nonpartisan
Қайта жіберілді:
nonpartisan
05.05.202512:54
Правые – новый рабочий класс?
Джеймс Линдси провернул один из лучших политических пранков за последнее время. Автор "Циничных теорий" взял манифест коммунистической партии, сократил его, заменил буржуазию на либералов и леваков, а пролетариев на правых. Затем послал эту статью в журнал христианских националистов American Reformer, где она была опубликована под псевдонимом Маркус Карлсон.
Начало выглядит следующим образом:
Далее о кризисе <strike>капитализма</strike> либерализма:
Очень хорошо иллюстрирует состояние современного правого движения. Это не элитисты, сторонники добродетелей и порядка, а скорее новый рабочий класс, недовольный теми, кто им управляет. Лидеры правых движений хорошо это понимают и сознательно используют специфическую риторику, нацеленную на таких людей. До нас тоже постепенно доходит.
Джеймс Линдси провернул один из лучших политических пранков за последнее время. Автор "Циничных теорий" взял манифест коммунистической партии, сократил его, заменил буржуазию на либералов и леваков, а пролетариев на правых. Затем послал эту статью в журнал христианских националистов American Reformer, где она была опубликована под псевдонимом Маркус Карлсон.
Начало выглядит следующим образом:
Призрак бродит по Америке – призрак христианских правых. Все силы режима, существующие с конца Второй мировой войны, объединились против его возрождения из тени американской гражданской жизни, политики и религии – марксистские левые, а также их "проснувшийся" ("woke") потомок, либеральный истеблишмент, неоконсерваторы, а также их полицейские и разведывательные аппараты.
У этого нечестивого союза есть два следствия. Во-первых, все эти силы признают христианских правых силой и, как следствие, угрозой. Во-вторых, настало время положить конец этому порядку, чтобы возникло новое христианское правое движение и заявило о своих законных правах на американскую политику XXI века.
Далее о кризисе <strike>капитализма</strike> либерализма:
Сегодня на наших глазах происходит переломный момент. Либерализм достигает своей конечной стадии кризиса, прелюдии к своему неизбежному и естественному краху. Будь то в виде растущего коммунизма, молодежи с промытыми мозгами и развоплощенной личностью, которая не может осознать свою собственную историю и свои собственные гениталии – или хотя быть прочитать что-то, чтобы осознать это –, финансового положения, разрушенного свободной торговлей и глобализмом, который распространяется бесконечными войнами, или полного коллапса веры в лживую либеральную систему. Либерализм приближается к своему естественному концу. И как же он справляется с этими кризисами? С помощью еще большего либерализма! То есть, прокладывая путь к более масштабным и разрушительным кризисам и сокращая средства, с помощью которых кризисы можно предотвратить.
Очень хорошо иллюстрирует состояние современного правого движения. Это не элитисты, сторонники добродетелей и порядка, а скорее новый рабочий класс, недовольный теми, кто им управляет. Лидеры правых движений хорошо это понимают и сознательно используют специфическую риторику, нацеленную на таких людей. До нас тоже постепенно доходит.
02.05.202516:00
В России очень тяжело обсуждать тему давления на правые партии в Европе. Многие очень хотят поверить в то, что везде все одинаково. Демократия и авторитарный режим — это веберовские идеальные типы. Разница между реальными режимами — это всегда вопрос степени. Когда человек очень хочет во что-то поверить, его не будут интересовать такие тонкости.
01.05.202513:28
Правые спасают мигрантов?
Считается, что правые партии опасны для мигрантов. Они ассоциируются с ненавистью и насилием. Но опыт европейских стран показывает: все работает наоборот. Там, где правые участвуют в политике, уровень насилия против мигрантов оказывается ниже. А там, где их исключают — вспыхивают погромы.
Социолог Рууд Купманс исследовал опыт восьми европейских стран в период с 1988 по 1993 год. Он сравнил уровень экстремистского и расистского насилия с результатами ультраправых партий на выборах. Вывод оказался парадоксальным: в странах с сильными правыми партиями — таких как Франция и Дания — случаев насилия против мигрантов было значительно меньше, чем в Германии и Соединенном Королевстве, где они были маргинализованы. Особенно показателен пример Германии — в начале 90-х, несмотря на слабость правых партий, страна столкнулась с волной уличной агрессии, включая поджоги центров для беженцев и убийства на почве ненависти.
Объяснение кроется в так называемой «модели политических возможностей». Она исходит из того, что радикальное недовольство всегда существует, но формы его выражения зависят от доступных каналов. Когда люди могут выразить свои предпочтения на выборах, они с меньшей вероятностью прибегнут к уличному насилию. Если же таких каналов нет, протест радикализуется и выходит за рамки закона.
Таким образом, вопреки распространенным страхам, присутствие правых в политике играет стабилизирующую роль. Оно не устраняет ксенофобские настроения, но направляет их в легальное русло. Отсутствие правых в парламенте вовсе не означает, что подобных идей нет в обществе — наоборот, они могут выйти наружу в гораздо более страшной форме.
Считается, что правые партии опасны для мигрантов. Они ассоциируются с ненавистью и насилием. Но опыт европейских стран показывает: все работает наоборот. Там, где правые участвуют в политике, уровень насилия против мигрантов оказывается ниже. А там, где их исключают — вспыхивают погромы.
Социолог Рууд Купманс исследовал опыт восьми европейских стран в период с 1988 по 1993 год. Он сравнил уровень экстремистского и расистского насилия с результатами ультраправых партий на выборах. Вывод оказался парадоксальным: в странах с сильными правыми партиями — таких как Франция и Дания — случаев насилия против мигрантов было значительно меньше, чем в Германии и Соединенном Королевстве, где они были маргинализованы. Особенно показателен пример Германии — в начале 90-х, несмотря на слабость правых партий, страна столкнулась с волной уличной агрессии, включая поджоги центров для беженцев и убийства на почве ненависти.
Объяснение кроется в так называемой «модели политических возможностей». Она исходит из того, что радикальное недовольство всегда существует, но формы его выражения зависят от доступных каналов. Когда люди могут выразить свои предпочтения на выборах, они с меньшей вероятностью прибегнут к уличному насилию. Если же таких каналов нет, протест радикализуется и выходит за рамки закона.
