Реальна Війна
Лёха в Short’ах Long’ует
Україна Сейчас | УС: новини, політика
Мир сегодня с "Юрий Подоляка"
Труха⚡️Україна
Николаевский Ванёк
Лачен пише
Анатолий Шарий
Реальний Київ | Украина
Реальна Війна
Лёха в Short’ах Long’ует
Україна Сейчас | УС: новини, політика
Мир сегодня с "Юрий Подоляка"
Труха⚡️Україна
Николаевский Ванёк
Лачен пише
Анатолий Шарий
Реальний Київ | Украина
Реальна Війна
Лёха в Short’ах Long’ует
Україна Сейчас | УС: новини, політика
КИ
Контражур Ирины Павловой
TGlist rating
0
0
TypePublic
Verification
Not verifiedTrust
Not trustedLocationРосія
LanguageOther
Channel creation dateMar 05, 2022
Added to TGlist
May 22, 2024Linked chat
КИ
Контражур Ирины Павловой Chat
1.4K
Records
11.04.202514:13
5.3KSubscribers08.02.202523:59
100Citation index05.08.202423:59
6.1KAverage views per post13.09.202423:59
2.8KAverage views per ad post18.03.202523:23
25.81%ER07.02.202519:55
37.47%ERR09.04.202515:32
БЕЛЬМОНДО.
92.
Сколько я себя помню, сколько бы ни появилось на французском кино-олимпе звёзд разной величины, а спор всегда шёл о двух: кто круче - Делон или Бельмондо.
У зрителей всё время получалось 50 на 50: Ален добирал за счет женщин, Жан-Поль - за счет мужчин.
С тех пор, как пошла на убыль звезда Жана Габена, эти двое делили между собой вершину, но так и не поделили.
У интеллектуалов в этом вопросе и выбор не стоял: Бельмондо был идолом французской новой волны, и тут ни мастерство Висконти, сделавшее из Делона актера, ни что-то еще в расчет не принималось.
Жан-Поль - и точка.
В гангстерских боевиках они тоже всегда стояли по разные стороны баррикад.
Бельмондо - хоть тут что делай - всегда был на стороне добра, весь, целиком, со всем своим весёлым цинизмом, со своим сломанным носом и губами лепёшкой.
Синеглазый Делон был между ангелом и бесом, но бес всегда был на полшага впереди.
Да и вообще - если говорить об истинно французском шарме - то тут Бельмондо был вне конкуренции.
Он был олицетворением всего галльского на свете, мужским символом Франции, много-много лет, - а за Делоном слишком долго тянулся «итальянский» шлейф, хотя по происхождению именно Бельмондо был на четверть итальянцем, а кем и на сколько был Делон под напластованием мифов уже и не разобрать.
Впрочем, они давно уже перестали мериться крутизной: их связали почти 70 лет дружбы - немало для двух медведей в одной берлоге...
«Будь милой и молчи», «На последнем дыхании», «Взвесь весь риск», «Женщина есть женщина», «Вор», «Сирена Миссисипи», «Доктор Пополь», «Стависки», «Наследник», «Безумный Пьеро», «Борсалино», «Повторный брак», «Взломщики», «Великолепный», «Частный детектив», «Чудовище», «Профессионал»...
Тут что ни название - то или коммерческий хит, или фильм, вошедший в золотой фонд национального кинематографа.
Жан-Поль перенес инсульт, но, подобно своим героям, битым-перебитым, собрал себя в кучку, соскрёб с асфальта, и снова вышел на съемочную площадку и на сцену.
Он и в самом деле был непобедимым.
Он даже погибая - не проигрывал.
Но старуха с косой всё же настигла и его.
Однако, справившись с этим старым человеком, с его славой она так и не справилась.
И пока жив хоть кто-то из тех, кто до последней минуты надеялся, что он успеет сесть в вертолёт - он будет с нами.
92.
Сколько я себя помню, сколько бы ни появилось на французском кино-олимпе звёзд разной величины, а спор всегда шёл о двух: кто круче - Делон или Бельмондо.
У зрителей всё время получалось 50 на 50: Ален добирал за счет женщин, Жан-Поль - за счет мужчин.
С тех пор, как пошла на убыль звезда Жана Габена, эти двое делили между собой вершину, но так и не поделили.
У интеллектуалов в этом вопросе и выбор не стоял: Бельмондо был идолом французской новой волны, и тут ни мастерство Висконти, сделавшее из Делона актера, ни что-то еще в расчет не принималось.
Жан-Поль - и точка.
В гангстерских боевиках они тоже всегда стояли по разные стороны баррикад.
Бельмондо - хоть тут что делай - всегда был на стороне добра, весь, целиком, со всем своим весёлым цинизмом, со своим сломанным носом и губами лепёшкой.
Синеглазый Делон был между ангелом и бесом, но бес всегда был на полшага впереди.
Да и вообще - если говорить об истинно французском шарме - то тут Бельмондо был вне конкуренции.
Он был олицетворением всего галльского на свете, мужским символом Франции, много-много лет, - а за Делоном слишком долго тянулся «итальянский» шлейф, хотя по происхождению именно Бельмондо был на четверть итальянцем, а кем и на сколько был Делон под напластованием мифов уже и не разобрать.
Впрочем, они давно уже перестали мериться крутизной: их связали почти 70 лет дружбы - немало для двух медведей в одной берлоге...
«Будь милой и молчи», «На последнем дыхании», «Взвесь весь риск», «Женщина есть женщина», «Вор», «Сирена Миссисипи», «Доктор Пополь», «Стависки», «Наследник», «Безумный Пьеро», «Борсалино», «Повторный брак», «Взломщики», «Великолепный», «Частный детектив», «Чудовище», «Профессионал»...
Тут что ни название - то или коммерческий хит, или фильм, вошедший в золотой фонд национального кинематографа.
Жан-Поль перенес инсульт, но, подобно своим героям, битым-перебитым, собрал себя в кучку, соскрёб с асфальта, и снова вышел на съемочную площадку и на сцену.
Он и в самом деле был непобедимым.
Он даже погибая - не проигрывал.
Но старуха с косой всё же настигла и его.
Однако, справившись с этим старым человеком, с его славой она так и не справилась.
И пока жив хоть кто-то из тех, кто до последней минуты надеялся, что он успеет сесть в вертолёт - он будет с нами.
09.04.202515:33
Бельмондо.
12.04.202518:18
Сегодня ДР Ефима Захаровича Копеляна.
Он был из первой пятерки людей, оказавших огромное влияние на формирование моей личности.
Когда он умер, ему было всего 63 и он казался мне старым...
Вспомнила один вечер в БДТ.
Приятель, учившийся несколькими курсами старше, театровед-болгарин Орлин Стефанов, в то время стал зав. отделом болгарского журнала «Театр» и попросил меня сделать интервью с Ефимом Захаровичем Копеляном.
