"Циолковский". Книжный магазин и издательство
26.04.202516:09
Зад, задница, пятая точка, попа — практически в любом языке найдется впечатляющий набор определений и эвфемизмов для этой выдающейся части тела. Отдавая должное ее месту и значению в культурной истории, американская журналистка Хизер Радке посвятила свою дебютную книгу «Взгляд назад» женским ягодицам. И не прогадала. И фундаментальная наука, и колониальный дискурс, и расовые предрассудки, и популярная культура, и этика, и эстетика оказались вовлечены в орбиту притяжения... женского зада. Полемичная и остроумная книга Радке затрагивает массу остроактуальных вопросов и проблем, расхожих клише и вредоносных стереотипов и позволяет взглянуть на этот культурный феномен другим взглядом и с нового ракурса.
04.04.202508:28
Странно представить сейчас, что было время, когда по европейским дорогам толпами разъезжали рыцари и традиция обязывала их быть певцами и поэтами. И некоторые из них, надо признать, стали поэтами выдающимися. Зародившись во Франции, искусство трубадуров и труверов, распространилось по Европе и по-своему преломилось в образе жизни и творчестве немецких «певцов любви» — миннезингеров. Обычно это были небогатые дворяне, но случались среди них и владетельные особы, которые не только пели свои стихи, но и оказывали покровительство другим странствующим сочинителям, совершающим подвиги во имя личной чести и дамы сердца. Рыцарству и возвышенной поэзии, которые невозможно разделить и без которых невозможно представить европейское Средневековье, посвящена книга историка и поэта Константина Алексеевича Иванова (1858–1919) — директора Императорской Николаевской гимназии в Царском Селе, домашнего учителя истории и географии детей последнего русского царя.
02.04.202509:43
Период 1914–1922 годов стал последним и самым драматичным в истории главного высшего военно-учебного заведения старой России — Императорской Николаевской военной академии. В Первую мировую войну она в ускоренном порядке готовила кадры Генерального штаба, а затем оказалась втянута в острейшее внутриполитическое противоборство. Представители академии участвовали в революционных событиях и в создании Красной армии, тайно формировали подпольные антибольшевистские ячейки, пытались спасти царскую семью и свергнуть советскую власть на Урале. В ходе Гражданской войны академия перешла на сторону белых, а ее руководители сыграли заметную роль в омском перевороте, приведшем к власти адмирала А. В. Колчака. Прослеживая судьбу академии на материалах многих российских и зарубежных архивов, автор пытается понять мотивы преподавателей и слушателей, оказавшихся между красными и белыми и предлагает по-новому взглянуть на историю Гражданской войны в целом. Андрей Ганин — доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН, автор более 750 научных трудов по истории России и сопредельных государств первой четверти ХX века.
31.03.202517:00
Эмили Дикинсон (1830–1886) — американская поэтесса, жизнь которой до сих пор окружена загадками. Ее поэтическое видение соткано из тонких и преднамеренно непрозрачных образов. Ее поэзия заключает в себе острый накал чувств и стилистическую сдержанность. Стихотворения представлены в оригинале и в переводе Веры Марковой. Вера Маркова (1907–1995) — поэт и переводчик, филолог, исследователь японской классической литературы. Сходство творческих судеб создает особую связь между оригиналом и переводом, позволяя последнему с исключительной чувственностью проникать в глубину поэтической мысли.
Reposted from:
Альпина.Проза
28.03.202511:03
В издательстве «Альпина.Проза» готовится к первому изданию роман Эдуарда Лимонова «Москва майская», рукопись которого долгие годы считалась утраченной
«Москва майская» – роман с невероятной судьбой. Он написан в Париже в 1986 году, но рассказывает о событиях 1969 года – когда молодой харьковский поэт Эдуард Лимонов вместе с первой гражданской женой Анной Рубинштейн приехал покорять Москву. Основные события романа развиваются в три дня – 18 – 20 мая – но в целом он охватывает гораздо больший временной промежуток, на этот жизненный этап нарратор смотрит уже после Америки, и это авторское сверхзрение делает повествовательную оптику особенно интересной. До «Москвы майской» написана вся Нью-йоркская трилогия и две книги Харьковской, это талант писателя в его расцвете.