Таким образом, вопреки распространенным страхам, присутствие правых в политике играет стабилизирующую роль. Оно не устраняет ксенофобские настроения, но направляет их в легальное русло. Отсутствие правых в парламенте вовсе не означает, что подобных идей нет в обществе — наоборот, они могут выйти наружу в гораздо более страшной форме.
28.04.202514:29
Почему мигранты голосуют за правых?
Некоторые считают, что левые партии намеренно открывают границы для мигрантов, чтобы привлечь новых избирателей. Однако на практике картина выглядит иначе — мигранты нередко поддерживают правых. Так, на последних выборах в США 46% испаноязычных избирателей отдали свои голоса за Дональда Трампа.
Почему так происходит?
Главная причина в том, что мигранты быстро адаптируются к политической культуре страны, куда переезжают. Исследование Института Катона показывает: политические взгляды американцев и мигрантов почти не отличаются. Это объясняется тем, что многие мигранты уже при переезде разделяют основные ценности американской политической системы. Среди них есть как сторонники демократов, так и сторонники республиканцев.
Главное различие между мигрантами и коренными американцами — отношение к миграционной политике. Иммигранты чаще выступают за либерализацию контроля над границей. Поэтому даже те, кто разделяет республиканские взгляды, иногда предпочитают голосовать за демократов.
Показательна история Республиканской партии в Калифорнии. К началу 2000-х штат окончательно стал оплотом демократов. Как пишет исследователь Алекс Новрастех, решающую роль в этом сыграла антимигрантская риторика местных республиканцев. В Калифорнию переехало много испаноязычных мигрантов, которые изначально были настроены к республиканцам доброжелательно. Но жесткая позиция по вопросу миграции их оттолкнула, и в долгосрочной перспективе это укрепило позиции демократов.
Таким образом, мигранты не являются сторонниками левых по умолчанию. Осваиваясь в новой стране, они часто принимают ее политические ценности и нередко придерживаются консервативных взглядов. Жесткая антимиграционная риторика может их оттолкнуть, но голосование за Трампа показывает: со временем для многих мигрантов их консервативные убеждения оказываются важнее, чем неприятие антимигрантских настроений.
Некоторые считают, что левые партии намеренно открывают границы для мигрантов, чтобы привлечь новых избирателей. Однако на практике картина выглядит иначе — мигранты нередко поддерживают правых. Так, на последних выборах в США 46% испаноязычных избирателей отдали свои голоса за Дональда Трампа.
Почему так происходит?
Главная причина в том, что мигранты быстро адаптируются к политической культуре страны, куда переезжают. Исследование Института Катона показывает: политические взгляды американцев и мигрантов почти не отличаются. Это объясняется тем, что многие мигранты уже при переезде разделяют основные ценности американской политической системы. Среди них есть как сторонники демократов, так и сторонники республиканцев.
Главное различие между мигрантами и коренными американцами — отношение к миграционной политике. Иммигранты чаще выступают за либерализацию контроля над границей. Поэтому даже те, кто разделяет республиканские взгляды, иногда предпочитают голосовать за демократов.
Показательна история Республиканской партии в Калифорнии. К началу 2000-х штат окончательно стал оплотом демократов. Как пишет исследователь Алекс Новрастех, решающую роль в этом сыграла антимигрантская риторика местных республиканцев. В Калифорнию переехало много испаноязычных мигрантов, которые изначально были настроены к республиканцам доброжелательно. Но жесткая позиция по вопросу миграции их оттолкнула, и в долгосрочной перспективе это укрепило позиции демократов.
Таким образом, мигранты не являются сторонниками левых по умолчанию. Осваиваясь в новой стране, они часто принимают ее политические ценности и нередко придерживаются консервативных взглядов. Жесткая антимиграционная риторика может их оттолкнуть, но голосование за Трампа показывает: со временем для многих мигрантов их консервативные убеждения оказываются важнее, чем неприятие антимигрантских настроений.
25.04.202510:51
Климатическая повестка против социальной справедливости
В лекции Майкла Хьюмера встретил забавный аргумент, критикующий климатических активистов с левых позиций.
Серьезные последствия от глобального потепления наступят через длительный промежуток времени – десятки, а то и сотни лет. Климатические активисты предлагают прямо сейчас отказаться от благосостояния и ввести регуляции экономики для того, чтобы спасти людей будущего. Из-за экономического роста люди будущего будут богаче, чем мы. Получается, что климатические активисты предлагают перераспределить блага от бедных к богатым – это противоречит социальной справедливости.
В лекции Майкла Хьюмера встретил забавный аргумент, критикующий климатических активистов с левых позиций.
Серьезные последствия от глобального потепления наступят через длительный промежуток времени – десятки, а то и сотни лет. Климатические активисты предлагают прямо сейчас отказаться от благосостояния и ввести регуляции экономики для того, чтобы спасти людей будущего. Из-за экономического роста люди будущего будут богаче, чем мы. Получается, что климатические активисты предлагают перераспределить блага от бедных к богатым – это противоречит социальной справедливости.
22.04.202512:32
Рейтинг Трампа перестал падать, когда новостная повестка сместилась с торговой войны на иммиграцию.
Как пишет Нейт Сильвер, большинству американцев нет дела до нарушения процедуры депортации Килмара Абрего Гарсии. Во-первых, избиратели не хотят вникать в сложные юридические детали. Во-вторых, по вопросам миграции они больше доверяют республиканцам.
Разговоры о демократии, институтах и правах — это не тема для обычного избирателя. Недавнее исследование на материале Польши показало: антидемократическое поведение политиков почти не влияет на выбор граждан.
В предвыборной кампании 2024 года Харрис сделала ставку на тему угрозы институтам — и эта ставка провалилась. Если избиратель упустил такого “слона в комнате”, как попытка переворота, то до соблюдения прав мигранта ему точно нет дела.
Чтобы выиграть в следующий раз, демократам нужно либо сосредоточиться на экономике, либо ждать такого нарушения политических норм, которое будет очевидно всем.
Как пишет Нейт Сильвер, большинству американцев нет дела до нарушения процедуры депортации Килмара Абрего Гарсии. Во-первых, избиратели не хотят вникать в сложные юридические детали. Во-вторых, по вопросам миграции они больше доверяют республиканцам.
