Это вторая сторона зарисовки: Разлом
Когда смотришь в зеркало, видишь своё лицо. Но если смотреть слишком долго, можно начать замечать что-то чужое.
Ло всегда знал, что Дилан рядом. Это было привычно, как дыхание. Он не сомневался в этом — просто принимал. Разве кто-то задумывается о воздухе, пока не начнёт задыхаться?
Но однажды в этом равновесии появилась трещина.
Мысли пришли неожиданно, как сквозняк в закрытой комнате. Разве он раньше не замечал? Или не хотел замечать?
Дилан всегда был рядом. Он знал, когда Ло нужен чай, когда лучше промолчать, когда просто находиться рядом. Он делал это без слов, без просьб, как нечто само собой разумеющееся. Ло не просил — но и не отказывался. Это было… удобно.
Он привык получать заботу. Она стала не подарком, а чем-то должным.
А потом он задумался: а если бы её не было?
Этот вопрос поселился в голове, раскладываясь на другие, мелкие, но не менее цепкие.
Почему Дилан не говорит, что чувствует? Почему Ло должен догадываться? Почему всё происходит так, как происходит?
А главное — почему он раньше никогда не спрашивал?
Он всегда считал: раз Дилан рядом, значит, всё в порядке.
Но однажды он посмотрел на него и понял, что не видит его.
Всё, что было привычным, вдруг стало странным.
Когда Дилан купил его любимое печенье, Ло не улыбнулся — задумался. Когда укрыл пледом, Ло не почувствовал тепла — только холода.
Это же забота, да? Это же должно быть правильно?
Тогда почему ему казалось, что он упускает что-то важное?
Он всегда принимал эти жесты без лишних вопросов. Но если задуматься, то… А получал ли Дилан что-то взамен?
Ло моргнул, нахмурившись.
Он заботился о нём. Конечно. Они же… вместе. Разве нет?
Но если пересмотреть всё, что было между ними, если вытащить на свет каждую деталь — это выглядело не так, как он себе представлял.
Дилан знал, что любит Ло. Ло знал, что любит Дилана.
Но знал ли Дилан, что Ло это знает?
Если Дилан никогда не говорил о своих чувствах, если не показывал их привычным способом, если не доказывал, то откуда Ло мог знать, что он любит?
Ло видел только последствия.
Он видел чай на столе, но не видел мысли, которые сопровождали его приготовление. Он чувствовал плед на плечах, но не чувствовал эмоций, с которыми его накидывали. Он слышал молчание, но не понимал, что стоит за этим молчанием.
Что, если это просто привычка?
И вот сейчас, когда он стоит перед Диланом, а в глазах жжёт злость, он не понимает: он злится на него или на себя?
Потому что если Дилан ошибается — значит, Ло тоже.
Если Дилан даёт слишком мало, значит, Ло принимает слишком много.
Если Дилан не говорит о своих чувствах, значит, Ло и не спрашивает.
— Ты вообще обо мне думаешь?
Этот вопрос срывается с губ слишком быстро. Слишком резко.
Дилан моргает.
Ло не видит в его глазах удивления. Это тревожит.
— Конечно, думаю.
Эти слова ничего не меняют.
Если подумать, Дилан всегда был таким. Он никогда не оправдывался, никогда не повышал голос. Он просто делал.
И всё же…
— Тогда почему я этого не чувствую?
Дилан смотрит на него долго. Слишком долго.
— А как ты хочешь это чувствовать?
Ло открывает рот, но ответа не находит.
Как?
Как он хочет, чтобы его любили?
Дилан любит так, как умеет. Молча, ненавязчиво.
А Ло? Ло хочет, чтобы его любовь кричала. Чтобы она доказывала себя.
— Может, я просто хочу знать, что важен тебе.
— Ты важен.
— Но я этого не чувствую.
Дилан сжимает губы.
— Может, потому что ты не смотришь.
Эта мысль ударяет в самое больное.
Ло вспыхивает.
— Не смотри… что?
— Ты видишь только то, что хочешь видеть.
Ло открывает рот, чтобы парировать. Но не может.
Потому что если посмотреть иначе…
Если представить, что всё это время он сам закрывал глаза?
Что, если он видел заботу, но не замечал её смысла?
Что, если он знал, что его любят, но не замечал, как его любят?
— Ты правда так думаешь?
— А что, если да?
Ло стискивает зубы.
Это нечестно.
Он просто хочет знать, что Дилан рядом. Хочет чувствовать это. Хочет быть уверен.
И вдруг он понимает, что Дилан хочет того же.
Ло хотел доказательств. Но давал ли он их сам?
