Сейчас будет много занудства с цифрами, так как я наконец (!!!) разобрал личные дела членов социалистических партий из фонда Владивостокского Охранного отделения в Государственном архиве Хабаровского края. Пока сохраню это здесь, а в течение недели включу в готовящуюся статью.
...Приблизительный социальный портрет революционного движения на Дальнем Востоке в период между революцией 1905-1907 годов и Первой Мировой войной можно представить следующим образом. Из 138 представленных личных дел партийная принадлежность указана у 134 человек. Из них 52 члена ПСР (38,8%) и 82 РСДРП (61,1%). Средний и медианный возраст — 33 и 26 у эсеров и 28 (в обоих случаях) у социал-демократов.
Среди активистов обеих партий большинство составляли представители «неблагородных» сословий — крестьяне и мещане. Дворяне были меньшинством — среди эсеров их было 14,8%, а среди социал-демократов — 7,4%. На Дальнем Востоке их было среди участников революционного движения было всего 14,42% против 78,04% представителей мещанства и крестьянства. По данным советского криминолога С.С. Остроумова в начале ХХ века среди осужденных по политическим делам было 16,4% представителей привилегированных сословий и 80,9% мещан и крестьян. Отличия в процентах объяснимы тем, что в картотеку Владивостокского Охранного отделения входили не только осужденные, но и наблюдаемые и подозреваемые в связях с революционным движением люди.
Если говорить о направлении деятельности различных партий, то среди эсеров выделялись люди, занимавшиеся общей организацией работы партии сразу по нескольким направлениям, работники прессы, а также сотрудники Общества народных чтений, которые использовали его для максимально возможной легальной агитации своих идей — таковых было 31,4%. Также заметны были 12,9% дальневосточных эсеров, проходившие по наблюдению как участники эмигрантских революционных диаспор за рубежом. Для сравнения среди портовых рабочих эсеровских работников было 7,4%, а среди железнодорожных и военнослужащих по 5,5%. У социал-демократов большинство составляли работники, вёдшие свою деятельность во Владивостокском военном порту — 35,2%. На втором месте были члены Общества народных чтений, журналисты и организаторы работы по нескольким направлениям разом — 33,8%. Среди железнодорожных рабочих активистов-эсдеков было 7,3%, а среди военных 5,8%. Явный приоритет военного порта среди остальных направлений деятельности членов РСДРП объясним тем, что там было сосредоточено наибольшее (после Владивостокской крепости) количество русских профессиональных рабочих в городе — свыше 2 тыс. человек.
Географическое распределение активистов наглядно показывает, какие города Дальнего Востока были наиболее развиты в культурном, общественно-политическом и экономическом отношении, благодаря чему там существовала необходимая база для революционной деятельности. 63,7% активистов обеих партий приходилось на Владивосток, 13,04% на Харбин, 6,5% на Никольск-Уссурийский, 3,6% на Благовещенск, 1,4% на Николаевск-на-Амуре и 0,7% на Хабаровск. Среди заграничных городов первенство держал Нагасаки — 4,3% от общего количества дальневосточных революционеров, 1,4% в Маниле. В Сан-Франциско, Ханькоу и Шанхае также велось наблюдение — там находилось по 0,7% активистов...
Стоит заметить, что эти данные представляют собой почти идеальную случайную выборку — дела Владивостокского Охранного отделения таинственным образом исчезали после Февральской революции из комиссии по разбору дел, к их исчезновению прикладывали руку сотрудники американской и английской военных миссий при большевиках и первых белых властях Владивостока. Они гибли от плохих условий хранения и их развозили по разным архивам РСФСР от Омска до Владивостока по нескольку раз. В конце концов, в рассматриваемом деле из 319 листов в 1913 году до наших дней дожило 234. Вот и думайте, насколько это всё можно экстраполировать.
#Владивосток #Жандармы