Разговоры о демократии, институтах и правах — это не тема для обычного избирателя. Недавнее исследование на материале Польши показало: антидемократическое поведение политиков почти не влияет на выбор граждан.
В предвыборной кампании 2024 года Харрис сделала ставку на тему угрозы институтам — и эта ставка провалилась. Если избиратель упустил такого “слона в комнате”, как попытка переворота, то до соблюдения прав мигранта ему точно нет дела.
Чтобы выиграть в следующий раз, демократам нужно либо сосредоточиться на экономике, либо ждать такого нарушения политических норм, которое будет очевидно всем.
05.05.202509:14
Когда речь заходит о войнах, люди часто объясняют их прагматическими соображениями. Многие считают, что войны США в Ираке и Афганистане затевались для извлечения природных ресурсов.
Сам же Джордж Буш описывал свою мотивацию в других терминах. Объясняя, почему начал воевать Жаку Шираку, Буш сослался на пророчество Иезекииля:
Сам же Джордж Буш описывал свою мотивацию в других терминах. Объясняя, почему начал воевать Жаку Шираку, Буш сослался на пророчество Иезекииля:
Гог и Магог действуют на Ближнем Востоке <...> Библейские пророчества исполняются <...> Это противостояние предначертано Богом, который хочет использовать этот конфликт, чтобы уничтожить врагов своего народа перед началом новой эры.
02.05.202512:37
Каждый, кто считает оправданным признание Альтернативы для Германии экстремистской, должен ответить на два вопроса:
1. Почему тогда не признать экстремистскими другие правые партии Запада — например, Республиканскую партию США или французское Национальное объединение? Их программы во многом схожи, и в их рядах также немало людей с крайне сомнительными взглядами.
2. Почему тогда не признать экстремистскими и зеленые партии? Призывы к остановке экономического роста — это радикальные идеи, реализация которых неизбежно приведет к плохим последствиям.
Это не whataboutism, а просто распространение этой логики на другие случаи.
1. Почему тогда не признать экстремистскими другие правые партии Запада — например, Республиканскую партию США или французское Национальное объединение? Их программы во многом схожи, и в их рядах также немало людей с крайне сомнительными взглядами.
2. Почему тогда не признать экстремистскими и зеленые партии? Призывы к остановке экономического роста — это радикальные идеи, реализация которых неизбежно приведет к плохим последствиям.
Это не whataboutism, а просто распространение этой логики на другие случаи.
30.04.202513:13
Почему новое искусство непопулярно?
Блогер Иремия Джонсон приводит интересные данные по США. В стране падает интерес к новой музыке, книгам и фильмам. То же самое происходит и с видеоиграми.
Есть как минимум три объяснения:
1. Старение населения. Чем старше становятся люди, тем больше им нравится тот контент, который был популярен в их молодости. Поскольку старшее поколение сегодня доминирует в культуре, это влияет и на молодежь. Поэтому, например, зумерам так нравится ретро.
2. Боязнь рисков. Индустрия развлечений переживает трудности. Чтобы не терять деньги, крупные компании делают ставку на проверенные форматы. Они выбирают то, что уже однажды было популярным, даже если прибыль будет меньше. Из-за этого становится меньше экспериментов, и качество новых работ падает.
3. Доступность старого контента. Интернет упростил доступ к старым произведениям. Раньше в магазинах покупатели часто видели только новинки. Теперь же в онлайне можно легко найти и купить все, что угодно.
Блогер Иремия Джонсон приводит интересные данные по США. В стране падает интерес к новой музыке, книгам и фильмам. То же самое происходит и с видеоиграми.
Есть как минимум три объяснения:
1. Старение населения. Чем старше становятся люди, тем больше им нравится тот контент, который был популярен в их молодости. Поскольку старшее поколение сегодня доминирует в культуре, это влияет и на молодежь. Поэтому, например, зумерам так нравится ретро.
2. Боязнь рисков. Индустрия развлечений переживает трудности. Чтобы не терять деньги, крупные компании делают ставку на проверенные форматы. Они выбирают то, что уже однажды было популярным, даже если прибыль будет меньше. Из-за этого становится меньше экспериментов, и качество новых работ падает.
3. Доступность старого контента. Интернет упростил доступ к старым произведениям. Раньше в магазинах покупатели часто видели только новинки. Теперь же в онлайне можно легко найти и купить все, что угодно.
27.04.202507:43
За Трампа проголосовали люди с низким уровнем дохода и образования, а за Камалу Харрис — наоборот. Коалиция Трампа гораздо ближе к Обаме, чем коалиция Харрис.
Политические ученые давно фиксируют этот тренд. Раньше правых поддерживали образованные и состоятельные, сегодня их опора — простые и менее обеспеченные слои.
Источник: Патрик Флинн.
Политические ученые давно фиксируют этот тренд. Раньше правых поддерживали образованные и состоятельные, сегодня их опора — простые и менее обеспеченные слои.
Источник: Патрик Флинн.
24.04.202518:59
Размер пожертвований на инаугурацию Дональда Трампа в 2025 году значительно превышает аналогичные суммы у других президентов США. Он более чем в два раза превышает даже его собственные показатели в 2017 году.
Такой разрыв можно объяснить особенностями политического стиля Трампа. Его модель управления основывается не столько на институциональных процедурах, сколько на личных отношениях и лояльности. В этих условиях пожертвование становится не просто формой поддержки, а инструментом доступа к президенту и механизмом влияния.
На его первой инаугурации в 2017 году бизнес держался в стороне и не знал, чего ожидать. К 2025 году стало ясно, что крупные взносы могут принести политические дивиденды.
Можно не любить Байдена и Обаму, но они были гораздо менее коррумпированными президентами, чем Трамп.
Такой разрыв можно объяснить особенностями политического стиля Трампа. Его модель управления основывается не столько на институциональных процедурах, сколько на личных отношениях и лояльности. В этих условиях пожертвование становится не просто формой поддержки, а инструментом доступа к президенту и механизмом влияния.
На его первой инаугурации в 2017 году бизнес держался в стороне и не знал, чего ожидать. К 2025 году стало ясно, что крупные взносы могут принести политические дивиденды.
Можно не любить Байдена и Обаму, но они были гораздо менее коррумпированными президентами, чем Трамп.
