Развитие рынка электромобилей в России столкнулось с рядом серьёзных препятствий, из-за которых он начал замедляться, несмотря на оптимистичные прогнозы начала 2020-х годов. В 2025 году стало ясно, что отрасль, на которую делали ставку как на один из драйверов зелёной трансформации, не справляется с ожидавшимися темпами роста.

Причин несколько, и они связаны как с ограниченной привлекательностью электрокаров для потребителя, так и со сложностями развертывания производства отечественных электромобилей.

📍 Одна из причин умеренного спроса на электромобили – это инфраструктура. Изначальный план предполагал запуск к 2024 году почти 9,4 тыс. зарядных станций, из которых около трети — сверхбыстрые, однако, по состоянию на июнь 2024 года, было запущено 7,4 тыс. станций. Существующая инфраструктура пока не может обеспечить комфортную эксплуатацию электромобилей вне крупнейших городов России.

В то же время учитывая расстояния между городами России, электротранспорт сейчас наиболее актуален именно как внутригородской способ передвижения, распространение которого внутри крупных городских агломераций может положительно повлиять на экологию и качество городской среды.

Такие меры, как бесплатная парковка и разрешение электромобилям ездить по выделенным полосам общественного транспорта могут повысить привлекательность электротранспорта для жителей мегаполисов.

📍 Вместе с тем помимо зарядных станций, не был выполнен план и по производству российских электрокаров – в 2024 году предполагалось выпустить 17,5 тысяч, а произведено было только 4,3 тыс. Учитывая, что государственное субсидирование затрагивает только электромобили, произведённые на территории России, этого может быть недостаточно для полноценного развития отрасли.

📍 Другой важный фактор, который будет влиять на отрасль – скачкообразный рост утилизационного сбора в 2025 году. С 1 января вступило в силу постановление правительства РФ №1255 от 13.09.2024, в соответствии с которым утилизационный сбор на электромобили и последовательные гибриды вырос многократно.

Для новых автомобилей коэффициент утильсбора увеличен с 1,63 до 33,37, для машин старше 3 лет — с 6,1 до 58,7. Это фактически отменило прежние льготы для электромобилей, сделав их стоимость существенно выше по сравнению с автомобилями с ДВС.

Увеличение утильсбора будет включено в финальную цену автомобилей, что особенно заметно проявится в сегменте доступных моделей. В результате владение электромобилем из экономически обоснованного решения превращается в дорогостоящее приобретение, доступное лишь узкой категории потребителей.

Совокупность вышеуказанных факторов — дефицит быстрой зарядной инфраструктуры, рост фискальной нагрузки и недостаточная адресная поддержка спроса — обусловила текущее замедление развития российского рынка электромобилей.

Для преодоления сложившегося положения необходим ряд государственных мер поддержки, включая пересмотр подхода к утилизационному сбору и расширение системы субсидий

Оценка существенности – одно из ключевых требований стандартов, поскольку и существенные темы, и механизм их определения необходимо раскрывать в отчётах.

Так, в рамках GRI нужно оценивать воздействие компании на экономику, окружающую среду и население.

ISSB, наоборот, требует раскрыть влияние на компанию рисков и возможностей устойчивого развития.

Европейские стандарты ESRS, рекомендации ЦБ РФ и стандарт МЭР закрепляют принцип двойной существенности, то есть оценку обоих аспектов.

Вместе с тем оценка существенных тем – это не только часть процесса подготовки отчётности. Для компаний это инструмент формирования ESG-стратегии и коммуникации с заинтересованными сторонами.

В нашей статье для ESG-гида Московской биржи мы предлагаем схему оценки существенности, которая является примером лучшей практики, при этом она может быть настроена под конкретную компанию с учётом отрасли, масштаба бизнеса и других факторов.

Ключевые этапы оценки существенности

📍 Этап 1. Формирование кросс-функциональной рабочей группы и постановка целей оценки

📍 Этап 2. Создание «длинного списка» потенциально существенных тем (на основе контекста компании, стандартов и бенчмарк-анализа)

📍 Этап 3. Создание списка заинтересованных сторон для опроса

📍 Этап 4.1. Экспертная оценка существенных тем (например, с точки зрения масштаба, охвата воздействия)

📍 Этап 4.2. Оценка финансовой существенности (существенных финансовых последствий ESG-факторов)

📍 Этап 5. Анализ и интерпретация результатов

📍 Этап 6. Оценка эффективности управления существенными темами; эффективности взаимодействия со стейкхолдерами и их вовлеченности; при необходимости — решения по стратегии

📍 Этап 7. Публикация отчёта

Единого подхода к двойной существенности в России пока нет. Если бизнес подпадает под CSRD, он обязан применять ESRS, включая раскрытие по двойной существенности.

