еврейка у микрофона
07.05.202515:57
Выяснила, что в петербургских гостиных Ахматову, жену Гумилева, звали Гумильвицей. Звучит красиво, почти магически — и чуть издевательски.
Подумала о себе. Насколько знаю, публичных прозвищ у меня никогда не было. А вот дома я в разное время я успела побывать килькой, Снусмумриком и Зелибобой. Родительская фантазия не знает границ и не поддаётся объяснениям.
Прекрасно понимаю, я тут не уникальна, поэтому вопрос: какие самые странные, нелепые или просто всратые прозвища у вас в ходу? Как дома зовут вас и как вы зовёте своих? Мужей, жён, партнёров, котов, собак и рыбок. Подозреваю, там есть чем удивить.
Подумала о себе. Насколько знаю, публичных прозвищ у меня никогда не было. А вот дома я в разное время я успела побывать килькой, Снусмумриком и Зелибобой. Родительская фантазия не знает границ и не поддаётся объяснениям.
Прекрасно понимаю, я тут не уникальна, поэтому вопрос: какие самые странные, нелепые или просто всратые прозвища у вас в ходу? Как дома зовут вас и как вы зовёте своих? Мужей, жён, партнёров, котов, собак и рыбок. Подозреваю, там есть чем удивить.
30.04.202518:04
Вы, наверное, заметили, что канал давно вышел за пределы исключительно книжной тематики и превратился в место, где я разглагольствую обо всём, что хоть немного волнует, забавляет, интересует и, в особо тяжёлых случаях, не даёт спать.
И вот что подумала: может, вам интересно узнать обо мне что-то конкретное? Не только про книги, но и про быт, репатриацию, любимую еду, привычки и всякое другое, что обычно остаётся за кадром. Но про книги, конечно, тоже можно.
Запустила анонимный вопросник. Можно задавать любые вопросы — на часть буду отвечать лично (через бот), а раз в пару недель буду собирать самое любопытное и делиться в канале.
Ну и если хочется спросить что-то без обходных путей, неанонимно и вотпрямщас — велком в комментарии, я не кусаюсь.
И вот что подумала: может, вам интересно узнать обо мне что-то конкретное? Не только про книги, но и про быт, репатриацию, любимую еду, привычки и всякое другое, что обычно остаётся за кадром. Но про книги, конечно, тоже можно.
Запустила анонимный вопросник. Можно задавать любые вопросы — на часть буду отвечать лично (через бот), а раз в пару недель буду собирать самое любопытное и делиться в канале.
Ну и если хочется спросить что-то без обходных путей, неанонимно и вотпрямщас — велком в комментарии, я не кусаюсь.
28.04.202511:55
Казалось бы, что может быть безобиднее блинов. Однако стоит кому-то выложить фото своей стопки, как в комментариях тут же появляются возмущённые. Одним блины кажутся слишком толстыми, мол, настоящие должны быть тонкими, как пергамент. Другие требуют немедленно отчитаться: жарили на родном вологодском масле или на модном кокосовом, почему именно такая мука и откуда вообще такой варварский рецепт. Третьи, особенно отбитые, видят в невинной стопке поддержку репрессивных режимов. И если вы думаете, что я преувеличиваю, то нет.
Вообще, блины — крайне конфликтная тема. Достаточно вспомнить, как под знаменитым рецептом Татьяны Толстой стабильно разгорается срач вселенских масштабов.
Но если без шуток, блины — просто мой любимый каноничный пример. Под постами о книгах (спасибо, что не у меня в канале) регулярно появляются люди, уверенные, что читать могут только богатые бездельники, а нормальные люди работают на трёх работах и такими глупостями не занимаются. Под статьи о пробежках приходят те, кто восстанавливается после травм и требует признать неравенство стартовых условий. Под фотографией любимого шерстяного пледа обязательно найдётся аллергик, возмущённый вашей наглой радостью. Под фото дождя гарантированно придут страдающие от мигреней.
Сегодня утром прочитала новость о выходе книги известной петербургской некрополистки. Казалось бы, событие узкое, камерное, в моём наивном представлении лишённое поводов для скандалов. Но и тут нашлись обиженные: оказывается (вот уж новость), некрополистов много, а пишут опять не про тех. Никого не волнует, что пост посвящён конкретной книге конкретного автора.
Интернет в этом смысле очень надёжен: всё, что может быть истолковано в обидном ключе, будет истолковано в обидном ключе. Как водится, чем теплее на улице, тем тоньше кожа у комментаторов.
Вообще, блины — крайне конфликтная тема. Достаточно вспомнить, как под знаменитым рецептом Татьяны Толстой стабильно разгорается срач вселенских масштабов.
Но если без шуток, блины — просто мой любимый каноничный пример. Под постами о книгах (спасибо, что не у меня в канале) регулярно появляются люди, уверенные, что читать могут только богатые бездельники, а нормальные люди работают на трёх работах и такими глупостями не занимаются. Под статьи о пробежках приходят те, кто восстанавливается после травм и требует признать неравенство стартовых условий. Под фотографией любимого шерстяного пледа обязательно найдётся аллергик, возмущённый вашей наглой радостью. Под фото дождя гарантированно придут страдающие от мигреней.
Сегодня утром прочитала новость о выходе книги известной петербургской некрополистки. Казалось бы, событие узкое, камерное, в моём наивном представлении лишённое поводов для скандалов. Но и тут нашлись обиженные: оказывается (вот уж новость), некрополистов много, а пишут опять не про тех. Никого не волнует, что пост посвящён конкретной книге конкретного автора.
Интернет в этом смысле очень надёжен: всё, что может быть истолковано в обидном ключе, будет истолковано в обидном ключе. Как водится, чем теплее на улице, тем тоньше кожа у комментаторов.
15.04.202507:47
Обожаю спрашивать у сотрудников книжных про всякие курьёзы и странные запросы.
Вчера рассказали, как в один небезызвестный магазин зашла девушка и поинтересовалась, есть ли у них книги Арианы Гранде. Речь, очевидно, шла не о Гранде — Гранде, насколько мне известно, книг не пишет. Просто интересно, догадаетесь ли вы, кого она на самом деле имела в виду?
Вчера рассказали, как в один небезызвестный магазин зашла девушка и поинтересовалась, есть ли у них книги Арианы Гранде. Речь, очевидно, шла не о Гранде — Гранде, насколько мне известно, книг не пишет. Просто интересно, догадаетесь ли вы, кого она на самом деле имела в виду?
09.04.202514:06
Перечитываю для книжного клуба «Наукообразную чушь» Стюарта Ричи — книгу о том, как наука всё чаще становится жертвой эффектных заголовков и гонки за финансированием. Чтобы привлечь внимание — грантовое, медийное, человеческое — результаты исследований подаются с вау-эффектом, термины упрощаются до слоганов, а граница между открытием и шоу размывается.
Наверное, уже все видели новость о том, что учёные «воскресили» ужасных волков. Это название вида, а не характеристика, что они какие-то неприятные.
На латыни звучит красиво — Aenocyon dirus. Псовые, обитали в плейстоцене в Северной Америке. Питались западными верблюдами, лошадьми (да, это тоже название вида), гигантскими ленивцами. По возможности кошмарили ранних Homo sapiens. Это был самый крупный и грозный из волков: весил больше, бегал быстрее и охотился на более крупную добычу. Но, как и другие представители мегафауны, почему-то вымер.
Существует множество гипотез: сокращение кормовой базы из-за появления людей из Азии, инфекции от их собак или даже конкуренция с серыми волками. В общем, умер и умер, чего бухтеть-то?
Вот и в Colossal Biosciences решили не бухтеть, а осваивать любовь людей ко всякому мертвому. Ранее они внедрили гены мамонта в мышей, после чего те стали лохматыми. Теперь план — вернуть мегафауну на Землю, чтобы, цитирую, «замедлить деградацию тундры и обратить вспять изменение климата».
И тут начинается самое интересное. Помимо самой возможности вернуть исчезнувший вид, возникает вопрос: а что вообще такое «вид»? Геном — это, по сути, инструкция для яйцеклетки: что должно получиться в итоге. Ужасные волки генетически совпадают с серыми на 95 %. Оставшиеся 5 % — это сотни тысяч мелких различий, накопленных эволюцией.
В Colossal это называют «функциональным воскрешением». (новояз, ты ли это?)