22.04.202506:30
Зачем нужна пропаганда?
В политической науке есть две гипотезы:
1. Убеждение. Пропаганда должна убедить граждан в том, что лидеры компетентны, а их политика служит интересам общества.
2. Демонстрация силы. Пропаганда посылает сигнал: нынешний режим — самый сильный игрок в стране, с ним лучше не шутить. Если он способен так масштабно и эффективно навязывать свои нарративы, значит, он с таким же успехом может подавить любое сопротивление.
Эти гипотезы не исключают друг друга. Пропаганда может одновременно убеждать и демонстрировать мощь режима. Политологи Брин Розенфельд и Джереми Уоллес отмечают, что авторитарные режимы часто вынуждены балансировать между этими двумя стратегиями.
Но удержать баланс непросто. Чтобы убеждать, пропаганда должна быть хотя бы частично правдоподобной. С демонстрацией силы — наоборот: чем более оторванными от реальности или даже абсурдными являются нарративы, тем сильнее они работают. В маоистском Китае и Северной Корее лидерам приписывали сверхъестественные способности. Если человек видит, что все окружающие в это верят, он понимает: режиму удалось навязать даже явный бред — значит, бороться бесполезно.
В современном мире на одной демонстрации силы далеко не уедешь. В идеале пропаганда должна быть в меру реалистичной и прибегать к откровенной лжи лишь в кризисные моменты. Однако на практике фальсификации и абсурд работают как снежный ком. Если ты уже начал, то очень сложно остановиться и сдать назад.
В политической науке есть две гипотезы:
1. Убеждение. Пропаганда должна убедить граждан в том, что лидеры компетентны, а их политика служит интересам общества.
2. Демонстрация силы. Пропаганда посылает сигнал: нынешний режим — самый сильный игрок в стране, с ним лучше не шутить. Если он способен так масштабно и эффективно навязывать свои нарративы, значит, он с таким же успехом может подавить любое сопротивление.
Эти гипотезы не исключают друг друга. Пропаганда может одновременно убеждать и демонстрировать мощь режима. Политологи Брин Розенфельд и Джереми Уоллес отмечают, что авторитарные режимы часто вынуждены балансировать между этими двумя стратегиями.
Но удержать баланс непросто. Чтобы убеждать, пропаганда должна быть хотя бы частично правдоподобной. С демонстрацией силы — наоборот: чем более оторванными от реальности или даже абсурдными являются нарративы, тем сильнее они работают. В маоистском Китае и Северной Корее лидерам приписывали сверхъестественные способности. Если человек видит, что все окружающие в это верят, он понимает: режиму удалось навязать даже явный бред — значит, бороться бесполезно.
В современном мире на одной демонстрации силы далеко не уедешь. В идеале пропаганда должна быть в меру реалистичной и прибегать к откровенной лжи лишь в кризисные моменты. Однако на практике фальсификации и абсурд работают как снежный ком. Если ты уже начал, то очень сложно остановиться и сдать назад.
03.05.202511:51
Закат Европы?
Рейтинг Стармера резко упал после прихода к власти. Коллеги из Political Animals ссылаются на интересное исследование — британцы проголосовали за лейбористов просто потому, что тори они ненавидят еще больше.
Это подтверждает наблюдаемую в последние годы закономерность: любой демократически избранный лидер оказывается непопулярен почти сразу после выборов.
Ранее я связывал этот феномен с высокой инфляцией, но теперь мне кажется, что причина глубже — речь идет о системном кризисе либеральной демократии.
Избиратель одновременно хочет двух вещей:
1. Расширения государства всеобщего благосостояния — государственного здравоохранения, образования, пенсий, социальной защиты.
2. Низких налогов и экономического роста.
Эти требования находятся в явном противоречии. Европейская экономическая модель не может существовать без высоких налогов и неизбежно приводит к замедлению роста.
Теоретики общественного выбора, такие как Джеймс Бьюкенен и Гордон Таллок, давно писали о том, что либеральная демократия неспособна удовлетворять интересы избирателей. Сейчас эта неспособность приводит к систематическому кризису власти в Европе.
Избиратель не может выполнить анализ выгод и издержек. Политики обещают ему все, что он хочет, чтобы победить на выборах, а потом не могут это исполнить. Сколько еще эта система может продержаться — я не знаю.
Рейтинг Стармера резко упал после прихода к власти. Коллеги из Political Animals ссылаются на интересное исследование — британцы проголосовали за лейбористов просто потому, что тори они ненавидят еще больше.
Это подтверждает наблюдаемую в последние годы закономерность: любой демократически избранный лидер оказывается непопулярен почти сразу после выборов.
Ранее я связывал этот феномен с высокой инфляцией, но теперь мне кажется, что причина глубже — речь идет о системном кризисе либеральной демократии.
Избиратель одновременно хочет двух вещей:
1. Расширения государства всеобщего благосостояния — государственного здравоохранения, образования, пенсий, социальной защиты.
2. Низких налогов и экономического роста.
Эти требования находятся в явном противоречии. Европейская экономическая модель не может существовать без высоких налогов и неизбежно приводит к замедлению роста.
Теоретики общественного выбора, такие как Джеймс Бьюкенен и Гордон Таллок, давно писали о том, что либеральная демократия неспособна удовлетворять интересы избирателей. Сейчас эта неспособность приводит к систематическому кризису власти в Европе.
Избиратель не может выполнить анализ выгод и издержек. Политики обещают ему все, что он хочет, чтобы победить на выборах, а потом не могут это исполнить. Сколько еще эта система может продержаться — я не знаю.
02.05.202507:22
Как экономическая нестабильность порождает правый экстремизм
В конце 90-х годов в Германии каждый год происходило до 10 000 преступлений, связанных с правым экстремизмом. В основном это были ненасильственные действия — такие как распространение нацистской символики, угрозы, оскорбления и вандализм. Около 7 % составляли нападения и убийства. Значительная часть этих преступлений была направлена против мигрантов.
Как ни удивительно, оплотом правого экстремизма стали восточные земли — территории бывшей социалистической ГДР. В 1996–1999 годах уровень экстремистских преступлений там был почти втрое выше, чем на западе. В общественной дискуссии доминировали две версии: либо это результат исторического наследия авторитарного режима, либо следствие тяжелого социально-экономического положения востока после объединения.
