Отстрадавшееся Средневековье
11.04.202507:07
Великий немой
Сейчас как научный редактор заканчиваю вычитывать русский перевод "Средневековых бестиариев" — большой книги Мишеля Пастуро о "мире животных" и его толкованиях.
В главе про змей и рептилий он приводит цитату из XIV в., которая актуально звучит и сегодня.
Пьер Берсюир (ок. 1295-1362 гг.), бенедиктинский монах и разносторонний автор, составивший громадную энциклопедию — пособие для проповедников, писал, что жабы — животные безмолвные. Повсюду, кроме Франции.
По его словам, пересекая границу королевства, жабы теряют способность производить звуки, «подобно французам, не знающим языков других стран и вдали от дома становящимся смиренными и безответными».
Сейчас как научный редактор заканчиваю вычитывать русский перевод "Средневековых бестиариев" — большой книги Мишеля Пастуро о "мире животных" и его толкованиях.
В главе про змей и рептилий он приводит цитату из XIV в., которая актуально звучит и сегодня.
Пьер Берсюир (ок. 1295-1362 гг.), бенедиктинский монах и разносторонний автор, составивший громадную энциклопедию — пособие для проповедников, писал, что жабы — животные безмолвные. Повсюду, кроме Франции.
По его словам, пересекая границу королевства, жабы теряют способность производить звуки, «подобно французам, не знающим языков других стран и вдали от дома становящимся смиренными и безответными».
20.02.202508:47
10.04.202508:00
Говорящие стены
В 1307 г. французский король Филипп IV Красивый, чтобы покончить с орденом тамплиеров и завладеть их богатствами, обвинил храмовников в ереси и повелел арестовать всех рыцарей ордена, которые находились в его королевстве.
Часть из них, вероятно, была заточена в крепости Домм в Аквитании. В начале 1970-х гг. Поль-Мари Тоннелье, католический каноник и исследователь церковной археологии, опубликовал серию статей, посвященных рисункам и надписям, которые узники-тамплиеры вырезали на стенах своего узилища.
Он обнаружил там не только кресты, фигуры ангелов и святых, но и «карикатуры» на гонителей ордена.
В одном месте кто-то выцарапал в камне фигуру папы в высокой тиаре, который, воздев руки к небу, восстает над туловом (или выходит из тулова) змея. В другом месте был изображен еще один змей, свернувшийся полукольцом.
По словам Тоннелье, у него было две головы — рядом с одной он прочел надпись «PPVS» (от слова «папа»), рядом с другой — «REX» («король»). На теле змея он сумел разобрать слова «templi destructor clemens» — «Климент, разрушитель храма». Речь явно шла о папе Клименте V, который в 1312 г. распустил орден храмовников.
Тоннелье утверждал, что его технология копирования граффити (сначала он прикладывал к стене мокрую промокашку, а потом прорисовывал получившееся изображение) позволяет распознавать рисунки и подписи, которые плохо видны даже при резком свете и незаметны при снятии слепков.
Однако, когда до граффити добрались другие историки, они обвинили исследователя в фальсификации или как минимум в слишком вольном толковании его прорисей.
И человеческая фигура в высокой тиаре, и свернувшийся змей в крепости Домм действительно есть, но никаких подписей вроде разоблачений папы Климента и короля Филиппа разглядеть не выходит.
То, что авторами этих граффити были именно тамплиеры, остается просто гипотезой. Но многие за нее держатся, т.к. храмовники - это "бренд", а другие узники или солдаты охраны - нет.
В 1307 г. французский король Филипп IV Красивый, чтобы покончить с орденом тамплиеров и завладеть их богатствами, обвинил храмовников в ереси и повелел арестовать всех рыцарей ордена, которые находились в его королевстве.
Часть из них, вероятно, была заточена в крепости Домм в Аквитании. В начале 1970-х гг. Поль-Мари Тоннелье, католический каноник и исследователь церковной археологии, опубликовал серию статей, посвященных рисункам и надписям, которые узники-тамплиеры вырезали на стенах своего узилища.
Он обнаружил там не только кресты, фигуры ангелов и святых, но и «карикатуры» на гонителей ордена.
