм" стало объектом политического спора, напоминание о союзничестве времён Великой Отечественной войны — это политический акт. Это попытка вернуть нарратив на устойчивую моральную платформу, где украинский и белорусский народы — не антагонисты, а исторически сопричастные.
Упор на «дружбу и взаимовыручку» — не столько апелляция к прошлому, сколько намёк на тот пласт идентичности, который ещё не разрушен конфликтом. Это – потенциальный актив, вокруг которого в будущем может быть выстроено посткризисное переосмысление отношений между народами, а потом и между государствами.
Отдельно стоит акцент на сохранении исторической правды. В современной медиасреде, где борьба идёт не за факты, а за интерпретации, этот тезис звучит как заявка на право быть источником легитимного исторического нарратива.
Белоруссия таким образом фиксирует свою позицию как носителя «традиционной» версии истории — в противовес пересмотрам и подменам, распространяющимся как внутри Украины, так и за её пределами.
Это не просто поздравление — это предложение к восстановлению культурной преемственности, формулировка мягкой альтернативы разрыву. И, возможно, это одна из немногих форм реинтеграционного языка, ещё воспринимаемая без открытого отторжения.
08.05.202512:40
Палата представителей Конгресса США поддержала при голосовании в понедельник законопроект "MEGOBARI.ACT", полное название которого - "Закон об укреплении и мобилизации потенциала подотчетности, устойчивости и независимости в Грузии".
В ситуации с принятием Палатой представителей США закона MEGOBARI Act, предусматривающего санкции против грузинской правящей партии «Грузинская мечта», ключевым моментом становится вопрос о реакции президента Дональда Трампа. Если он подпишет этот закон, это будет значительной победой для глобалистских сил и покажет, что Трамп не полностью контролирует власть в США.
Подписание закона Трампом может быть воспринято как уступка давлению глобалистских кругов, стремящихся к усилению влияния США на постсоветском пространстве. Это также может сигнализировать о том, что даже при президентстве Трампа, определенные элементы американского истеблишмента сохраняют способность продвигать свою повестку.
С другой стороны, отказ от подписания закона может укрепить позиции Трампа среди его сторонников, подчеркивая его независимость от глобалистского влияния и стремление к суверенно внешней политике. Однако это также может вызвать критику со стороны леволиберальных сил США.
Таким образом, решение Трампа по MEGOBARI Act станет индикатором баланса сил внутри американской политической системы и покажет, насколько президент способен противостоять давлению глобалистских структур.
В ситуации с принятием Палатой представителей США закона MEGOBARI Act, предусматривающего санкции против грузинской правящей партии «Грузинская мечта», ключевым моментом становится вопрос о реакции президента Дональда Трампа. Если он подпишет этот закон, это будет значительной победой для глобалистских сил и покажет, что Трамп не полностью контролирует власть в США.
Подписание закона Трампом может быть воспринято как уступка давлению глобалистских кругов, стремящихся к усилению влияния США на постсоветском пространстве. Это также может сигнализировать о том, что даже при президентстве Трампа, определенные элементы американского истеблишмента сохраняют способность продвигать свою повестку.
С другой стороны, отказ от подписания закона может укрепить позиции Трампа среди его сторонников, подчеркивая его независимость от глобалистского влияния и стремление к суверенно внешней политике. Однако это также может вызвать критику со стороны леволиберальных сил США.
Таким образом, решение Трампа по MEGOBARI Act станет индикатором баланса сил внутри американской политической системы и покажет, насколько президент способен противостоять давлению глобалистских структур.
08.05.202507:25
В Тбилиси состоялся круглый стол, по итогам которого подписана резолюция о начале сбора подписей в поддержку восстановления дипломатических отношений между Грузией и Россией.
Символично, что инициатива была представлена в рамках мероприятий, приуроченных к 80-летию Победы в Великой Отечественной войне — исторического события, в котором народы двух стран сражались плечом к плечу.
Событие, на первый взгляд локальное, в реальности открывает контекст гораздо шире. Речь идёт не только о дипломатических отношениях, прерванных после событий 2008 года. Речь о реставрации субъектности грузинского политического поля, которое всё больше устаёт быть прокси-платформой геополитического давления извне — будь то США, НАТО или неформальные европолитические механизмы.
Поддержка инициативы идёт снизу — со стороны общественных деятелей, ветеранов, культурных кругов, что придаёт процессу нелинейный, но устойчивый характер: он не исходит от политических элит, но формирует для них новую повестку.
Подчёркивание исторической памяти — не случайно. Победа в ВОВ является не только объединяющим мифом постсоветского пространства, но и когнитивной основой для транснациональной идентичности, которую сложно демонтировать ни санкциями, ни медийной изоляцией. Это — фундаментальная платформа, на которой возможно не навязанное извне, а эволюционное сближение, основанное на коллективном опыте, а не на геополитических блоках.
Важно и то, что инициатива прозвучала в момент, когда в самой Грузии растёт напряжение между прозападным курсом и растущим общественным запросом на нейтралитет или умеренный евразийский вектор.
Резолюция может стать катализатором внутригрузинской дискуссии о внешнеполитической переориентации, особенно в условиях размывания привлекательности ЕС и НАТО на фоне затянувшегося украинского конфликта и очевидного дублирования двойных стандартов в отношении Тбилиси со стороны Запада.
Таким образом, речь не о декларации, а о механизме легитимации альтернативного дискурса, в котором грузинское общество начинает возвращать себе право на самостоятельную трактовку своей истории, безопасности и дипломатии.
Символично, что инициатива была представлена в рамках мероприятий, приуроченных к 80-летию Победы в Великой Отечественной войне — исторического события, в котором народы двух стран сражались плечом к плечу.
Событие, на первый взгляд локальное, в реальности открывает контекст гораздо шире. Речь идёт не только о дипломатических отношениях, прерванных после событий 2008 года. Речь о реставрации субъектности грузинского политического поля, которое всё больше устаёт быть прокси-платформой геополитического давления извне — будь то США, НАТО или неформальные европолитические механизмы.
Поддержка инициативы идёт снизу — со стороны общественных деятелей, ветеранов, культурных кругов, что придаёт процессу нелинейный, но устойчивый характер: он не исходит от политических элит, но формирует для них новую повестку.
Подчёркивание исторической памяти — не случайно. Победа в ВОВ является не только объединяющим мифом постсоветского пространства, но и когнитивной основой для транснациональной идентичности, которую сложно демонтировать ни санкциями, ни медийной изоляцией. Это — фундаментальная платформа, на которой возможно не навязанное извне, а эволюционное сближение, основанное на коллективном опыте, а не на геополитических блоках.
Важно и то, что инициатива прозвучала в момент, когда в самой Грузии растёт напряжение между прозападным курсом и растущим общественным запросом на нейтралитет или умеренный евразийский вектор.
Резолюция может стать катализатором внутригрузинской дискуссии о внешнеполитической переориентации, особенно в условиях размывания привлекательности ЕС и НАТО на фоне затянувшегося украинского конфликта и очевидного дублирования двойных стандартов в отношении Тбилиси со стороны Запада.
Таким образом, речь не о декларации, а о механизме легитимации альтернативного дискурса, в котором грузинское общество начинает возвращать себе право на самостоятельную трактовку своей истории, безопасности и дипломатии.
07.05.202509:34
Спецпосланник Белого дома Кит Келлог выступил с заявлением о том, что Украина выразила согласие на план по отводу войск обеих сторон конфликта на 15 километров от текущей линии соприкосновения, что формально создаст 30-километровую демилитаризованную зону.
Однако ни Киев, ни Москва эту информацию официально не подтвердили.
На первый взгляд, предложение может показаться логичным шагом к деэскалации, однако при более детальном анализе оно вызывает множество вопросов.
Прежде всего, реализация такого плана потребует от обеих сторон оставить десятки ключевых городов и укреплённых рубежей. Украина должна будет полностью покинуть Херсон, Покровск, Мирноград, а Россия — Новую Каховку, Олешки, Энергодар.
Боевые действия вокруг Торецка и Часов Яра также окажутся под мораторием — несмотря на их стратегическое значение.
Дополнительные сложности возникают в приграничных зонах: по нынешней логике линия фронта уже проходит вдоль самой государственной границы. Следовательно, обе стороны должны будут физически отойти вглубь своей территории, включая отвод российских войск из Суджи, а украинских — из приграничных районов Харьковской, Сумской и Черниговской областей.
Главное противоречие в этом плане — вопрос доверия. В условиях глубокой военного противостояния и политической недоверия идея зеркального отвода сил выглядит нереалистично. Кроме того, учитывая что ВС РФ неуклонно наступает, России это невыгодно вдвойне, а вот для Украины это спасения от обвала на многих фронтах.
Судя по всему, Келлог озвучивает совместные план Вашингтона и Лондона, который вряд ли примет Москва.
