За окном кто-то торжественно запротестовал:
-Уважаемые, прошу вас, не толпитесь здесь, ради Христа! Пока не нужно его тревожить, после такого тяжёлого потрясения. Это, прежде всего, такие же люди, как и все мы, и уж потом звери. Что ж вы собрались тут, как у клетки с медведем на ярмарке!
Голос был очень приятный, какой-то воодушевляющий, и, судя по счастливому галдежу, собравшиеся внизу были очень рады пришедшему.
-О, - многозначительно сказал Волчков, подняв палец, - Лаврский!
Голос, продолжая что-то вещать, переместился внутрь дома, поднялся по лестнице и, приближаясь, двинулся по коридору.
-...А ведь я как знал, вот прямо-таки чувствовал, что будет только хуже. А как же! Раньше что? Иногда и совершенно целыми добирались. Ну одна стрела, ну две, но целых шесть?! Ты можешь себе это представить? И в спину! Ты такого даже на войне не видел, наверное, мой бедный. И это в мирное время!
За окном кто-то торжественно запротестовал:
-Уважаемые, прошу вас, не толпитесь здесь, ради Христа! Пока не нужно его тревожить, после такого тяжёлого потрясения. Это, прежде всего, такие же люди, как и все мы, и уж потом звери. Что ж вы собрались тут, как у клетки с медведем на ярмарке!
Голос был очень приятный, какой-то воодушевляющий, и, судя по счастливому галдежу, собравшиеся внизу были очень рады пришедшему.
-О, - многозначительно сказал Волчков, подняв палец, - Лаврский!
Голос, продолжая что-то вещать, переместился внутрь дома, поднялся по лестнице и, приближаясь, двинулся по коридору.
-...А ведь я как знал, вот прямо-таки чувствовал, что будет только хуже. А как же! Раньше что? Иногда и совершенно целыми добирались. Ну одна стрела, ну две, но целых шесть?! Ты можешь себе это представить? И в спину! Ты такого даже на войне не видел, наверное, мой бедный. И это в мирное время!
С дршкой