Я только что перешла на третий курс, и страшно трепетала. Составила себе список вопросов.
Ефим Захарович снимался на разрыв аорты, практически все время ночевал не дома, а в Красной стреле.
Сначала отнекивался, потом смилостивился:
— Ладно, приходи на «Луну для пасынков», сиди в гримерке, я перед спектаклем, в антракте и после тебе что-нибудь расскажу.
Перед спектаклем поговорить почти не удалось: всё время кто-то забегал. Наконец, всё устаканилось, но времени было мало, а Е.З. отвечал обстоятельно и подробно. И потому, когда раздался очередной стук в дверь, раздраженно рявкнул: «Кто там еще?».
Это была актриса Ира Лаврентьева, тогда восходящая звезда (так толком и не успевшая взойти), его партнерша по спектаклю.
Она не ожидала такой реакции и нерешительно остановилась на пороге.
Е.З. смутился: «Извини, Ириша, мы тут работаем маленько».
Ира застенчиво промямлила, что принесла долг — 10 рублей.
Тут смутился уже Копелян: отчего-то ему стало неловко, работа остановилась, он стал мне объяснять, как нелегко живется этой красивой и талантливой молодой женщине... А там уж и костюмерша привезла вешалки: одеваться.
Я сидела в гримерке и слушала по трансляции спектакль, который знала наизусть.
По радио внезапно открылись новые акценты: его Джим Тайрон внезапно оказался куда менее брутален и куда более закомплексован, чем представлялось из зала, когда внушительная личная харизма Е.З. эти черты персонажа несколько подавляла... А отчаянная тоска Тайрона по «утраченному раю» была еще пронзительней.
Е.З. ни на секунду не сходил со сцены, и в гримерку в 1 акте не возвращался. Пришел только в антракте. Уже позабыв, что я там жду. Сказал: «А… Забыл. Пойди в буфет, кофейку выпей, я сейчас передохнуть должен. После спектакля договорим!».
Его белая рубаха была насквозь мокрой. Он задыхался. (Это к вопросу о том, как в прежние времена «тратился» актер на сцене).
Примчалась костюмерша, на вешалке на колесиках привезла костюм-дубль.
Я ушла в буфет.
Вернулась, когда прозвенел 3 звонок, и Е.З., переодетый, с освеженным гримом, уходил из гримерки. Он уже повеселел, и даже подмигнул мне.
Во 2-м акте он дважды забегал: менял мокрую рубаху.
После спектакля он был выжатый как лимон, и я было сказала, что давайте отложим, но он замотал головой и честно продолжил работу со мной, задержавшись где-то минут еще на 40.
Проходивший мимо, уже одетый в цивильное, дядя Коля Трофимов заглянул — вытаращил глаза: «вы чего тут делаете?».
Мне стало совестно. Я быстро «свернула лавку».
Мы простились на выходе из театра.
Через неделю снова пришла, принесла готовый текст на подпись. Отсидела большой прогон потрясающих «Трех мешков сорной пшеницы» (Копелян успел еще сыграть премьеру, а потом умер и его в спектакле заменил Лавров).
Копелян был весел, настроен был балагурить.
Он читал и приговаривал: «Скажи на милость, какой я умный, оказывается!»...
*****
Хотела как всегда фото приделать, а потом подумала, и решила, что лучше на него на живого посмотреть. И на них на всех. И приделываю обожаемый мною фильм Семена Арановича «Сегодня премьера».
Про то, как в великую пору великого БДТ Товстоногов ставил спектакль «Три сестры» - с Копеляном и Лавровым, Дорониной и Шарко, Юрским и Макаровой, Стржельчиком и Басилашвили...
Посмотрите, не пожалеете. https://www.youtube.com/watch?v=GVi5z6QrEi8
Он был из первой пятерки людей, оказавших огромное влияние на формирование моей личности.
Когда он умер, ему было всего 63 и он казался мне старым...
Вспомнила один вечер в БДТ.
Приятель, учившийся несколькими курсами старше, театровед-болгарин Орлин Стефанов, в то время стал зав. отделом болгарского журнала «Театр» и попросил меня сделать интервью с Ефимом Захаровичем Копеляном.
Я только что перешла на третий курс, и страшно трепетала. Составила себе список вопросов.
Ефим Захарович снимался на разрыв аорты, практически все время ночевал не дома, а в Красной стреле.
Сначала отнекивался, потом смилостивился:
— Ладно, приходи на «Луну для пасынков», сиди в гримерке, я перед спектаклем, в антракте и после тебе что-нибудь расскажу.
Перед спектаклем поговорить почти не удалось: всё время кто-то забегал. Наконец, всё устаканилось, но времени было мало, а Е.З. отвечал обстоятельно и подробно. И потому, когда раздался очередной стук в дверь, раздраженно рявкнул: «Кто там еще?».
Это была актриса Ира Лаврентьева, тогда восходящая звезда (так толком и не успевшая взойти), его партнерша по спектаклю.
Она не ожидала такой реакции и нерешительно остановилась на пороге.
Е.З. смутился: «Извини, Ириша, мы тут работаем маленько».
Ира застенчиво промямлила, что принесла долг — 10 рублей.
Тут смутился уже Копелян: отчего-то ему стало неловко, работа остановилась, он стал мне объяснять, как нелегко живется этой красивой и талантливой молодой женщине... А там уж и костюмерша привезла вешалки: одеваться.
Я сидела в гримерке и слушала по трансляции спектакль, который знала наизусть.
По радио внезапно открылись новые акценты: его Джим Тайрон внезапно оказался куда менее брутален и куда более закомплексован, чем представлялось из зала, когда внушительная личная харизма Е.З. эти черты персонажа несколько подавляла... А отчаянная тоска Тайрона по «утраченному раю» была еще пронзительней.
Е.З. ни на секунду не сходил со сцены, и в гримерку в 1 акте не возвращался. Пришел только в антракте. Уже позабыв, что я там жду. Сказал: «А… Забыл. Пойди в буфет, кофейку выпей, я сейчас передохнуть должен. После спектакля договорим!».
Его белая рубаха была насквозь мокрой. Он задыхался. (Это к вопросу о том, как в прежние времена «тратился» актер на сцене).
Примчалась костюмерша, на вешалке на колесиках привезла костюм-дубль.
Я ушла в буфет.
Вернулась, когда прозвенел 3 звонок, и Е.З., переодетый, с освеженным гримом, уходил из гримерки. Он уже повеселел, и даже подмигнул мне.
Во 2-м акте он дважды забегал: менял мокрую рубаху.
После спектакля он был выжатый как лимон, и я было сказала, что давайте отложим, но он замотал головой и честно продолжил работу со мной, задержавшись где-то минут еще на 40.
