местечко под солнцем  был  сильнее  любых  принципов.  Он  даже  умудрялся  верить  в  собственную  искренность,  убеждая себя,  что  действует  во  благо  Франции,  которая,  как  известно,  всегда  выше  всяких  там  идей."

— вы же понимаете,что в этом споре неправы вы,моя дорогая — усмехнулся француз

— Если кто и не прав,то только вы.Ах,чего же вы при мне не ведёте свои "изумительные" речи,о том ,что я все таки права и каетесь.Не пройдет со мной,также как с вашим королем иль народом,не так ли? — не смотря на ее "эмоциональные добавки" голос англичанки был тверд
—  О,  вы  меня  разоблачили! –  воскликнул  император,  театрально  хватаясь  за  сердце. –  Конечно,  я  всего  лишь  скромный  слуга  народа,  слепо  следующий  его  воле.  Разве  могу  я  иметь  собственное  мнение?"

"—  Вы  снова  меняете  флаг,  Франция? –  спросила  Британия,  подняв  бровь. –  Не  успеваю  следить  за  вашими  убеждениями.
— Дорогая  моя, –  с  легкой  усмешкой  ответил  Франция,  поправляя  свежесшитый  триколор, –  политика  –  это  искусство  возможного.  А  я,  как  известно,  человек  искусства.

—  Искусство  приспособленчества,  вы  хотели  сказать, –  холодно  заметила  Британия. –  Не  удивительно,  что  ваши  "страшные  физиономии"  смотрят  на  вас  с  таким...  интересом.

"Чего я хочу?"

"Я не знаю.Может быть веселья,получаемое с возмущения   ваших страшных физиономий.Когда вы злитесь это выглядит так ”миленько“ ,что я не могу сдерживать смех иль усмешку"

"Этот... Лягушатник с легкостью менял свои убеждения, словно перчатки.  Еще вчера он  с пеной у рта доказывал, что  гильотина –  лучший способ достижения всеобщего счастья, а сегодня  расшаркивался перед  королем,  целуя ему  руку,  которой тот  подписывал  смертные приговоры  его вчерашним  соратникам.  Страх потерять  свое  небольшое, но  уютное