Среди героев этой книги, описанных по-лимоновски ярко, метко и порой безжалостно, Арсений Тарковский, Леонид Губанов, Эрнст Неизвестный, Илья Кабаков, Александр Галич, Генрих Сапгир, Давид Самойлов, Виктор Пивоваров и многие другие. Калейдоскоп московских образов, локаций, звуков и запахов буквально обрушивается на слегка растерянного героя – и на читателя вместе с ним. Без сомнения, это самый московский роман автора.
Когда роман был закончен, Эдуард Лимонов показал его с целью издания Марье Васильевне Розановой, но она отсоветовала его издавать: то ли текст показался рыхлым, то ли не хотелось возможной реакции от живых на тот момент героев книги. Второй вариант кажется более вероятным.
Книга эксклюзивно будет доступна для чтения в электронном и аудиоформате в Яндекс Книгах.
Благодарим за предоставленные материалы Hoover Institution Library & Archives
("Moskva maiskaia" undated, A. Sini͡avskiĭ papers, Box 92, Folders 4-6, Hoover Institution Library & Archives).
«Москва майская» – роман с невероятной судьбой. Он написан в Париже в 1986 году, но рассказывает о событиях 1969 года – когда молодой харьковский поэт Эдуард Лимонов вместе с первой гражданской женой Анной Рубинштейн приехал покорять Москву. Основные события романа развиваются в три дня – 18 – 20 мая – но в целом он охватывает гораздо больший временной промежуток, на этот жизненный этап нарратор смотрит уже после Америки, и это авторское сверхзрение делает повествовательную оптику особенно интересной. До «Москвы майской» написана вся Нью-йоркская трилогия и две книги Харьковской, это талант писателя в его расцвете.
Среди героев этой книги, описанных по-лимоновски ярко, метко и порой безжалостно, Арсений Тарковский, Леонид Губанов, Эрнст Неизвестный, Илья Кабаков, Александр Галич, Генрих Сапгир, Давид Самойлов, Виктор Пивоваров и многие другие. Калейдоскоп московских образов, локаций, звуков и запахов буквально обрушивается на слегка растерянного героя – и на читателя вместе с ним. Без сомнения, это самый московский роман автора.
Когда роман был закончен, Эдуард Лимонов показал его с целью издания Марье Васильевне Розановой, но она отсоветовала его издавать: то ли текст показался рыхлым, то ли не хотелось возможной реакции от живых на тот момент героев книги. Второй вариант кажется более вероятным.
Книга эксклюзивно будет доступна для чтения в электронном и аудиоформате в Яндекс Книгах.
Благодарим за предоставленные материалы Hoover Institution Library & Archives
("Moskva maiskaia" undated, A. Sini͡avskiĭ papers, Box 92, Folders 4-6, Hoover Institution Library & Archives).
03.02.202506:43
«Альманах Гурманов» — книга о еде. Но это не сборник рецептов, а скорее путешествие во времени. Сочинения французского историка, теоретика и практика вкусной еды Александра Гримо де Ла Реньера (1758–1837) дают возможность узнать от осведомленного и остроумного очевидца, как в Париже начала XIX века покупали провизию, готовили кушанья и подавали их на стол, каково было расписание трапез и из чего состоял обед или ужин; сколько бутылок вина выпивали за едой; отчего сыр назывался бисквитом пьяницы; чем старинные завтраки отличались от новомодных «завтраков с вилкой в руке», обед по-дружески от дружеского обеда, а обед-брюнет — от обеда-блондина; как нужно приглашать в гости и как отвечать на приглашение, и еще множество «аппетитных» деталей повседневной жизни гурмана позапрошлого века, которых не узнаешь из других книг. Русский читатель получает возможность ознакомиться с текстами Гримо де Ла Реньера в практически полном объеме. Книга подготовлена Верой Мильчиной, ведущим научным сотрудником ИВГИ РГГУ и ШАГИ РАНХиГС.
16.04.202513:39
В книге представлены шесть тетрадей личных дневников С. Рихтера и уникальные записи бесед автора с одним из самых закрытых гениев ХХ века.