Однако ни Киев, ни Москва эту информацию официально не подтвердили.
На первый взгляд, предложение может показаться логичным шагом к деэскалации, однако при более детальном анализе оно вызывает множество вопросов.
Прежде всего, реализация такого плана потребует от обеих сторон оставить десятки ключевых городов и укреплённых рубежей. Украина должна будет полностью покинуть Херсон, Покровск, Мирноград, а Россия — Новую Каховку, Олешки, Энергодар.
Боевые действия вокруг Торецка и Часов Яра также окажутся под мораторием — несмотря на их стратегическое значение.
Дополнительные сложности возникают в приграничных зонах: по нынешней логике линия фронта уже проходит вдоль самой государственной границы. Следовательно, обе стороны должны будут физически отойти вглубь своей территории, включая отвод российских войск из Суджи, а украинских — из приграничных районов Харьковской, Сумской и Черниговской областей.
Главное противоречие в этом плане — вопрос доверия. В условиях глубокой военного противостояния и политической недоверия идея зеркального отвода сил выглядит нереалистично. Кроме того, учитывая что ВС РФ неуклонно наступает, России это невыгодно вдвойне, а вот для Украины это спасения от обвала на многих фронтах.
Судя по всему, Келлог озвучивает совместные план Вашингтона и Лондона, который вряд ли примет Москва.
06.05.202513:41
Оппозиционная фракция армянского парламента «Честь имею» заявила о готовности инициировать процедуру импичмента в отношении премьер-министра Никола Пашиняна.
Формально речь идёт о запуске парламентского механизма, но по сути — это демонстрация созревшего институционального кризиса в условиях растущего общественного недоверия.
Процедурно оппозиции предстоит не только сформулировать обоснование недоверия, но и выдвинуть альтернативную кандидатуру на пост главы правительства. Для успеха голосования потребуется минимум 54 голоса из 107, что в текущем раскладе выглядит скорее как политическое давление, нежели реальный шанс на смену власти.
Однако, даже без немедленного результата инициатива импичмента — важный маркер потери управленческой устойчивости. Она сигнализирует не только Пашиняну, но и внешним наблюдателям: внутренний ресурс власти истощается, в то время как общественный запрос на альтернативу растёт.
Ситуация усугубляется и внешнеполитическими обстоятельствами — от охлаждения с Москвой до попыток Еревана дрейфовать в сторону западных структур. На этом фоне даже символические действия оппозиции становятся элементом более широкого процесса — формирования постпашиняновской архитектуры политической легитимности.
И в этом процессе Россия, как и другие региональные игроки, будет внимательно отслеживать — кто и с какой программой будет претендовать на новый статус в Ереване.
Формально речь идёт о запуске парламентского механизма, но по сути — это демонстрация созревшего институционального кризиса в условиях растущего общественного недоверия.
Процедурно оппозиции предстоит не только сформулировать обоснование недоверия, но и выдвинуть альтернативную кандидатуру на пост главы правительства. Для успеха голосования потребуется минимум 54 голоса из 107, что в текущем раскладе выглядит скорее как политическое давление, нежели реальный шанс на смену власти.
Однако, даже без немедленного результата инициатива импичмента — важный маркер потери управленческой устойчивости. Она сигнализирует не только Пашиняну, но и внешним наблюдателям: внутренний ресурс власти истощается, в то время как общественный запрос на альтернативу растёт.
Ситуация усугубляется и внешнеполитическими обстоятельствами — от охлаждения с Москвой до попыток Еревана дрейфовать в сторону западных структур. На этом фоне даже символические действия оппозиции становятся элементом более широкого процесса — формирования постпашиняновской архитектуры политической легитимности.
И в этом процессе Россия, как и другие региональные игроки, будет внимательно отслеживать — кто и с какой программой будет претендовать на новый статус в Ереване.
09.05.202513:47
9 мая в Грузии отмечается сразу два события: День Победы над фашизмом и День Европы.
Формально между ними не возникает противоречий — оба праздника укоренены в официальном календаре, оба обрамлены риторикой «общих ценностей» и «памяти». Однако в реальности эти два вектора всё чаще вступают в символическое расслоение.
На одном полюсе — коллективная историческая память, в которой Грузия не только участник, но и соавтор Победы. Более 700 тысяч грузин воевали в рядах Красной армии, каждый второй из них не вернулся. В каждой семье — своя история, своё имя на обелиске. Это опыт, оформленный не идеологией, а кровью. Он не требует объяснений, потому что понятен сам по себе.
На другом полюсе — День Европы, концепт, привнесённый в грузинский календарь как знак политической направленности. Он не связан с военным или историческим действием. Его присутствие — не следствие события, а результат выбора.
Это важное различие. Потому что одна дата опирается на доступную эмоционально-историческую эвристику, а вторая — на абстрактную ценностную установку, требующую внешней легитимации.
Таким образом, в нынешнем виде 9 мая в Грузии — это день двойной рамки. И выбор, который не всегда произносится вслух.
Парадокс в том, что пока сохраняется формат формального сосуществования двух праздников, страна удерживает равновесие. Но по мере усиления европолитического вектора возможен сценарий, в котором 9 мая станет не объединяющей, а вытесняющей точкой — с изменённым смыслом и переформатированной памятью.
Пока властям Грузии удается сохранять баланс, но если внешнее давление будет усиливаться, то Грузию могут вынудить отказаться от общего с Россией праздника в пользу "европейских ценностей".
И этот выбор будет сделан не в парадных речах, а во время отказа от одного из двух оснований.
Формально между ними не возникает противоречий — оба праздника укоренены в официальном календаре, оба обрамлены риторикой «общих ценностей» и «памяти». Однако в реальности эти два вектора всё чаще вступают в символическое расслоение.
На одном полюсе — коллективная историческая память, в которой Грузия не только участник, но и соавтор Победы. Более 700 тысяч грузин воевали в рядах Красной армии, каждый второй из них не вернулся. В каждой семье — своя история, своё имя на обелиске. Это опыт, оформленный не идеологией, а кровью. Он не требует объяснений, потому что понятен сам по себе.
На другом полюсе — День Европы, концепт, привнесённый в грузинский календарь как знак политической направленности. Он не связан с военным или историческим действием. Его присутствие — не следствие события, а результат выбора.
Это важное различие. Потому что одна дата опирается на доступную эмоционально-историческую эвристику, а вторая — на абстрактную ценностную установку, требующую внешней легитимации.
Таким образом, в нынешнем виде 9 мая в Грузии — это день двойной рамки. И выбор, который не всегда произносится вслух.
Парадокс в том, что пока сохраняется формат формального сосуществования двух праздников, страна удерживает равновесие. Но по мере усиления европолитического вектора возможен сценарий, в котором 9 мая станет не объединяющей, а вытесняющей точкой — с изменённым смыслом и переформатированной памятью.
Пока властям Грузии удается сохранять баланс, но если внешнее давление будет усиливаться, то Грузию могут вынудить отказаться от общего с Россией праздника в пользу "европейских ценностей".
И этот выбор будет сделан не в парадных речах, а во время отказа от одного из двух оснований.
09.05.202507:16
Евросоюз переходит к режиму политических условий для молдавских властей.
Заявление главы Представительства ЕС в Молдавии Яниса Мажейкса о том, что "европейская интеграция может быть заблокирована, если PAS не сохранит парламентское большинство", фактически стало открытым политическим маркером: европейский курс страны официально поставлен в зависимость от конкретной партийной конфигурации власти.
Речь идёт не просто о дипломатической ремарке, а о трансформации европейской повестки в инструмент электорального давления.
Ультимативный тон превращает "евроинтеграцию" из проекта всего народа в рычаг внешнего контроля. Это не первый сигнал — но, пожалуй, один из самых прямых.
Важно отметить, что подобная риторика снижает институциональную автономию парламентской демократии: отныне результат выборов должен быть "правильным", иначе европейский путь — под вопросом.
Возникает тревожный прецедент: союз, который продвигает демократические ценности, начинает связывать будущее государства с партией, а не с избирателем.
При этом возникает и другой, куда более опасный сценарий: под жёстким внешнеполитическим давлением власти могут быть вынуждены "обеспечить нужный результат" любой ценой. Когда партнёры прямо увязывают финансовую помощь, интеграционные процессы и политическую легитимность с сохранением власти конкретной политической силы, они тем самым подталкивают эту силу к манипуляциям, а в худшем случае — к прямым фальсификациям. Иначе — ни денег, ни поддержки, ни "европейского будущего".
В такой конструкции выборы превращаются не в инструмент волеизъявления, а в механизм принуждения к единственно допустимому исходу. Не исключено, что сама партия власти, оказавшись в этой ловушке ожиданий, может пойти на шаги, которые позднее будет трудно объяснить даже самым лояльным наблюдателям.