В геном серых волков внесли всего 20 изменений, чтобы приблизить их внешний вид к Aenocyon dirus. То есть восстановили фенотип, но не саму суть. В генах это где-то 1:100000 от реальных ужасных волков. По сути получилась биологическая версия дипфейка. Узнаваемо, эффектно, но не по-настоящему.
Очевидно, учёные из Colossal Biosciences ещё и отличные пиарщики.
Щенят назвали Ромул и Рем (как часто СЕО стартапа думает о Римской Империи?) и Кхалиси, в честь героини Дайнерис из «Игры Престолов». Дж. Р. Мартин уже сфотографировался с одним из щенят.
И вот тут всё это — имена, образы, красивая история о воскрешении — упирается в старый философский затык. Насколько новые ужасные волки должны генетически совпадать с вымершими, чтобы считаться тем же видом? Пять процентов расхождений в геноме — это немного или это уже совсем другое животное? Sounds like классический парадокс Тесея, только вместо досок — ДНК, вместо корабля — псовая мегафауна. Ответа, как обычно, нет. Зато есть много денег. Компания оценивается в 10 млрд долларов и обещает инвесторам к 2028 году «воскресить» мамонтов.
Будут ли это волосатые слоны или клоны из генома замороженных туш шерстистых клыкастиков, пока не сообщается.
Наверное, уже все видели новость о том, что учёные «воскресили» ужасных волков. Это название вида, а не характеристика, что они какие-то неприятные.
На латыни звучит красиво — Aenocyon dirus. Псовые, обитали в плейстоцене в Северной Америке. Питались западными верблюдами, лошадьми (да, это тоже название вида), гигантскими ленивцами. По возможности кошмарили ранних Homo sapiens. Это был самый крупный и грозный из волков: весил больше, бегал быстрее и охотился на более крупную добычу. Но, как и другие представители мегафауны, почему-то вымер.
Существует множество гипотез: сокращение кормовой базы из-за появления людей из Азии, инфекции от их собак или даже конкуренция с серыми волками. В общем, умер и умер, чего бухтеть-то?
Вот и в Colossal Biosciences решили не бухтеть, а осваивать любовь людей ко всякому мертвому. Ранее они внедрили гены мамонта в мышей, после чего те стали лохматыми. Теперь план — вернуть мегафауну на Землю, чтобы, цитирую, «замедлить деградацию тундры и обратить вспять изменение климата».
И тут начинается самое интересное. Помимо самой возможности вернуть исчезнувший вид, возникает вопрос: а что вообще такое «вид»? Геном — это, по сути, инструкция для яйцеклетки: что должно получиться в итоге. Ужасные волки генетически совпадают с серыми на 95 %. Оставшиеся 5 % — это сотни тысяч мелких различий, накопленных эволюцией.
В Colossal это называют «функциональным воскрешением». (новояз, ты ли это?)
В геном серых волков внесли всего 20 изменений, чтобы приблизить их внешний вид к Aenocyon dirus. То есть восстановили фенотип, но не саму суть. В генах это где-то 1:100000 от реальных ужасных волков. По сути получилась биологическая версия дипфейка. Узнаваемо, эффектно, но не по-настоящему.
Очевидно, учёные из Colossal Biosciences ещё и отличные пиарщики.
Щенят назвали Ромул и Рем (как часто СЕО стартапа думает о Римской Империи?) и Кхалиси, в честь героини Дайнерис из «Игры Престолов». Дж. Р. Мартин уже сфотографировался с одним из щенят.
И вот тут всё это — имена, образы, красивая история о воскрешении — упирается в старый философский затык. Насколько новые ужасные волки должны генетически совпадать с вымершими, чтобы считаться тем же видом? Пять процентов расхождений в геноме — это немного или это уже совсем другое животное? Sounds like классический парадокс Тесея, только вместо досок — ДНК, вместо корабля — псовая мегафауна. Ответа, как обычно, нет. Зато есть много денег. Компания оценивается в 10 млрд долларов и обещает инвесторам к 2028 году «воскресить» мамонтов.
Будут ли это волосатые слоны или клоны из генома замороженных туш шерстистых клыкастиков, пока не сообщается.
Deleted11.04.202501:55
06.04.202517:09
Это должен был быть технический пост: ребята из Синхро попросили напомнить, что у них завтра заканчивается акция по случаю переезда на новую платформу, но я опять увязла в деталях.
Подумала, что все мои увлечения в той или иной мере вредят зрению. Сначала чтение, сейчас вышивка. Она заняла всё свободное время и часть несвободного. Чувствую себя человеком, который случайно нашёл портал в параллельную вселенную и не хочет оттуда возвращаться.
Муж говорит, что с тех пор, как я начала шить, произнесла всего пару слов и общаюсь в основном кивками. И это, увы, не преувеличение.
Впервые за долгое время делаю что-то руками и не думаю о результате. Радует сам процесс: как ложится цвет, как один стежок выходит из другого, как из странного пятна появляется форма. Всё это требует предельной, но приятной сосредоточенности.
Неожиданный бонус: пока руки заняты, голова свободна, можно слушать то, на что не хватало времени.
И тут так совпало, что я действительно, а не рекламы ради, последние пару дней вышиваю под курс про коллекционирование. Сделали его, как вы уже могли догадаться, Синхро совместно с сотрудниками Sotheby’s и Art Basel.
Курс не про то, как за вечер стать арт-дилером, и не про инвестиции с гарантией, а про внимательность. Про то, как научиться замечать детали, отличать подлинник от фальшивки и искреннюю работу от нарочитой, даже если обе выглядят эффектно.
Всё это неожиданно рифмуется с вышивкой. Та же игра с вниманием, та же работа на уровне деталей. Послушайте.
И если все же надумаете начать, напоминаю: акция заканчивается завтра в 12:00. Промокод на 40% скидки стандартный: BOOKWORM.
Подумала, что все мои увлечения в той или иной мере вредят зрению. Сначала чтение, сейчас вышивка. Она заняла всё свободное время и часть несвободного. Чувствую себя человеком, который случайно нашёл портал в параллельную вселенную и не хочет оттуда возвращаться.
Муж говорит, что с тех пор, как я начала шить, произнесла всего пару слов и общаюсь в основном кивками. И это, увы, не преувеличение.
Впервые за долгое время делаю что-то руками и не думаю о результате. Радует сам процесс: как ложится цвет, как один стежок выходит из другого, как из странного пятна появляется форма. Всё это требует предельной, но приятной сосредоточенности.
Неожиданный бонус: пока руки заняты, голова свободна, можно слушать то, на что не хватало времени.
И тут так совпало, что я действительно, а не рекламы ради, последние пару дней вышиваю под курс про коллекционирование. Сделали его, как вы уже могли догадаться, Синхро совместно с сотрудниками Sotheby’s и Art Basel.
Курс не про то, как за вечер стать арт-дилером, и не про инвестиции с гарантией, а про внимательность. Про то, как научиться замечать детали, отличать подлинник от фальшивки и искреннюю работу от нарочитой, даже если обе выглядят эффектно.
Всё это неожиданно рифмуется с вышивкой. Та же игра с вниманием, та же работа на уровне деталей. Послушайте.
И если все же надумаете начать, напоминаю: акция заканчивается завтра в 12:00. Промокод на 40% скидки стандартный: BOOKWORM.
Реклама. ООО «Культурная платформа «Синхронизация». ИНН 9721220961. Erid:2Vtzqw5WPEy
07.05.202511:12
Последнее время везёт на отличные книги.
За один присест прочитала «Ученицу» Тары Вестовер — мощный текст о взрослении в мире, где паранойя и религиозный фундаментализм превращают детство в арену выживания. Семья Тары живёт в изоляции: дети не ходят в школу, не получают медицинской помощи даже после тяжёлых травм, отец-выживальщик строит бункеры на случай апокалипсиса, мать подрабатывает травницей и повитухой без лицензии.
Звучит дико, но Вестовер рассказывает о своём пути — от детства на свалке металлолома до Кембриджа и Гарварда. При этом важно, что это не очередная история о гении, который прорвался «вопреки» и не пафосный манифест о силе духа. Я бы сказала, что это своего рода гайдлайн о том, как выпрямить внутренний компас, если его всю жизнь под видом любви и заботы старательно скручивали в бараний рог.