В одном месте кто-то выцарапал в камне фигуру папы в высокой тиаре, который, воздев руки к небу, восстает над туловом (или выходит из тулова) змея. В другом месте был изображен еще один змей, свернувшийся полукольцом.
По словам Тоннелье, у него было две головы — рядом с одной он прочел надпись «PPVS» (от слова «папа»), рядом с другой — «REX» («король»). На теле змея он сумел разобрать слова «templi destructor clemens» — «Климент, разрушитель храма». Речь явно шла о папе Клименте V, который в 1312 г. распустил орден храмовников.
Тоннелье утверждал, что его технология копирования граффити (сначала он прикладывал к стене мокрую промокашку, а потом прорисовывал получившееся изображение) позволяет распознавать рисунки и подписи, которые плохо видны даже при резком свете и незаметны при снятии слепков.
Однако, когда до граффити добрались другие историки, они обвинили исследователя в фальсификации или как минимум в слишком вольном толковании его прорисей.
И человеческая фигура в высокой тиаре, и свернувшийся змей в крепости Домм действительно есть, но никаких подписей вроде разоблачений папы Климента и короля Филиппа разглядеть не выходит.
То, что авторами этих граффити были именно тамплиеры, остается просто гипотезой. Но многие за нее держатся, т.к. храмовники - это "бренд", а другие узники или солдаты охраны - нет.
04.02.202521:40
Непластичность мозга
Neuroscience на позднесредневековый (вдохновленный арабами, а через них – греками) лад.
Пять внешних чувств (зрение, слух, вкус, обоняние и осязание) подают сигналы в мозг, который состоит из трех желудочков.
Сенсорные данные сперва поступают в первый желудочек, который находится в лобной доле. Там они синтезируются «общим чувством» (sensus communis). Его соседи – forma (функция, отвечающая за распознание форм объектов) и vis imaginativa – фантазия (которая на основе впечатлений, полученных от органов чувств, может создавать воображаемые миры).
Во втором желудочке помещаются vis cogitativa и vis estimativa, т.е. по сути сам разум, функции, отвечающие за суждение и осмысление данных чувств.
Третий, затылочный, желудочек занят памятью (vis memorativa) – это склад впечатлений и опыта, которые отпечатываются там, словно в воске.
Гравюра из «Книги об искусстве дистилляции» (1500) хирурга Иеронима Бруншвига.
Neuroscience на позднесредневековый (вдохновленный арабами, а через них – греками) лад.
Пять внешних чувств (зрение, слух, вкус, обоняние и осязание) подают сигналы в мозг, который состоит из трех желудочков.
Сенсорные данные сперва поступают в первый желудочек, который находится в лобной доле. Там они синтезируются «общим чувством» (sensus communis). Его соседи – forma (функция, отвечающая за распознание форм объектов) и vis imaginativa – фантазия (которая на основе впечатлений, полученных от органов чувств, может создавать воображаемые миры).
Во втором желудочке помещаются vis cogitativa и vis estimativa, т.е. по сути сам разум, функции, отвечающие за суждение и осмысление данных чувств.
Третий, затылочный, желудочек занят памятью (vis memorativa) – это склад впечатлений и опыта, которые отпечатываются там, словно в воске.
Гравюра из «Книги об искусстве дистилляции» (1500) хирурга Иеронима Бруншвига.
09.04.202509:46
Как извести начальство?
В 1719 г. Преображенский приказ, который при Петре I отвечал за политический сыск, начал следствие по делу приказчика Минки, дворового человека полковника Алексея Тараканова.
На следствии выяснилось, что крепостные давно пытались «испортить» своих господ. Одни старались навести на них порчу и магическим способом сжить со свету, а Минка с помощью заговорных формул надеялся задобрить хозяев, чтобы «помещик и помещица к нему, приказчику, и к жене ево были добры».
В русских следственных делах XVII–XVIII вв. и в различных тетрадках с заговорами, которые сохранились до сих пор, часто встречаются инструкции, как «итить к судьям» или обеспечить себе благосклонность начальства: от мелких чиновников до самого государя.