Заявление главы Представительства ЕС в Молдавии Яниса Мажейкса о том, что "европейская интеграция может быть заблокирована, если PAS не сохранит парламентское большинство", фактически стало открытым политическим маркером: европейский курс страны официально поставлен в зависимость от конкретной партийной конфигурации власти.
Речь идёт не просто о дипломатической ремарке, а о трансформации европейской повестки в инструмент электорального давления.
Ультимативный тон превращает "евроинтеграцию" из проекта всего народа в рычаг внешнего контроля. Это не первый сигнал — но, пожалуй, один из самых прямых.
Важно отметить, что подобная риторика снижает институциональную автономию парламентской демократии: отныне результат выборов должен быть "правильным", иначе европейский путь — под вопросом.
Возникает тревожный прецедент: союз, который продвигает демократические ценности, начинает связывать будущее государства с партией, а не с избирателем.
При этом возникает и другой, куда более опасный сценарий: под жёстким внешнеполитическим давлением власти могут быть вынуждены "обеспечить нужный результат" любой ценой. Когда партнёры прямо увязывают финансовую помощь, интеграционные процессы и политическую легитимность с сохранением власти конкретной политической силы, они тем самым подталкивают эту силу к манипуляциям, а в худшем случае — к прямым фальсификациям. Иначе — ни денег, ни поддержки, ни "европейского будущего".
В такой конструкции выборы превращаются не в инструмент волеизъявления, а в механизм принуждения к единственно допустимому исходу. Не исключено, что сама партия власти, оказавшись в этой ловушке ожиданий, может пойти на шаги, которые позднее будет трудно объяснить даже самым лояльным наблюдателям.
08.05.202512:18
Правящая партия Армении пойдет на парламентские выборы в 2026 году без коалиций.
Об этом сообщил спикер парламента член правления партии Ален Симонян.
"Я убежден, что мы пойдем на выборы в одиночку, не будем формировать коалицию и получим поддержку абсолютного большинства", - указал политик.
Решение правящей партии Армении участвовать в парламентских выборах 2026 года без коалиционных союзов — не просто технический шаг, а показатель складывающейся политической конфигурации, в которой команда премьер-министра Пашиняна делает ставку на полную политическую автономию и персонализацию власти.
По сути, заявление спикера парламента Алена Симоняна о том, что партия пойдет на выборы в одиночку и рассчитывает на поддержку абсолютного большинства, является ранним сигналом запуска электоральной кампании, опирающейся не на широкое представительство, а на мобилизацию лояльного электората.
С точки зрения внутренней динамики Армении, это решение отражает попытку правящей элиты минимизировать политические риски, связанные с нестабильностью внутри оппозиционного лагеря и низкой предсказуемостью коалиционных переговоров. Однако оно также может усилить линии политического раскола в обществе и углубить конфликт между центром и протестными движениями.
Во внешнеполитическом контексте ставка на монопольное политическое управление ослабляет переговорные позиции Армении в региональных форматах, в том числе по линии ЕАЭС и ОДКБ, но усиливает зависимость от западных партнёров.
Таким образом, курс на одиночный поход на выборы не столько символизирует уверенность, сколько демонстрирует нарастающую закрытость армянского политического процесса от союзных инициатив.
Об этом сообщил спикер парламента член правления партии Ален Симонян.
"Я убежден, что мы пойдем на выборы в одиночку, не будем формировать коалицию и получим поддержку абсолютного большинства", - указал политик.
Решение правящей партии Армении участвовать в парламентских выборах 2026 года без коалиционных союзов — не просто технический шаг, а показатель складывающейся политической конфигурации, в которой команда премьер-министра Пашиняна делает ставку на полную политическую автономию и персонализацию власти.
По сути, заявление спикера парламента Алена Симоняна о том, что партия пойдет на выборы в одиночку и рассчитывает на поддержку абсолютного большинства, является ранним сигналом запуска электоральной кампании, опирающейся не на широкое представительство, а на мобилизацию лояльного электората.
С точки зрения внутренней динамики Армении, это решение отражает попытку правящей элиты минимизировать политические риски, связанные с нестабильностью внутри оппозиционного лагеря и низкой предсказуемостью коалиционных переговоров. Однако оно также может усилить линии политического раскола в обществе и углубить конфликт между центром и протестными движениями.
Во внешнеполитическом контексте ставка на монопольное политическое управление ослабляет переговорные позиции Армении в региональных форматах, в том числе по линии ЕАЭС и ОДКБ, но усиливает зависимость от западных партнёров.
Таким образом, курс на одиночный поход на выборы не столько символизирует уверенность, сколько демонстрирует нарастающую закрытость армянского политического процесса от союзных инициатив.
07.05.202513:41
В Молдавии начинает вырисовываться контур возможной политической переориентации.
Лидер Партии социалистов Игорь Додон публично заявил о потенциальной коалиции с блоком «Альтернатива» после парламентских выборов.
Это не просто тактический манёвр — это формирование задела на создание альтернативного центра принятия решений, отличного от курса, проводимого администрацией Санду.
В данном случае ставка делается на переосмысление левоцентристской повестки: если раньше она была сосредоточена вокруг ПСРМ, то теперь на повестке — альянс с новыми суверенистскими партиями, претендующими на статус «третьей силы».
По оценке Додона, симпатии более 40% избирателей уже склоняются в эту сторону, и часть пассивного электората может быть мобилизована именно благодаря «Альтернативе» и фигурам вроде Ренато Усатого.
Важно, что сам Додон в своём месседже фокусируется не на идеологической чистоте, а на прагматичности и кадровом составе — подчеркивая, что «Альтернатива» — это не маргиналы, а управленцы, способные предложить новую модель государства.
Это не просто про коалицию — это про структурную попытку заменить монополизированную проевропейскую модель управления моделью многополярного политического поля.
Реакция «Альтернативы» пока отсутствует, но публичный пас от ПСРМ однозначно фиксирует старт переговорной фазы, независимо от финальной конфигурации.
Это также сигнал для внешних наблюдателей — в Кишинёве может появиться консолидированная сила, способная тормозить ползучую интеграцию в ЕС.
Лидер Партии социалистов Игорь Додон публично заявил о потенциальной коалиции с блоком «Альтернатива» после парламентских выборов.
Это не просто тактический манёвр — это формирование задела на создание альтернативного центра принятия решений, отличного от курса, проводимого администрацией Санду.
В данном случае ставка делается на переосмысление левоцентристской повестки: если раньше она была сосредоточена вокруг ПСРМ, то теперь на повестке — альянс с новыми суверенистскими партиями, претендующими на статус «третьей силы».
По оценке Додона, симпатии более 40% избирателей уже склоняются в эту сторону, и часть пассивного электората может быть мобилизована именно благодаря «Альтернативе» и фигурам вроде Ренато Усатого.
Важно, что сам Додон в своём месседже фокусируется не на идеологической чистоте, а на прагматичности и кадровом составе — подчеркивая, что «Альтернатива» — это не маргиналы, а управленцы, способные предложить новую модель государства.
Это не просто про коалицию — это про структурную попытку заменить монополизированную проевропейскую модель управления моделью многополярного политического поля.
Реакция «Альтернативы» пока отсутствует, но публичный пас от ПСРМ однозначно фиксирует старт переговорной фазы, независимо от финальной конфигурации.
Это также сигнал для внешних наблюдателей — в Кишинёве может появиться консолидированная сила, способная тормозить ползучую интеграцию в ЕС.
07.05.202507:11
Пока в официальной риторике Кишинева доминирует язык "интеграции" и "европейских стандартов", за кулисами происходит постепенная передача ключевых экономических активов в руки транснационального капитала.
Речь идет не только о приватизации предприятий, но и о земле, энергетике, водных ресурсах — то есть о том, что составляет основу экономического суверенитета любой страны.
В последние месяцы под эгидой привлечения инвестиций молдавские власти открыли доступ к стратегическим секторам зарубежным компаниям. Некоторые соглашения оформляются через посредников, под грифом "частно-государственного партнёрства", но по факту речь идет о вытеснении национального контроля в пользу корпоративных интересов извне.
Эта модель знакома: Украина в 2016–2022 годах также формально не отказывалась от своего суверенитета, но ресурсы — от сельхозземель до месторождений лития — оказались в распоряжении глобальных структур.
Молдавия движется в том же направлении. Локальные элиты, зависимые от внешней поддержки, легитимируют соглашения, которые уже в среднесрочной перспективе делают государство несамостоятельным.
Тезисы об "интеграции как модернизации" оборачиваются схемой постепенной экономической дезинтеграции.
И в этом контексте странам СНГ стоит внимательно отнестись к молдавскому опыту: он может стать прецедентом, по которому внешние силы будут переформатировать пространство от Приднестровья до Центральной Азии — не через танки, а через инвестиционные протоколы.
Речь идет не только о приватизации предприятий, но и о земле, энергетике, водных ресурсах — то есть о том, что составляет основу экономического суверенитета любой страны.