Французский режиссер Бруно Монсенжон, создатель знаменитых фильмов о музыкантах, три года, вплоть до смерти Маэстро, вел аудиозапись и видеосъемку разговоров с великим пианистом. На этом материале был создан фильм «Рихтер непокоренный», ставший безусловной сенсацией.
«Он ненавидел позировать и испытывал отвращение к любой саморекламе»,— рассказывает Монсенжон. Все записи диалогов, в том числе и оставшиеся за кадром, впоследствии вошли в эту книгу.
В Британии, Франции, США и Японии литературная исповедь Рихтера пережила не одно издание и всякий раз расходилась моментально. Отечественное издание выгодно отличается от зарубежных тем, что в нем впервые опубликованы все дневники полностью.
Французский режиссер Бруно Монсенжон, создатель знаменитых фильмов о музыкантах, три года, вплоть до смерти Маэстро, вел аудиозапись и видеосъемку разговоров с великим пианистом. На этом материале был создан фильм «Рихтер непокоренный», ставший безусловной сенсацией.
«Он ненавидел позировать и испытывал отвращение к любой саморекламе»,— рассказывает Монсенжон. Все записи диалогов, в том числе и оставшиеся за кадром, впоследствии вошли в эту книгу.
В Британии, Франции, США и Японии литературная исповедь Рихтера пережила не одно издание и всякий раз расходилась моментально. Отечественное издание выгодно отличается от зарубежных тем, что в нем впервые опубликованы все дневники полностью.
03.04.202513:06
Сборник дневниковых записей, статей, писем, стихов и манифестов Александра Родченко (1891–1956) — это не только хроника жизни одного из творцов русского конструктивизма, но и история целого направления в искусстве. Вся жизнь была для Родченко непрекращающимся творческим процессом, серией «опытов», которые прекрасно отражены в его текстах разных лет: в беспредметных стихах, посвященных его будущей жене Варваре Степановой, в личных заметках, полных восхищения и удивления от погружения в мир искусства, в статьях, посвященных фотографии и дизайну или «конструированию вещей», в записях о работе с современниками и друзьями — Маяковским, Ганом, Мейерхольдом, Кандинским и др. Родченко удалось очень точно передать ощущение современной ему эпохи революционных открытий, смелых экспериментов, для которой, как писала Варвара Степанова, «будущее — единственная цель».
02.04.202508:02
Разграбление варварами некогда могущественного, а в 410 году лежавшего в руинах Рима ознаменовало конец прежней эпохи и начало тысячелетней глубокой трансформации. В захватывающем повествовании, изобилующем известными именами — от святого Августина и Аттилы до пророка Мухаммеда и Алиеноры Аквитанской, — Дэн Джонс исследует историю Средневековья и сопровождает читателей в путешествии по развивающейся Европе, великим столицам поздней Античности и влиятельным городам исламского Запада. Средневековый мир был сформирован мощными силами, которые актуальны и сегодня: изменение климата, пандемии, массовая миграция и технологические революции. Это было время, когда рождались великие европейские нации, были кодифицированы основные западные системы права и управления, христианская церковь становилась мощным институтом и регулятором западной общественной морали, а искусство, архитектура, философские исследования и научная мысль переживали периоды революционных изменений. Запад был восстановлен на руинах Римской империи и вышел из состояния кризиса, начав доминировать в мире. Каждая сфера человеческой жизни и деятельности ощутила на себе преобразования.
«Мы пронесемся на головокружительной скорости по столетиям и континентам. Мы повстречаем сотни мужчин и женщин, от вождя гуннов Аттилы до Жанны д’Арк. И мы с головой погрузимся в дюжину разнообразных исторических отраслей, от юриспруденции и военного дела до искусства и литературы. Я собираюсь задать ряд важных вопросов — и, надеюсь, смогу найти на них ответы. Что происходило в Средние века? Кто тогда правил? Как выглядела власть? Какие великие силы влияли на жизнь людей? Как Средние века сформировали тот мир, который мы знаем сегодня, — и можно ли вообще задаваться таким вопросом? Порой вам может показаться, что все это чересчур сложно для восприятия. Но, обещаю, будет интересно». (Дэн Джонс)
«Мы пронесемся на головокружительной скорости по столетиям и континентам. Мы повстречаем сотни мужчин и женщин, от вождя гуннов Аттилы до Жанны д’Арк. И мы с головой погрузимся в дюжину разнообразных исторических отраслей, от юриспруденции и военного дела до искусства и литературы. Я собираюсь задать ряд важных вопросов — и, надеюсь, смогу найти на них ответы. Что происходило в Средние века? Кто тогда правил? Как выглядела власть? Какие великие силы влияли на жизнь людей? Как Средние века сформировали тот мир, который мы знаем сегодня, — и можно ли вообще задаваться таким вопросом? Порой вам может показаться, что все это чересчур сложно для восприятия. Но, обещаю, будет интересно». (Дэн Джонс)
28.03.202514:13
Обещают на след.неделе.