Проходивший мимо, уже одетый в цивильное, дядя Коля Трофимов заглянул — вытаращил глаза: «вы чего тут делаете?».
Мне стало совестно. Я быстро «свернула лавку».
Мы простились на выходе из театра.
Через неделю снова пришла, принесла готовый текст на подпись. Отсидела большой прогон потрясающих «Трех мешков сорной пшеницы» (Копелян успел еще сыграть премьеру, а потом умер и его в спектакле заменил Лавров).
Копелян был весел, настроен был балагурить.
Он читал и приговаривал: «Скажи на милость, какой я умный, оказывается!»...
*****
Хотела как всегда фото приделать, а потом подумала, и решила, что лучше на него на живого посмотреть. И на них на всех. И приделываю обожаемый мною фильм Семена Арановича «Сегодня премьера».
Про то, как в великую пору великого БДТ Товстоногов ставил спектакль «Три сестры» - с Копеляном и Лавровым, Дорониной и Шарко, Юрским и Макаровой, Стржельчиком и Басилашвили...
Посмотрите, не пожалеете. https://www.youtube.com/watch?v=GVi5z6QrEi8
06.04.202504:03
В ДР Тарковского я разбирала со студентами ВКСР «Андрея Рублёва».
Мы долго не могли начать собственно разбор драматургической конструкции, потому что сначала обсуждали то, как невероятно наполнен живой жизнью 15 века каждый кадр.
Как где-то в самом дальнем углу кадра едет телега, которая никакого отношения к происходящему не имеет, как катается в траве лошадь, радуясь лету, как мир наполнен живыми людьми, занимающимися своими делами, даже на самом дальнем-предальнем плане в эпизоде с колоколом, и т.д.
И именно эта наполненность кадра создаёт ощущение абсолютной реальности происходящего, и что, быть может, второй и третий план в этом фильме намного важнее первого. И этот второй и третий план проработан с той же тщательностью и подробностью, с какой прорабатывали это Дюрер и Брейгель – когда можно взять лупу и посмотреть, а что же там, на дальней кромке «кадра», и там – дофига интересного, хоть как бы и не нужного по основному сюжету…
Однажды мы сидели втроем с Авдотьей Смирновой и с моим мужем, и разговаривали о кино.
Мы с Павловым говорили ей про то, что даже в очень хороших современных фильмах как-то не получается, как в кино былых времен – чтобы в кадре было много всего – людей и предметов, и чтобы это всё бы жило своей независимой жизнью, как в реальности. И что сегодня в кино по кадру находится исключительно то, что так или иначе работает на сюжет.
А в жизни так не бывает.
Потому что если у тебя разворачивается личная драма, то в поле твоего обозрения, как назло, непременно зачем-то попадут вполне счастливые люди.
И если вы сидите за столом, то вокруг этого стола будут находиться предметы, которые никакого отношения к вашему застолью не имеют, а стоят они там просто потому, что всегда там стояли.
Что микромир и макромир всегда полны лишнего, и это лишнее только оттеняет правдивость необходимого. А, подчас, лишнее оказывается и нужнее необходимого.
И почему люди, снимающие кино, этого не понимают – загадка.
Дуня тогда, подумав, ответила: «Потому что именно этим отличаются люди, для которых культура – естественная среда обитания, от людей, которые очень стараются «создавать культуру».
Мне тогда это очень на сердце легло.
Это было очень точно: человек, который живет внутри культуры и человек, который ощущает себя «творцом культуры».
Первый – прост, естествен, и мир для него полон самостоятельных событий, красок и звуков, а у второго всё подчинено идее, созданию смыслов, и, в конце концов, авторское усердие и старание оказывается куда виднее, чем собственно живой мир на экране.
Это как в балете: чем виднее усилия и старания – тем хуже танец.
Да и вообще, «творить культуру» значительно утомительнее, чем просто жить внутри культуры и вместе с ней...
Мы долго не могли начать собственно разбор драматургической конструкции, потому что сначала обсуждали то, как невероятно наполнен живой жизнью 15 века каждый кадр.
Как где-то в самом дальнем углу кадра едет телега, которая никакого отношения к происходящему не имеет, как катается в траве лошадь, радуясь лету, как мир наполнен живыми людьми, занимающимися своими делами, даже на самом дальнем-предальнем плане в эпизоде с колоколом, и т.д.
И именно эта наполненность кадра создаёт ощущение абсолютной реальности происходящего, и что, быть может, второй и третий план в этом фильме намного важнее первого. И этот второй и третий план проработан с той же тщательностью и подробностью, с какой прорабатывали это Дюрер и Брейгель – когда можно взять лупу и посмотреть, а что же там, на дальней кромке «кадра», и там – дофига интересного, хоть как бы и не нужного по основному сюжету…
Однажды мы сидели втроем с Авдотьей Смирновой и с моим мужем, и разговаривали о кино.
Мы с Павловым говорили ей про то, что даже в очень хороших современных фильмах как-то не получается, как в кино былых времен – чтобы в кадре было много всего – людей и предметов, и чтобы это всё бы жило своей независимой жизнью, как в реальности. И что сегодня в кино по кадру находится исключительно то, что так или иначе работает на сюжет.
А в жизни так не бывает.
Потому что если у тебя разворачивается личная драма, то в поле твоего обозрения, как назло, непременно зачем-то попадут вполне счастливые люди.
И если вы сидите за столом, то вокруг этого стола будут находиться предметы, которые никакого отношения к вашему застолью не имеют, а стоят они там просто потому, что всегда там стояли.
Что микромир и макромир всегда полны лишнего, и это лишнее только оттеняет правдивость необходимого. А, подчас, лишнее оказывается и нужнее необходимого.
И почему люди, снимающие кино, этого не понимают – загадка.
Дуня тогда, подумав, ответила: «Потому что именно этим отличаются люди, для которых культура – естественная среда обитания, от людей, которые очень стараются «создавать культуру».
Мне тогда это очень на сердце легло.
Это было очень точно: человек, который живет внутри культуры и человек, который ощущает себя «творцом культуры».
Первый – прост, естествен, и мир для него полон самостоятельных событий, красок и звуков, а у второго всё подчинено идее, созданию смыслов, и, в конце концов, авторское усердие и старание оказывается куда виднее, чем собственно живой мир на экране.
Это как в балете: чем виднее усилия и старания – тем хуже танец.
Да и вообще, «творить культуру» значительно утомительнее, чем просто жить внутри культуры и вместе с ней...
08.04.202504:41
Мне наплевать, что вы обо мне думаете. Я о вас не думаю вообще.
*****
Красота нужна нам, чтобы нас любили мужчины, а глупость — чтобы мы любили мужчин.
*****
Заботясь о красоте, надо начинать с сердца и души, иначе никакая косметика не поможет.
*****
Женщина, которая не пользуется косметикой, слишком высокого мнения о себе.