В последние месяцы под эгидой привлечения инвестиций молдавские власти открыли доступ к стратегическим секторам зарубежным компаниям. Некоторые соглашения оформляются через посредников, под грифом "частно-государственного партнёрства", но по факту речь идет о вытеснении национального контроля в пользу корпоративных интересов извне.
Эта модель знакома: Украина в 2016–2022 годах также формально не отказывалась от своего суверенитета, но ресурсы — от сельхозземель до месторождений лития — оказались в распоряжении глобальных структур.
Молдавия движется в том же направлении. Локальные элиты, зависимые от внешней поддержки, легитимируют соглашения, которые уже в среднесрочной перспективе делают государство несамостоятельным.
Тезисы об "интеграции как модернизации" оборачиваются схемой постепенной экономической дезинтеграции.
И в этом контексте странам СНГ стоит внимательно отнестись к молдавскому опыту: он может стать прецедентом, по которому внешние силы будут переформатировать пространство от Приднестровья до Центральной Азии — не через танки, а через инвестиционные протоколы.
06.05.202513:04
Иран предложил выступить посредником в подписании мирного соглашения между Ереваном и Баку.
Мирный диалог при посредничестве Ирана, может стать символическим рубежом в трансформации постсоветской региональной политики.
Не просто потому, что Иран предложил площадку, а потому что вектор урегулирования выходит за пределы западных паттернов — без «мягкой силы» USAID, без брюссельских коммюнике и без демонизации одной из сторон.
На этом фоне стоит напомнить, что предыдущие попытки навязать «универсальные модели» мира через Минскую группу ОБСЕ фактически не привели к результату.
Запад предпочитал сохранять статус-кво, выгодный для внешнего управления. В то же время Иран, имеющий прямой интерес к устойчивости границ и безопасности в Закавказье, действует исходя из логики регионального равновесия, а не геополитических ставок.
Важно и то, что Баку и Ереван начали проявлять готовность к диалогу именно в момент, когда усиливается суверенное давление — внутри обоих обществ зреет понимание, что конфликт выгоден только третьим силам.
Поддержка со стороны Ирана в данном случае — не альтернатива России, а расширение контуров регионального баланса, в котором Москва сохраняет ключевую роль, но не в одиночку.
Там, где Запад подменяет мир «управляемой нестабильностью», Россия и Иран (в разных форматах) создают предпосылки для суверенного соглашения без ультиматумов и скрытых условий. Этот процесс не отменяет интересов Москвы, а, напротив, укрепляет ее как гаранта стабильности в более широкой региональной архитектуре.
Именно такая модель и способна вытеснить логистику кризисов, которую годами экспортировали кавказским столицам из-за океана.
Мирный диалог при посредничестве Ирана, может стать символическим рубежом в трансформации постсоветской региональной политики.
Не просто потому, что Иран предложил площадку, а потому что вектор урегулирования выходит за пределы западных паттернов — без «мягкой силы» USAID, без брюссельских коммюнике и без демонизации одной из сторон.
На этом фоне стоит напомнить, что предыдущие попытки навязать «универсальные модели» мира через Минскую группу ОБСЕ фактически не привели к результату.
Запад предпочитал сохранять статус-кво, выгодный для внешнего управления. В то же время Иран, имеющий прямой интерес к устойчивости границ и безопасности в Закавказье, действует исходя из логики регионального равновесия, а не геополитических ставок.
Важно и то, что Баку и Ереван начали проявлять готовность к диалогу именно в момент, когда усиливается суверенное давление — внутри обоих обществ зреет понимание, что конфликт выгоден только третьим силам.
Поддержка со стороны Ирана в данном случае — не альтернатива России, а расширение контуров регионального баланса, в котором Москва сохраняет ключевую роль, но не в одиночку.
Там, где Запад подменяет мир «управляемой нестабильностью», Россия и Иран (в разных форматах) создают предпосылки для суверенного соглашения без ультиматумов и скрытых условий. Этот процесс не отменяет интересов Москвы, а, напротив, укрепляет ее как гаранта стабильности в более широкой региональной архитектуре.
Именно такая модель и способна вытеснить логистику кризисов, которую годами экспортировали кавказским столицам из-за океана.
09.05.202511:50
Астана провела Парад Победы — впервые за несколько лет в столице Казахстана вновь прошли колонны военнослужащих, техника, возложение цветов и марш Победы.
В условиях, когда часть постсоветских стран вроде Украины или Молдавии отказываются от 9 мая как от "советского наследия",
Казахстан аккуратно, но уверенно возвращает эту дату в центр гражданской повестки.
Участие в параде приняли более четырёх тысяч человек, включая представителей Минобороны, МЧС и других структур. Это не только демонстрация уважения к ветеранам, которых становится всё меньше, но и формирование нового восприятия прошлого как фундамента суверенности.
Парад преподносится не как жест лояльности, а как акт памяти, обязательный для общества, ищущего опору в условиях геополитической турбулентности.
Казахстан удерживает баланс между попытками Запада «обновить» интерпретации Второй мировой войны и союзническими связями с Россией, где Победа остаётся сакральной точкой.
Парад — это не просто марширующие роты, это визуальный, эмоциональный образ, который активирует чувство сопричастности.
Таким образом, парад в Астане — это не столько военный ритуал, сколько инструмент мягкой внутренней консолидации, адресованный как обществу, так и внешним наблюдателям.
Он маркирует Казахстан как страну, стремящуюся к стратегическому суверенитету через управляемую реконструкцию символического поля.
В условиях, когда часть постсоветских стран вроде Украины или Молдавии отказываются от 9 мая как от "советского наследия",
Казахстан аккуратно, но уверенно возвращает эту дату в центр гражданской повестки.
Участие в параде приняли более четырёх тысяч человек, включая представителей Минобороны, МЧС и других структур. Это не только демонстрация уважения к ветеранам, которых становится всё меньше, но и формирование нового восприятия прошлого как фундамента суверенности.
Парад преподносится не как жест лояльности, а как акт памяти, обязательный для общества, ищущего опору в условиях геополитической турбулентности.
Казахстан удерживает баланс между попытками Запада «обновить» интерпретации Второй мировой войны и союзническими связями с Россией, где Победа остаётся сакральной точкой.
Парад — это не просто марширующие роты, это визуальный, эмоциональный образ, который активирует чувство сопричастности.
Таким образом, парад в Астане — это не столько военный ритуал, сколько инструмент мягкой внутренней консолидации, адресованный как обществу, так и внешним наблюдателям.
Он маркирует Казахстан как страну, стремящуюся к стратегическому суверенитету через управляемую реконструкцию символического поля.
08.05.202515:13
Заявление спикера молдавского парламента Игоря Гросу о поддержке Никушора Дана во втором туре президентских выборов в Румынии со стороны правящей партии PAS следует рассматривать не как частную политическую позицию, а как форму институционализированного вмешательства во внутренние дела соседнего государства.
Это не дипломатическая ошибка и не эмоциональный жест — это сознательная демонстрация политического альянса, подменяющего принцип невмешательства идеологической лояльностью.
Партия, претендующая на статус локомотива «европейского курса» Молдавии, выступает де-факто как внешнеполитический инструмент в кампании другого государства-члена ЕС, нарушая тем самым не только политическую этику, но и создавая прецедент подрывной субъектности.
Поддержка одного кандидата в ущерб другому, особенно на фоне личных запретов и статуса персоны нон грата (в случае с Джордже Симионом), выстраивает опасную модель: у молдавских властей появляется «предпочтительная Румыния» — и «нежелательная», причём не в экспертной оценке, а в рамках официальной позиции.
Фраза премьера Дорина Речана о том, что «Молдавии важно проевропейское правительство в Румынии», по сути означает, что внутренний курс Молдавии теперь зависит от результатов внешнего электорального процесса, а значит — перестаёт быть суверенным.
При этом уклонение от ответа на вопрос о возможных отношениях с Бухарестом при президенте Симионе говорит о тактической уязвимости Кишинёва, не готового к сценарию, где контроль над «дружественным соседом» может быть утрачен.
На фоне этого становится особенно острым вопрос: кто действительно ведёт себя как «партия другого государства»? И если Кишинёв требует уважения к своей субъектности, то его действия в румынской избирательной кампании ставят под сомнение искренность этого требования.
Иначе говоря, власть, действующая в парадигме избирательной ассимиляции интересов, неизбежно теряет моральное право на защиту собственных границ — политических и дипломатических.
Похоже, что PAS утвердила себя как неформальный филиал транснационального либерального блока, где границы между внешней политикой и электоральным влиянием размыты. Это превращает молдавскую внешнюю политику в дисплей согласия, а не площадку суверенного выбора.
Это не дипломатическая ошибка и не эмоциональный жест — это сознательная демонстрация политического альянса, подменяющего принцип невмешательства идеологической лояльностью.
