– В любом случае, когда у тебя американское имя, легче адаптироваться в обществе. Иначе мы бы хуже чувствовали себя в школе.
– Да почему американское-то? Стивен – это вообще английское имя. И тем более Кэтрин! У нас так королев называли, если ты не заметила. Просто здесь их используют как наследие от тех времен, когда были нашей колонией. При этом своих имен не выдумали, взяли наши, а потом назначили их американскими. Язык, к слову, тоже наш. И мы только что проехали Стратфорд, а это знаешь что? Район в Лондоне! Что вообще эта нация не

Тот мир, к которому он шёл всю жизнь, который видел – благостный, чистый, бесконечный – оказался очень, очень сложным, фальшивым и искажённым.

Хоть Агата пришла в церковь неделю назад, её исповедь всё ещё вертелась у Виллермо в голове. Будто бы каждое слово было выжжено где-то на подкорке мозга, чтобы он никогда не забыл тот день, когда новый мир, который он узнал, разрушился, а пыль разнеслась над Неаполем.

Пенелопа Дуглас
«Убежище»

– Мне повезло, – продолжил я едва слышно. – У меня есть семья, в которой полно людей, знающих, каково это – переступить черту. Им известно, что внутри нас есть место, где ты устанавливаешь правила, а не следуешь им. Я не одинок.

– Вот это настоящий ужас, а не моя любовь к «Гарри Поттеру». Как-то смотрел с Кейти фильм, где один из главных героев умер в конце. Что за варвар писал сценарий к этому фильму?
– «Виноваты звезды»?
– Нет.
– «В метре друг от друга»?
– Что-то знакомое, но нет.
– «Полночное солнце»?
– Вроде нет.
– «До встречи с тобой»?
– Боже, их что, так много? – искренне поражаюсь я. – Кто-то определенно издевается над нами.

– Я не люблю фильмы, где кто-то умирает. И подобные книги – тоже. Но вот, кстати, если после просмотра фильма можно поплакать и быстро отойти от этих эмоций, то со стеклянными книгами гораздо сложнее.
– Какими книгами?
– Стеклянными. То есть над которыми рыдаешь.
– То есть не только сценаристы – извращенцы, но и писатели?
Лив улыбается.
–Фильм длится в среднем полтора часа, из которых драма – всего несколько минут. А книга… Это целое путешествие. Когда читаешь книгу, то проживаешь каждую эмоцию. Ты примеряешь на себя ситуации, в которые попадают герои, будто проживаешь с ними их жизнь, отчего сердце разрывается на части. Разбивается вдребезги.
– И какая книга разбила тебе сердце?
– Ну, если тебя напугало количество фильмов с плохим концом, то от количества подобных книг ты и вовсе сойдешь с ума, – издает смешок Оливия, и я тоже фыркаю.
– Кругом одни мазохисты, – протягиваю я, и Лив коротко смеется.

Хелена Хейл
«Холодный кофе, или Одиночество Офелии Коулман»

Я так люблю тебя…
Ты мое сердце и душа, и какой же я везунчик, что встретил половинку.

Голос Маддалены прозвучал безэмоционально. Виллермо почувствовал, что внутри него что-то кольнуло от жалости. Это не та девушка, к которой он привык. Не та, что ходила к нему на исповеди. Прошлая ночь что-то сломала в ней, но что именно – Виллермо так и не понимал.

Я могла либо возненавидеть всё, либо искать что-то, ради чего стоит жить дальше. И я решила фокусироваться на хорошем, а не цепляются за плохое. Плохое к тебе и так прицепится.
Зачем делать это и самой?

Если Фаббри в чём-то и прав, то в сравнении с диким животным, которое приходило и ему. Но в хорошем смысле.
Маддалене не нужна его жалость.
Маддалене не нужны его поблажки.
Ей нужно человечное, уважительное, равное отношение, которые он как раз и может дать.

Соль Валентайн
«Тыквенно-пряный парень»