Малярия 2.0
Кратчайший путь к счастью
Прожив на Ниле полтора месяца, я напрочь забыла о том, что в Африке вообще-то малярия.
В прошлый раз, живя в Кампале, мы каждый день мазались кремом, жгли зелёные вонючие пружины от комаров и гнали их из-под москитной сетки перед сном. Помогало!
В регионе Джинджа комаров почти совсем нет, люди даже не пользуются сетками! — и это неимоверно расслабило, я вообще забыла обо всём, даже приехав в Кампалу.
Благополучно добравшись до Москвы, я вспомнила, что у меня всё-таки ещё есть шанс разболеться, а именно недели через две после возможного укуса перед вылетом.
Так и получилось — аккурат через две недели по прилёту у меня поднимается температура, никаких симптомов, кроме озноба, тест положительный, и я вяло начинаю принимать таблетки.
В конце трёхдневного курса лечения я решила, что мне должно прямо сейчас стать абсолютно хорошо, а оно не становится, и поэтому срочно надо открыть вторую пачку таблеток (изрядно влияющих на желудок и печень). О том, что после лечения надо подождать как минимум два дня и только тогда оценивать результат, я ещё не прочитала, продолжая лечиться уже от собственного страха.
Страх помог мне испытать гамму чувств.
Если в первые три дня меня одолевала лёгкая апатия и изредка мысли о возможной смерти, то на четвёртый день стала закрадываться мысль: а, может, это и правда конец, и не стоит сопротивляться? При этом я просто лежала весь день и почти ничего не ела.
К концу пятого дня до меня начало доходить, что я ещё дышу и даже могу встать. Температура вдруг ушла и оставила голову абсолютно пустой, без единой мысли и желания. Такого ещё не было, меня словно ластиком стёрли: не было ни прошлого, ни будущего, даже настоящее казалось абсолютно неправдоподобным. Кто здесь?
В этот момент малярия проявляется у младшего сына, о чём я всё время догадывалась и ждала, ну когда же. Поскольку мы сразу начинаем его лечить, он к концу третьего дня уже без температуры. Однако, за полдня, в которые я делала ему тесты, видела температуру 39 и давала в первый раз лекарство, я потеряла 2 кг веса — очень удобно. Глаза стали единственным опознавательным знаком на мне размером с две огромных тарелки.
На шестой и седьмой дни моего карантина к слабости добавилось чувство глупой радости и желание периодически просто ржать безо всякой причины.
Воображение стало рисовать всё больше таинственных штук, периодически мне казалось, что химеры из пещеры графа Монте-Кристо, возможно, и существуют.
На восьмой день, выйдя на улицу, я ощутила такой прилив счастья, какого не было лет с пятнадцати. На девятый это ощущение ещё не ушло, и я настойчиво стараюсь его сохранить. Я ущипываю себя и проверяю, и мне до сих пор трогательно радостно на душе, что все просто живы.
Сделать счастливым человека легко: сначала у него что-то отобрать, а потом это что-то ему же и вернуть.
У этой истории нет никакой морали, кроме того, что мазаться репеллентом всё-таки надо.