Экономисты Армин Фальк, Андреас Кун и Йозеф Цваймюллер проанализировали официальную криминальную статистику по всем федеральным землям Германии за 1996–1999 годы. Они пришли к выводу – ключевым фактором, определившим рост правого экстремизма, был уровень безработицы, а не историко-культурные различия между востоком и западом. Увеличение безработицы на один процент после определенного порога было связано со значительным ростом числа экстремистских преступлений.
Фальк и его коллеги подчеркивают, что правый экстремизм в таких условиях возник не потому, что преступления совершали сами безработные. Напротив, они по большей части совершались теми, кому удалось сохранить работу. Решающим фактором была эрозия социальных норм, вызванная безработицей. В ситуации массовой экономической нестабильности ослабляется общественное осуждение радикальных действий, снижается готовность защищать уязвимых и слабеет контроль со стороны окружения. Преступники думали, что могли действовать безнаказанно.
Правый экстремизм может возникать как реакция на экономическую нестабильность. Когда исчезает уверенность в завтрашнем дне, появляется агрессия и одновременно ослабевают механизмы, которые ее ограничивают. В таких ситуациях мигранты становятся удобными козлами отпущения — на них легче всего списать все беды и выместить злобу за собственное положение.
В конце 90-х годов в Германии каждый год происходило до 10 000 преступлений, связанных с правым экстремизмом. В основном это были ненасильственные действия — такие как распространение нацистской символики, угрозы, оскорбления и вандализм. Около 7 % составляли нападения и убийства. Значительная часть этих преступлений была направлена против мигрантов.
Как ни удивительно, оплотом правого экстремизма стали восточные земли — территории бывшей социалистической ГДР. В 1996–1999 годах уровень экстремистских преступлений там был почти втрое выше, чем на западе. В общественной дискуссии доминировали две версии: либо это результат исторического наследия авторитарного режима, либо следствие тяжелого социально-экономического положения востока после объединения.
Экономисты Армин Фальк, Андреас Кун и Йозеф Цваймюллер проанализировали официальную криминальную статистику по всем федеральным землям Германии за 1996–1999 годы. Они пришли к выводу – ключевым фактором, определившим рост правого экстремизма, был уровень безработицы, а не историко-культурные различия между востоком и западом. Увеличение безработицы на один процент после определенного порога было связано со значительным ростом числа экстремистских преступлений.
Фальк и его коллеги подчеркивают, что правый экстремизм в таких условиях возник не потому, что преступления совершали сами безработные. Напротив, они по большей части совершались теми, кому удалось сохранить работу. Решающим фактором была эрозия социальных норм, вызванная безработицей. В ситуации массовой экономической нестабильности ослабляется общественное осуждение радикальных действий, снижается готовность защищать уязвимых и слабеет контроль со стороны окружения. Преступники думали, что могли действовать безнаказанно.
Правый экстремизм может возникать как реакция на экономическую нестабильность. Когда исчезает уверенность в завтрашнем дне, появляется агрессия и одновременно ослабевают механизмы, которые ее ограничивают. В таких ситуациях мигранты становятся удобными козлами отпущения — на них легче всего списать все беды и выместить злобу за собственное положение.
29.04.202510:15
Пропаганда в эпоху искусственного интеллекта
С появлением искусственного интеллекта авторитарные режимы получили в руки мощный инструмент пропаганды. Еще в 2018 году Юваль Харари писал, что технологии машинного обучения способны решить информационные проблемы диктатур. Они позволяют автоматизировать сбор, обработку и анализ мыслей граждан, а затем использовать эти данные для манипуляции.
Вместо традиционного широкого вещания становится возможна узконаправленная пропаганда. Она настраивается под психологические и поведенческие особенности разных аудиторий. Такая точечная подача информации делает пропаганду более эффективной и менее заметной.
Однако, как отмечают политологи Брин Розенфельд и Джереми Уоллес, у этой цифровой антиутопии есть свои пределы. Искусственный интеллект работает по принципу: «мусор на входе — мусор на выходе». Если среда уже искажена и подвержена цензуре, то ИИ получает некачественные данные. В результате он приходит к ошибочным выводам.
Чтобы повысить точность работы ИИ, режиму нужно открыть доступ к более честной и полной информации. Но это несет в себе риск. Чем больше открытости, тем выше вероятность роста общественного недовольства и нестабильности. В условиях массовых протестов ИИ, обученный на отцензурированных данных, может просто не справиться с новой реальностью.
Пропаганда будущего — это постоянный баланс между контролем и уязвимостью.
С появлением искусственного интеллекта авторитарные режимы получили в руки мощный инструмент пропаганды. Еще в 2018 году Юваль Харари писал, что технологии машинного обучения способны решить информационные проблемы диктатур. Они позволяют автоматизировать сбор, обработку и анализ мыслей граждан, а затем использовать эти данные для манипуляции.
Вместо традиционного широкого вещания становится возможна узконаправленная пропаганда. Она настраивается под психологические и поведенческие особенности разных аудиторий. Такая точечная подача информации делает пропаганду более эффективной и менее заметной.
Однако, как отмечают политологи Брин Розенфельд и Джереми Уоллес, у этой цифровой антиутопии есть свои пределы. Искусственный интеллект работает по принципу: «мусор на входе — мусор на выходе». Если среда уже искажена и подвержена цензуре, то ИИ получает некачественные данные. В результате он приходит к ошибочным выводам.
Чтобы повысить точность работы ИИ, режиму нужно открыть доступ к более честной и полной информации. Но это несет в себе риск. Чем больше открытости, тем выше вероятность роста общественного недовольства и нестабильности. В условиях массовых протестов ИИ, обученный на отцензурированных данных, может просто не справиться с новой реальностью.
Пропаганда будущего — это постоянный баланс между контролем и уязвимостью.
26.04.202509:45
Левые – почему они везде? Это не заговор, им просто есть дело*
В США многие важные для политики институты и организации заполнены левыми. Правые постоянно говорят, что левые контролируют медиа, бизнес, образование и НКО. Бюрократия не исключение. В 2016 году появилась популярная теория о «глубинном государстве» ('deep state') — организованной сети чиновников, продвигающих левую повестку. Я не считаю эту сеть заговором, но факт остается фактом: выпускники престижных вузов, работающие на госслужбе, чаще голосуют за демократов. Почему так? В стране, где избиратели разделены почти поровну между партиями, логично ожидать, что институты тоже будут поделены поровну.