*****
Сдерживать себя, когда обидно, и не устраивать сцен, когда больно — вот что такое идеальная женщина.
*****
Старость не защищает от любви, но любовь защищает от старости.
*****
Подлинное счастье стоит недорого: если за него приходится платить высокую цену, значит, это фальшивка.
*****
Парадокс заключается в том, что чем глупее и бездарнее мужчина, тем больше у него претензий к женщине.
*****
Когда приходится выбирать между мужчиной и платьями, выбирайте платья.
© Коко Шанель.
*****
Красота нужна нам, чтобы нас любили мужчины, а глупость — чтобы мы любили мужчин.
*****
Заботясь о красоте, надо начинать с сердца и души, иначе никакая косметика не поможет.
*****
Женщина, которая не пользуется косметикой, слишком высокого мнения о себе.
*****
Сдерживать себя, когда обидно, и не устраивать сцен, когда больно — вот что такое идеальная женщина.
*****
Старость не защищает от любви, но любовь защищает от старости.
*****
Подлинное счастье стоит недорого: если за него приходится платить высокую цену, значит, это фальшивка.
*****
Парадокс заключается в том, что чем глупее и бездарнее мужчина, тем больше у него претензий к женщине.
*****
Когда приходится выбирать между мужчиной и платьями, выбирайте платья.
© Коко Шанель.
06.04.202513:03
92 года замечательному Станиславу Андреевичу Любшину! https://www.youtube.com/watch?v=BUkQjX8eKe0
07.04.202522:29
Вспомнила старый фильм Уильяма Уайлера «Римские каникулы» – просто по работе понадобилось.
Я потом, много позже, не раз прошла «по местам боевой славы» принцессы Анны и репортёра Джо Брэдли. Места эти сильно поменялись с тех пор.
И люди сильно поменялись.
Я сегодня решительно не в состоянии представить себе журналиста с понятиями о чести. Папарацци с понятиями о чести.
Но, если по-правде, я уже не в состоянии представить себе и царствующую особу с понятиями о чести и справедливости.
Слишком много лжи, предательств, и возведения лжи и предательств в ранг достоинств.
Политики давно уже стали торгашами, а пресса давно превратилась в кабацких официантов, в трактирных половых.
И когда вспоминаешь этот старый добрый фильм, перенести его события в современность практически невозможно. Потому что журналисты бы продали, а монархи бы предали.
Даже тогда, в середине 50-х, было ясно, что «Римские каникулы» – просто красивая сказка.
Но та сказка – хоть с намёком, хоть без – не была еще совсем-то уж ложью.
И Лотман в своём комментарии к «Евгению Онегину» написал «пояснение к устаревшему понятию «честь» значительно позже.
Я потом, много позже, не раз прошла «по местам боевой славы» принцессы Анны и репортёра Джо Брэдли. Места эти сильно поменялись с тех пор.
И люди сильно поменялись.
Я сегодня решительно не в состоянии представить себе журналиста с понятиями о чести. Папарацци с понятиями о чести.
Но, если по-правде, я уже не в состоянии представить себе и царствующую особу с понятиями о чести и справедливости.
Слишком много лжи, предательств, и возведения лжи и предательств в ранг достоинств.
Политики давно уже стали торгашами, а пресса давно превратилась в кабацких официантов, в трактирных половых.
И когда вспоминаешь этот старый добрый фильм, перенести его события в современность практически невозможно. Потому что журналисты бы продали, а монархи бы предали.
Даже тогда, в середине 50-х, было ясно, что «Римские каникулы» – просто красивая сказка.
Но та сказка – хоть с намёком, хоть без – не была еще совсем-то уж ложью.
И Лотман в своём комментарии к «Евгению Онегину» написал «пояснение к устаревшему понятию «честь» значительно позже.
12.04.202504:37
С Праздником! https://yandex.ru/video/preview/5619402810329544602
13.04.202502:45
С Праздником, Православные!
ВЕРБНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ.
ВХОД ГОСПОДЕНЬ В ИЕРУСАЛИМ.
Горький праздник...
...Они встречали великого Победителя, они размахивали пальмовыми ветвями, они ждали, что вот, пусть и не на белом скакуне, а всего-навсего на ослике, но Он пришёл, и всё сейчас устроит, как им хотелось.
И они кричали ему «Осанна в вышних!».
...Не пройдёт и недели, и на все попытки чужеземного правителя спасти Его, они будут с упорством кричать «распни Его, распни!».
Эти же самые тысячи встречавших Его и ликовавших, не отбили Его у недругов, а, напротив, помешали недругам спасти Его.
Христос их полностью разочаровал.
Он не оправдал их ожиданий.
Суть праздника Входа Господня в Иерусалим – во всеобщем непонимании.
«…свет пришел в мир, но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы» (Ин.3:19).
Праздник Входа Господня в Иерусалим – это не просто воспоминание древнего события. Двадцать веков спустя, внешние обстоятельства нашей жизни стали совершенно иными, но сердце человека осталось прежним.
Сегодня перед нами стоит тот же самый выбор, что и два тысячелетия назад, и сегодня как никогда актуальна фраза из «Причти о Великом Инквизиторе» романа Достоевского «Братья Карамазовы»: «Христос, зачем Ты пришел мешать нам?»...
ПРОПОВЕДЬ МИТРОПОЛИТА АНТОНИЯ СУРОЖСКОГО.
Благословен грядый во имя Господне!
Из тропаря праздника.
Праздники бывают разные. Сейчас мы встречаем праздник Входа Господня в Иерусалим; это один из самых трагических праздников церковного года. Казалось бы – все в нем торжество: Христос вступает в Святой Град; встречают Его ликующие толпы народа, готовые из Него сделать своего политического вождя, ожидающие от Него победы над врагом; разве здесь есть что-то трагическое?
Увы, есть! Потому что все это торжество, все это ликование, все эти надежды построены на недоразумении, на непонимании, и та же самая толпа, которая сегодня кричит: «Осанна Сыну Давидову!», то есть, «Красуйся, Сын Давидов, Царь Израилев», в несколько дней повернется к Нему враждебным, ненавидящим лицом и будет требовать Его распятия.
Что же случилось?
Народ Израилев от Него ожидал, что, вступая в Иерусалим, Он возьмет в свои руки власть земную; что Он станет ожидаемым Мессией, Который освободит Израильский народ от врагов, что кончена будет оккупация, что побеждены будут противники, отмщено будет всем.
А вместо этого Христос вступает в Священный Град тихо, восходя к Своей смерти... Народные вожди, которые надеялись на Него, поворачивают весь народ против Него; Он их во всем разочаровал: Он не ожидаемый, Он не тот, на которого надеялись. И Христос идет к смерти...
Но что же остается одним, и что завещает нам Христос Своей смертью?
