Возможное и действительное
————————-
Время от времени я провожу свои опыты с ИИ, в том числе и создание изображений. Конечно, бесплатно. Есть такие сервисы, причем их все больше, которые предлагают практически фотографию, и мне поначалу казалось, что это детский сад. Но я не стану рассказывать о неудачах.
Куда интереснее удачи в производстве пейзажей.
Если бы я захотел создать картину-шедевр или даже фотографию-шедевр, у меня бы ничего не вышло: как в жизни не выходит, так и с помощью ИИ.
Но фотографии, которые я делал сам, напоминают мне о местах, где я был и которые не хотел бы забывать. А фотографии от ИИ напоминают о местах, которые я не видел, но описал, что теперь могу вспоминать не описание, а само изображение, хотя бы с точки зрения мастера фотографии оно страдало изъянами.
То есть из множества возможных миров появился мир, который мог бы быть, но его никогда не было.
Каков его онтологический статус?
С одной стороны, это изображение никогда не бывшего ничем не отличается от обычной картины, причем от картины скорее реалистического или гиперреалистического плана, которая выдает себя за изображение реального.
С другой стороны, картина и есть картина, и можно приехать в Плес тыщу раз ради Левитана и все равно... Я уж не говорю об острове Рюген и о том, что с ним сделал наш любимый.
Но с другой стороны, мы здесь видим — здесь, то есть в претендующих быть фотографией творениях ИИ, — тупую любительскую фотку из тех, которыми забит Интернет и личные альбомы на миллионах дисков и флэшек. Ее функционал не эстетический, я не просил сделать мне красиво, но, конечно, сообразовывался во вкусе с понятием о прекрасном в природе. Иначе говоря, из сферы вербализованной телеологии прекрасного, наполненной описаниями впечатлений, сложившихся как воспоминания о прекрасном в силу обстоятельств жизни, воспитания и опыта, мои императивы (сделай подобие фотографии) приводят к появлению пусть и не в точности отвечающего запросу, но в целом весьма годного триггерра моего эстетического опыта. Мой опыт восприятия обогащается созерцанием этого фейка, который, будучи сам по себе свежим и потому наиболее сильным, начинает играть в памяти роль, сопоставимую с памятью о реальных событиях созерцания. Возможный пейзаж как изображение не бывшего становится действительным в опыте воспоминаний.