28.03.202509:57
Теодор Блунчли (1890–1932) вывел театр на улицу, растворил действо в действительности, актеров — в толпе, вторую реальность — в первой и, наконец, свою жизнь, свое сознание и тело — в живой природе. Короткая слава Блунчли, собеседника Антонена Арто и оппонента дадистов, сменилась почти полным, почти вековым забвением. Блунчли был забыт, но семена «блунчлианства» дали яркие театральные и паратеатральные всходы. Эта книга — одно из первых свидетельств возрождающегося в последние годы интереса к личности дедушки современного театра.
27.01.202511:35
Книга, которую вы держите в руках, оказалась последней не только в серии «Образы Италии ХХ1 века», но и в жизни Аркадия Ипполитова - блистательного ученого и литератора. «Только Венеция», «Особенно Ломбардия» и «Просто Рим» стали яркими событиями в интеллектуальной жизни нашей страны, обретя заслуженный успех и восхищение читательской аудитории. В «Последнюю книгу» вошли главы из второй книги автора про Рим, которой суждено было остаться недописанной, его статьи разных лет о выставочных проектах, куратором которых он являлся, интервью его памяти и щемящее предисловие Сергея Николаевича.
11.04.202510:09
«Кинокуратор смотрит на египетскую пирамиду, построенную 4000 лет назад. Он слушает лирическую мелодию Пьера Абеляра, написанную 1000 лет назад. Он делает глоток пива, сваренного по иранскому рецепту, которому 7000 лет. И вот он решает сохранить аудиовизуальную историю для потомков, не имея при этом совершенно никакой уверенности (в особенности по сравнению с уверенностью в камне, нотах или вкусе), лишь веру в бессмертие, направляющую его действия.
Он знает, что сохранение аналоговых фильмов зависит от постоянно нестабильной смеси желатиновой эмульсии и кристаллов серебра. Он знает, что сохранение цифровых фильмов зависит от изначально нестабильной природы свободного рынка. <…> И все-таки он выбирает верить, что его действия имеют смысл. Он выбирает надежду».
Эта книга — сборник эссе-царапин на современной практике сохранения кино, перечет глитчей в кураторской картине мира. Главы — порой хаотичные и противоречивые попытки понять, зачем беречь старые носители и что означает для кино переход от эфемерного аналога к не менее эфемерной цифре.
Юрий Меден — куратор Австрийского музея кино в Вене. Ранее работал руководителем программного отдела в Словенской синематеке в Любляне, курировал киновыставки в Музее Джорджа Истмана в Рочестере, штат Нью-Йорк. Помог сохранить и восстановить несколько югославских экспериментальных фильмов.
Он знает, что сохранение аналоговых фильмов зависит от постоянно нестабильной смеси желатиновой эмульсии и кристаллов серебра. Он знает, что сохранение цифровых фильмов зависит от изначально нестабильной природы свободного рынка. <…> И все-таки он выбирает верить, что его действия имеют смысл. Он выбирает надежду».
Эта книга — сборник эссе-царапин на современной практике сохранения кино, перечет глитчей в кураторской картине мира. Главы — порой хаотичные и противоречивые попытки понять, зачем беречь старые носители и что означает для кино переход от эфемерного аналога к не менее эфемерной цифре.
Юрий Меден — куратор Австрийского музея кино в Вене. Ранее работал руководителем программного отдела в Словенской синематеке в Любляне, курировал киновыставки в Музее Джорджа Истмана в Рочестере, штат Нью-Йорк. Помог сохранить и восстановить несколько югославских экспериментальных фильмов.
