лес пах прелой листвой, влажной землей и зловещей тревогой. хенджин, безнадежно заблудившийся в этой чащобе, словно в бездонном лабиринте из переплетенных ветвей и колючего подлеска, замер, всем телом ощутив леденящий душу рык. звук прокатился по лесу, заставляя листья дрожать, а сердце — болезненно сжаться.

из клубящегося сумрака выступил огромный волк. его шерсть отливала лунным серебром в редких просветах между деревьями, а глаза горели нездешним, пронзительным светом. хван отшатнулся, инстинктивно пытаясь защититься, но зверь не напал. он лишь склонил голову, изучая парня, оценивая, пытаясь прочесть мысли.

в глубине этих янтарных глаз хван уловил не злобу и жажду крови, а… печаль. невыразимую и глубокую печаль, от которой защемило в груди.

волк осторожно приблизился, ступая бесшумно по мягкой лесной подстилке. затем, словно преодолевая невидимый барьер, он коснулся холодной, влажной мордой руки человека. по коже хенджина пробежала волна мурашек — и мир вокруг поплыл, краски смешались, звуки приглушились.

он потерял сознание.

очнулся юноша буквально через несколько минут, чувствуя тепло и странное, непривычное спокойствие. хенджин лежал в объятиях незнакомца с точеными, словно высеченными из мрамора, чертами лица и волосами цвета воронова крыла, которые мягко щекотали его щеку.

— я — минхо, — прошептал он, его голос звучал хрипло и глубоко. — прости… не хотел тебя пугать.

— тот волк… что это было? — пробормотал хван, все еще ошеломленный и растерянный.

и дальше, ночь за ночью, которые они проводили вместе у потрескивающего костра, их связь крепла и росла.

слова становились все реже, заменяясь тихими прикосновениями и громкими стонами. шаг за шагом, грань между человеческим и звериным стиралась. они стали единым целым, связанным невидимыми нитями судьбы и древней магией леса.

минхо, оборотень, хранитель чащи, и хенджин, заблудшая душа, нашедшая свой дом в его объятиях.

люби меня или покинь меня этим вечером.

я безумно люблю тебя.

я буду любить тебя здесь и сейчас.