В течение именно этих дней, говоря народу о том, какова будет их судьба, когда они пройдут мимо Него, не узнав Его, не последовав за Ним, Спаситель Христос говорит: Се, оставляется дом ваш пуст; отныне пуст ваш храм; пуст ваш народный дом; опустела душа; опустели надежды; все превратилось в пустыню...
Потому что единственное, что может превратить человеческую пустыню в цветущий сад, единственное, что может дать жизнь тому, что иначе – пепел, единственное, что может сделать человеческое общество полноценным, единственное, что может помочь человеческой жизни стремиться полноводной рекой к своей цели, – это присутствие Живого Бога, дающего вечное содержание всему временному: Того Бога, Который настолько велик, что перед Ним нет ни великого, ни малого, а в каком-то смысле все так значительно – как перед любовью: самые мелкие, незаметные слова так дороги и значительны, а большие события иногда так ничтожны в таинстве любви.
Оставляется вам дом ваш пуст...
Народ искал земной свободы, земной победы, земной власти; его вожди хотели именно властвовать и побеждать. И что осталось от этого поколения? Что осталось от Римской империи? Что вообще осталось от всех тех, которые имели в руках власть и думали, что никогда она не отнимется у них? - Ничто. Порой – могилы; чаще – чистое поле...
ВЕРБНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ.
ВХОД ГОСПОДЕНЬ В ИЕРУСАЛИМ.
Горький праздник...
...Они встречали великого Победителя, они размахивали пальмовыми ветвями, они ждали, что вот, пусть и не на белом скакуне, а всего-навсего на ослике, но Он пришёл, и всё сейчас устроит, как им хотелось.
И они кричали ему «Осанна в вышних!».
...Не пройдёт и недели, и на все попытки чужеземного правителя спасти Его, они будут с упорством кричать «распни Его, распни!».
Эти же самые тысячи встречавших Его и ликовавших, не отбили Его у недругов, а, напротив, помешали недругам спасти Его.
Христос их полностью разочаровал.
Он не оправдал их ожиданий.
Суть праздника Входа Господня в Иерусалим – во всеобщем непонимании.
«…свет пришел в мир, но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы» (Ин.3:19).
Праздник Входа Господня в Иерусалим – это не просто воспоминание древнего события. Двадцать веков спустя, внешние обстоятельства нашей жизни стали совершенно иными, но сердце человека осталось прежним.
Сегодня перед нами стоит тот же самый выбор, что и два тысячелетия назад, и сегодня как никогда актуальна фраза из «Причти о Великом Инквизиторе» романа Достоевского «Братья Карамазовы»: «Христос, зачем Ты пришел мешать нам?»...
ПРОПОВЕДЬ МИТРОПОЛИТА АНТОНИЯ СУРОЖСКОГО.
Благословен грядый во имя Господне!
Из тропаря праздника.
Праздники бывают разные. Сейчас мы встречаем праздник Входа Господня в Иерусалим; это один из самых трагических праздников церковного года. Казалось бы – все в нем торжество: Христос вступает в Святой Град; встречают Его ликующие толпы народа, готовые из Него сделать своего политического вождя, ожидающие от Него победы над врагом; разве здесь есть что-то трагическое?
Увы, есть! Потому что все это торжество, все это ликование, все эти надежды построены на недоразумении, на непонимании, и та же самая толпа, которая сегодня кричит: «Осанна Сыну Давидову!», то есть, «Красуйся, Сын Давидов, Царь Израилев», в несколько дней повернется к Нему враждебным, ненавидящим лицом и будет требовать Его распятия.
Что же случилось?
Народ Израилев от Него ожидал, что, вступая в Иерусалим, Он возьмет в свои руки власть земную; что Он станет ожидаемым Мессией, Который освободит Израильский народ от врагов, что кончена будет оккупация, что побеждены будут противники, отмщено будет всем.
А вместо этого Христос вступает в Священный Град тихо, восходя к Своей смерти... Народные вожди, которые надеялись на Него, поворачивают весь народ против Него; Он их во всем разочаровал: Он не ожидаемый, Он не тот, на которого надеялись. И Христос идет к смерти...
Но что же остается одним, и что завещает нам Христос Своей смертью?
В течение именно этих дней, говоря народу о том, какова будет их судьба, когда они пройдут мимо Него, не узнав Его, не последовав за Ним, Спаситель Христос говорит: Се, оставляется дом ваш пуст; отныне пуст ваш храм; пуст ваш народный дом; опустела душа; опустели надежды; все превратилось в пустыню...
Потому что единственное, что может превратить человеческую пустыню в цветущий сад, единственное, что может дать жизнь тому, что иначе – пепел, единственное, что может сделать человеческое общество полноценным, единственное, что может помочь человеческой жизни стремиться полноводной рекой к своей цели, – это присутствие Живого Бога, дающего вечное содержание всему временному: Того Бога, Который настолько велик, что перед Ним нет ни великого, ни малого, а в каком-то смысле все так значительно – как перед любовью: самые мелкие, незаметные слова так дороги и значительны, а большие события иногда так ничтожны в таинстве любви.
Оставляется вам дом ваш пуст...
Народ искал земной свободы, земной победы, земной власти; его вожди хотели именно властвовать и побеждать. И что осталось от этого поколения? Что осталось от Римской империи? Что вообще осталось от всех тех, которые имели в руках власть и думали, что никогда она не отнимется у них? - Ничто. Порой – могилы; чаще – чистое поле...
07.04.202506:10
Кроткая.
Я всё время в этот день представляю себе Девочку, к которой является Ангел, и говорит Ей о невозможном.
Ну, в самом деле – о таком, что в голову не вмещается.
И чего-то ждёт от Неё.
Ему нужен Её ответ. Согласие нужно.
Я не знаю, понимала ли Она до конца, на что соглашается?
Я не знаю, испугалась ли Она.
Мы вообще знаем только то, что нам было открыто, а остальное – наши догадки, не более того.
А открыто нам совсем немного. И вот уже две с лишним тысячи лет мы пытаемся догадаться, додумать. Ей было сказано: «Радуйся, Благодатная!». А как радоваться-то? В минуту растерянности и в минуту невозможности осмыслить, что Ей предлагают.
Она покорилась, хорошая чистая, кроткая Девочка: «Да будет мне по слову Твоему».
Она приняла предложение – а могла же не принять, могла же испугаться, могла же сказать «Я недостойна, я боюсь, я не знаю».
Всё, что угодно могла сказать в тот миг – и вся история человечества могла пойти дальше другим путём.
Но Она согласилась.
Мы же почти ничего не знаем о Ней потом. Как носила Ребёнка, как замуж выходила, что мужу говорила и что он Ей говорил. Не знаем, как Она вела хозяйство, и как потом отправилась за Сыном в путь. А что Он Ей сказал, доживя до 33 лет с Нею в доме, и вдруг собравшись уходить?