Книга одновременно ужасает и завораживает. Мне близка мысль о том, что родительский страх, который выглядит как забота, может незаметно превратиться в контроль, а контроль — в насилие. Попытка удержать ребёнка рядом во имя любви и защиты оборачивается лишением права на самостоятельность. Вестовер очень точно показывает, как такая среда формирует ощущение, что мир вокруг враждебен, а собственное восприятие реальности ненадёжно. В каком-то смысле это оказалось для меня не просто чужой историей, а довольно личным текстом о цене свободы.
В жесткой семейной системе стремление к независимости оказывается наказуемым — и «Ученица» очень точно показывает, как это происходит. Тара платит за свою тягу к знаниям чувством вины, стыда и ощущением, что она предаёт семью. Её история — это не просто бегство, а болезненное прощание с ролью «хорошей дочери» и грузом чужих ожиданий.
Отдельно зацепило, насколько тонко Вестовер передаёт опыт человека, который не уверен в собственных воспоминаниях. Она описывает, как снова и снова спрашивает себя: правильно ли она помнит, не она ли была неправа, не она ли всё испортила. В этом смысле книгу можно читать как историю о том, как научиться доверять себе, своей памяти, своим чувствам и здравому смыслу, когда всю жизнь тебя убеждали в обратном.
В общем, я под впечатлением. Смело записываю в лучшие книги 2025.
#чтопочитать
За один присест прочитала «Ученицу» Тары Вестовер — мощный текст о взрослении в мире, где паранойя и религиозный фундаментализм превращают детство в арену выживания. Семья Тары живёт в изоляции: дети не ходят в школу, не получают медицинской помощи даже после тяжёлых травм, отец-выживальщик строит бункеры на случай апокалипсиса, мать подрабатывает травницей и повитухой без лицензии.
Звучит дико, но Вестовер рассказывает о своём пути — от детства на свалке металлолома до Кембриджа и Гарварда. При этом важно, что это не очередная история о гении, который прорвался «вопреки» и не пафосный манифест о силе духа. Я бы сказала, что это своего рода гайдлайн о том, как выпрямить внутренний компас, если его всю жизнь под видом любви и заботы старательно скручивали в бараний рог.
Книга одновременно ужасает и завораживает. Мне близка мысль о том, что родительский страх, который выглядит как забота, может незаметно превратиться в контроль, а контроль — в насилие. Попытка удержать ребёнка рядом во имя любви и защиты оборачивается лишением права на самостоятельность. Вестовер очень точно показывает, как такая среда формирует ощущение, что мир вокруг враждебен, а собственное восприятие реальности ненадёжно. В каком-то смысле это оказалось для меня не просто чужой историей, а довольно личным текстом о цене свободы.
В жесткой семейной системе стремление к независимости оказывается наказуемым — и «Ученица» очень точно показывает, как это происходит. Тара платит за свою тягу к знаниям чувством вины, стыда и ощущением, что она предаёт семью. Её история — это не просто бегство, а болезненное прощание с ролью «хорошей дочери» и грузом чужих ожиданий.
Отдельно зацепило, насколько тонко Вестовер передаёт опыт человека, который не уверен в собственных воспоминаниях. Она описывает, как снова и снова спрашивает себя: правильно ли она помнит, не она ли была неправа, не она ли всё испортила. В этом смысле книгу можно читать как историю о том, как научиться доверять себе, своей памяти, своим чувствам и здравому смыслу, когда всю жизнь тебя убеждали в обратном.
В общем, я под впечатлением. Смело записываю в лучшие книги 2025.
#чтопочитать
30.04.202508:09
Творческий партнёр — это когда ты с ним ссоришься, а он уже придумывает, как ты умрёшь в третьей главе. Классика.
27.04.202516:38
5 вещей, которые сделали мою неделю (и, может, сделают вашу)
Третья серия моего воскресного дайджеста — коротко о находках недели, которые стоит не просто прочитать, а, возможно, и сохранить себе на потом. Первый и второй выпуски можно посмотреть здесь и здесь.
1. Один раз в тексте, навсегда в языке
Нашла статью о hapax legomenon (без понятия, как это перевести на русский) — словах, которые зафиксированы в текстах всего один раз. Они есть почти в каждом языке: в английском, греческом, латинском и, очевидно, в древнееврейском. В библейском иврите таких слов аж около полутора тысяч. Например, גבינה (гвина) — сыр — упоминается только один раз, в Книге Иова. Довольно неочевидная вещь, учитывая, что это слово стало абсолютно обычным и вообще не вызывает вопросов. Странно и немного трогательно думать, что иногда целая часть привычной реальности держится на одной случайной строчке.
2. «Онегин», который наконец ожил
Впервые за пару лет поймала желание перечитать что-то из школьной программы. Ютуб подкинул канал Елены Калайтан — милейшей бабуси-филолога, которая записывает видеоуроки с построчным разбором классики, и я залипла. Серия про «Онегина», с которой я и начала, навела на мысль о том, что я вообще читала в школе. Ощущение, что тогда был совсем другой текст. А у Калайтан роман оживает: всплывают скрытые отсылки, она рассказывает про прямые батлы Пушкина с современниками в тексте и даёт много исторического контекста.
Есть чувство, что я впервые действительно читаю «Онегина». И оказывается, это абсолютно крышесносная вещь.
3. Кого хочется показать
Подумала, что можно начать иногда показывать любимых художников. Про Хокни и Хоппера вы уже знаете, а вот про Фрэнка Фразетту я никогда не писала.
Если вы когда-то видели обложки старых книг о Конане или постеры с амазонками и чудовищами, скорее всего, это был он. Но Фразетта был не только человеком фэнтези. Он начинал с карикатур в юмористических журналах, потом рисовал комиксы о ковбоях, в 60-х стал оформлять обложки для фэнтези Роберта Говарда и бульварной фантастики, а потом пошёл дальше и создал свою собственную визуальную вселенную.
Фразетта сделал для фэнтези то же, что лучшие писатели сделали для литературы, а лучшие музыканты — для музыки. Он вернул в жанр плоть, грязь, боль и страх. Даже его наброски пульсируют, не говоря уже о полноценных картинах. Если захочется порассматривать, тыкайте сюда.
4. Общее негодование сближает
Аргументированная критика и общее негодование сплачивают крепче, чем общий восторг. В этом месяце в книжном клубе мы читаем «Наукообразную чушь» Стюарта Ричи — книгу о том, как научные исследования превращаются в погоню за сенсациями, а публикации становятся красивой обёрткой для сомнительных данных. Почти у всех членов клуба текст вызвал раздражение, и странным образом именно это общее недовольство сделало обсуждение как никогда сближающим.
5. О моей сверхспособности
Подруга родила первенца. Скинула ей денег без конкретных инструкций, а она, раз уж подарок от меня, пообещала потратить их на первые книжки для малыша. Милота! Появилась мысль, что, кажется, умею превращать деньги в книги даже на расстоянии.
Если у вас есть, чем поделиться — находкой, случайным наблюдением, смешной мелочью или просто моментом недели — показывайте. Очень нравится читать и рассматривать комментарии к воскресным постам.
Третья серия моего воскресного дайджеста — коротко о находках недели, которые стоит не просто прочитать, а, возможно, и сохранить себе на потом. Первый и второй выпуски можно посмотреть здесь и здесь.
1. Один раз в тексте, навсегда в языке
Нашла статью о hapax legomenon (без понятия, как это перевести на русский) — словах, которые зафиксированы в текстах всего один раз. Они есть почти в каждом языке: в английском, греческом, латинском и, очевидно, в древнееврейском. В библейском иврите таких слов аж около полутора тысяч. Например, גבינה (гвина) — сыр — упоминается только один раз, в Книге Иова. Довольно неочевидная вещь, учитывая, что это слово стало абсолютно обычным и вообще не вызывает вопросов. Странно и немного трогательно думать, что иногда целая часть привычной реальности держится на одной случайной строчке.
2. «Онегин», который наконец ожил
Впервые за пару лет поймала желание перечитать что-то из школьной программы. Ютуб подкинул канал Елены Калайтан — милейшей бабуси-филолога, которая записывает видеоуроки с построчным разбором классики, и я залипла. Серия про «Онегина», с которой я и начала, навела на мысль о том, что я вообще читала в школе. Ощущение, что тогда был совсем другой текст. А у Калайтан роман оживает: всплывают скрытые отсылки, она рассказывает про прямые батлы Пушкина с современниками в тексте и даёт много исторического контекста.