02.04.202514:41
Книга посвящена типичной и загадочной фигуре ирландских народных верований: женщине, которая является вблизи дома человека, обреченного на смерть, и ужасным воплем оповещает о его скором конце. Некоторые исследователи уверяют, что у этого персонажа – банши – нет аналогов и что вообще не слишком ясно, откуда и почему она взялась во всей странной полноте своих особенностей.
Задача авторов сборника – прояснить, так ли это.
Первая часть книги – текст, написанный главным специалистом по банши в сегодняшней Ирландии Патрицией Лайсафт (Юниверсити колледж, Дублин). Русскому читателю предлагается перевод «Карманной книги о банши» – «суммарной версии» всего, что Лайсафт написала и надумала на эту тему за 20 с лишним лет, отражающей и «новый виток бытования преданий о банши»: на этом витке вестница смерти из темного Средневековья оборачивается «персонажем современной массовой «культуры ужасов». Самые поздние из приведенных здесь свидетельств очевидцев о банши относятся к последним десятилетиям ХХ века. Пожалуй, она и теперь еще является.
Вторая часть – комментарий к работе Лайсафт, написанный российским антропологом Татьяной Михайловой и разрастающийся до полноценного самостоятельного исследования. По-моему, этот раздел книги самый интересный. То, что Михайлова – не узкий специалист по ирландскому фольклору, идет явно на пользу дела: она выводит образ страшной плакальщицы из специфически ирландского контекста и обращает внимание на некоторые устойчивые, попросту вечные его черты. Тема смерти в женском обличье, пишет она, востребована и современным сознанием, «настроенным на мифологическую волну (возможно, в связи с так называемым синдромом миллениума)». Знакома она и нашим соотечественникам.
Задача авторов сборника – прояснить, так ли это.
Первая часть книги – текст, написанный главным специалистом по банши в сегодняшней Ирландии Патрицией Лайсафт (Юниверсити колледж, Дублин). Русскому читателю предлагается перевод «Карманной книги о банши» – «суммарной версии» всего, что Лайсафт написала и надумала на эту тему за 20 с лишним лет, отражающей и «новый виток бытования преданий о банши»: на этом витке вестница смерти из темного Средневековья оборачивается «персонажем современной массовой «культуры ужасов». Самые поздние из приведенных здесь свидетельств очевидцев о банши относятся к последним десятилетиям ХХ века. Пожалуй, она и теперь еще является.
Вторая часть – комментарий к работе Лайсафт, написанный российским антропологом Татьяной Михайловой и разрастающийся до полноценного самостоятельного исследования. По-моему, этот раздел книги самый интересный. То, что Михайлова – не узкий специалист по ирландскому фольклору, идет явно на пользу дела: она выводит образ страшной плакальщицы из специфически ирландского контекста и обращает внимание на некоторые устойчивые, попросту вечные его черты. Тема смерти в женском обличье, пишет она, востребована и современным сознанием, «настроенным на мифологическую волну (возможно, в связи с так называемым синдромом миллениума)». Знакома она и нашим соотечественникам.
01.04.202515:07
У каждого во рту нога его соседа,
А степь сияет. Летний вечер тих.
Я в мертвом поезде на Север еду, в город
Где солнце мертвое, как лед блестит.
Мой путь спокоен улеглись волненья
Не знаю, встретит мать? пожмет ли руку?
Я слышал, город мой стал иноком спокойным
Торгует свечками поклоны бьет
Да говорят еще, что корабли приходят
Теперь приходят когда город пуст
Вино и шелк из дальних стран привозят
И опьяняют мертвого и одевают в шелк.
Эх, кочегар, спеши, спеши на север!
Сегодня ночь ясна. Как пахнет трупом ночь!
Мы мертвые Иван, над нами всходит клевер
Немецкий колонист ворочает гумно.
А степь сияет. Летний вечер тих.
Я в мертвом поезде на Север еду, в город
Где солнце мертвое, как лед блестит.
Мой путь спокоен улеглись волненья
Не знаю, встретит мать? пожмет ли руку?
Я слышал, город мой стал иноком спокойным
Торгует свечками поклоны бьет
Да говорят еще, что корабли приходят
Теперь приходят когда город пуст
Вино и шелк из дальних стран привозят
И опьяняют мертвого и одевают в шелк.