Нам не открыто это всё, а ведь это была Их жизнь.
И потом мы знаем, как Он ходил, как претерпевал испытания, как вокруг собирались ученики, и что Он им проповедовал.
А Она?
Что делала, как слушала, о чём думала?
Ничего не знаем.
Знаем, что была кроткая.
Что Он завещал Её Иоанну, а Иоанна Ей. И было по слову Его.
И всё. И любим Её вот уж больше 2000 лет, и просим Её о своём, и Она помогает.
Дева кроткая.
https://rutube.ru/video/17c2bcb6d3e2a300e0f73d34e872d346/
Я всё время в этот день представляю себе Девочку, к которой является Ангел, и говорит Ей о невозможном.
Ну, в самом деле – о таком, что в голову не вмещается.
И чего-то ждёт от Неё.
Ему нужен Её ответ. Согласие нужно.
Я не знаю, понимала ли Она до конца, на что соглашается?
Я не знаю, испугалась ли Она.
Мы вообще знаем только то, что нам было открыто, а остальное – наши догадки, не более того.
А открыто нам совсем немного. И вот уже две с лишним тысячи лет мы пытаемся догадаться, додумать. Ей было сказано: «Радуйся, Благодатная!». А как радоваться-то? В минуту растерянности и в минуту невозможности осмыслить, что Ей предлагают.
Она покорилась, хорошая чистая, кроткая Девочка: «Да будет мне по слову Твоему».
Она приняла предложение – а могла же не принять, могла же испугаться, могла же сказать «Я недостойна, я боюсь, я не знаю».
Всё, что угодно могла сказать в тот миг – и вся история человечества могла пойти дальше другим путём.
Но Она согласилась.
Мы же почти ничего не знаем о Ней потом. Как носила Ребёнка, как замуж выходила, что мужу говорила и что он Ей говорил. Не знаем, как Она вела хозяйство, и как потом отправилась за Сыном в путь. А что Он Ей сказал, доживя до 33 лет с Нею в доме, и вдруг собравшись уходить?
Нам не открыто это всё, а ведь это была Их жизнь.
И потом мы знаем, как Он ходил, как претерпевал испытания, как вокруг собирались ученики, и что Он им проповедовал.
А Она?
Что делала, как слушала, о чём думала?
Ничего не знаем.
Знаем, что была кроткая.
Что Он завещал Её Иоанну, а Иоанна Ей. И было по слову Его.
И всё. И любим Её вот уж больше 2000 лет, и просим Её о своём, и Она помогает.
Дева кроткая.
https://rutube.ru/video/17c2bcb6d3e2a300e0f73d34e872d346/
13.04.202502:45
А Христос? Христос никакой силы, никакой власти не проявил. Перед лицом непонимающих Его Он так непонятен: Он все мог, Он мог эту толпу, которая Его так восторженно встречала, собрать воедино, из нее сделать силу, получить политическую власть. Он от этого отказался. Он остался бессильным, беспомощным, уязвимым, кончил как будто побежденным, на кресте, после позорной смерти, среди насмешек тех, могилы которых теперь не сыскать, кости которых, пепел которых давно рассеяны ветром пустыни...
А нам завещал Христос жизнь; Он нас научил тому, что, кроме любви, кроме готовности в своем ближнем видеть самое драгоценное, что есть на земле, – нет ничего. Он нас научил тому, что кроме любви, кроме готовности в своем ближнем видеть самое драгоценное, что есть на земле, – нет ничего. Он нас научил тому, что человеческое достоинство так велико, что Бог может стать Человеком, не унизив Себя. Он нас научил тому, что нет ничтожных людей, тому, что страдание не может разбить человека, если только он умеет любить. Христос научил нас тому, что в ответ на опустошенность жизни можно ответить, отозвавшись только мольбой к Богу: Приди, Господи, и приди скоро!..
Только Бог может Собой заполнить те глубины человеческие, которые зияют пустотой и которых ничем не заполнишь. Только Бог может создать гармонию в человеческом обществе; только Бог может превратить страшную пустыню в цветущий сад.
И вот сегодня, вспоминая вход Господень в Иерусалим, как страшно видеть, что целый народ встречал Живого Бога, пришедшего только с вестью о любви до конца – и отвернулся от Него, потому что не до любви было, потому что не любви они искали, потому что страшно было так любить, как заповедал Христос, – до готовности жить для любви и умереть от любви. Они предпочли, они хотели, жаждали земного. Осталась пустыня, пустота, ничто...
А те немногие, которые услышали голос Спасителя, которые выбрали любовь и уничиженность, которые захотели любить ценой своей жизни и ценой своей смерти, те получили, по неложному обещанию Христа, жизнь, жизнь с избытком, победную, торжествующую жизнь...
Это – праздник, который мы сейчас вспоминаем, который мы сейчас празднуем; это день страшнейшего недоразумения: одним оставляется дом их пуст, другие входят в дом Божий и становятся сами храмом Святого Духа, домом Жизни.
Аминь.
А нам завещал Христос жизнь; Он нас научил тому, что, кроме любви, кроме готовности в своем ближнем видеть самое драгоценное, что есть на земле, – нет ничего. Он нас научил тому, что кроме любви, кроме готовности в своем ближнем видеть самое драгоценное, что есть на земле, – нет ничего. Он нас научил тому, что человеческое достоинство так велико, что Бог может стать Человеком, не унизив Себя. Он нас научил тому, что нет ничтожных людей, тому, что страдание не может разбить человека, если только он умеет любить. Христос научил нас тому, что в ответ на опустошенность жизни можно ответить, отозвавшись только мольбой к Богу: Приди, Господи, и приди скоро!..
Только Бог может Собой заполнить те глубины человеческие, которые зияют пустотой и которых ничем не заполнишь. Только Бог может создать гармонию в человеческом обществе; только Бог может превратить страшную пустыню в цветущий сад.
И вот сегодня, вспоминая вход Господень в Иерусалим, как страшно видеть, что целый народ встречал Живого Бога, пришедшего только с вестью о любви до конца – и отвернулся от Него, потому что не до любви было, потому что не любви они искали, потому что страшно было так любить, как заповедал Христос, – до готовности жить для любви и умереть от любви. Они предпочли, они хотели, жаждали земного. Осталась пустыня, пустота, ничто...
А те немногие, которые услышали голос Спасителя, которые выбрали любовь и уничиженность, которые захотели любить ценой своей жизни и ценой своей смерти, те получили, по неложному обещанию Христа, жизнь, жизнь с избытком, победную, торжествующую жизнь...
Это – праздник, который мы сейчас вспоминаем, который мы сейчас празднуем; это день страшнейшего недоразумения: одним оставляется дом их пуст, другие входят в дом Божий и становятся сами храмом Святого Духа, домом Жизни.
Аминь.
