Обстоятельства вынуждают рыскать по городу Москве в поисках жилья, и хотя даже приблизительно подходящее убежище не находится, а дело это сопряжено с целым каскадом уязвляющих мое и без того шаткое самолюбие ощущений (например, недавно я написал жалобное письмо с мольбой позволить нам поселиться в понравившейся квартире с котом, на что получил унизительно скупой, но по сути много объясняющий о столичной жизни ответ: «Нельзя»), мне удается найти в нем прелесть.
Я бываю в Богом забытых, удаленных за десятью автобусными остановками районах, где уже нет никакого предела наползающим друг на друга батареям одинаковых высоток. В солнечные весенние деньки кажется, что ты очутился в идиллической заставке к приложению «Сбербанка», настраивающей на веселое потребительское приключение. Искать жилье в Москве поэтому стоит в ноябре-феврале, желательно по вечерам в понедельник, когда эти перенасыщенные термитники раскрывают подлинное лицо. Но я не ропщу, даже рад заглянуть за кулисы чужой жизни, которую моментально присваиваю.
«Сколько раз я огорчался, что я — не моряк с того судна, не кучер того экипажа! не любой заурядный предполагаемый Другой, чья жизнь, не будучи моей, превосходно проникает в меня так, что я ее хочу, и проникает в меня, делая меня самого ею!», — с такими мыслями я заглядываю во многие квартиры, где, еще по виду входной двери, по тишине, стоящей в подъезде, понимаю, что жить не буду. Спокойно и даже с подчеркнутой непринужденностью, подробнейшим образом расспрашиваю про быт, интересуюсь удобствами на районе. Однажды я даже уточнил, есть ли поблизости шахматный клуб.
Я выглядывал вниз с чужеродных балконов и лоджий, придирчиво осматривал отклеивающиеся плинтусы, покосившиеся дверцы бестолковых шкафов, любовался бессмысленным наполнением удушливых комнат цвета чайной накипи на кружках, стеклянными и журнальными столиками, двойными тюлевыми занавесками, сиротскими кухонными стульчиками с липкими сиденьями из кожзама. Забавлялся, воображая себя на пару-тройку минут обитателем этого пространства, но стоило продлить ощущение, как меня охватывала тревога. Покидая очередное такое вместилище тоски, я уверяю, что «скорей всего…» и «в ближайшее время…», но на этом все и заканчивается. Пусть бы эта бесприютная одиссея продолжалась бесконечно — я не вижу разницы между ней и обладанием своего угла в таком городе, как Москва. Тут невозможно чувствовать себя дома, но зато открыты бесконечные пространства для воображения.