Эх, кочегар, спеши, спеши на север!
Сегодня ночь ясна. Как пахнет трупом ночь!
Мы мертвые Иван, над нами всходит клевер
Немецкий колонист ворочает гумно.
28.03.202513:55
Книга, состоящая из двух частей, посвящена культурному пространству как целостной, внутренне взаимосвязанной физической реальности, охватывающей весь рукотворный мир: от объектов архитектуры до систем расселения. В первой части излагается краткая системная «биография» культурного пространства, предлагается гипотеза возникновения городов и деревень, даётся описание базовых видов и морфотипов культурного пространства. Вторая часть посвящена природе, базовым моделям и общим закономерностям культурного пространства, путям его нормализации и совершенствования. Заключение содержит краткое описание особенностей российского культурного пространства, его прошлого и будущего.
Книга рекомендована архитекторам, градостроителям, дизайнерам, историкам и всем, кто интересуется культурой исторического развития цивилизации.
Книга рекомендована архитекторам, градостроителям, дизайнерам, историкам и всем, кто интересуется культурой исторического развития цивилизации.
28.03.202508:31
Панайотис Кондилис (1943–1998) — греческий философ и переводчик, написавший свои основные труды по-немецки. Впервые переведенная на русский язык книга «Власть и решение» (1984), одна из его центральных работ, представляет теорию дескриптивного децизионизма — ценностно-нейтрального понимания принятия решений и их связи с формированием представлений о мире и социальными отношениями. Опираясь на историцистский метод, а также на идеи Фридриха Ницше и Макса Вебера, автор обращается к проблеме социальной онтологии власти. В более поздней статье «Наука, власть и решение» (1994) Кондилис демонстрирует, что описанные им механизмы отношений власти распространяются и на научную сферу. Исследования Кондилиса сегодня обретают новую актуальность как образец продуктивного совмещения методов философии и социальных наук.
Could not access
the media content
the media content
26.01.202516:16
Альфонс Муха – знаменитый живописец, театральный художник-декоратор, ювелир, непревзойденный художник-график, чье творчество можно назвать эталоном стиля модерн (ар-нуво). Больше века никого не оставляют равнодушными восхитительные и идеальные женские образы, плавные текучие линии, прекрасные растительные мотивы и арочное обрамление в произведениях великого мастера.
Альфонс Муха стремился подчеркнуть оригинальность своих художественных замыслов, старался демонстрировать достижения и хотел создать уникальный словарь художественного языка для коллег и учеников. К числу просветительских замыслов художника относится и книга "Лекции по искусству". В данном издании автор не только объясняет приемы построения композиции и выбор той или иной формы для графической работы, но и размышляет над основными проблемами, с которыми может столкнуться графический художник. Постепенно двигаясь по ключевым элементам стиля модерн (ар-нуво), Альфонс Муха анализирует такие важные темы, как равновесие в композиции, гармония человеческого тела, использование цвета и стилизация работ. Для иллюстрации теоретических замечаний автор дополнил лекции серией набросков и чертежей, часть из которых включает превосходные рисунки-миниатюры, а также подобрал готовые собственные работы, подтверждающие тесную связь между эстетическими принципами творца и его законченными произведениями.
Альфонс Муха стремился подчеркнуть оригинальность своих художественных замыслов, старался демонстрировать достижения и хотел создать уникальный словарь художественного языка для коллег и учеников. К числу просветительских замыслов художника относится и книга "Лекции по искусству". В данном издании автор не только объясняет приемы построения композиции и выбор той или иной формы для графической работы, но и размышляет над основными проблемами, с которыми может столкнуться графический художник. Постепенно двигаясь по ключевым элементам стиля модерн (ар-нуво), Альфонс Муха анализирует такие важные темы, как равновесие в композиции, гармония человеческого тела, использование цвета и стилизация работ. Для иллюстрации теоретических замечаний автор дополнил лекции серией набросков и чертежей, часть из которых включает превосходные рисунки-миниатюры, а также подобрал готовые собственные работы, подтверждающие тесную связь между эстетическими принципами творца и его законченными произведениями.