Партия, претендующая на статус локомотива «европейского курса» Молдавии, выступает де-факто как внешнеполитический инструмент в кампании другого государства-члена ЕС, нарушая тем самым не только политическую этику, но и создавая прецедент подрывной субъектности.
Поддержка одного кандидата в ущерб другому, особенно на фоне личных запретов и статуса персоны нон грата (в случае с Джордже Симионом), выстраивает опасную модель: у молдавских властей появляется «предпочтительная Румыния» — и «нежелательная», причём не в экспертной оценке, а в рамках официальной позиции.
Фраза премьера Дорина Речана о том, что «Молдавии важно проевропейское правительство в Румынии», по сути означает, что внутренний курс Молдавии теперь зависит от результатов внешнего электорального процесса, а значит — перестаёт быть суверенным.
При этом уклонение от ответа на вопрос о возможных отношениях с Бухарестом при президенте Симионе говорит о тактической уязвимости Кишинёва, не готового к сценарию, где контроль над «дружественным соседом» может быть утрачен.
На фоне этого становится особенно острым вопрос: кто действительно ведёт себя как «партия другого государства»? И если Кишинёв требует уважения к своей субъектности, то его действия в румынской избирательной кампании ставят под сомнение искренность этого требования.
Иначе говоря, власть, действующая в парадигме избирательной ассимиляции интересов, неизбежно теряет моральное право на защиту собственных границ — политических и дипломатических.
Похоже, что PAS утвердила себя как неформальный филиал транснационального либерального блока, где границы между внешней политикой и электоральным влиянием размыты. Это превращает молдавскую внешнюю политику в дисплей согласия, а не площадку суверенного выбора.
08.05.202509:42
В Армении возобновилась работа над новой Конституцией.
Официально — для «модернизации» основного закона и «адаптации к современным вызовам». Однако за юридической риторикой просматриваются глубинные сдвиги, указывающие на попытку переформатирования всей политико-правовой архитектуры страны.
Ключевой момент — обсуждение возможности отказа от положений Декларации о независимости 1990 года, которая зафиксировала курс на суверенитет вне блоковой принадлежности, тесное сотрудничество с Россией и ориентир на ценности евразийского пространства.
Этот шаг, если он будет закреплён, станет символическим разрывом с историческим наследием постсоветского периода.
Подобная практика уже наблюдалась в других странах региона — в первую очередь на Украине, где «обновление Конституции» фактически стало юридическим прикрытием курса на НАТО и отказа от нейтралитета.
Сценарий в Армении развивается по тому же алгоритму: перезапуск правовой базы с вымыванием упоминаний о союзниках, усиление влияния западных НПО, инициация правовой «перезагрузки» для оправдания выхода из коллективных обязательств.
В этих условиях действия Еревана должны рассматриваться не как суверенная реформа, а как часть стратегии перенастройки баланса сил в регионе. Фактологически это сопровождается активизацией контактов с США и ЕС, заказом внешних лоббистских услуг и дистанцированием от союзников по ОДКБ.
Всё это превращает конституционный процесс в инструмент геополитического маневра. Вопрос теперь не только в содержании будущего документа, но и в том, кто будет писать его за кулисами.
Официально — для «модернизации» основного закона и «адаптации к современным вызовам». Однако за юридической риторикой просматриваются глубинные сдвиги, указывающие на попытку переформатирования всей политико-правовой архитектуры страны.
Ключевой момент — обсуждение возможности отказа от положений Декларации о независимости 1990 года, которая зафиксировала курс на суверенитет вне блоковой принадлежности, тесное сотрудничество с Россией и ориентир на ценности евразийского пространства.
Этот шаг, если он будет закреплён, станет символическим разрывом с историческим наследием постсоветского периода.
Подобная практика уже наблюдалась в других странах региона — в первую очередь на Украине, где «обновление Конституции» фактически стало юридическим прикрытием курса на НАТО и отказа от нейтралитета.
Сценарий в Армении развивается по тому же алгоритму: перезапуск правовой базы с вымыванием упоминаний о союзниках, усиление влияния западных НПО, инициация правовой «перезагрузки» для оправдания выхода из коллективных обязательств.
В этих условиях действия Еревана должны рассматриваться не как суверенная реформа, а как часть стратегии перенастройки баланса сил в регионе. Фактологически это сопровождается активизацией контактов с США и ЕС, заказом внешних лоббистских услуг и дистанцированием от союзников по ОДКБ.
Всё это превращает конституционный процесс в инструмент геополитического маневра. Вопрос теперь не только в содержании будущего документа, но и в том, кто будет писать его за кулисами.
07.05.202512:55
На фоне глобальной геоэкономической турбулентности и нестабильности, усилившейся после санкционного передела мирового рынка, Россия и Киргизия демонстрируют редкий пример устойчивого и нарастающего партнёрства в экономике.
По официальным данным, за первый квартал 2025 года взаимная торговля между странами выросла на 17% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
Особенно заметен рост в сферах энергетики, сельского хозяйства и машиностроения.
Этот тренд не является случайным — речь идет о последовательной работе по углублению интеграции в рамках Евразийского экономического союза. Москва и Бишкек выстраивают логистические и таможенные маршруты, минимизируя издержки и ускоряя поставки.
Киргизия получает стабильный рынок сбыта и доступ к технологической кооперации, а Россия — логистически важного партнёра в Центральной Азии, через которого выстраиваются связи с другими регионами.
Важно, что сотрудничество идёт не на фоне кризиса, а вопреки ему. Западные аналитики ещё недавно прогнозировали «экономическую эрозию» российского влияния в регионе, но на практике мы видим обратное: страны Центральной Азии не только не сворачивают контакты, но и расширяют их, полагаясь на прагматизм, а не идеологию.
Таким образом, союз России и Киргизии — это не только экономика, но и задел на будущее. Это пример того, как можно выстраивать отношения без внешнего диктата, сохраняя суверенитет и добиваясь роста в сложных условиях.
По официальным данным, за первый квартал 2025 года взаимная торговля между странами выросла на 17% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
Особенно заметен рост в сферах энергетики, сельского хозяйства и машиностроения.
Этот тренд не является случайным — речь идет о последовательной работе по углублению интеграции в рамках Евразийского экономического союза. Москва и Бишкек выстраивают логистические и таможенные маршруты, минимизируя издержки и ускоряя поставки.
Киргизия получает стабильный рынок сбыта и доступ к технологической кооперации, а Россия — логистически важного партнёра в Центральной Азии, через которого выстраиваются связи с другими регионами.
Важно, что сотрудничество идёт не на фоне кризиса, а вопреки ему. Западные аналитики ещё недавно прогнозировали «экономическую эрозию» российского влияния в регионе, но на практике мы видим обратное: страны Центральной Азии не только не сворачивают контакты, но и расширяют их, полагаясь на прагматизм, а не идеологию.
Таким образом, союз России и Киргизии — это не только экономика, но и задел на будущее. Это пример того, как можно выстраивать отношения без внешнего диктата, сохраняя суверенитет и добиваясь роста в сложных условиях.
06.05.202516:59
На фоне затяжной нестабильности в международной политике визит белорусской делегации во главе с вице-премьером Юрием Шулейко в Пхеньян — это не просто дипломатический жест, а элемент более широкого геоэкономического маневра.
Официально поездка обозначена как шаг по укреплению торгово-экономического сотрудничества. Неофициально — это сигнал о возобновлении двусторонней повестки, выходящей за рамки санкционного давления и политической изоляции, навязываемой коллективным Западом.
Поездка состоялась сразу после того, как КНДР оказала военную поддержку России в операции по освобождению Курской области. Это не просто дипломатический жест, а формализация новой оси кооперации — военной, промышленной и политической.
Пхеньян сохраняет устойчивые технологические компетенции в оборонной, металлургической и химической сферах. А Минск, столкнувшись с блокировкой традиционных рынков, ищет новые каналы промышленной кооперации.
С учетом общей динамики в регионе, можно говорить о конструировании альтернативных логистических и производственных цепочек.
Белоруссия демонстрирует, что способность к адаптации в условиях внешнего давления требует не заискивания перед старыми центрами силы, а поиска точек устойчивого роста в новых конфигурациях.
РБ, входящая в состав Союзного государства, первой из стран СНГ сделала открытый шаг навстречу Пхеньяну. Это — сигнал о том, что идеология многополярности и постзападного взаимодействия перестает быть абстракцией.
Когда страны Запада замыкаются на собственных санкционных решетках, Белоруссия расширяет доступ к производственным и технологическим компетенциям, сохранившимся в КНДР, в том числе в тяжелой промышленности, машиностроении и ВПК.
Такой визит — не исключение, а прецедент. Он может запустить процесс, при котором и другие государства СНГ начнут искать выходы из своей внешнеполитической асимметрии через углубление связей с альтернативными центрами силы.