Есть чувство, что я впервые действительно читаю «Онегина». И оказывается, это абсолютно крышесносная вещь.
3. Кого хочется показать
Подумала, что можно начать иногда показывать любимых художников. Про Хокни и Хоппера вы уже знаете, а вот про Фрэнка Фразетту я никогда не писала.
Если вы когда-то видели обложки старых книг о Конане или постеры с амазонками и чудовищами, скорее всего, это был он. Но Фразетта был не только человеком фэнтези. Он начинал с карикатур в юмористических журналах, потом рисовал комиксы о ковбоях, в 60-х стал оформлять обложки для фэнтези Роберта Говарда и бульварной фантастики, а потом пошёл дальше и создал свою собственную визуальную вселенную.
Фразетта сделал для фэнтези то же, что лучшие писатели сделали для литературы, а лучшие музыканты — для музыки. Он вернул в жанр плоть, грязь, боль и страх. Даже его наброски пульсируют, не говоря уже о полноценных картинах. Если захочется порассматривать, тыкайте сюда.
4. Общее негодование сближает
Аргументированная критика и общее негодование сплачивают крепче, чем общий восторг. В этом месяце в книжном клубе мы читаем «Наукообразную чушь» Стюарта Ричи — книгу о том, как научные исследования превращаются в погоню за сенсациями, а публикации становятся красивой обёрткой для сомнительных данных. Почти у всех членов клуба текст вызвал раздражение, и странным образом именно это общее недовольство сделало обсуждение как никогда сближающим.
5. О моей сверхспособности
Подруга родила первенца. Скинула ей денег без конкретных инструкций, а она, раз уж подарок от меня, пообещала потратить их на первые книжки для малыша. Милота! Появилась мысль, что, кажется, умею превращать деньги в книги даже на расстоянии.
Если у вас есть, чем поделиться — находкой, случайным наблюдением, смешной мелочью или просто моментом недели — показывайте. Очень нравится читать и рассматривать комментарии к воскресным постам.
13.04.202519:07
Продолжая тему леса.
Почему для взрослых нет нормальных энциклопедий про деревья, цветы, мхи и всю эту лесную красоту? Не сугубо научных, не упрощённых детских, а таких, чтобы было понятно, в меру сложно, красиво и с любопытными подробностями. Типа: вот это клён, вот это мох такой, папоротник сякой, а вот это цветок, который растёт только рядом с берёзами.
Сейчас сразу несколько издательств выпускают серии про мифы и легенды народов мира — и вот я бы почитала что-то похожее про растения. Причем не только про них. Про минералы, облака, звёзды, воду, про то, как думают птицы тоже было бы интересно.
Знаю, что есть хорошие книги на все эти темы по отдельности, но хочется чего-то цельного. Не справочника и не учебника, а как бы разговора — простого, увлекательного, написанного с уважением к чужому неведению и искренним интересом к тому, как всё устроено.
Мне такое надо.
Почему для взрослых нет нормальных энциклопедий про деревья, цветы, мхи и всю эту лесную красоту? Не сугубо научных, не упрощённых детских, а таких, чтобы было понятно, в меру сложно, красиво и с любопытными подробностями. Типа: вот это клён, вот это мох такой, папоротник сякой, а вот это цветок, который растёт только рядом с берёзами.
Сейчас сразу несколько издательств выпускают серии про мифы и легенды народов мира — и вот я бы почитала что-то похожее про растения. Причем не только про них. Про минералы, облака, звёзды, воду, про то, как думают птицы тоже было бы интересно.
Знаю, что есть хорошие книги на все эти темы по отдельности, но хочется чего-то цельного. Не справочника и не учебника, а как бы разговора — простого, увлекательного, написанного с уважением к чужому неведению и искренним интересом к тому, как всё устроено.
Мне такое надо.
08.04.202514:26
Я не воспринимаю канал как работу. Это скорее хобби, которое я люблю, и которое иногда возвращает потраченные на книги деньги. У меня нет желания делать из него доску объявлений, поэтому пишу только о том, за что не будет стыдно. А если сама читаю или пользуюсь продуктом, отдельно это отмечаю.
Сегодня как раз такой случай.
Например, вот вещь, которую давно читаю и регулярно проверяю на прочность — канал «Юра, не волнуйся». Его ведёт Марина, автор подкаста про развитие телеграм-каналов. Подкаст я тоже слушаю. В отличие от многих, он звучит не как пересказ чужих статей, а как живой разговор с людьми, которые понимают, как работает среда (мой любимый выпуск — с Ильяховым).
Канал — логичное продолжение этого подхода. По ощущениям, админы в телеграме делятся на две группы: одни ведут каналы, другие делают вид, что знают, как их вести. Марина точно из первой. Она не объясняет «как надо», но показывает, как бывает. Пишет про методы продвижения, про диджитал-новости, про запуски. Плюс делает полезные вещи: подписку на канал с отзывами на рекламу и чат с админами. Я ежемесячно за него плачу, поэтому рекомендую с чистой совестью.
Если вы тоже ведёте канал — или только думаете об этом — возможно, вам будет полезно. Забирайте: @uravseok
Сегодня как раз такой случай.
Например, вот вещь, которую давно читаю и регулярно проверяю на прочность — канал «Юра, не волнуйся». Его ведёт Марина, автор подкаста про развитие телеграм-каналов. Подкаст я тоже слушаю. В отличие от многих, он звучит не как пересказ чужих статей, а как живой разговор с людьми, которые понимают, как работает среда (мой любимый выпуск — с Ильяховым).
Канал — логичное продолжение этого подхода. По ощущениям, админы в телеграме делятся на две группы: одни ведут каналы, другие делают вид, что знают, как их вести. Марина точно из первой. Она не объясняет «как надо», но показывает, как бывает. Пишет про методы продвижения, про диджитал-новости, про запуски. Плюс делает полезные вещи: подписку на канал с отзывами на рекламу и чат с админами. Я ежемесячно за него плачу, поэтому рекомендую с чистой совестью.
Если вы тоже ведёте канал — или только думаете об этом — возможно, вам будет полезно. Забирайте: @uravseok
Реклама.О рекламодателе.
06.04.202516:11
Как ни странно, «Аул» Асии Арслановой — это первый за много лет young adult, который я решила прочитать сознательно, а не по недосмотру. И выснилось, что зря я так долго проходила мимо. Потому что если бы мне раньше сказали, что в young adult можно уместить башкирскую мифологию, этнографическую наблюдательность, детектив и немного фольклорной жути — я бы, может, почаще бы смотрела, что в разделе нового.
Главный герой «Аула» — Сашка, подросток из среднерусской деревни, который после смерти матери отправляется с отцом на поиски лучшей жизни, но остаётся один посреди дороги, без денег, без транспорта, без надежды. Его случайно подбирает мулла и увозит в башкирский аул, в котором и будет разворачиваться дальнейший сюжет. А сюжет, надо сказать, не из тех, где герой неспешно взрослеет на фоне природы.
На первую половину книги приходится девять смертей, семь из которых — убийства. И это не спойлер, а отправная точка. YA, в котором герои выбывают быстрее, чем в средней новелле Стивена Кинга, — уже звучит любопытно. Но дело не в количестве трупов, а в том, что стоит за этой внезапной и массовой гибелью. Каждая смерть оказывается частью странной, тревожной и местами пугающей конструкции, где замешаны не только люди, но и силы, с которыми в ауле давно научились не спорить.
Башкирская мифология в «Ауле» не прилагается к сюжету, она формирует его изнутри. Это полноценная часть мира, неотъемлемая и весомая. С урманом, в котором шепчут захматы, с шурале, которые не любят, когда на них смотрят, — и с логикой, не похожей на современную, но от этого не менее стройной. Особенно ценно, что Арсланова не занимается экзотизацией. Локальное не подаётся как диковинка, которую нужно разглядывать с безопасного расстояния.
Писательница не адаптирует материал под воображаемого читателя с условной Тверской, и это отличный шаг. Местный быт остаётся местным, не упрощённым, мифология — живой и чуть лохматой. Кроме прочего, в тексте много башкирских слов. Их значения в большинстве случаев считываются по контексту, но для особенно дотошных в конце есть словарь.