Многие российские компании, работающие с зарубежными инвесторами и партнёрами, адаптируются к раскрытию двойной существенности ввиду требований поставщиков и клиентов, которые находятся upstream или downstream в цепочке создания стоимости.

Ещё один фактор — зарубежные контрагенты, подпадающие под требования ESG-рейтингов (например, MSCI ESG, Sustainalytics) или международных инициатив (TCFD, GRI, IFRS S1/S2).

Большинство российских компаний, публикующих ESG-отчётность, используют стандарты GRI, а значит, уже раскрывают существенность воздействия компании на экономику, окружающую среду и население. Существенность воздействия раскрывается российским бизнесом достаточно хорошо.

Что касается второго аспекта двойной существенности — финансовой существенности, ситуация иная. Рекомендации Банка России и стандарт МЭР хотя и закрепляют принцип двойной существенности, строго рекомендательны и не так глубоко проработаны, как ESRS и ISSB.

Поэтому российские компании, которые не подпадают под требования CSRD или требования поставщиков/клиентов в цепочке создания стоимости, если и раскрывают финансовую существенность, то в ограниченном формате.

В перспективе драйверами раскрытия финансовой существенности российскими компаниями могут стать:

📍 Рост вовлеченности в международные цепочки создания стоимости, сопутствующее давление международных регуляторов, рынков и инвесторов;

📍 Давление российских регуляторов, если раскрытие двойной существенности станет обязательным либо же стандарты ISSB станут обязательными для российских компаний;

📍 Автоматизация ESG-отчётности – раскрытие двойной существенности станет доступнее и прозрачнее;

📍 Рост интереса к такому раскрытию инвесторов и рейтинговых агентств в России;

📍 Давление стейкхолдеров, репутационные риски нераскрытия

С нашей точки зрения, новость о том, что Россия не собирается форсировать декарбонизацию экономики и допускает рост CO₂-выбросов, воспринимается как вполне закономерное продолжение наблюдаемых трендов.

Это отражает стремление российского государства поддерживать социально-экономическую стабильность в кратко- и среднесрочной перспективе в сложных геополитических условиях при беспрецедентном санкционном давлении и ограниченном доступе к технологиям, оборудованию и капиталу.

Кроме того, государство, очевидно, старается минимизировать риски чрезмерных капитальных затрат на исследования и разработки, зелёную инфраструктуру, переоборудование производств и устойчивую энергетику. Особенно с учётом того, что это зачастую требует налаживания каналов параллельного импорта, не всегда отличающихся стабильностью.

Вместе с тем в контексте повестки устойчивого развития такой умеренный подход несёт в себе риски значительных упущенных возможностей.

В глобальном масштабе, несмотря на последние события в США, уже достаточно давно сформировался тренд на активную декарбонизацию, и, если Россия не будет ему соответствовать, то может столкнуться с рядом проблем.

📍 Сложности на международных рынках на фоне усиливающегося углеродного протекционизма и введения трансграничных углеродных налогов (таких как CBAM в ЕС).

📍 Снижение конкурентоспособности: если масштабные зелёные решения и технологии не будут вовремя внедрены, то в долгосрочной перспективе Россия может потерять существенную долю в глобальных цепочках поставок, особенно если партнёры ориентируются на жёсткие ESG-стандарты.

Отдельная тема — это позитивный пересчет нетто-эмиссий с учётом пересмотра углеродных стоков экосистем, который описан в докладе. Однако его вклад не компенсирует рост выбросов, а лишь смягчает итоговый баланс.

Для международных организаций, которые рассматривают прежде всего качественные изменения в энергетике и промышленности, такая надежда на поглощающую способность лесов и болот может выглядеть временной отсрочкой реальных усилий по декарбонизации.

"Интенсивный" сценарий низкоуглеродного развития, который в Стратегии заложен как целевой, пока остаётся в тени, и, судя по всему, его реализация будет откладываться до "лучших времён".

С точки зрения инвесторов и потенциальных партнёров, это может являться сигналом, что инвестиции в крупные проекты по существенному снижению выбросов в России несут повышенный политический и регуляторный риск.

Решение российского руководства отражает приоритет поддержки нынешней экономической модели и минимизации внешних рисков, но может увеличить риск упустить будущие возможности для устойчивого роста, особенно если мировой финансовый поток будет всё больше ориентироваться на зелёные проекты и технологии.

В то же время следует учитывать вероятность того, что внешняя повестка ESG может, по крайней мере частично, следовать примеру США и трансформироваться в более прагматичную форму