Одни заговоры должны были защитить человека от барского гнева и самодурства. В них власть имущие перечисляются в списках супостатов, от которых приходится обороняться: «Заговариваюся я, раб Божей имярек, от колдунов, от колдуниц, от еретиков, от еретиц, от князей и от бояр, и от попов, и от поповых жен…» (из дела 1731 г.). В таких текстах чиновники, генералы и священники, триединое лицо власти, перед которой человек слаб и бесправен, легко встают в один ряд «с еретиками и еретицами, с колдунами и колдуницами».
Другие заговорные формулы, напротив, были призваны обеспечить человеку любовь начальства и отчасти даже напоминали привороты. «И как не могут жити цари, и князи, и бояре, и патриярсе, и митрополиты, и все православныи крестеяне без хлеба, и без соли, и без пития», так они не смогут жить без того, кто произнесет такой заговор.
Заклинания «на власть», как и другие заговоры, читали, прежде чем предстать перед помещиком или отправиться в суд, либо, записав на листке, носили с собой. В 1702 г. у попа из Вологодского уезда по имени Андрей Кириллов обнаружили свиточек с подозрительными молитвами, который он зашил себе в шапку, чтобы «ему от людей во всех делах было щастье».
В 1727 г. в селе Синявке под Черниговом казачка Мария Пикуличка посоветовала жене писаря Данила Струтинского, как склонить полковой суд в его пользу. Они поймали жабу, зашили ей рот зеленым шелком и произнесли заговор: «Не жабе мы рот зашиваем, но зашиваем мы роты черниговскому полковнику, судьям… от большого до меньшого».
Если надежды на справедливый суд нет, то приходится изворачиваться.
PS. Больше таких историй в рубрике «Заклинание дня», которую я несколько лет назад вел в «Арзамасе»: https://arzamas.academy/micro/spell
В 1719 г. Преображенский приказ, который при Петре I отвечал за политический сыск, начал следствие по делу приказчика Минки, дворового человека полковника Алексея Тараканова.
На следствии выяснилось, что крепостные давно пытались «испортить» своих господ. Одни старались навести на них порчу и магическим способом сжить со свету, а Минка с помощью заговорных формул надеялся задобрить хозяев, чтобы «помещик и помещица к нему, приказчику, и к жене ево были добры».
В русских следственных делах XVII–XVIII вв. и в различных тетрадках с заговорами, которые сохранились до сих пор, часто встречаются инструкции, как «итить к судьям» или обеспечить себе благосклонность начальства: от мелких чиновников до самого государя.
Одни заговоры должны были защитить человека от барского гнева и самодурства. В них власть имущие перечисляются в списках супостатов, от которых приходится обороняться: «Заговариваюся я, раб Божей имярек, от колдунов, от колдуниц, от еретиков, от еретиц, от князей и от бояр, и от попов, и от поповых жен…» (из дела 1731 г.). В таких текстах чиновники, генералы и священники, триединое лицо власти, перед которой человек слаб и бесправен, легко встают в один ряд «с еретиками и еретицами, с колдунами и колдуницами».
Другие заговорные формулы, напротив, были призваны обеспечить человеку любовь начальства и отчасти даже напоминали привороты. «И как не могут жити цари, и князи, и бояре, и патриярсе, и митрополиты, и все православныи крестеяне без хлеба, и без соли, и без пития», так они не смогут жить без того, кто произнесет такой заговор.
Заклинания «на власть», как и другие заговоры, читали, прежде чем предстать перед помещиком или отправиться в суд, либо, записав на листке, носили с собой. В 1702 г. у попа из Вологодского уезда по имени Андрей Кириллов обнаружили свиточек с подозрительными молитвами, который он зашил себе в шапку, чтобы «ему от людей во всех делах было щастье».
В 1727 г. в селе Синявке под Черниговом казачка Мария Пикуличка посоветовала жене писаря Данила Струтинского, как склонить полковой суд в его пользу. Они поймали жабу, зашили ей рот зеленым шелком и произнесли заговор: «Не жабе мы рот зашиваем, но зашиваем мы роты черниговскому полковнику, судьям… от большого до меньшого».