Если любите разное локальное, читать точно стоит.
И если уж начистоту — после «Аула» мне захотелось дать YA второй шанс.
#чтопочитать
Главный герой «Аула» — Сашка, подросток из среднерусской деревни, который после смерти матери отправляется с отцом на поиски лучшей жизни, но остаётся один посреди дороги, без денег, без транспорта, без надежды. Его случайно подбирает мулла и увозит в башкирский аул, в котором и будет разворачиваться дальнейший сюжет. А сюжет, надо сказать, не из тех, где герой неспешно взрослеет на фоне природы.
На первую половину книги приходится девять смертей, семь из которых — убийства. И это не спойлер, а отправная точка. YA, в котором герои выбывают быстрее, чем в средней новелле Стивена Кинга, — уже звучит любопытно. Но дело не в количестве трупов, а в том, что стоит за этой внезапной и массовой гибелью. Каждая смерть оказывается частью странной, тревожной и местами пугающей конструкции, где замешаны не только люди, но и силы, с которыми в ауле давно научились не спорить.
Башкирская мифология в «Ауле» не прилагается к сюжету, она формирует его изнутри. Это полноценная часть мира, неотъемлемая и весомая. С урманом, в котором шепчут захматы, с шурале, которые не любят, когда на них смотрят, — и с логикой, не похожей на современную, но от этого не менее стройной. Особенно ценно, что Арсланова не занимается экзотизацией. Локальное не подаётся как диковинка, которую нужно разглядывать с безопасного расстояния.
Писательница не адаптирует материал под воображаемого читателя с условной Тверской, и это отличный шаг. Местный быт остаётся местным, не упрощённым, мифология — живой и чуть лохматой. Кроме прочего, в тексте много башкирских слов. Их значения в большинстве случаев считываются по контексту, но для особенно дотошных в конце есть словарь.
Если любите разное локальное, читать точно стоит.
И если уж начистоту — после «Аула» мне захотелось дать YA второй шанс.
#чтопочитать
03.05.202518:17
Наткнулась на один из самых странных биографических сюжетов XX века.
В 1907 году трёхлетняя Дороти Эди из Лондона упала с лестницы. Врачи, приехавшие на вызов, констатировали смерть, но через некоторое время Дороти очнулась и начала проситься «домой». Но не в свой дом, а в какой-то странный, с колоннами и пальмами. Стала просыпаться по ночам с криками, полюбила всё египетское, таскалась в Британский музей, гладила статуи, рыдала и уверяла всех вокруг, что её забрали из дома.
Мать вспоминала, что Дороти иногда говорила на непонятном языке. С возрастом странности только усилились. Подростком она наткнулась на книги об Египте и вдруг «вспомнила»: в прошлой жизни была жрицей Бентрешит в храме Сети I в Абидосе.
С этого момента её жизнь превратилась в плавное, почти неизбежное движение к Египту. Она училась читать иероглифы, поглощала книги по египтологии, рисовала планы древних храмов. Позже она вышла за египтянина, родила сына (назвала его Сети, ну а как же), переехала в Египет и устроилась работать сначала библиотекарем в Департаменте древностей, а потом стала помогать археологам на раскопках и водить экскурсии.
И вот тут началось странное. Дороти знала, где искать колодцы и ходы, о которых археологи узнавали только годы спустя. Описала неведомый сад — и его раскопали. Когда инспектор из Департамента древностей решил проверить её и завёл в тёмный зал, Дороти безошибочно указала нужные росписи, о которых тогда ещё не писали, будто и правда возвращалась туда, где когда-то жила.
Настоящий поворот случился, когда в 52 года она переехала в Абидос — то самое место, которое с детства называла своим домом. Она поселилась у подножия горы, считавшейся вратами в загробный мир, и вскоре стала для местных Omm Sety — Матерью Сети, как это принято в деревнях, где женщин называют по имени старшего ребёнка.
Абидос стал её миром. Она не просто поселилась рядом с храмом, но превратила одну из его комнат в кабинет, где работала, записывала наблюдения и — к всеобщему ужасу — подружилась с коброй, которую регулярно подкармливала.
Пока читала о ней, не могла отделаться от мысли, что у Дороти всё же была какая-то особенность — или болезнь, которую тогда не могли диагностировать. Что-то, что мешало ей зацепиться за реальность и толкало туда, где ей было уютнее — в мир, собранный из книг, фантазий и воспоминаний. И в целом всё бы можно было списать на эксцентрику или навязчивую идею, если бы не одна неловкая деталь — многое из того, что она рассказывала, впоследствии оказывалось верным. Как?
Есть несколько версий, и все по-своему неудобные: что после падения она словно застряла между двумя реальностями; что у неё была феноменальная память и маниакальная начитанность; или — что она действительно вспомнила прошлую жизнь. Сама Дороти всегда выбирала последнюю.
И вот ещё что. Я нашла её воспоминания — книга называется Omm Sety's Living Egypt: Surviving Folkways from Pharaonic Times. Как водится с такими вещами, её давно не переиздавали, найти почти невозможно. Если вдруг знаете, где её откопать в бумаге (сорри за археологическую шутку) — дайте знать. Мне надо. Хочу понять, как это звучало из первых уст.
В 1907 году трёхлетняя Дороти Эди из Лондона упала с лестницы. Врачи, приехавшие на вызов, констатировали смерть, но через некоторое время Дороти очнулась и начала проситься «домой». Но не в свой дом, а в какой-то странный, с колоннами и пальмами. Стала просыпаться по ночам с криками, полюбила всё египетское, таскалась в Британский музей, гладила статуи, рыдала и уверяла всех вокруг, что её забрали из дома.
Мать вспоминала, что Дороти иногда говорила на непонятном языке. С возрастом странности только усилились. Подростком она наткнулась на книги об Египте и вдруг «вспомнила»: в прошлой жизни была жрицей Бентрешит в храме Сети I в Абидосе.
С этого момента её жизнь превратилась в плавное, почти неизбежное движение к Египту. Она училась читать иероглифы, поглощала книги по египтологии, рисовала планы древних храмов. Позже она вышла за египтянина, родила сына (назвала его Сети, ну а как же), переехала в Египет и устроилась работать сначала библиотекарем в Департаменте древностей, а потом стала помогать археологам на раскопках и водить экскурсии.
И вот тут началось странное. Дороти знала, где искать колодцы и ходы, о которых археологи узнавали только годы спустя. Описала неведомый сад — и его раскопали. Когда инспектор из Департамента древностей решил проверить её и завёл в тёмный зал, Дороти безошибочно указала нужные росписи, о которых тогда ещё не писали, будто и правда возвращалась туда, где когда-то жила.
Настоящий поворот случился, когда в 52 года она переехала в Абидос — то самое место, которое с детства называла своим домом. Она поселилась у подножия горы, считавшейся вратами в загробный мир, и вскоре стала для местных Omm Sety — Матерью Сети, как это принято в деревнях, где женщин называют по имени старшего ребёнка.
Абидос стал её миром. Она не просто поселилась рядом с храмом, но превратила одну из его комнат в кабинет, где работала, записывала наблюдения и — к всеобщему ужасу — подружилась с коброй, которую регулярно подкармливала.
Пока читала о ней, не могла отделаться от мысли, что у Дороти всё же была какая-то особенность — или болезнь, которую тогда не могли диагностировать. Что-то, что мешало ей зацепиться за реальность и толкало туда, где ей было уютнее — в мир, собранный из книг, фантазий и воспоминаний. И в целом всё бы можно было списать на эксцентрику или навязчивую идею, если бы не одна неловкая деталь — многое из того, что она рассказывала, впоследствии оказывалось верным. Как?
Есть несколько версий, и все по-своему неудобные: что после падения она словно застряла между двумя реальностями; что у неё была феноменальная память и маниакальная начитанность; или — что она действительно вспомнила прошлую жизнь. Сама Дороти всегда выбирала последнюю.
И вот ещё что. Я нашла её воспоминания — книга называется Omm Sety's Living Egypt: Surviving Folkways from Pharaonic Times. Как водится с такими вещами, её давно не переиздавали, найти почти невозможно. Если вдруг знаете, где её откопать в бумаге (сорри за археологическую шутку) — дайте знать. Мне надо. Хочу понять, как это звучало из первых уст.