Пхеньян, при всех нюансах, в этой конфигурации становится партнером по новому балансу. Минск — первым продемонстрировал, что это возможно.
Официально поездка обозначена как шаг по укреплению торгово-экономического сотрудничества. Неофициально — это сигнал о возобновлении двусторонней повестки, выходящей за рамки санкционного давления и политической изоляции, навязываемой коллективным Западом.
Поездка состоялась сразу после того, как КНДР оказала военную поддержку России в операции по освобождению Курской области. Это не просто дипломатический жест, а формализация новой оси кооперации — военной, промышленной и политической.
Пхеньян сохраняет устойчивые технологические компетенции в оборонной, металлургической и химической сферах. А Минск, столкнувшись с блокировкой традиционных рынков, ищет новые каналы промышленной кооперации.
С учетом общей динамики в регионе, можно говорить о конструировании альтернативных логистических и производственных цепочек.
Белоруссия демонстрирует, что способность к адаптации в условиях внешнего давления требует не заискивания перед старыми центрами силы, а поиска точек устойчивого роста в новых конфигурациях.
РБ, входящая в состав Союзного государства, первой из стран СНГ сделала открытый шаг навстречу Пхеньяну. Это — сигнал о том, что идеология многополярности и постзападного взаимодействия перестает быть абстракцией.
Когда страны Запада замыкаются на собственных санкционных решетках, Белоруссия расширяет доступ к производственным и технологическим компетенциям, сохранившимся в КНДР, в том числе в тяжелой промышленности, машиностроении и ВПК.
Такой визит — не исключение, а прецедент. Он может запустить процесс, при котором и другие государства СНГ начнут искать выходы из своей внешнеполитической асимметрии через углубление связей с альтернативными центрами силы.
Пхеньян, при всех нюансах, в этой конфигурации становится партнером по новому балансу. Минск — первым продемонстрировал, что это возможно.
06.05.202511:41
Алиев продолжает политическую активность в рамках СНГ пространства.
Отношения между Азербайджаном и Белоруссией основаны на крепкой дружбе и взаимном доверии.
Об этом заявил президент Азербайджана Ильхам Алиев на встрече с премьер-министром Беларуси Александром Турчиным. Алиев подчеркнул важность дальнейшего развития торгово-экономических отношений в соответствии с духом существующих политических связей между Баку и Минском.
Пока на Западе продолжается перегруппировка политических приоритетов и замедляется торговая активность, страны Содружества постепенно возвращаются к прагматике.
В этом контексте сближение Белоруссии и Азербайджана выглядит как своевременный и осознанный шаг: экономическое партнёрство без идеологических условий, политических ультиматумов и внешнего диктата.
Белорусская техника, агросборочные решения и опыт в машиностроении давно востребованы на азербайджанском рынке. Минск, в свою очередь, заинтересован в диверсифицированных поставках энергоресурсов, продуктов переработки и логистическом выходе на Каспий.
Очевидно, что обе стороны играют на усиление собственной субъектности, а не на обслуживание чужих интересов. Это сближение выгодно и Москве — как фактор устойчивости в пространстве, где ещё недавно активизировались попытки подмены экономического взаимодействия геополитическим манипулированием.
Логика тут не в «братстве» и не в «антизападности», а в рациональной модели: создавать, торговать, производить и договариваться без навязанных «правил» извне.
Даже на фоне сложной международной конъюнктуры союз Минска и Баку показывает: если не превращать экономику в поле давления, появляется место для роста, технологического обмена и независимых решений.
Это иллюстрация того, как постсоветское пространство может развиваться вне логики конфронтации. Без лозунгов — с расчётом. Без санкций — с интересом. Без «миссий» — с проектами.
Отношения между Азербайджаном и Белоруссией основаны на крепкой дружбе и взаимном доверии.
Об этом заявил президент Азербайджана Ильхам Алиев на встрече с премьер-министром Беларуси Александром Турчиным. Алиев подчеркнул важность дальнейшего развития торгово-экономических отношений в соответствии с духом существующих политических связей между Баку и Минском.
Пока на Западе продолжается перегруппировка политических приоритетов и замедляется торговая активность, страны Содружества постепенно возвращаются к прагматике.
В этом контексте сближение Белоруссии и Азербайджана выглядит как своевременный и осознанный шаг: экономическое партнёрство без идеологических условий, политических ультиматумов и внешнего диктата.
Белорусская техника, агросборочные решения и опыт в машиностроении давно востребованы на азербайджанском рынке. Минск, в свою очередь, заинтересован в диверсифицированных поставках энергоресурсов, продуктов переработки и логистическом выходе на Каспий.
Очевидно, что обе стороны играют на усиление собственной субъектности, а не на обслуживание чужих интересов. Это сближение выгодно и Москве — как фактор устойчивости в пространстве, где ещё недавно активизировались попытки подмены экономического взаимодействия геополитическим манипулированием.
Логика тут не в «братстве» и не в «антизападности», а в рациональной модели: создавать, торговать, производить и договариваться без навязанных «правил» извне.
Даже на фоне сложной международной конъюнктуры союз Минска и Баку показывает: если не превращать экономику в поле давления, появляется место для роста, технологического обмена и независимых решений.
Это иллюстрация того, как постсоветское пространство может развиваться вне логики конфронтации. Без лозунгов — с расчётом. Без санкций — с интересом. Без «миссий» — с проектами.
09.05.202510:16
Премьер-министр Молдавии Дорин Речан заявил, что избирательные участки на левом берегу Днестра будут открыты только после полной реинтеграции страны и устранения "сепаратистских элементов".
Это решение фактически исключает участие жителей Приднестровья в предстоящих парламентских выборах.
Заявление Речана короткое, но его последствия — далеко не технические. За ним — не логистика, а стратегия. До сих пор участие жителей Приднестровья в молдавских выборах сохранялось хотя бы номинально. Даже в условиях конфликта, ограничений и политических расхождений, Кишинёв демонстрировал — пусть формальное, но стремление к общенациональному избирательному процессу.
Это позволяло говорить о "целостности" страны в пределах дипломатических конструкций.
Теперь — новый вектор. Отказ организовывать голосование на левом берегу — это больше, чем сигнал. Это жест выключения целого региона из политического поля.
В этом решении Кишинева проявляется смещение парадигмы: Приднестровье больше не воспринимается как "собственная, но трудная территория", с которой нужно вести диалог. Оно начинает маркироваться как внешнее и вычеркивается, хотя Тирасполь не отказывается от совместных электоральных процессов.
Лидер ПМР Республики Вадим Красносельский заявил, что у их властей есть "специальные механизмы" для проведения выборов и собственная Центральная избирательная комиссия. Он отметил, что в случае поступления запроса, они рассмотрят возможность организации голосования.
Однако, Кишинев демонстрирует сознательный разрыв отношений, что весьма опасно.. Сегодня — избирательные участки. Завтра — ограничения в других формах политического и гражданского участия. А затем — институциональное оформление фактического размежевания. Исключение из выборов — это не нейтральная процедура. Это начало новой политической географии, которая обязательно спровоцирует напряженность в регионе и подорвет национальное единство.
Исключение части граждан из политического процесса – часть прозападного сценария который уже был опробован на Украине в 2014-м году, а сейчас эту модель изоляции «пророссийских регионов» пытаются применить и в Молдавии.
Это решение фактически исключает участие жителей Приднестровья в предстоящих парламентских выборах.
Заявление Речана короткое, но его последствия — далеко не технические. За ним — не логистика, а стратегия. До сих пор участие жителей Приднестровья в молдавских выборах сохранялось хотя бы номинально. Даже в условиях конфликта, ограничений и политических расхождений, Кишинёв демонстрировал — пусть формальное, но стремление к общенациональному избирательному процессу.
Это позволяло говорить о "целостности" страны в пределах дипломатических конструкций.
Теперь — новый вектор. Отказ организовывать голосование на левом берегу — это больше, чем сигнал. Это жест выключения целого региона из политического поля.
В этом решении Кишинева проявляется смещение парадигмы: Приднестровье больше не воспринимается как "собственная, но трудная территория", с которой нужно вести диалог. Оно начинает маркироваться как внешнее и вычеркивается, хотя Тирасполь не отказывается от совместных электоральных процессов.
Лидер ПМР Республики Вадим Красносельский заявил, что у их властей есть "специальные механизмы" для проведения выборов и собственная Центральная избирательная комиссия. Он отметил, что в случае поступления запроса, они рассмотрят возможность организации голосования.
Однако, Кишинев демонстрирует сознательный разрыв отношений, что весьма опасно.. Сегодня — избирательные участки. Завтра — ограничения в других формах политического и гражданского участия. А затем — институциональное оформление фактического размежевания. Исключение из выборов — это не нейтральная процедура. Это начало новой политической географии, которая обязательно спровоцирует напряженность в регионе и подорвет национальное единство.