Если надежды на справедливый суд нет, то приходится изворачиваться.
PS. Больше таких историй в рубрике «Заклинание дня», которую я несколько лет назад вел в «Арзамасе»: https://arzamas.academy/micro/spell
27.01.202517:23
Уловка №...
В день, когда Генпрокуратура объявила "нежелательной организацией" Независимый институт философии (ведь философствовать не под дулом начальства теперь преступление), медиевист тянется к средневековым пособиям для инквизиторов.
Ведь их главной задачей как раз была борьба с идейной крамолой, а ее ключевым инструментом - въедливая процедура дознания.
Каталонский инквизитор Николас Эймерик в своем наставлении для коллег (Directorium Inquisitorum, ок. 1376 г.) перечислял уловки, с помощью которых еретики на допросе пытаются обмануть своего следователя-судью, и предписывал, как можно сломить их сопротивление.
* Первая уловка еретика состоит в том, чтобы прикрыться двусмысленностью. Инквизитор спрашивает обвиняемого: «Веришь ли ты, что крещение – это таинство, без которого нет спасения?» Тот отвечает: «Верую» (но подразумевает лишь то, что у него есть своя вера, и что он верует, но не в то, о чем его спрашивают, а во что-то другое).
Ему задают вопрос: «Веруешь ли ты в единую и святую католическую церковь?» И он отвечает: «Я верую в единую церковь» (но подразумевает общину еретиков, которую называет «церковью», а не римскую церковь, о которой говорит инквизитор).
Задача инквизитора – вернуть словам обвиняемого единственно верный смысл. Если еретик упоминает «церковь» или «папу», нужно немедленно выяснить, о какой «церкви» и о каком «папе» идет речь.
* Вторая уловка состоит в том, чтобы к ответу добавить условие. Инквизитор спрашивает обвиняемого: «Веришь ли ты в воскрешение плоти?» Тот отвечает: «Конечно, если то Богу угодно» (подразумевая, что Бог в это веровать не велит).
* Третья уловка заключается в том, что обвиняемый повторяет вопрос инквизитора или отвечает вопросом на вопрос. Его спрашивают: «Веришь ли ты в то, что ростовщичество – это грех?» Он отвечает: «И во что, по вашему мнению, следует веровать по этому поводу?» Инквизитор говорит: «Мы веруем, что всякий католик должен веровать в то, что ростовщичество – это грех». Еретик подводит итог: «Я тоже верую в это» (подразумевая: «я верю в то, что вы так верите»).
* Четвертая уловка – притворное изумление. Инквизитор спрашивает: «Веришь ли ты в то, что Сын Господень воплотился в девственном чреве Марии?» Обвиняемый демонстрирует изумление: «Боже мой, почему вы меня спрашиваете? Вы что думаете, что я иудей? Я христианин! Знайте же, что я верую во все, во что должен веровать добрый христианин» (подразумевая, что добрый христианин в это верить не должен).
* Пятая уловка состоит в перестановке смысловых акцентов вопроса. Инквизитор спрашивает: «Веришь ли ты, что греховно приносить клятву?» Обвиняемый отвечает: «Я верю, что тот, кто говорит правду, не грешит». Этим он отвечает про правду, а не про клятву, о которой его спрашивали.
* Шестая уловка – уход от темы. Инквизитор спрашивает: «Веришь ли ты, что после смерти Христос спустился в преисподнюю?» Обвиняемый говорит: «Сеньор инквизитор, сколь глубокая тема для размышления – смерть Христа! Я, простой грешник, никогда и не думал об этом… Бедняк во Христе, я вынужден просить милостыню, чтобы прожить…» И так он уходит от вопроса и принимается говорить о своей бедности и бедности Христа.
* Седьмая уловка заключается в самоумалении. Инквизитор спрашивает еретика об одной из истин веры, а тот отвечает: «Но господин инквизитор, я человек простой и неграмотный, я служу Господу в простоте и не знаю ничего о таких вопросах и прочих тонкостях! Не спрашивайте меня о них, чтобы не поколебать мою веру и не ввести меня в заблуждение».