10.04.202515:52
Немецко-еврейский философ Вальтер Беньямин, пионер культурологического исследования памяти и философии места, одним из первых предположил, что городская жизнь усиливает чувство изоляции и атомизации. В разные годы им были написаны Denkbilder («мыслеобразы»), короткие тексты, запечатлевшие урбанистические пейзажи, в которых город предстает как головоломка или мифический лабиринт: импрессионистическое эссе о Неаполе (1925), портрет советской столицы (1926–1927), заметка «Гашиш в Марселе» (1932). Но центральное место в констелляции городов Беньямина отведено Берлину, в котором он вырос, и ненадолго укрывшему его от еврейских погромов Парижу.
Написанный в годы подъема нацизма (1932–1938) шедевр топографической герменевтики «Берлинское детство», по словам Адорно, стал для автора «аллегорией заката собственной жизни» — в нем описан город, на который ложатся тени Третьего рейха. Это исследование пространственной модели памяти и диалектики безвозвратной утраты и спасения прошлого, пронизанное аллюзиями на греческие мифы, Данте, Шекспира и Пруста, стало берлинским «поиском утраченного будущего». В эссе «Париж, столица XIX столетия» (1938) философ вскрывает генеалогию капиталистического мифа, фетишизирующего потребление. Центральными образами своей критики современности Беньямин делает фланера, фантасмагорическое пространство универмага и фаланстер, в котором «нравственность становится излишней».
Написанный в годы подъема нацизма (1932–1938) шедевр топографической герменевтики «Берлинское детство», по словам Адорно, стал для автора «аллегорией заката собственной жизни» — в нем описан город, на который ложатся тени Третьего рейха. Это исследование пространственной модели памяти и диалектики безвозвратной утраты и спасения прошлого, пронизанное аллюзиями на греческие мифы, Данте, Шекспира и Пруста, стало берлинским «поиском утраченного будущего». В эссе «Париж, столица XIX столетия» (1938) философ вскрывает генеалогию капиталистического мифа, фетишизирующего потребление. Центральными образами своей критики современности Беньямин делает фланера, фантасмагорическое пространство универмага и фаланстер, в котором «нравственность становится излишней».
02.04.202511:34
В 1983 году, когда был обнаружен ВИЧ, советская пропаганда называла его «вирусом наркоманов и гомосексуалистов», а в его создании обвиняла американские спецслужбы. Факты замалчивались, контрацепция и секс-просвет в стране, где «секса нет», были недоступны. «Вспышка» — документальный портрет позднесоветского общества на фоне разворачивающейся эпидемии. Герои этой книги — врачи, активисты, ученые, журналисты и обычные люди, которые столкнулись с опасным вирусом и воспринимали его как общую беду, от которой невозможно отгородиться. В результате ВИЧ пережил само государство, которое пыталось его не замечать. Книга историка Ирины Ролдугиной и культуролога Катерины Сувериной основана на многочисленных архивных источниках, свидетельствах очевидцев и прессе того времени. Текст сопровождается иллюстрациями — плакатами, коллажами и фотоснимками, часть из которых публикуется впервые.
01.04.202513:14
28.03.202511:49
История Российской Империи от XVII века до ноября 1917 года с акцентом на геополитическое положение, социальную структуру и систему управления страны. Сергей Владимирович Волков (1955 г.р.) – русский историк, доктор исторических наук. Автор более 300 научных работ. Ректор Университета Дмитрия Пожарского. В разные годы работал в МГУ имени М.В. Ломоносова, Институте русской истории РГГУ, Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете, РГБ, Институте практического востоковедения, Военном университете и др.
27.03.202514:51
Перед вами книга известного сербского философа Петара Боянича, или, как сам он пишет во введении к ней, «текст после запятой», раскрывающий пространство некоторой задержки, паузы, всегда возникающей при личном столкновении с насилием, но также симметричное пространство в отношении государства. Границы этого пространства задержки очерчиваются автором с помощью ключевых понятий европейской философии, насилия и суверенности, насилия и государства, насилия и личности. Петар Боянич пытается внести прерывность, поставить запятую и удержать взаимопревращения между этими парами категорий, а также предостеречь от опасности окончательного ответа и последнего удара.
25.01.202513:31
Shown 1 - 24 of 105
Log in to unlock more functionality.