Академия Антикоррупции

В Ире сочеталось несочетаемое. Непримиримый и смелый журналист-расследователь с железобетонными нервами. И мягкая, открытая, светлая девушка, которая смеялась ужасно заразительно и притягивала людей своим большим человеческим теплом и искренностью.
Вспомнить только ирины праздники, которые она устраивала у себя: много-много друзей в маленькой квартирке.
Она всегда излучала столько радости от жизни. Это проявлялось во всем: в том, как она пела, как уютно обставляла дом. И, конечно, как отдавала всю себя профессии.
Совершенно невозможно поверить в то, что произошло. Что вообще так бывает. И что больше никогда не представится возможность увидеться и сказать: Ира, какая же ты крутая

Редко когда в жизни попадаются настолько светлые люди, и ты даже не веришь до конца, что это не притворство. Ира не притворялась. Мне так много хочется сказать, но я не нахожу слов. Человек, который не оставлял никого равнодушным, Ира влюбляла в себя всех своей добротой и исключительной искренностью, провожала меня в эмиграцию, виделась, даже когда было неудобно.
Она всегда всех выручала, спасала, она всегда была рядом, даже когда общение прерывалось. Я целый день перечитываю наши переписки и даже там она пытается помочь другу. То мне, то ещё кому-то. Говорила греть ей диван. При съеме первой квартиры в эмиграции я отталкивалась от того, что она ко мне приедет, и надо создать условия.

В Ире было такое редкое в наше время сочетание личных и рабочих качеств — блестящий профессионализм, абсолютное бесстрашие, но вместе с тем невероятная чуткость и непоколебимый оптимизм.

Лучшие моменты — это медиафан, где Ира была организатором. Благодаря ему журналисты Питера стали закадычными друзьями. Нас раскидала война, но мы до сих пор на связи и с нежностью вспоминаем наши тусовки.
Типичный летний мф: лето, пляж, тепло, даже если дождь, пьяные мы, солнышко-Ира.

Ира заходила к нам на питерское «Эхо» иногда — просто так, без повода. И всё менялось. Даже если был дурацкий день, даже если с утра хотелось молчать и никого не видеть. Она просто появлялась — и становилось легче. Я ловил себя на том, что улыбаюсь, даже если только что злился или был на грани. Не потому что надо — а потому что случайно зашла Ира. Не знаю, как она это делала. Никакой магии, никакой позы. Неужели, этого больше не случится?.. Мой коллега Дима Гаврилов как-то записал с ней интервью. Я буду иногда его пересматривать, чтобы снова почувствовать этот свет, исходящий от Иры. И вы тоже посмотрите, и тогда поймете, что я имею в виду.

Ира, я всегда хотела тебе написать, как я горжусь знакомством с тобой, я думала, что у меня будет столько шансов это сделать. Ты один из величайших журналистов моего времени, и я не преувеличиваю. Каждую историю, которую ты создавала, я читала взахлеб. Ты шла в самые сложные темы, оставаясь в них максимально сопереживающей и вовлеченной. Ты говорила с людьми, а они говорили с тобой. Искренне. Ты была и навсегда останешься журналистикой моего времени. Это утрата для нас для всех. Для поколения. Для миллионов людей. Ира, я так хотела и хочу сказать тебе, как я тобой восхищаюсь!