Эзопов язык не проскочит, каждое высказывание будет взвешено, а попытки уклониться от единомыслия - пресечены.
В день, когда Генпрокуратура объявила "нежелательной организацией" Независимый институт философии (ведь философствовать не под дулом начальства теперь преступление), медиевист тянется к средневековым пособиям для инквизиторов.
Ведь их главной задачей как раз была борьба с идейной крамолой, а ее ключевым инструментом - въедливая процедура дознания.
Каталонский инквизитор Николас Эймерик в своем наставлении для коллег (Directorium Inquisitorum, ок. 1376 г.) перечислял уловки, с помощью которых еретики на допросе пытаются обмануть своего следователя-судью, и предписывал, как можно сломить их сопротивление.
* Первая уловка еретика состоит в том, чтобы прикрыться двусмысленностью. Инквизитор спрашивает обвиняемого: «Веришь ли ты, что крещение – это таинство, без которого нет спасения?» Тот отвечает: «Верую» (но подразумевает лишь то, что у него есть своя вера, и что он верует, но не в то, о чем его спрашивают, а во что-то другое).
Ему задают вопрос: «Веруешь ли ты в единую и святую католическую церковь?» И он отвечает: «Я верую в единую церковь» (но подразумевает общину еретиков, которую называет «церковью», а не римскую церковь, о которой говорит инквизитор).
Задача инквизитора – вернуть словам обвиняемого единственно верный смысл. Если еретик упоминает «церковь» или «папу», нужно немедленно выяснить, о какой «церкви» и о каком «папе» идет речь.
* Вторая уловка состоит в том, чтобы к ответу добавить условие. Инквизитор спрашивает обвиняемого: «Веришь ли ты в воскрешение плоти?» Тот отвечает: «Конечно, если то Богу угодно» (подразумевая, что Бог в это веровать не велит).
* Третья уловка заключается в том, что обвиняемый повторяет вопрос инквизитора или отвечает вопросом на вопрос. Его спрашивают: «Веришь ли ты в то, что ростовщичество – это грех?» Он отвечает: «И во что, по вашему мнению, следует веровать по этому поводу?» Инквизитор говорит: «Мы веруем, что всякий католик должен веровать в то, что ростовщичество – это грех». Еретик подводит итог: «Я тоже верую в это» (подразумевая: «я верю в то, что вы так верите»).
* Четвертая уловка – притворное изумление. Инквизитор спрашивает: «Веришь ли ты в то, что Сын Господень воплотился в девственном чреве Марии?» Обвиняемый демонстрирует изумление: «Боже мой, почему вы меня спрашиваете? Вы что думаете, что я иудей? Я христианин! Знайте же, что я верую во все, во что должен веровать добрый христианин» (подразумевая, что добрый христианин в это верить не должен).
* Пятая уловка состоит в перестановке смысловых акцентов вопроса. Инквизитор спрашивает: «Веришь ли ты, что греховно приносить клятву?» Обвиняемый отвечает: «Я верю, что тот, кто говорит правду, не грешит». Этим он отвечает про правду, а не про клятву, о которой его спрашивали.
* Шестая уловка – уход от темы. Инквизитор спрашивает: «Веришь ли ты, что после смерти Христос спустился в преисподнюю?» Обвиняемый говорит: «Сеньор инквизитор, сколь глубокая тема для размышления – смерть Христа! Я, простой грешник, никогда и не думал об этом… Бедняк во Христе, я вынужден просить милостыню, чтобы прожить…» И так он уходит от вопроса и принимается говорить о своей бедности и бедности Христа.
* Седьмая уловка заключается в самоумалении. Инквизитор спрашивает еретика об одной из истин веры, а тот отвечает: «Но господин инквизитор, я человек простой и неграмотный, я служу Господу в простоте и не знаю ничего о таких вопросах и прочих тонкостях! Не спрашивайте меня о них, чтобы не поколебать мою веру и не ввести меня в заблуждение».
Эзопов язык не проскочит, каждое высказывание будет взвешено, а попытки уклониться от единомыслия - пресечены.