Политический комментатор Ричард Хананья предлагает объяснение. Для понимания его аргументации важно разграничить два вида полезности: ординальную и кардинальную. Ординальная полезность отражает порядок предпочтений. Например, я предпочитаю чай кофе, а воду чаю. Кардинальная полезность же позволяет оценить силу этих предпочтений количественно. Например, я могу утверждать, что люблю чай в два раза больше кофе. Выборы фиксируют только ординальную полезность. Избиратели выражают свои предпочтения, голосуя за одного кандидата или партию, но система не отражает, насколько важен для них этот выбор.
С точки зрения ординальной полезности между республиканцами и демократами нет принципиальной разницы. У каждой партии есть сторонники, которые выражают свои предпочтения на выборах. Однако, как предполагает Хананья, ключевая разница заключается в кардинальной полезности: левые попросту сильнее интересуются политикой. Для них важнее, чтобы их партия победила и их ценности реализовывались государством, а также были представлены в публичном пространстве.
Эта гипотеза подтверждается следующими данными:
■ Донаты. Сторонники демократов жертвуют больше. Камала Харрис собрала 1,39 миллиарда долларов, против 1,09 миллиарда у Трампа. Причем значительная часть средств Харрис поступила от рядовых избирателей, тогда как у Трампа – от организаций.
■ Выбор профессий. Левые чаще выбирают профессии с культурным, образовательным и административным влиянием. Байден получил больше пожертвований от работников медиа, НКО и академической среды. Это видно из данных о пожертвованиях: на первом графике показано, представители каких профессий финансировали кампанию Джо Байдена в 2020 году. На втором — от работников каких организаций и госучреждений пришли донаты. В то же время кампанию Дональда Трампа в основном поддерживали люди, работающие в военных и полицейских структурах.
■ Нетерпимость. Левым тяжелее выстраивать как дружеские, так и романтические отношения с правыми. Это стало очевидным после выборов, когда девушки расставались со своими парнями из-за их голосования за Трампа.
■ Протесты. На акции Black Lives Matter и Occupy Wall Street выходило гораздо больше сторонников, чем на Tea Party или протрамповские демонстрации. Протесты требуют значительных временных и эмоциональных вложений и являются прямым выражением кардинальной полезности.
Нет никакого "заговора леваков". Левым просто есть дело. Чтобы ситуация поменялась, правым надо пересмотреть свое отношение к политике.
* Это отредактированная версия моего старого поста. Я опубликовал его, когда у меня было меньше 100 подписчиков, – хочу, чтобы новая аудитория его прочитала.
В США многие важные для политики институты и организации заполнены левыми. Правые постоянно говорят, что левые контролируют медиа, бизнес, образование и НКО. Бюрократия не исключение. В 2016 году появилась популярная теория о «глубинном государстве» ('deep state') — организованной сети чиновников, продвигающих левую повестку. Я не считаю эту сеть заговором, но факт остается фактом: выпускники престижных вузов, работающие на госслужбе, чаще голосуют за демократов. Почему так? В стране, где избиратели разделены почти поровну между партиями, логично ожидать, что институты тоже будут поделены поровну.
Политический комментатор Ричард Хананья предлагает объяснение. Для понимания его аргументации важно разграничить два вида полезности: ординальную и кардинальную. Ординальная полезность отражает порядок предпочтений. Например, я предпочитаю чай кофе, а воду чаю. Кардинальная полезность же позволяет оценить силу этих предпочтений количественно. Например, я могу утверждать, что люблю чай в два раза больше кофе. Выборы фиксируют только ординальную полезность. Избиратели выражают свои предпочтения, голосуя за одного кандидата или партию, но система не отражает, насколько важен для них этот выбор.
С точки зрения ординальной полезности между республиканцами и демократами нет принципиальной разницы. У каждой партии есть сторонники, которые выражают свои предпочтения на выборах. Однако, как предполагает Хананья, ключевая разница заключается в кардинальной полезности: левые попросту сильнее интересуются политикой. Для них важнее, чтобы их партия победила и их ценности реализовывались государством, а также были представлены в публичном пространстве.
Эта гипотеза подтверждается следующими данными:
■ Донаты. Сторонники демократов жертвуют больше. Камала Харрис собрала 1,39 миллиарда долларов, против 1,09 миллиарда у Трампа. Причем значительная часть средств Харрис поступила от рядовых избирателей, тогда как у Трампа – от организаций.
■ Выбор профессий. Левые чаще выбирают профессии с культурным, образовательным и административным влиянием. Байден получил больше пожертвований от работников медиа, НКО и академической среды. Это видно из данных о пожертвованиях: на первом графике показано, представители каких профессий финансировали кампанию Джо Байдена в 2020 году. На втором — от работников каких организаций и госучреждений пришли донаты. В то же время кампанию Дональда Трампа в основном поддерживали люди, работающие в военных и полицейских структурах.
■ Нетерпимость. Левым тяжелее выстраивать как дружеские, так и романтические отношения с правыми. Это стало очевидным после выборов, когда девушки расставались со своими парнями из-за их голосования за Трампа.
■ Протесты. На акции Black Lives Matter и Occupy Wall Street выходило гораздо больше сторонников, чем на Tea Party или протрамповские демонстрации. Протесты требуют значительных временных и эмоциональных вложений и являются прямым выражением кардинальной полезности.
Нет никакого "заговора леваков". Левым просто есть дело. Чтобы ситуация поменялась, правым надо пересмотреть свое отношение к политике.
* Это отредактированная версия моего старого поста. Я опубликовал его, когда у меня было меньше 100 подписчиков, – хочу, чтобы новая аудитория его прочитала.
24.04.202516:10
Поддержка политиков зависит от того, насколько популярными они кажутся
Политологи провели серию опросов в России, чтобы выяснить, может ли восприятие популярности лидера влиять на реальную поддержку со стороны граждан.