29.04.202514:39
Пал последний бастион, закатилась последняя звезда, реки потекли туда, куда им вообще не положено: я рекламирую вам FitStars. Более того — я там всерьёз занимаюсь.
Я и спорт — как шампанское и картошка фри. Вместе это может быть прекрасно, но по отдельности как-то надёжнее. Поэтому в детстве я ходила в художественную школу и сторонилась всего, что пахло спортом. До сих пор считаю, что прыгать через козла — странный выбор досуга, когда дома есть диван, книга и печенье.
Плюс ко всему я не люблю скопления людей, шум, музыку в стиле дэнс-дэнс-дэнс и когда все глазеют. Знаю, что завсегдатаи фитнес-клубов называют друг дружку gym rats, догадываетесь почему? Таким образом поход в фитнес-клуб превращается в двойное, а то и тройное испытание на силу воли и устойчивость кукухи.
Зато фитстарс — как библиотека. Серьезно, я нашла это сравнение и тут же примирилась с необходимостью раскатывать коврик через день. Только вместо книжных полок — тренировки, вместо тётеньки с читательским билетом — бодрый тренер на экране. Захотела — взяла тяжёлую энциклопедию (силовую тренировку). Нет сил — скачала лёгкую брошюрку (семиминутную зарядку для тех, кто уже устал от самой мысли о зарядке).
И самое главное — время. Пока нормальные люди живут, я могу до двух ночи вышивать Муми Тролля. Лучшее занятие для души, если не считать последствий для позвоночника. И вот тут на сцену выходит FitStars с растяжкой перед сном: пятнадцать минут жалких потугов, и я снова человек, а не сплющенный гном.
Теперь к делу. Промокод (внезапно): ЕВРЕЙКА, даёт 70% скидки на подписку.
Даже если всё сведётся к зарядке для шеи между чтением или вышиванием — это уже победа.
Я и спорт — как шампанское и картошка фри. Вместе это может быть прекрасно, но по отдельности как-то надёжнее. Поэтому в детстве я ходила в художественную школу и сторонилась всего, что пахло спортом. До сих пор считаю, что прыгать через козла — странный выбор досуга, когда дома есть диван, книга и печенье.
Плюс ко всему я не люблю скопления людей, шум, музыку в стиле дэнс-дэнс-дэнс и когда все глазеют. Знаю, что завсегдатаи фитнес-клубов называют друг дружку gym rats, догадываетесь почему? Таким образом поход в фитнес-клуб превращается в двойное, а то и тройное испытание на силу воли и устойчивость кукухи.
Зато фитстарс — как библиотека. Серьезно, я нашла это сравнение и тут же примирилась с необходимостью раскатывать коврик через день. Только вместо книжных полок — тренировки, вместо тётеньки с читательским билетом — бодрый тренер на экране. Захотела — взяла тяжёлую энциклопедию (силовую тренировку). Нет сил — скачала лёгкую брошюрку (семиминутную зарядку для тех, кто уже устал от самой мысли о зарядке).
И самое главное — время. Пока нормальные люди живут, я могу до двух ночи вышивать Муми Тролля. Лучшее занятие для души, если не считать последствий для позвоночника. И вот тут на сцену выходит FitStars с растяжкой перед сном: пятнадцать минут жалких потугов, и я снова человек, а не сплющенный гном.
Теперь к делу. Промокод (внезапно): ЕВРЕЙКА, даёт 70% скидки на подписку.
Даже если всё сведётся к зарядке для шеи между чтением или вышиванием — это уже победа.
Реклама. ООО «Парсек»
ИНН 7810817393
Erid: 2VSb5x66PeG
27.04.202506:47
Кроме шуток, когда я работала в пиаре, подруга как-то приехала в гости с бутылкой вина и коробкой. Внутри был набор для снятия стресса: чётки, мягкие антистрессы, что-то приятное на ощупь и, собственно, кольцо Соломона. До сих пор его кручу.
Сама коробка давно где-то валяется, а вот кольцо многое пережило. И вот думаю: может, доукомплектовать его Навуходоносором.
Сама коробка давно где-то валяется, а вот кольцо многое пережило. И вот думаю: может, доукомплектовать его Навуходоносором.
10.04.202518:41
Рыдаю от смеха. Наткнулась на проект, который переводит русские маты на английский и для наглядности, ээээ, иллюстрирует результат.
Интернет на сегодня можно закрывать, лучше уже не будет.
Интернет на сегодня можно закрывать, лучше уже не будет.
07.04.202519:08
Днём придумала слово «охуцпанел». Это как «оборзел», но на стероидах. Когда человек не просто нахамил, а сделал это гордо и с апломбом.
И вот что поняла.
Когда достаточно долго говоришь на трёх языках, пусть и с разной степенью успешности, мозг перестаёт видеть смысл в границах и начинает работать по принципу: какое слово лучше сработает, то и пойдёт в ход. А иногда — если подходящего слова нет — просто изобретает новое.
Причём подобные слова-франкенштейны у меня всплывают всё чаще. Скажем, «захамсинело», которое даже близко не стоит к русскому «жарко». Захамсинело — это когда ты вышел на улицу и моментально пожалел, что у тебя есть кожа. В иврите для подобной погоды есть максимально ёмкое слово — хамсин. А в русском, если без мата, подходящего аналога не припомню.
Прекрасно знаю, что у каждой лингвистической солянки есть свои противники, aka поборники чистоты языка, но вот что думаю: иврус и прочие языковые гибриды — это вовсе не про лень или безграмотность. А про точность. Иногда начинаешь говорить (а чаще писать), перебираешь слова — и чувствуешь: не то. Слабовато, не дотягивает. Вот и приходится изобретать.
И вот что поняла.
Когда достаточно долго говоришь на трёх языках, пусть и с разной степенью успешности, мозг перестаёт видеть смысл в границах и начинает работать по принципу: какое слово лучше сработает, то и пойдёт в ход. А иногда — если подходящего слова нет — просто изобретает новое.
Причём подобные слова-франкенштейны у меня всплывают всё чаще. Скажем, «захамсинело», которое даже близко не стоит к русскому «жарко». Захамсинело — это когда ты вышел на улицу и моментально пожалел, что у тебя есть кожа. В иврите для подобной погоды есть максимально ёмкое слово — хамсин. А в русском, если без мата, подходящего аналога не припомню.
Прекрасно знаю, что у каждой лингвистической солянки есть свои противники, aka поборники чистоты языка, но вот что думаю: иврус и прочие языковые гибриды — это вовсе не про лень или безграмотность. А про точность. Иногда начинаешь говорить (а чаще писать), перебираешь слова — и чувствуешь: не то. Слабовато, не дотягивает. Вот и приходится изобретать.
04.04.202512:03
Многим хорошим вещам и событиям я обязана бессоннице. Например, за те три ночных часа, что я не спала вчера, в доме появилась овощечистка в форме Чарли Чаплина с лезвием вместо трости.
Но прошлонедельные ночные бдения были продуктивнее. Ночь с понедельника на вторник я частично провела в Pinterest, где алгоритм с завидным энтузиазмом подсовывал мне всё новые и новые вышивки: lobby boy из «Отеля Гран Будапешт», муми-тролли, текстильные мемы, портреты, машины и кадры из фильмов. Я насмотрелась и поняла: хочу так же. И не когда-нибудь в следующей жизни, <strike>когда я стану кошкой</strike>, а прямо сейчас.
Утро началось с поиска репетитора. Наивно полагала, что в мире, где можно арендовать козу по подписке, с этим не возникнет проблем. Ха. Найти учителя оказалось сложнее, чем, скажем, человека, который выправит карму с помощью тибетских поющих чаш. Но ладно, нашла.
Встретились.
Минут сорок мне объясняли разницу между китайскими, японскими и советскими шелковыми нитями. Учили отличать качественную иглу от некачественной. Помогали переносить очертания Снусмумрика на ткань. Показывали как делать первые стежки гладью.
А потом началось странное.
Я не трогала телефон три часа.
В моей жизни не так много занятий, во время которых экран перестаёт быть продолжением руки. Вождение — потому что инстинкт самосохранения пока побеждает FOMO. Стрельба и рыбалка — потому что я не чувствую времени, когда стреляю и слежу за поплавком, а я очень люблю стрелять и следить за поплавком. Чтение, конечно. И вот теперь вышивка.