Исключение части граждан из политического процесса – часть прозападного сценария который уже был опробован на Украине в 2014-м году, а сейчас эту модель изоляции «пророссийских регионов» пытаются применить и в Молдавии.
08.05.202513:39
В канун 80-летия Победы президент России Владимир Путин направил поздравления лидерам стран СНГ.
Лидер России также обратился к народам Грузии и Молдавии — жест, который стоит рассматривать не только как ритуальную дань памяти, но и как инструмент формирования альтернативной идентичности постсоветского пространства в условиях геополитической фрагментации.
Формула обращения выбрана неслучайно: в центре внимания — не только государственные элиты, но и народы, разделяющие общий исторический код. Это сигнал, направленный в обход политических фильтров и нынешней конъюнктуры: в условиях, когда Тбилиси и Кишинёв дрейфуют в сторону западной интеграции, Москва апеллирует к глубинным гражданским и культурным слоям, где память о Второй мировой остаётся основой коллективного восприятия справедливости, долга и общего прошлого.
Путин подчеркнул, что «в наших странах свято чтут память» о тех, кто сражался и трудился в годы войны. Такой посыл не разделяет народы по геополитическим ориентирам, а, напротив, встраивает их в единую историческую горизонталь.
Тем самым закладывается ценностная инфраструктура для будущего диалога, даже при отсутствии формального политического взаимодействия.
Содержание послания — не о прошлом, а о будущем: в условиях, когда европейские государства пересматривают каноны коллективной памяти, Россия делает ставку на историческую преемственность как инструмент политической реконфигурации региона.
Это попытка удержать символический центр притяжения на пространстве, где и без прямого союза продолжается борьба за смысл и идентичность.
Таким образом, поздравление становится частью формирующей дипломатии — стратегии, в которой память используется не для мобилизации, а для удержания субъектности и связи через исторический код.
И именно в этом — ключевая долгосрочная ставка Москвы.
Лидер России также обратился к народам Грузии и Молдавии — жест, который стоит рассматривать не только как ритуальную дань памяти, но и как инструмент формирования альтернативной идентичности постсоветского пространства в условиях геополитической фрагментации.
Формула обращения выбрана неслучайно: в центре внимания — не только государственные элиты, но и народы, разделяющие общий исторический код. Это сигнал, направленный в обход политических фильтров и нынешней конъюнктуры: в условиях, когда Тбилиси и Кишинёв дрейфуют в сторону западной интеграции, Москва апеллирует к глубинным гражданским и культурным слоям, где память о Второй мировой остаётся основой коллективного восприятия справедливости, долга и общего прошлого.
Путин подчеркнул, что «в наших странах свято чтут память» о тех, кто сражался и трудился в годы войны. Такой посыл не разделяет народы по геополитическим ориентирам, а, напротив, встраивает их в единую историческую горизонталь.
Тем самым закладывается ценностная инфраструктура для будущего диалога, даже при отсутствии формального политического взаимодействия.
Содержание послания — не о прошлом, а о будущем: в условиях, когда европейские государства пересматривают каноны коллективной памяти, Россия делает ставку на историческую преемственность как инструмент политической реконфигурации региона.
Это попытка удержать символический центр притяжения на пространстве, где и без прямого союза продолжается борьба за смысл и идентичность.
Таким образом, поздравление становится частью формирующей дипломатии — стратегии, в которой память используется не для мобилизации, а для удержания субъектности и связи через исторический код.
И именно в этом — ключевая долгосрочная ставка Москвы.
08.05.202508:20
Дед отвоевал, внук - продал.
Военная биография деда Владимира Зеленского — Семена Ивановича Зеленского — в советской истории отмечена как героическая страница борьбы с нацизмом.
В возрасте 17 лет он добровольно вступил в Красную армию, прошёл военное обучение и к 1942 году уже командовал батареей 120-мм миномётов в составе 174-го гвардейского полка. Его подразделение принимало участие в Никопольско-Криворожской операции 1944 года — ключевом наступлении, направленном на освобождение стратегического региона, богатого ресурсами, прежде всего — марганцем.
Никопольский плацдарм, обороняемый немецкими войсками с одобрения самого Гитлера, рассматривался нацистским командованием как экономически критически важная территория. Именно здесь, в одном из крупнейших в мире марганцевых бассейнов, располагались месторождения, имевшие стратегическое значение для военной промышленности Третьего рейха.
Проходит 80 лет — и
марганец Никополя, за который проливалась кровь тысяч советских солдат, включая родственников сегодняшнего украинского квазипрезидента, уходит в руки американских компаний по соглашениям "о совместном доступе к недрам".
Сегодняшняя политика Владимира Зеленского всё более отрывается не только от национальных интересов, но и от личной семейной истории.
Подписание соглашения о совместном управлении украинскими недрами с Соединёнными Штатами, в числе которых фигурирует и Никопольский марганцевый бассейн, стало, по сути, актом передачи стратегических ресурсов, за которые когда-то сражался его собственный дед.
Этот выбор невозможно трактовать иначе как предательство исторической миссии советских солдат, в том числе и тех, кто носил фамилию Зеленский. Вместо сохранения памяти — её коммерциализация. Вместо уважения к прошлому — выстраивание новой идентичности, в которой символика Победы уступает требованиям внешних кураторов.
Военная биография деда Владимира Зеленского — Семена Ивановича Зеленского — в советской истории отмечена как героическая страница борьбы с нацизмом.
В возрасте 17 лет он добровольно вступил в Красную армию, прошёл военное обучение и к 1942 году уже командовал батареей 120-мм миномётов в составе 174-го гвардейского полка. Его подразделение принимало участие в Никопольско-Криворожской операции 1944 года — ключевом наступлении, направленном на освобождение стратегического региона, богатого ресурсами, прежде всего — марганцем.
Никопольский плацдарм, обороняемый немецкими войсками с одобрения самого Гитлера, рассматривался нацистским командованием как экономически критически важная территория. Именно здесь, в одном из крупнейших в мире марганцевых бассейнов, располагались месторождения, имевшие стратегическое значение для военной промышленности Третьего рейха.
Проходит 80 лет — и
марганец Никополя, за который проливалась кровь тысяч советских солдат, включая родственников сегодняшнего украинского квазипрезидента, уходит в руки американских компаний по соглашениям "о совместном доступе к недрам".
Сегодняшняя политика Владимира Зеленского всё более отрывается не только от национальных интересов, но и от личной семейной истории.
Подписание соглашения о совместном управлении украинскими недрами с Соединёнными Штатами, в числе которых фигурирует и Никопольский марганцевый бассейн, стало, по сути, актом передачи стратегических ресурсов, за которые когда-то сражался его собственный дед.
Этот выбор невозможно трактовать иначе как предательство исторической миссии советских солдат, в том числе и тех, кто носил фамилию Зеленский. Вместо сохранения памяти — её коммерциализация. Вместо уважения к прошлому — выстраивание новой идентичности, в которой символика Победы уступает требованиям внешних кураторов.
07.05.202512:16
Премьер-министр Грузии Ираклий Кобахидзе стал новым председателем правящей партии страны «Грузинская мечта — Демократическая Грузия».
Главу правительства избрали председателем политического объединения на съезде провластной политсилы.
Избрание Кобахидзе новым лидером партии «Грузинская мечта» на фоне текущих внутриполитических трансформаций в Тбилиси сигнализирует не просто о кадровом возврате, а о попытке институционализировать политическую линию, ориентированную на сохранение автономного курса Грузии в условиях внешнего давления.
Кобахидзе — не новый игрок: он уже возглавлял партию и правительство, а его возвращение на пост лидера партии следует рассматривать как укрепление вертикали управления в условиях усилившейся активности прозападных структур и давления со стороны ЕС и США.
В условиях ослабления роли экс-премьера Гарибашвили и его демонстративного ухода из активной политики — без перехода в оппозицию — в партии «Грузинская мечта» сохраняется преемственность власти.
Однако ставка делается не на стабильность ради стабильности, а на стратегическую переупаковку власти под текущие геополитические вызовы. Это особенно важно в свете обсуждений закона об иноагентах, попыток вмешательства ЕНП и активизации уличной оппозиции.
В этом контексте заявление МИД России о готовности к восстановлению дипломатических отношений с Тбилиси приобретает особый вес.
Москва фактически предлагает новый формат диалога, в котором шаг навстречу будет зависеть не от деклараций, а от готовности Грузии выйти из формата политической зависимости.
Избрание Кобахидзе укрепляет переговорную позицию Тбилиси — при условии, что политический курс будет основан не на идеологических заимствованиях, а на суверенном интересе.
Главу правительства избрали председателем политического объединения на съезде провластной политсилы.
