«Жаль, что не вышло. Прости».
В последнем «прости» невозможно выразить и доли сожаления, диким зверем раздирающего грудную клетку изнутри.
В последнем «прости» — твой прощальный взгляд. Теплый, живой. Такой родной и теперь навсегда потерянный.
Мы проиграли самой дорогой ценой, потеряли всё, что у нас было. Но не утратили главного — самих себя.
Ты — мой ангел. Нежный, самобытный, непокорный, выросший среди бетона и серых плит, но не растерявший чистоты и веры. Не тех, которыми тебя травили на проповедях и в постулатах, а истинных…
В последнем «прости» — вся моя невысказанная любовь к тебе. К твоей молодости, яркости, жизни.
Прости, что не смог их уберечь…
Игла инъектора беспрепятственно входит под кожу. Стараюсь казаться твердым и сильным. Ради тебя и себя тоже. Только мы вдвоём будем знать, как звучал последний аккорд моей жизни.
Тихим торжествующим смешком из уст того, в ком мы видели надежду выжившего человечества. Твоим рваным выдохом при виде, как крошечный шприц со звоном упал на пол. Моим последним «спасибо тебе, Лу».
Нашим общим «прости», сказанным про себя, в унисон. Не слышным, но громче набата.
— Иво…
В отдалении, где-то за гранью. Не думал, что смерть — такая. Представлял её равнодушной, безжалостной. Но умирать, зная, что ты жива — хотя бы пока что, в призрачной надежде, что впереди у тебя целая жизнь, не так уж и страшно…
Прости. Жаль, что не вышло.