Пока вышиваю Снусмумрика, борюсь с желанием скупить всё в рукодельном и не понимаю: почему никто мне раньше не сказал, что вышивка — это так круто.
Но прошлонедельные ночные бдения были продуктивнее. Ночь с понедельника на вторник я частично провела в Pinterest, где алгоритм с завидным энтузиазмом подсовывал мне всё новые и новые вышивки: lobby boy из «Отеля Гран Будапешт», муми-тролли, текстильные мемы, портреты, машины и кадры из фильмов. Я насмотрелась и поняла: хочу так же. И не когда-нибудь в следующей жизни, <strike>когда я стану кошкой</strike>, а прямо сейчас.
Утро началось с поиска репетитора. Наивно полагала, что в мире, где можно арендовать козу по подписке, с этим не возникнет проблем. Ха. Найти учителя оказалось сложнее, чем, скажем, человека, который выправит карму с помощью тибетских поющих чаш. Но ладно, нашла.
Встретились.
Минут сорок мне объясняли разницу между китайскими, японскими и советскими шелковыми нитями. Учили отличать качественную иглу от некачественной. Помогали переносить очертания Снусмумрика на ткань. Показывали как делать первые стежки гладью.
А потом началось странное.
Я не трогала телефон три часа.
В моей жизни не так много занятий, во время которых экран перестаёт быть продолжением руки. Вождение — потому что инстинкт самосохранения пока побеждает FOMO. Стрельба и рыбалка — потому что я не чувствую времени, когда стреляю и слежу за поплавком, а я очень люблю стрелять и следить за поплавком. Чтение, конечно. И вот теперь вышивка.
Пока вышиваю Снусмумрика, борюсь с желанием скупить всё в рукодельном и не понимаю: почему никто мне раньше не сказал, что вышивка — это так круто.
02.05.202508:02
Прочитала, что BBC «воскресила» Агату Кристи, чтобы та продавала курсы по писательскому мастерству. То есть человек умер, вошёл в историю, а спустя почти пятьдесят лет его зовут вести вебинары по копирайтингу.
Я наивно думала, что оживлять мёртвых — это прерогатива оккультистов, спиритических салонов, магов третьего разряда или, в худшем случае, голливудских сценаристов, которым надо вытащить персонажа из могилы ради очередного сиквела.
Могу звучать как луддит, но воскрешение человека ради онлайн-курсов кажется мне дичью. Это даже не капитализм, а голимый некрокапитализм. Данью уважения, которой в таких случаях любят прикрываться, и близко не пахнет, потому что на деле мёртвые писатели — идеальная рабочая сила. Не спорят, не устраивают скандалы в твиттере, не срывают дедлайны и вообще выглядят прилично, если грамотно подсветить дипфейк. Хочешь вебинары, хочешь марафоны, хочешь рекламную интеграцию — мёртвые всё вывезут и не пикнут.
И ладно бы Кристи сама это придумала — у неё был талант к исчезновениям. Женщина, которая однажды просто испарилась на одиннадцать дней, а потом вернулась, будто сходила за сигаретами, могла бы оценить ироничность происходящего. Но вряд ли она предполагала, что спустя десятилетия её выдернут из могилы ради объяснений, как удержать внимание уставшего читателя и повысить конверсию текста. Поучиться у дипфейка, кстати, стоит 80 фунтов. Всего 10 пинт пива, или в чём там британцы измеряют курсы. Я не пью пиво, но лучше бы выпила, чем заплатила за такое надругательство.
Добро пожаловать во времена, когда даже смерть — плохое алиби, если у тебя достаточно сильный личный бренд.
Я наивно думала, что оживлять мёртвых — это прерогатива оккультистов, спиритических салонов, магов третьего разряда или, в худшем случае, голливудских сценаристов, которым надо вытащить персонажа из могилы ради очередного сиквела.
Могу звучать как луддит, но воскрешение человека ради онлайн-курсов кажется мне дичью. Это даже не капитализм, а голимый некрокапитализм. Данью уважения, которой в таких случаях любят прикрываться, и близко не пахнет, потому что на деле мёртвые писатели — идеальная рабочая сила. Не спорят, не устраивают скандалы в твиттере, не срывают дедлайны и вообще выглядят прилично, если грамотно подсветить дипфейк. Хочешь вебинары, хочешь марафоны, хочешь рекламную интеграцию — мёртвые всё вывезут и не пикнут.
И ладно бы Кристи сама это придумала — у неё был талант к исчезновениям. Женщина, которая однажды просто испарилась на одиннадцать дней, а потом вернулась, будто сходила за сигаретами, могла бы оценить ироничность происходящего. Но вряд ли она предполагала, что спустя десятилетия её выдернут из могилы ради объяснений, как удержать внимание уставшего читателя и повысить конверсию текста. Поучиться у дипфейка, кстати, стоит 80 фунтов. Всего 10 пинт пива, или в чём там британцы измеряют курсы. Я не пью пиво, но лучше бы выпила, чем заплатила за такое надругательство.
Добро пожаловать во времена, когда даже смерть — плохое алиби, если у тебя достаточно сильный личный бренд.
28.04.202519:05
Чёрт знает, зачем я купила эту книгу. И тем более чёрт знает, зачем её прочитала. Но зацепила она меня как-то странно.
Это очень специфический текст, который объективно непросто читать. Сбивчивый, хаотичный, эмоциональный, очень эмигрантский.
Я хорошо понимаю, что такое тоска по Петербургу, особенно когда город существует в тебе болезненной тенью, поэтому эмоции автора мне понятны. На протяжении всего текста Барскова крайне своеобразно выясняет отношения с городом: она помещает себя в тела давно умерших героев — в основном в Сибиллу Мериан и её дочь Доротею Гзель — и говорит их голосом.
Могу поспорить, что ни об одной из них вы не слышали. Тем не менее, обе дамы, как выяснилось, были культовыми фигурами своей эпохи. Доротея Мериан — художница, дочь великого энтомолога Сибиллы Мериан. Той самой Сибиллы, которая открыла для Европы метаморфозы у насекомых, наблюдая, как гусеницы превращаются в бабочек. Доротея приехала в Россию по приглашению Петра I, стала наставницей первых русских акварелистов, работала в Кунсткамере и проживала в чужой для неё стране собственную потерю дома и языка.
Книга устроена как череда набегов: на архивы, на старые карты, на петербургские улицы, на сохранившиеся упоминания о семье Мериан. Барскова исследует, как устроен процесс забвения, как мало остаётся от человека через двести лет, как трудно удержать связь с городом, который за это время менялся слишком много раз. Нет линейного сюжета — только попытка собрать по осколкам общую картину.
Кроме этого в тексте довольно много стенаний, но когда автору удаётся выйти за пределы своей хаотичной вселенской печали, начинается самое увлекательное. Барскова живо описывает, сколько грязи перетаскали на строительство Петербурга, как учили рисовать акварелью, какие экспонаты собирали для Кунсткамеры и кому Петр I дарил лодки. Именно в этих почти случайных подробностях город становится ощутимым.
Вообще весь текст устроен вокруг попытки собрать Петербург — город, который вечно строится и вечно разваливается — заново. Барскова переселяется в своих героинь, смотрит на улицы глазами тех, кому они изначально чужды, чтобы прожить собственную утрату. Текст сбивчивый, рваный, местами тяжёлый. Но если присмотреться, становится видно, что речь всё время идёт об одном и том же: о невозможности вернуться домой и о постоянной необходимости меняться.
#чтопочитать
Это очень специфический текст, который объективно непросто читать. Сбивчивый, хаотичный, эмоциональный, очень эмигрантский.
Я хорошо понимаю, что такое тоска по Петербургу, особенно когда город существует в тебе болезненной тенью, поэтому эмоции автора мне понятны. На протяжении всего текста Барскова крайне своеобразно выясняет отношения с городом: она помещает себя в тела давно умерших героев — в основном в Сибиллу Мериан и её дочь Доротею Гзель — и говорит их голосом.
Могу поспорить, что ни об одной из них вы не слышали. Тем не менее, обе дамы, как выяснилось, были культовыми фигурами своей эпохи. Доротея Мериан — художница, дочь великого энтомолога Сибиллы Мериан. Той самой Сибиллы, которая открыла для Европы метаморфозы у насекомых, наблюдая, как гусеницы превращаются в бабочек. Доротея приехала в Россию по приглашению Петра I, стала наставницей первых русских акварелистов, работала в Кунсткамере и проживала в чужой для неё стране собственную потерю дома и языка.