Респондентам показывали одну и ту же цифру — 67 % одобрения президента. Одним это подавали как «стабильную и высокую поддержку большинства», другим — как «самый низкий уровень одобрения за последние годы». Затем их спрашивали, как они сами относятся к президенту.
Разные формулировки привели к разному результату. Группа, которой рассказали о рейтинге с негативным фреймингом, показала значительно более низкий уровень поддержки. Эксперимент продемонстрировал, что воспринимаемая поддержка оказывает значительное воздействие на реальную.
Почему так происходит?
Исследователи выделяют два объяснения:
1. Популярность как сигнал компетентности. Если большинство одобряет лидера, это воспринимается как знак его эффективности. Люди склонны доверять коллективному выбору, предполагая, что у других есть основания для поддержки — возможно, остальные знают что-то важное, что недоступно им самим.
2. Удовольствие от конформизма. Поддержка лидера, которого одобряет общество, может приносить психологический комфорт. Люди часто получают удовлетворение от совпадения своих взглядов с мнением значимой социальной группы. Быть как все — это не только безопасно, но и приятно.
Поддержка оказывается не только следствием убеждений, но и результатом социальных сигналов. В политике важно не только быть, но и казаться.
Политологи провели серию опросов в России, чтобы выяснить, может ли восприятие популярности лидера влиять на реальную поддержку со стороны граждан.
Респондентам показывали одну и ту же цифру — 67 % одобрения президента. Одним это подавали как «стабильную и высокую поддержку большинства», другим — как «самый низкий уровень одобрения за последние годы». Затем их спрашивали, как они сами относятся к президенту.
Разные формулировки привели к разному результату. Группа, которой рассказали о рейтинге с негативным фреймингом, показала значительно более низкий уровень поддержки. Эксперимент продемонстрировал, что воспринимаемая поддержка оказывает значительное воздействие на реальную.
Почему так происходит?
Исследователи выделяют два объяснения:
1. Популярность как сигнал компетентности. Если большинство одобряет лидера, это воспринимается как знак его эффективности. Люди склонны доверять коллективному выбору, предполагая, что у других есть основания для поддержки — возможно, остальные знают что-то важное, что недоступно им самим.
2. Удовольствие от конформизма. Поддержка лидера, которого одобряет общество, может приносить психологический комфорт. Люди часто получают удовлетворение от совпадения своих взглядов с мнением значимой социальной группы. Быть как все — это не только безопасно, но и приятно.
Поддержка оказывается не только следствием убеждений, но и результатом социальных сигналов. В политике важно не только быть, но и казаться.
21.04.202515:21
Либертарианцы-трамписты, а жестокие депортации не нарушают принцип неагрессии? Или это другое?
03.05.202509:20
Зачем государства отказываются от монополии на насилие?
Во многих работах по социальным наукам подчеркивается важность государственной монополии на насилие. Однако на практике государства нередко передают право применять силу негосударственным формированиям — ополчениям (militias). С 1981 по 2007 год было зафиксировано более 300 таких случаев.
Зачем государства идут на такой шаг?
На этот вопрос в своей статье отвечают политологи Сабин Кэри и Нил Митчелл. Они выделяют несколько причин:
■ Политическая защита. Прогосударственные ополчения часто играют роль страховки от военного переворота или недовольства внутри регулярных сил. Лидеры создают параллельные структуры, подотчетные лично им, чтобы ослабить влияние армии.
■ Низкие затраты. Такие группы позволяют быстро мобилизовать силу без необходимости развертывания полноценной государственной инфраструктуры. Они дешевле, быстрее реагируют и могут действовать в труднодоступных регионах.
■ Избежание ответственности. Используя неформальные силы, государство получает возможность снять с себя ответственность за применение насилия. Исследования показывают, что авторитарные режимы, которые зависят от западной финансовой помощи, чаще отдают репрессии на аутсорс.
■ Получение доступа к локальной информации. Местные отряды, укорененные в сообществе, имеют лучшую разведку и контакты. Это особенно важно в борьбе с повстанцами и в условиях внутренней нестабильности.
Но у такого подхода есть своя цена:
■ Утрата контроля. Чем слабее формальная связь с группой, тем выше вероятность, что она начнет действовать в собственных интересах — грабить, убивать, преследовать оппонентов. Такие формирования трудно демобилизовать или реформировать.
■ Рост насилия против гражданских. Особенно опасны этнически, религиозно или политически мотивированные ополчения. Они склонны к репрессиям и актам террора в отношении тех, кого считают «врагами».
■ Долгосрочная угроза государственности. Отдавая насилие на аутсорс, правительство закладывает фундамент будущей нестабильности. Ополчения могут стать автономными центрами силы, угрожающими самому государству, особенно после окончания конфликта.
Отказ от монополии на насилие — это ставка. Часто для политических лидеров реализация текущих планов и усиление контроля важнее потенциальных рисков в долгосрочной перспективе. Эта ставка может сработать — но может привести к катастрофе.
Во многих работах по социальным наукам подчеркивается важность государственной монополии на насилие. Однако на практике государства нередко передают право применять силу негосударственным формированиям — ополчениям (militias). С 1981 по 2007 год было зафиксировано более 300 таких случаев.
Зачем государства идут на такой шаг?
На этот вопрос в своей статье отвечают политологи Сабин Кэри и Нил Митчелл. Они выделяют несколько причин:
■ Политическая защита. Прогосударственные ополчения часто играют роль страховки от военного переворота или недовольства внутри регулярных сил. Лидеры создают параллельные структуры, подотчетные лично им, чтобы ослабить влияние армии.
■ Низкие затраты. Такие группы позволяют быстро мобилизовать силу без необходимости развертывания полноценной государственной инфраструктуры. Они дешевле, быстрее реагируют и могут действовать в труднодоступных регионах.
■ Избежание ответственности. Используя неформальные силы, государство получает возможность снять с себя ответственность за применение насилия. Исследования показывают, что авторитарные режимы, которые зависят от западной финансовой помощи, чаще отдают репрессии на аутсорс.
■ Получение доступа к локальной информации. Местные отряды, укорененные в сообществе, имеют лучшую разведку и контакты. Это особенно важно в борьбе с повстанцами и в условиях внутренней нестабильности.