Избрание Кобахидзе новым лидером партии «Грузинская мечта» на фоне текущих внутриполитических трансформаций в Тбилиси сигнализирует не просто о кадровом возврате, а о попытке институционализировать политическую линию, ориентированную на сохранение автономного курса Грузии в условиях внешнего давления.
Кобахидзе — не новый игрок: он уже возглавлял партию и правительство, а его возвращение на пост лидера партии следует рассматривать как укрепление вертикали управления в условиях усилившейся активности прозападных структур и давления со стороны ЕС и США.
В условиях ослабления роли экс-премьера Гарибашвили и его демонстративного ухода из активной политики — без перехода в оппозицию — в партии «Грузинская мечта» сохраняется преемственность власти.
Однако ставка делается не на стабильность ради стабильности, а на стратегическую переупаковку власти под текущие геополитические вызовы. Это особенно важно в свете обсуждений закона об иноагентах, попыток вмешательства ЕНП и активизации уличной оппозиции.
В этом контексте заявление МИД России о готовности к восстановлению дипломатических отношений с Тбилиси приобретает особый вес.
Москва фактически предлагает новый формат диалога, в котором шаг навстречу будет зависеть не от деклараций, а от готовности Грузии выйти из формата политической зависимости.
Избрание Кобахидзе укрепляет переговорную позицию Тбилиси — при условии, что политический курс будет основан не на идеологических заимствованиях, а на суверенном интересе.
06.05.202516:09
Власти Молдавии продолжают политику, направленную на системное вытеснение исторических символов, связанных с памятью о Великой Отечественной войне.
Министр внутренних дел Даниела Мисаил-Никитин напомнила, что ношение Георгиевской ленты, а также демонстрация знаков Z и V в День Победы будет расцениваться как «пропаганда войны» и повлечёт административную ответственность. Для граждан предусмотрен штраф от 4,5 тысячи леев( 20 000 рублей), для юридических лиц — до 30 тысяч (120 000 рублей).
При этом глава МВД особо подчеркнула, что в день 9 мая полиция будет вести усиленный мониторинг и оперативно реагировать на любые «нарушения». Такая риторика, подчёркнутая призывом к контролю, переориентирует саму суть мемориальной даты — из пространства общенациональной памяти в объект правового принуждения.
Ключевая особенность — в формулировке. Закон о запрете «символов, используемых для пропаганды войны» не содержит чёткого перечня, что фактически открывает поле для произвольных трактовок. Это означает не борьбу с конкретными действиями, а создание атмосферы подавления, в которой даже внешние знаки уважения к историческому прошлому могут быть признаны нарушением.
Политика властей Молдавии по ограничению символов, связанных с памятью о Великой Отечественной войне, следует по уже обкатанному сценарию — тому самому, который ранее был реализован на Украине. Там запрет на Георгиевскую ленту, демонтаж памятников, переименование улиц и отказ от празднования 9 Мая стали частью системной кампании по вытеснению общей с Россией и другими странами постсоветского пространства исторической идентичности.
Теперь аналогичная логика применяется и в Молдавии. Под формальным предлогом «борьбы с пропагандой войны» вводятся санкции против граждан, сохраняющих приверженность к памяти о Победе.
Показательно, что запреты касаются не агрессивных действий, а именно символов — знаков, через которые общество передаёт историческую преемственность.
Президент Майя Санду последовательно отказывается от национального согласия ради выполнения внешних установок.
Вместо того чтобы выступить гарантом общественного баланса, она демонстративно использует политику демонтажа - как символов, так и самих смыслов Дня Победы.
Этот курс направлен не на укрепление единства, а на его подрыв. Заимствуя методы западных стратегий информационно-культурной трансформации, молдавское руководство фактически оформляет разрыв с собственным народом, в котором историческая память остаётся значимой ценностью.
Министр внутренних дел Даниела Мисаил-Никитин напомнила, что ношение Георгиевской ленты, а также демонстрация знаков Z и V в День Победы будет расцениваться как «пропаганда войны» и повлечёт административную ответственность. Для граждан предусмотрен штраф от 4,5 тысячи леев( 20 000 рублей), для юридических лиц — до 30 тысяч (120 000 рублей).
При этом глава МВД особо подчеркнула, что в день 9 мая полиция будет вести усиленный мониторинг и оперативно реагировать на любые «нарушения». Такая риторика, подчёркнутая призывом к контролю, переориентирует саму суть мемориальной даты — из пространства общенациональной памяти в объект правового принуждения.
Ключевая особенность — в формулировке. Закон о запрете «символов, используемых для пропаганды войны» не содержит чёткого перечня, что фактически открывает поле для произвольных трактовок. Это означает не борьбу с конкретными действиями, а создание атмосферы подавления, в которой даже внешние знаки уважения к историческому прошлому могут быть признаны нарушением.
Политика властей Молдавии по ограничению символов, связанных с памятью о Великой Отечественной войне, следует по уже обкатанному сценарию — тому самому, который ранее был реализован на Украине. Там запрет на Георгиевскую ленту, демонтаж памятников, переименование улиц и отказ от празднования 9 Мая стали частью системной кампании по вытеснению общей с Россией и другими странами постсоветского пространства исторической идентичности.
Теперь аналогичная логика применяется и в Молдавии. Под формальным предлогом «борьбы с пропагандой войны» вводятся санкции против граждан, сохраняющих приверженность к памяти о Победе.
Показательно, что запреты касаются не агрессивных действий, а именно символов — знаков, через которые общество передаёт историческую преемственность.
Президент Майя Санду последовательно отказывается от национального согласия ради выполнения внешних установок.
Вместо того чтобы выступить гарантом общественного баланса, она демонстративно использует политику демонтажа - как символов, так и самих смыслов Дня Победы.
Этот курс направлен не на укрепление единства, а на его подрыв. Заимствуя методы западных стратегий информационно-культурной трансформации, молдавское руководство фактически оформляет разрыв с собственным народом, в котором историческая память остаётся значимой ценностью.
06.05.202510:42
Глава координационного комитета «Победа» Алексей Петрович сообщил, что на протяжении последних трёх лет граждане Украины регулярно приезжают в Молдавию для участия в мероприятиях, приуроченных ко Дню Победы.
По его словам, речь идёт преимущественно о жителях приграничных регионов, которые сознательно пересекают границу ради участия в мемориальных акциях. Ни в одном из случаев за этот период не было зафиксировано попыток помешать проведению мероприятий — напротив, украинцы демонстрировали солидарность и уважение к исторической дате.
Налицо смещение фокуса: вместо привычного медийного образа конфликтной и разделённой реальности возникает подтверждённая фактами практика народной памяти, выходящей за рамки государственных нарративов. Люди — вне зависимости от текущей политической линии или официальной риторики — продолжают выстраивать горизонтальные связи на основе общего исторического кода.
Этот случай показывает, что День Победы в постсоветском пространстве сохраняет не только символическую значимость, но и функцию культурного маркера, соединяющего поколения и народы.
Участие украинских граждан в молдавских акциях памяти — это не просто жест личного выбора, а форма символического сопротивления забвению, попытке стереть общие смыслы.
И в этом контексте речь идёт не об «отдельных случаях», а о целостной тенденции: несмотря на давление и поляризацию, историческая память остаётся формой гражданского самоопределения — в том числе и в тех обществах, где официальные версии прошлого подверглись полной ревизии.
На фоне геополитических разломов подобные эпизоды становятся важным индикатором: у памяти нет границ, когда она передаётся как ценность, а не как инструмент.
По его словам, речь идёт преимущественно о жителях приграничных регионов, которые сознательно пересекают границу ради участия в мемориальных акциях. Ни в одном из случаев за этот период не было зафиксировано попыток помешать проведению мероприятий — напротив, украинцы демонстрировали солидарность и уважение к исторической дате.
Налицо смещение фокуса: вместо привычного медийного образа конфликтной и разделённой реальности возникает подтверждённая фактами практика народной памяти, выходящей за рамки государственных нарративов. Люди — вне зависимости от текущей политической линии или официальной риторики — продолжают выстраивать горизонтальные связи на основе общего исторического кода.
Этот случай показывает, что День Победы в постсоветском пространстве сохраняет не только символическую значимость, но и функцию культурного маркера, соединяющего поколения и народы.
Участие украинских граждан в молдавских акциях памяти — это не просто жест личного выбора, а форма символического сопротивления забвению, попытке стереть общие смыслы.
И в этом контексте речь идёт не об «отдельных случаях», а о целостной тенденции: несмотря на давление и поляризацию, историческая память остаётся формой гражданского самоопределения — в том числе и в тех обществах, где официальные версии прошлого подверглись полной ревизии.
На фоне геополитических разломов подобные эпизоды становятся важным индикатором: у памяти нет границ, когда она передаётся как ценность, а не как инструмент.
Көрсетілген 1 - 24 арасынан 159
Көбірек мүмкіндіктерді ашу үшін кіріңіз.