Книга устроена как череда набегов: на архивы, на старые карты, на петербургские улицы, на сохранившиеся упоминания о семье Мериан. Барскова исследует, как устроен процесс забвения, как мало остаётся от человека через двести лет, как трудно удержать связь с городом, который за это время менялся слишком много раз. Нет линейного сюжета — только попытка собрать по осколкам общую картину.
Кроме этого в тексте довольно много стенаний, но когда автору удаётся выйти за пределы своей хаотичной вселенской печали, начинается самое увлекательное. Барскова живо описывает, сколько грязи перетаскали на строительство Петербурга, как учили рисовать акварелью, какие экспонаты собирали для Кунсткамеры и кому Петр I дарил лодки. Именно в этих почти случайных подробностях город становится ощутимым.
Вообще весь текст устроен вокруг попытки собрать Петербург — город, который вечно строится и вечно разваливается — заново. Барскова переселяется в своих героинь, смотрит на улицы глазами тех, кому они изначально чужды, чтобы прожить собственную утрату. Текст сбивчивый, рваный, местами тяжёлый. Но если присмотреться, становится видно, что речь всё время идёт об одном и том же: о невозможности вернуться домой и о постоянной необходимости меняться.
#чтопочитать
18.04.202509:39
Пару недель назад, болтая с подругой, которая работает в книжном, между делом ляпнула, что было бы интересно попробовать встать по другую сторону прилавка. Безвозмездно, конечно, чисто из любопытства. Узнать, каково это — объяснять, чем Джейн Остин отличается от Остина Клеона, искать «пулитцеровских лауреатов в твёрдом переплёте и чтобы не дай бог ничего не было внутри про негров» (реальный запрос, я не настолько изобретательна), и терпеливо повторять, что после Бродского и Довлатова прошло больше тридцати лет, и они уже не современные, как бы ни хотелось.
Отдельно удивительно, что меня восприняли всерьёз.
Так что завтра с 16 до 20 я буду стоять за прилавком в петербургском «Во весь голос». Рекомендовать, советовать и продавать книги. И, конечно, искать пулитцеровских авторов в твёрдом переплете. Приходите!
Отдельно удивительно, что меня восприняли всерьёз.
Так что завтра с 16 до 20 я буду стоять за прилавком в петербургском «Во весь голос». Рекомендовать, советовать и продавать книги. И, конечно, искать пулитцеровских авторов в твёрдом переплете. Приходите!
10.04.202507:24
Любопытно наблюдать, где заканчивается автоматизм и начинается мышление.
Когда мне пишут спамеры, я загадываю им тюремные загадки. Иногда они втягиваются, пытаются отвечать, и диалог неожиданно выходит за пределы скрипта. Это почти всегда смешно.
С телефонными мошенниками ещё интереснее — я обычно придумываю себе альтернативную биографию и развожу их в ответ. На прошлой неделе прикидывалась специалистом по восстановлению витражей, временно проживающим в Петербурге и пишущим кандидатскую о влиянии, собственно, витражей на климат в помещении (понятия не имею взаимосвязаны ли эти вещи на самом деле).
Для разговора пригодилась не вся легенда, но было забавно. С таксистами, кстати, часто разговариваю похожим образом — на ходу придумываю роль и отыгрываю её, пока едем.
Мой друг действует проще. В кофейне он заказывает капучино на «обычном человеческом» и смотрит, как бариста интерпретирует фразу. Кто-то быстро понимает, что речь о коровьем молоке, кто-то впадает в ступор.
С утра в порядке бреда подумала, что можно прийти в кофейню и попросить молочный улун на миндальном. Интересно, что будет. Может, так сегодня и сделаю.
Когда мне пишут спамеры, я загадываю им тюремные загадки. Иногда они втягиваются, пытаются отвечать, и диалог неожиданно выходит за пределы скрипта. Это почти всегда смешно.
С телефонными мошенниками ещё интереснее — я обычно придумываю себе альтернативную биографию и развожу их в ответ. На прошлой неделе прикидывалась специалистом по восстановлению витражей, временно проживающим в Петербурге и пишущим кандидатскую о влиянии, собственно, витражей на климат в помещении (понятия не имею взаимосвязаны ли эти вещи на самом деле).
Для разговора пригодилась не вся легенда, но было забавно. С таксистами, кстати, часто разговариваю похожим образом — на ходу придумываю роль и отыгрываю её, пока едем.
Мой друг действует проще. В кофейне он заказывает капучино на «обычном человеческом» и смотрит, как бариста интерпретирует фразу. Кто-то быстро понимает, что речь о коровьем молоке, кто-то впадает в ступор.
С утра в порядке бреда подумала, что можно прийти в кофейню и попросить молочный улун на миндальном. Интересно, что будет. Может, так сегодня и сделаю.
07.04.202510:31
Интернет снова напомнил: если тебе кажется, что у тебя странная жизнь — просто зайди в твиттер. Там сейчас пишется платиновый тред.
Началось невинно: твиттерский предложил вспомнить один самый абсурдный факт из своей биографии. Чтобы не быть голословным, он начал с себя — рассказал, как однажды бесплатно попал в Большой театр, выдав себя за иностранного балетного критика.
Звучит дико, но дальше в комментариях открылся портал в ад.
Один рассказал, как жил в квартире с пингвинами, второй — как в семнадцать лет по пьяни украл индюка. Впоследствии птицу назвали Пумбой, и всю свою недолгую жизнь индюк прожил в роли домашнего питомца у своего похитителя.
А дальше понеслось. Люди делились, как пили с клоунами в цирке, ели градусник вместе с ртутью, пропивали ежа в ночном клубе и от скуки ходили пешком до соседнего города (65 км, 15 часов с перерывами).
Но главный удар по моей реальности пришёлся со стороны человека, которого на репетиции любительского хора внезапно попросили играть на ложках. Он, по собственному признанию, не умел, но был не из тех, кто отступает перед кухонной утварью. Посмотрел пару видео на ютубе, понял принцип и сыграл. А закончилось это все двумя месяцами ложечного триумфа в Британии и Швейцарии, а также ложечным соло в концертном зале Мариинского театра.
Понятия не имею, чем закончится тред. Не удивлюсь, если кто-нибудь вспомнит, как играл на балалайке для крокодила в зоопарке. Но ложки пока на первом месте.
P.S. Если вы когда-нибудь уезжали автостопом с цирком, ели ртуть по ошибке или пели для моржа — рассказывайте. Настала ваша минута славы.
Началось невинно: твиттерский предложил вспомнить один самый абсурдный факт из своей биографии. Чтобы не быть голословным, он начал с себя — рассказал, как однажды бесплатно попал в Большой театр, выдав себя за иностранного балетного критика.
Звучит дико, но дальше в комментариях открылся портал в ад.
Один рассказал, как жил в квартире с пингвинами, второй — как в семнадцать лет по пьяни украл индюка. Впоследствии птицу назвали Пумбой, и всю свою недолгую жизнь индюк прожил в роли домашнего питомца у своего похитителя.
А дальше понеслось. Люди делились, как пили с клоунами в цирке, ели градусник вместе с ртутью, пропивали ежа в ночном клубе и от скуки ходили пешком до соседнего города (65 км, 15 часов с перерывами).
Но главный удар по моей реальности пришёлся со стороны человека, которого на репетиции любительского хора внезапно попросили играть на ложках. Он, по собственному признанию, не умел, но был не из тех, кто отступает перед кухонной утварью. Посмотрел пару видео на ютубе, понял принцип и сыграл. А закончилось это все двумя месяцами ложечного триумфа в Британии и Швейцарии, а также ложечным соло в концертном зале Мариинского театра.
Понятия не имею, чем закончится тред. Не удивлюсь, если кто-нибудь вспомнит, как играл на балалайке для крокодила в зоопарке. Но ложки пока на первом месте.
P.S. Если вы когда-нибудь уезжали автостопом с цирком, ели ртуть по ошибке или пели для моржа — рассказывайте. Настала ваша минута славы.
02.04.202507:27
Скрестила искусственный интеллект со своим
Shown 1 - 24 of 89
Log in to unlock more functionality.