Спектакли Сергея Кургиняна — это спектакли-предупреждения. Человечество соглашается на компромисс, и это очень страшно. Когда человечество соглашается, по словам Достоевского, «жить, как живется», оно превращается в жиреющий скот. Против этого постыдного исхода протестует Сергей Кургинян. В своих спектаклях он пытается осмыслить пути истории. Истории мира, истории человечества, истории России. России, которая, как подчеркивает Сергей Ервандович, стоит на острие борьбы с метафизическим злом.

Эту борьбу можно и нужно выиграть, но можно и проиграть. Можно отказаться от креста, можно встать в сторонке, можно отказаться от призванности быть человеком. Можно согласиться с этим образом клерка, с образом человека, которому, как герою Достоевского в спектакле «Я!»: «Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить?!» Можно согласиться с образом человека как придатка матрицы, как безобразной мокрицы, человека как квалифицированного потребителя, не задумывающегося ни о каких высших причинах.

Театр для меня ясен своей обнаженной истиной — вот здесь бытует правда. Правда, которая выходит на открытый бой с ложью. Это трансцендентное, конечно, действо, где встречаются истина, ложь, подлость, жертвенность. Это всё категории того идеального мира, который позволяет нашему материальному оставаться высокодуховным. Все спектакли Кургиняна пронизаны религиозной мистикой.

В этих спектаклях очень просматривается поток религиозной возвышенности, значимости, когда все обращено к духовному состоянию зрителя, к его переживаниям, которые задевают самые возвышенные пласты его мировоззрения, его картины мира. И обращено это на тот уровень самосознания, где история разворачивается во всей своей безбрежности, где прошлое, настоящее и будущее соединяются в вечную бесконечность. Вот это переживание вечной бесконечности религиозного смысла для меня наиболее важно в спектаклях Сергея Ервандовича.