Прерывающийся на кашель голос незнакомой женщины сменялся на злой, почти кричащий голос мамы, между ними периодически торчала отцовская речь.

Еще долго в гостиной виднелся контур его фигуры, слышался его смех, по привычке первым делом, вернувшись из школы, я просовывала голову в его комнату, чтобы сказать «Серега, привет». Слова распадались на слоги: се-ре-га, где последний слог почти всегда оказывался беззвучным осознанием пустующего пространства.

Деньги всегда заканчивались неожиданно, как горячая вода во время опрессовок.

Мир забивал ему стрелку каждое утро, задача была простая: дать миру сдачу, да посильнее.

…уходили вглубь леса по небольшим тропинкам, похожим на с трудом находимые вены.

Мокрые мелкие уральские яблоки падают друг на друга и стучат как камни на доске для го.

…территория все еще была заминирована, в земле, как в пироге, прятались куски снарядов.

Мы наконец пришли к нему в гости, для этого нам понадобилась смерть.

Каждую неделю я меняла место тетради, чтобы ее невозможно было найти, как мигрирующую по телу опухоль.

Во всем, даже самом безобидном и красивом, чувствовалась готовность убить и уничтожить. В магазине продавщица, в автобусе кондуктор, в поликлинике сотрудница регистратуры, в университете женщина из отдела кадров — все они, наученные выживать, разрезают первого попавшегося человека своим острым краем. Разрезают как бы на будущее, заранее, на вырост, чтобы быть уверенным, что это они нанесли первый удар.

Егана Джаббарова. Дуа за неверного

Ты хочешь вести жизнь зомби – одинокую, в отрыве от людей? Хочешь проводить целые дни в пижаме, портить глаза перед экраном, давиться холодной пиццей, беседовать с вымышленными персонажами, постепенно сводящими тебя с ума? Ночи напролет истекать кровавым потом, корпя над фразой, которую три четверти твоих паршивых читателей даже не заметят? Вот что значит быть писателем.

Гийом Мюссо. Тайная жизнь писателей