В повторный прокат в России вышел «Ветер крепчает» (2013, 126 мин) – классический фильм Миядзаки, до «Мальчика и птицы» (2023) считавшийся его итоговым высказыванием в анимации. Очень красивая и тревожная история о полетах и войне, о любви и взрослении. Наверное, многое понятно и само по себе, но тем интереснее, что Миядзаки опирается на систему подтекстов и аллюзий, исторических и литературных.
Главных источников, как известно, два – автобиографический роман японского модерниста Хори Тацуо «Ветер поднялся» (1937) и биография авиаконструктора Дзиро Хорикоси (1903-1982), практически ровесника Тацуо. Они оба, хоть и очень по-разному, позволяют Миядзаки, ввести тему смерти, которая поражает своей неуместностью. В романе Тацуо рассказчик наблюдает угасание своей возлюбленной, молодой художницы Сэцуко в туберкулезном санатории. А Дзиро, в интерпретации Миядзаки, мечтает конструировать прекрасные машины, но строит орудия убийства.
В обоих случаях можно обнаружить сложный баланс японского и европейского, причем Европа и выступает источником грез, и предупреждает, и буквально дает язык, чтобы говорить о смерти. Итальянский конструктор Джованни Капрони, который начал строить бомбардировщики во время Первой мировой, вдохновляет юного Дзиро – и предвосхищает его трагедию. Хорошо знакомый с европейской литературой Тацуо называет свой роман строкой из стихотворения Поля Валери «Кладбище у моря»: «Ветер поднимается! Значит, надо стараться жить». Кстати, по-японски роман и фильм называются одинаково. А еще Тацуо цитирует «Реквием по подруге» Рильке и явно намекает на «Волшебную гору» Томаса Манна – роман, действие которого разворачивается в туберкулезном санатории в преддверии Первой мировой войны, хотя написан он в 1924, с дистанции, совсем в другое время. Постояльцы санатория проводят время в спорах о политике и философии, как будто не замечая приближающуюся катастрофу.
Миядзаки, в свою очередь, прямо вводит в фильм персонажа романа Томаса Манна Ганса Касторпа. Дзиро, недавно побывавший в Германии, встречает на курорте симпатичного немца. Касторп заводит разговор о своей родине, где пришли к власти нацисты и вот-вот начнется война, и иронично замечает: «Но здесь так чудесно! Настоящая волшебная гора! Хорошее место, чтобы забыться».
Дзиро и забывается. Он настолько одержим своим инженерным творчеством, что не думает о военном будущем своих машин. Он любит свою жену, но не замечает, как она жертвует собой во имя его мечты. А мечта хрупка. «Самолеты – это прекрасные и проклятые сны, которые только и ждут, чтобы небо их поглотило», – говорит Капрони в видении Дзиро.
Удивительно, как Миядзаки удалось завязать такой сложный узел. И как красиво получилось.