Дора в Книжном саду. Пишу, рисую, фотографирую, читаю

– Одно дело – придумать сюжет, и совсем другое – расписать его размером в целую книгу. Всё не так легко, как кажется.
Я давно поняла, что далеким от книжного сообщества людям думается, что написать книгу – так просто. Для них придумать историю – как набрать стакан воды и вылить её на бумагу. Да, согласна, вообразить жизнь героев в голове не стоит больших усилий (чего не скажешь о затраченном времени), а вот перенести мысли в рукопись – задача не из лёгких.
– Ну прям вижу статус твоих отношений с романом: все сложно. И что, ты и самый итоговый итог придумала?
– Да, в моей голове сложилась вся история, осталось лишь добавить маленькую малость – детали. И сам текст написать.
То самое «всё сложно»: текст должен быть не пресным набором предложений, а сочной композицией, как итог плодотворной работы. Мне нравилось сравнивать писательство с кулинарией. Ведь и там, и там мастера творили нечто невероятное. От чего, надкусив, уже невозможно было оторваться. Но никому и не захочется. А, чтобы так и было, нужно и важно делать всё правильно. Не забывая, что у каждого свое «правильно». Хотя обязательно, как и при дегустации блюда, которое умело приготовили, должны возникать яркие вкусовые ощущения. Так при чтении книги необходимо, чтобы складывалась целостная и красочная картинка. Вот здесь-то и начиналась сложности писательства. А еще о себе не дадут забыть творческий застой и критика со стороны публики.
Для меня писательство – полностью творческий процесс, который должен приносить удовольствие и, даже если я не писала неделями, то не осуждала себя за отсутствие продуктивности. А еще я любила и умела отдыхать: чтение книг, просмотр сериалов, атмосферные встречи с Лидией и другие развлечения. Я уходила в это с головой, и спустя время вдохновение само заглядывало в гости, усаживалось в кресло и заводило свою песенку.
– Вот это да. – На минуту Лиди задумалась, изображая самое философское выражение лица из всех возможных, приложив пальцы к подбородку. – У меня к тебе исключительно профессиональный вопрос. Ответь мне честно, как писатель.
– Удиви меня.
– Ты когда-нибудь хотела оказаться в своей книге?

Айрин Дейн «Любовь по сюжету»

Мама, ты говорила, что критика мне поможет — но кому верить? Отзывы настолько противоречивы: кто-то говорит, что я многообещающий автор, а кто-то обвиняет во всех смертных грехах! — воскликнула бедная Джо, вороша гору писем, чтение которых в одну секунду наполняло ее гордостью и счастьем, а в следующую – повергало в отчаяние и ярость. — Вот этот говорит: «Восхитительная книга! Правдивая, красивая и искренняя история. Мило, свежо и нравственно!» — продолжала озадаченная писательница. — А следующий: «Теория, изложенная в книге, неверна — болезненные фантазии, спиритический бред, неестественные
персонажи». Учитывая, что никакой теории я не излагала, в спиритизм не верю, а персонажей списывала с реальных людей, не знаю, верить ли этому критику! Этот пишет: «Один из лучших американских романов за последние годы». Я читала и получше! А следующий утверждает, что «хоть книга оригинальна и написана с усердием и чувством, она опасна для читателя». Ничего она не опасна! Кто-то высмеивает, кто-то перехваливает, и почти все утверждают, что я излагаю некую глубокую теорию, а я лишь хотела позабавиться и немного заработать! Надо было публиковать целиком или совсем не публиковать! Как жаль, что люди неверно обо мне думают!

То, что я взяла из жизни, обозвали невероятным и нелепым, а то, что придумала моя глупая голова — достоверным, естественным и настоящим. Буду утешаться этим и когда-нибудь попробую еще.

— А ты должен понять, что «мне удобно с этой девушкой» и «я люблю эту девушку» — это разные вещи. Люблю — это когда ты не станешь специально делать ей больно, чтобы что-то доказать и как-то повлиять на неё ради своей выгоды. Тебе важно, чтобы ей наоборот было с тобой спокойно и комфортно, насколько это возможно. Люблю — это когда ты восхищаешься её хорошими качествами, но не идеализируешь, а вполне осознаёшь и слабые стороны, и то, в чем ей может потребоваться помощь. Если ты любишь, то хочешь заботиться, но не ради того, чтобы рассчитывать на то, чтобы что-то получить взамен. При этом не считаешь, что она без тебя не сможет ничего сделать. Не стремишься, чтобы она от тебя зависела и веришь, что со многими вещами она может справиться сама. И за это уважаешь её.

Потрясенье основ,
Разрешение на смех.
Разрушенье оков
По секрету от всех.

Предвкушенье свобод,
Прирученье грехов.
Предоплата работ
По снесенью мостов.

По ошибке — любовь,
По привычке — запрет.
Сожаления вновь
На щеке мокрый след.

Выбираешь рискнуть,
Осторожность забыть,
Но стыду не уснуть —
Запретит он любить.

Мораторий на плач.
Осознанье причин.
Стыд — свободы палач
И ответ здесь один:

Возвращение прав
За себя всё решать.
Ты свободу отдав,
Не могла не понять

Что на правду запрет
И на чувства лимит
Всегда будут во вред.
Но тебя возродит

Обретение опор
И прощанье с виной.
Навсегда с этих пор
Сможешь быть ты собой.

Изучение границ:
Впечатлений поток,
Чтенье новых страниц
И надежды цветок.

Волшебник подставил руку, чтобы жаба могла сама перебраться на его ладонь. Раньше в случае, если требовалось куда-то переместить Джеральда, Юмм брал его поперек туловища, но потом заметил, что Ноа никогда не хватала руками без спроса словно вещи, ни тогхару, ни жабу. И когда волшебник спросил у Джеральда, как ему удобнее, чтобы его поднимали с земли, тот подтвердил, что на самом деле пугается, когда неожиданно резко оказывается в воздухе. Поэтому в этот раз Юмм подождал, пока жаба перепрыгнула в ладонь сама, а потом очень аккуратно пересадил на плечо.

«Бертрул в Книжном саду» Чоами Даре

Достигла, кстати, немалых успехов. Теперь меня можно назвать профессиональной убийцей мечт. Я беспощадна, как далек. Стоит мне только заметить в душе росток прежней веры в любовь, я набрасываюсь на него, повторяя «Уничтожить! Уничтожить!» Зато я точно не расстроюсь из-за того, что Макс никогда мне больше не напишет, потому что предпочел Таню. Всё в этом мире устроено логично: Таня из тех девушек, фото с которой не стыдно выложить, чтобы похвастаться перед друзьями, я та, о ком никто никогда не вспоминает. Вот он и не вспоминает уже целых два дня. Я была готова к этому. Что и требовалось доказать, как говорится!