13.04.202503:35
Вчера впервые занималась с людьми, которые, уже окончив ВКСР и получив дипломы, сочли своё образование недостаточным, и попросили меня продолжить заниматься с ними в частном порядке.
В принципе, я понимала, в чём они чувствуют «свою недостаточность».
Сегодня режиссеров и сценаристов учат писать сценарий и ставить фильм по сценарию.
Но я уже давно заметила, что их не учат «сочинять».
Я училась в театральном институте, и нас всех тогда «сочинять» учили – «сочинять» и прочитанную пьесу, и сочинять спектакль по ней. Это называлось «драманализом», и, если угодно, было самым трудным предметом.
Разобрать по косточкам текст, выстроить биографию каждого персонажа – до начала текста и после его окончания, но строго на основе текста, а не собственных домыслов. Что делают люди, почему они так делают, почему их отношения между собой складываются так, а не иначе, что с ними будет потом – после событий пьесы – если они выжили?
Нет, потом каждый волен пойти своим путём, и подставить в поведение персонажей нужные режиссеру дополнительные мотивы, но сначала разобраться в том, что имел в виду автор.
Сначала просто вернуться к «сочинению».
Я вспомнила, как в институте нас на семинарах по истории театра заставляли «сочинять» спектакль, который давно уже умер, и актёры его все умерли, а режиссера и вовсе не было – были только авторские ремарки, за которыми кто-то следил. И от спектакля остались только рецензии разных людей, воспоминания разных людей, письма разных людей друг к другу – длинные и подробные, потому что это был единственный способ поделиться впечатлениями.
И вот, из этого всего «белого шума» надо было выцарапать не то, хорошо это или плохо, а то, КАК это было. Как «она несколько секунд молчала, а потом вдруг закричала», или как «он всё водил по лицу рукой, словно стряхивая с него налипшую паутину, несколько раз пытался заговорить, но получалось лишь хриплое мычание…».
Нас учили увидеть давно умерший спектакль в своём сердце.
А потом ты приходил на драманализ с уже увиденным в сердце спектаклем, и тебя спрашивали: «а где это в тексте было?». И ты понимал, что надо всё сначала, потому что этого в тексте не было, и ты не режиссёр, чтобы выдавать готовую трактовку. Ты читатель, и должен искать авторский замысел, а не режиссёрскую трактовку.
О, как я на это злилась! О, как каждая новая чужая трактовка казалась мне именно что авторским замыслом.
Но меня били по рукам: «нет!».
Я и сама не заметила, как в один прекрасный момент я научилась эти две вещи отличать, как я с первого взгляда стала понимать, что было в тексте, а что туда вложил постановщик, и почему он назначил на роль совершенно, вроде бы, неподходящего актёра.
Я научилась понимать, что он этим хотел сказать, и почему у одного Гамлет – просто дурачок, у другого – философ, у третьего – хладнокровный брутальный убийца, а у четвертого – обычный неврастеник с расстроенной психикой.
И вот я попыталась научить этих – уже не студентов – делать так же.
Мы сидели, разбирались, они всё понимали – иногда спорили, чаще соглашались. И вдруг споткнулись.
На всеобщем обожании героини. Она ничего такого не делает, она легкомысленная и безответственная, а её все именно за это и обожают. Не в койку хотят уложить, не использовать как-то её легкомыслие, не обобрать окончательно, – а почти обожествляют.
Все. Даже те, кто видит очевидную нелепость её поступков.
Я тогда их спросила: а вы что, сами таких женщин не встречали?
А вы про таких не читали?
А вы не замечали, что именно у таких «беспомощных» всегда, почему-то, в тарелке оказывается лучший кусок, а «в кармане» – лучший мужчина? Ну, вспомните, хотя бы, Мону из «Безымянной звезды»!
Расстались в задумчивости.
В принципе, я понимала, в чём они чувствуют «свою недостаточность».
Сегодня режиссеров и сценаристов учат писать сценарий и ставить фильм по сценарию.
Но я уже давно заметила, что их не учат «сочинять».
Я училась в театральном институте, и нас всех тогда «сочинять» учили – «сочинять» и прочитанную пьесу, и сочинять спектакль по ней. Это называлось «драманализом», и, если угодно, было самым трудным предметом.
Разобрать по косточкам текст, выстроить биографию каждого персонажа – до начала текста и после его окончания, но строго на основе текста, а не собственных домыслов. Что делают люди, почему они так делают, почему их отношения между собой складываются так, а не иначе, что с ними будет потом – после событий пьесы – если они выжили?
Нет, потом каждый волен пойти своим путём, и подставить в поведение персонажей нужные режиссеру дополнительные мотивы, но сначала разобраться в том, что имел в виду автор.
Сначала просто вернуться к «сочинению».
Я вспомнила, как в институте нас на семинарах по истории театра заставляли «сочинять» спектакль, который давно уже умер, и актёры его все умерли, а режиссера и вовсе не было – были только авторские ремарки, за которыми кто-то следил. И от спектакля остались только рецензии разных людей, воспоминания разных людей, письма разных людей друг к другу – длинные и подробные, потому что это был единственный способ поделиться впечатлениями.
И вот, из этого всего «белого шума» надо было выцарапать не то, хорошо это или плохо, а то, КАК это было. Как «она несколько секунд молчала, а потом вдруг закричала», или как «он всё водил по лицу рукой, словно стряхивая с него налипшую паутину, несколько раз пытался заговорить, но получалось лишь хриплое мычание…».
Нас учили увидеть давно умерший спектакль в своём сердце.
А потом ты приходил на драманализ с уже увиденным в сердце спектаклем, и тебя спрашивали: «а где это в тексте было?». И ты понимал, что надо всё сначала, потому что этого в тексте не было, и ты не режиссёр, чтобы выдавать готовую трактовку. Ты читатель, и должен искать авторский замысел, а не режиссёрскую трактовку.
О, как я на это злилась! О, как каждая новая чужая трактовка казалась мне именно что авторским замыслом.
Но меня били по рукам: «нет!».
Я и сама не заметила, как в один прекрасный момент я научилась эти две вещи отличать, как я с первого взгляда стала понимать, что было в тексте, а что туда вложил постановщик, и почему он назначил на роль совершенно, вроде бы, неподходящего актёра.
Я научилась понимать, что он этим хотел сказать, и почему у одного Гамлет – просто дурачок, у другого – философ, у третьего – хладнокровный брутальный убийца, а у четвертого – обычный неврастеник с расстроенной психикой.
И вот я попыталась научить этих – уже не студентов – делать так же.
Мы сидели, разбирались, они всё понимали – иногда спорили, чаще соглашались. И вдруг споткнулись.
На всеобщем обожании героини. Она ничего такого не делает, она легкомысленная и безответственная, а её все именно за это и обожают. Не в койку хотят уложить, не использовать как-то её легкомыслие, не обобрать окончательно, – а почти обожествляют.
