𝙀𝙂𝙊𝙍 𝙇𝙄𝙉𝘾𝙃 𝘾𝙊𝙉𝙁𝙀𝙎𝙎𝙄𝙊𝙉

Линч простыл. На дворе почти лето и только он мог умудриться хапнуть где-то болезнь, обременив себя на все майские праздники проторчать дома без никаких шашлыков. Хотя шашлыков и не хотелось. Вообще ничего не хотелось, только пить и спать. Голод совсем отошёл на второй план, организм всячески сражался с паразитом внутри себя. Пить таблетки Егор бы тоже отказался, сил вставать не было совсем, но для таких случаев у него есть самая лучшая сиделка на свете.

– Линч, хватит зудить, – ворчит Джон, пока Егор глотает таблетки, запивая тёплым чаем. Писатель половину своего времени находился рядом с Линчем. А Линч половину своего времени только спал, – и засыпай. Тебе нужно больше отдыхать, лежать. И нормально поесть, – Иванов встаёт с кровати, укрывая парня поплотнее. Окна были зашторены, у Егора ныли глаза и тот наотрез отказывался от солнечного света. Придурок, – так что я тебя разбужу через пару часов. Давай, спи.

Похлопав того по руке, Джон выходит из комнаты под протестное мычание больного. Не потому что не хочет спать, а потому что хочет, чтобы Джон остался рядом. Но делать больше ничего не оставалось, кроме как закрыть тяжёлые веки и постараться совладать со своим тревожным сознанием. Болезнь по ощущениям делала только хуже. Вообще некстати...

Сон выходит такой же: нервный, рваный. Егор то ли постоянно просыпается, то ли вообще не засыпал, лишь ворочась по кровати в поисках комфорта. Зарывается лицом в подушку, протяжно стонет, прежде чем окончательно оторваться от мягких простыней. Надоело. Сколько бы времени не прошло - на улице ещё светло, но даже сквозь занавески видно, как небо окрашивается в нежные морковные тона. Уже вечер, а Джон его не разбудил. Да и будить там было уже некого. Линч встаёт и волочит ноги с чётким намерением найти Джона. Даже если ноги ватные, а в голове - каша.

Нашёлся писатель у плиты на кухне. Пахнет приятно. Пусть и желания поесть от этого не появилось, но в груди Егора расплывается приятное чувство, которое ему тяжело описать. Чувство нужности. Линч пододвигает стул к Джону, усаживаясь и обнимая его за талию сзади. Оба молчат, кажется, каждый занят своим очень важным делом. Журналист шмыгает носом, пытаясь спрятаться где-то в свитере своего приятеля. Тепло и мягко.

– Линч, ты зачем встал? – Наконец-то подаёт голос Джон, отрываясь от колдовства над пыхтящей кастрюлей. Спорить было бесполезно - у него самая вкусная еда в мире. И почему только Джон раньше так редко готовил... – Эй, ты меня заразишь.

– Не, – упрямится Егор, пропуская мимолётную улыбку на лице, прежде чем устало закрыть глаза. Прижимается к Джону сильнее, явно давая понять, что уходить не собирается. Слышит смирённый вздох и ёрзанье, Иванов вернулся к своим делам. Линч чувствует лёгкое чувство победы в их несостоявшимся споре, устраивая поудобнее любимого в своих объятиях. Джон обязательно будет ворчать, запичкает таблетками, накормит и снова отправит спать. Главное, что он будет рядом.