Но у такого подхода есть своя цена:
■ Утрата контроля. Чем слабее формальная связь с группой, тем выше вероятность, что она начнет действовать в собственных интересах — грабить, убивать, преследовать оппонентов. Такие формирования трудно демобилизовать или реформировать.
■ Рост насилия против гражданских. Особенно опасны этнически, религиозно или политически мотивированные ополчения. Они склонны к репрессиям и актам террора в отношении тех, кого считают «врагами».
■ Долгосрочная угроза государственности. Отдавая насилие на аутсорс, правительство закладывает фундамент будущей нестабильности. Ополчения могут стать автономными центрами силы, угрожающими самому государству, особенно после окончания конфликта.
Отказ от монополии на насилие — это ставка. Часто для политических лидеров реализация текущих планов и усиление контроля важнее потенциальных рисков в долгосрочной перспективе. Эта ставка может сработать — но может привести к катастрофе.
Қайта жіберілді:
Political Animals
01.05.202516:29
Друзья!
Мы с нашим коллегой Константином Сальниковым, автором канала nonpartisan, решили провести стрим.
Будем обсуждать миграцию.
■ Миграция – это плохо? Какие есть аргументы в пользу открытых и закрытых границ? Какие из них сильные, а какие – слабые?
■ Как миграция влияет на институты и политические процессы?
■ Миграция – это выгодно? Как она влияет на экономику принимающих стран и стран, из которых мигранты уезжают?
■ Совершают ли мигранты больше преступлений, чем обычные граждане?
■ Способны ли мигранты интегрироваться? Если да, то что играет определяющую роль?
■ И главное – почему Марвин должен страдать?
📆 Дата стрима: 8 мая в 19-00 по мск
🤩 Не забудьте перейти по ссылке, нажать на бубенчик и подписаться на наш YouTube-канал!
#стрим
🔹Подпишись на Political Animals
Мы с нашим коллегой Константином Сальниковым, автором канала nonpartisan, решили провести стрим.
Будем обсуждать миграцию.
■ Миграция – это плохо? Какие есть аргументы в пользу открытых и закрытых границ? Какие из них сильные, а какие – слабые?
■ Как миграция влияет на институты и политические процессы?
■ Миграция – это выгодно? Как она влияет на экономику принимающих стран и стран, из которых мигранты уезжают?
■ Совершают ли мигранты больше преступлений, чем обычные граждане?
■ Способны ли мигранты интегрироваться? Если да, то что играет определяющую роль?
■ И главное – почему Марвин должен страдать?
📆 Дата стрима: 8 мая в 19-00 по мск
🤩 Не забудьте перейти по ссылке, нажать на бубенчик и подписаться на наш YouTube-канал!
#стрим
🔹Подпишись на Political Animals
28.04.202516:28
Дорогие подписчики!
Накидайте мне в бот вопросы / темы, про которые вам было бы интересно прочитать в канале.
@nonpartisan1bot
Накидайте мне в бот вопросы / темы, про которые вам было бы интересно прочитать в канале.
@nonpartisan1bot
25.04.202516:20
Основное негативное последствие повесточки в академии — это снижение доверия к науке среди консерваторов.
Консерваторы слабо представлены в американских университетах. Со временем они стали реже получать традиционное образование, предпочитая бизнес-школы. Когда они слышат от профессора, что, например, есть бургеры на обед — это расизм, у них возникает скепсис. Этот скепсис распространяется и на другие дисциплины, которые не затронуты воукизмом.
Теперь эти люди верят в любую конспирологическую теорию, которая им попадается. На последних выборах они проголосовали за кандидата, который не принимает базовую экономику и режет гранты разработку лекарства от рака.
Консерваторы слабо представлены в американских университетах. Со временем они стали реже получать традиционное образование, предпочитая бизнес-школы. Когда они слышат от профессора, что, например, есть бургеры на обед — это расизм, у них возникает скепсис. Этот скепсис распространяется и на другие дисциплины, которые не затронуты воукизмом.
Теперь эти люди верят в любую конспирологическую теорию, которая им попадается. На последних выборах они проголосовали за кандидата, который не принимает базовую экономику и режет гранты разработку лекарства от рака.
23.04.202506:58
Выбрал не ту партию — слезай с дерева
В двух исследованиях американцев просили оценить, насколько «эволюционно развиты» сторонники своей и чужой партии — по шкале от обезьяны до человека.
Результат впечатляет:
■ Большинство респондентов — более 75% — поставили членов другой партии ближе к обезьяне.
■ Средняя разница между своей и чужой партией составляла от 31 до 36 баллов по 100-балльной шкале.
Для сравнения:
■ По отношению к мусульманам в аналогичном исследовании разница составляла 14 баллов.
■ К мексиканским мигрантам — 8 баллов.
Американцы скорее увидят человека в мигранте или иноверце, чем в стороннике противоположной партии.
В двух исследованиях американцев просили оценить, насколько «эволюционно развиты» сторонники своей и чужой партии — по шкале от обезьяны до человека.
Результат впечатляет:
■ Большинство респондентов — более 75% — поставили членов другой партии ближе к обезьяне.
■ Средняя разница между своей и чужой партией составляла от 31 до 36 баллов по 100-балльной шкале.
Для сравнения:
■ По отношению к мусульманам в аналогичном исследовании разница составляла 14 баллов.
■ К мексиканским мигрантам — 8 баллов.
Американцы скорее увидят человека в мигранте или иноверце, чем в стороннике противоположной партии.
21.04.202514:11
Что важнее – кандидат или кресло?
Иван Крастев в своей книге приводит историю, которую ему рассказал политтехнолог Глеб Павловский.
Накануне президентских выборов 1996 года он брал интервью у простой избирательницы. Женщина поддерживала Зюганова, но при этом собиралась голосовать за Ельцина. На вопрос «почему?» она ответила:
Иван Крастев в своей книге приводит историю, которую ему рассказал политтехнолог Глеб Павловский.
Накануне президентских выборов 1996 года он брал интервью у простой избирательницы. Женщина поддерживала Зюганова, но при этом собиралась голосовать за Ельцина. На вопрос «почему?» она ответила:
Вот когда Зюганов станет президентом, я и буду за него голосовать.
Көрсетілген 1 - 24 арасынан 114
Көбірек мүмкіндіктерді ашу үшін кіріңіз.