Все. Даже те, кто видит очевидную нелепость её поступков.
Я тогда их спросила: а вы что, сами таких женщин не встречали?
А вы про таких не читали?
А вы не замечали, что именно у таких «беспомощных» всегда, почему-то, в тарелке оказывается лучший кусок, а «в кармане» – лучший мужчина? Ну, вспомните, хотя бы, Мону из «Безымянной звезды»!
Расстались в задумчивости.
13.04.202502:46
Вход Господень в Иерусалим. Вербное воскресенье.
07.04.202505:38
С Праздником Благовещенья Пресвятой Богородицы!
Богородице Дево, радуйся,
Благодатная Марие, Господь с Тобою,
Благословенна Ты в женах и благословен Плод чрева Твоего, Яко Спаса родила еси душ наших.
Лк, 3 зач., 1, 24—38
В шестой же месяц послан был Ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, называемый Назарет, к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова; имя же Деве: Мария. Ангел, войдя к Ней, сказал: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами. Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие. И сказал Ей Ангел: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца. Мария же сказала Ангелу: как будет это, когда Я мужа не знаю? Ангел сказал Ей в ответ: Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим. Вот и Елисавета, родственница Твоя, называемая неплодною, и она зачала сына в старости своей, и ей уже шестой месяц, ибо у Бога не останется бессильным никакое слово. Тогда Мария сказала: се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему. И отошел от Нее Ангел.
Лк, 4 зач., 1, 39—49, 56
Встав же Мария во дни сии, с поспешностью пошла в нагорную страну, в город Иудин, и вошла в дом Захарии, и приветствовала Елисавету.
Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве ее; и Елисавета исполнилась Святаго Духа, и воскликнула громким голосом, и сказала: благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего! И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне? Ибо когда голос приветствия Твоего дошел до слуха моего, взыграл младенец радостно во чреве моем. И блаженна Уверовавшая, потому что совершится сказанное Ей от Господа.
И сказала Мария: величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, что призрел Он на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все роды; что сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его. Пребыла же Мария с нею около трех месяцев, и возвратилась в дом свой.
Праздник Благовещения — это первый цветок Пасхи, который держит Гавриил в своей руке. «Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою!» И в Пасху, когда все процветет уже новой жизнью Божественной, для которой создан человек, мы услышим: «Ангел вопияше Благодатней: Чистая Дево, радуйся. И паки реку: радуйся!» Эта жизнь заключается в любви, любви Бога к человеку и человека к Богу. «Ибо так возлюбил Бог мир, что Сына Своего Единородного дал, чтобы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную». И это исполняется в день Благовещения в Воплощении Сына Божия. И так возлюбила Пречистая Дева Бога всем сердцем, всею мыслью Своей, всею душою, всею крепостью Своей, что Бог Слово стал плотью в Ней, через Нее. Эта любовь, эта жизнь Божественная открывается нам как тайна послушания Пресвятой Девы Марии. Ее доверие Богу безгранично: всею душою и телом, юностью и зрелостью, материнством и девством Она принадлежит Господу. Нет ни слова, ни мысли, ни движения в Ней, кроме как по Божией воле. Она в Боге, а не в Себе. Она не думает ни о чем, кроме как быть Рабой Господней. Но за это смирение Бог избирает Ее Своею Матерью.
Вся история рода человеческого, начиная от грехопадения, когда первым людям в раю было обещано Богом, что некогда семя Жены сотрет главу змия, устремлена к этому событию. И лучшие из сынов и дочерей человеческих устремлялись к этому дню и к этому часу, пока на древе человеческом, на избранной ветви его не расцвело это чудо, это цветение райское — Пресвятая Дева Мария.
Богородице Дево, радуйся,
Благодатная Марие, Господь с Тобою,
Благословенна Ты в женах и благословен Плод чрева Твоего, Яко Спаса родила еси душ наших.
Лк, 3 зач., 1, 24—38
В шестой же месяц послан был Ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, называемый Назарет, к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова; имя же Деве: Мария. Ангел, войдя к Ней, сказал: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами. Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие. И сказал Ей Ангел: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца. Мария же сказала Ангелу: как будет это, когда Я мужа не знаю? Ангел сказал Ей в ответ: Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим. Вот и Елисавета, родственница Твоя, называемая неплодною, и она зачала сына в старости своей, и ей уже шестой месяц, ибо у Бога не останется бессильным никакое слово. Тогда Мария сказала: се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему. И отошел от Нее Ангел.
Лк, 4 зач., 1, 39—49, 56
Встав же Мария во дни сии, с поспешностью пошла в нагорную страну, в город Иудин, и вошла в дом Захарии, и приветствовала Елисавету.
Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве ее; и Елисавета исполнилась Святаго Духа, и воскликнула громким голосом, и сказала: благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего! И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне? Ибо когда голос приветствия Твоего дошел до слуха моего, взыграл младенец радостно во чреве моем. И блаженна Уверовавшая, потому что совершится сказанное Ей от Господа.
И сказала Мария: величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, что призрел Он на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все роды; что сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его. Пребыла же Мария с нею около трех месяцев, и возвратилась в дом свой.
Праздник Благовещения — это первый цветок Пасхи, который держит Гавриил в своей руке. «Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою!» И в Пасху, когда все процветет уже новой жизнью Божественной, для которой создан человек, мы услышим: «Ангел вопияше Благодатней: Чистая Дево, радуйся. И паки реку: радуйся!» Эта жизнь заключается в любви, любви Бога к человеку и человека к Богу. «Ибо так возлюбил Бог мир, что Сына Своего Единородного дал, чтобы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную». И это исполняется в день Благовещения в Воплощении Сына Божия. И так возлюбила Пречистая Дева Бога всем сердцем, всею мыслью Своей, всею душою, всею крепостью Своей, что Бог Слово стал плотью в Ней, через Нее. Эта любовь, эта жизнь Божественная открывается нам как тайна послушания Пресвятой Девы Марии. Ее доверие Богу безгранично: всею душою и телом, юностью и зрелостью, материнством и девством Она принадлежит Господу. Нет ни слова, ни мысли, ни движения в Ней, кроме как по Божией воле. Она в Боге, а не в Себе. Она не думает ни о чем, кроме как быть Рабой Господней. Но за это смирение Бог избирает Ее Своею Матерью.
Вся история рода человеческого, начиная от грехопадения, когда первым людям в раю было обещано Богом, что некогда семя Жены сотрет главу змия, устремлена к этому событию. И лучшие из сынов и дочерей человеческих устремлялись к этому дню и к этому часу, пока на древе человеческом, на избранной ветви его не расцвело это чудо, это цветение райское — Пресвятая Дева Мария.
07.04.202505:38
С Благовещением!
History of channel changes
Log in to unlock more functionality.