31.03.202517:44
Недобрые пальцы
Все, что осталось от Каина, который убивает Авеля.
Мраморный рельеф. Ломбардия, конец XV в.
Все, что осталось от Каина, который убивает Авеля.
Мраморный рельеф. Ломбардия, конец XV в.
03.09.202413:04
СПЕШИТЕ ВИДЕТЬ!
Говорящая голова (лекции) хорошо, а головы, которые говорят друг с другом (лекции и еще больше семинаров), лучше!
Мы со «Страдариумом» придумали новый (большой!) курс – визуальный практикум, который стартует 15 октября.
Глядя на многие изображения, мы задаемся вопросом, что все это значит. Древнеегипетские или ассирийские рельефы, японские свитки, русские иконы и даже картины эпохи Возрождения часто говорят на «языке», который нам плохо знаком или, что интереснее, создает иллюзию понимания.
Как подбирать ключи к разным визуальным кодам? Как научиться медленному чтению изображений, созданных в давние времена и в далеких от нас культурах?
* Обещаю и теорию, которая помогает объять море визуального (от иконологии Панофского к визуальным онтологиям Дескола), и диссекцию конкретных сюжетов, мотивов или приемов из разных культур и эпох.
* Опыт совместной «дешифровки» визуальных кодов: маргиналий на полях средневековых рукописей, повседневных деталей / богословских символов в «Портрете четы Арнольфини» Яна ван Эйка, зверей, населяющих «Сад земных наслаждений» Иеронима Босха, пиктограмм в катехизисах, которые братья-францисканцы создавали для индейцев в XVI веке… Обсудим образы, которые поддаются анализу, и те, что до сих пор ему сопротивляются (как миниатюры в «невзламываемой» Рукописи Войнича).
* В конце поговорим об изображениях как свидетельствах больших исторических сдвигов: похолодания климата (привет зимним пейзажам Брейгеля) и европейской экспансии за океаны (вспомним о восточной экзотике в голландских картинах XVII столетия).
Такие образы – конечно, окна в прошлое, но насколько их стекла прозрачны и что на самом деле мы через них видим?
В общем, приходите – будем вместе смотреть!
https://stradarium.ru/art-to-look
Говорящая голова (лекции) хорошо, а головы, которые говорят друг с другом (лекции и еще больше семинаров), лучше!
Мы со «Страдариумом» придумали новый (большой!) курс – визуальный практикум, который стартует 15 октября.
Глядя на многие изображения, мы задаемся вопросом, что все это значит. Древнеегипетские или ассирийские рельефы, японские свитки, русские иконы и даже картины эпохи Возрождения часто говорят на «языке», который нам плохо знаком или, что интереснее, создает иллюзию понимания.
Как подбирать ключи к разным визуальным кодам? Как научиться медленному чтению изображений, созданных в давние времена и в далеких от нас культурах?
* Обещаю и теорию, которая помогает объять море визуального (от иконологии Панофского к визуальным онтологиям Дескола), и диссекцию конкретных сюжетов, мотивов или приемов из разных культур и эпох.
* Опыт совместной «дешифровки» визуальных кодов: маргиналий на полях средневековых рукописей, повседневных деталей / богословских символов в «Портрете четы Арнольфини» Яна ван Эйка, зверей, населяющих «Сад земных наслаждений» Иеронима Босха, пиктограмм в катехизисах, которые братья-францисканцы создавали для индейцев в XVI веке… Обсудим образы, которые поддаются анализу, и те, что до сих пор ему сопротивляются (как миниатюры в «невзламываемой» Рукописи Войнича).
* В конце поговорим об изображениях как свидетельствах больших исторических сдвигов: похолодания климата (привет зимним пейзажам Брейгеля) и европейской экспансии за океаны (вспомним о восточной экзотике в голландских картинах XVII столетия).
Такие образы – конечно, окна в прошлое, но насколько их стекла прозрачны и что на самом деле мы через них видим?
В общем, приходите – будем вместе смотреть!
https://stradarium.ru/art-to-look
दिखाया गया 1 - 8 का 8
अधिक कार्यक्षमता अनलॉक करने के लिए लॉगिन करें।