Bunin & Co
17.04.202512:38
О пределах допустимого для современного западного общества.
Либерализация в морально-нравственной сфере стала одним из главных признаков глобализации во последней четверти XX – первой четверти XXI века. Но она же поставила и вопрос о пределах допустимого.
Все начиналось с феминистского движения, требовавшего равных прав для женщин. Интересно, что борьба активисток за избирательные права в начале ХХ века привела первоначально к противоречивым результатам. Возможность голосовать получили не только образованные горожанки и работницы-социалистки, но и крестьянки, для которых авторитетами были муж и сельский священник, чьи проповеди они слушали по воскресеньям. Так что дополнительные голоса оказались в активе не только левых, но и правых партий, долгое время выступавших против голосования женщин.
Но ближе к концу ХХ века многие барьеры начали размываться и сметаться. Феминистское движение способствовало легализации разводов в католических странах и либерализации отношения к абортам - так что даже недавнее решение Верховного суда США означает не запрет абортов (это в США на федеральном уровне сделать уже невозможно), а лишь передачу вопроса в компетенцию штатов. Так что более-менее обеспеченные американки могут съездить из «красного» штата в «синий», где правила остались прежними. Рухнули такие бастионы католического традиционализма как Ирландия и Квебек. Стали привычными женщины-министры, премьеры, президенты. В XXI веке укореняются разного рода женские квоты.
Дальше настала тема ЛГБТ («международное движение ЛГБТ» признано экстремистским и запрещено в России). В первой четверти нынешнего века однополые браки стали привычной частью западной жизни – обычно их легализовывали левые, но в Великобритании – даже консерваторы. Основные дискуссии касались возможности усыновления в таких браках – во Франции было мощное католическое движение против него – но это были уже периферийные баталии. Если вдруг на президентских выборах во Франции победит Марин Ле Пен (в том случае, если суд удовлетворит ее апелляцию), то соответствующий закон отменен не будет.
Но движение по пути дальнейшей либерализации остановилось на трансгендерах. Причем дело не только в том, что их мало. И не только в возмущении обеспокоенных родителей, которые не хотят, чтобы их ребенок изменил пол (этот аргумент повлиял на политические взгляды Илона Маска, когда он столкнулся с этой проблемой в собственной семье), трансгендеры пользовались в школах женскими туалетами и играли в женских спортивных командах. Но и в том, что произошло разрушение «либерализирующей коалиции».
Против приравнивания трансгендерных женщин к биологическим стали выступать феминистки, почувствовавшие угрозу своей идентичности и неожиданно для самих себя подвергшиеся обвинениям в фанатизме. В результате бурной полемики даже попытались «отменить» Джоан Роулинг за «трансфобию». Впрочем, неудачно - книги о Гарри Поттере как читали, так и читают. А Warner Bros. Discovery работает над сериалом по Гарри Поттеру, где Джоан выступает одним из продюсеров.
И вот сейчас британский Верховный суд единогласно постановил, что трансгендерные женщины юридически не являются женщинами. Трансгендеры не могут претендовать на те же права в рамках закона о равенстве полов, что и женщины от рождения. Представители правящей Лейбористской партии вздохнули спокойно – теперь им не надо идти навстречу своим радикальным сторонникам, требующим защиты трансгендеров. А идея эта в обществе непопулярна – и поражение Камалы Харрис на выборах в США было связано не только с ростом цен в магазинах и на бензозаправках, но и со страхом перед трансгендерами. А Дональд Трамп, придя к власти, издал указ о признании только двух полов – мужского и женского – и о запрете трансгендерам участвовать в женских соревнованиях.
Так что пока правые набирают очки на борьбе с трансгендерами, левые пытаются увернуться от имиджево проигрышной темы, которая угрожает либо электоральными проблемами, либо расколом в собственных рядах. В Великобритании теперь они могут сослаться на решение суда.
Алексей Макаркин
Либерализация в морально-нравственной сфере стала одним из главных признаков глобализации во последней четверти XX – первой четверти XXI века. Но она же поставила и вопрос о пределах допустимого.
Все начиналось с феминистского движения, требовавшего равных прав для женщин. Интересно, что борьба активисток за избирательные права в начале ХХ века привела первоначально к противоречивым результатам. Возможность голосовать получили не только образованные горожанки и работницы-социалистки, но и крестьянки, для которых авторитетами были муж и сельский священник, чьи проповеди они слушали по воскресеньям. Так что дополнительные голоса оказались в активе не только левых, но и правых партий, долгое время выступавших против голосования женщин.
Но ближе к концу ХХ века многие барьеры начали размываться и сметаться. Феминистское движение способствовало легализации разводов в католических странах и либерализации отношения к абортам - так что даже недавнее решение Верховного суда США означает не запрет абортов (это в США на федеральном уровне сделать уже невозможно), а лишь передачу вопроса в компетенцию штатов. Так что более-менее обеспеченные американки могут съездить из «красного» штата в «синий», где правила остались прежними. Рухнули такие бастионы католического традиционализма как Ирландия и Квебек. Стали привычными женщины-министры, премьеры, президенты. В XXI веке укореняются разного рода женские квоты.
Дальше настала тема ЛГБТ («международное движение ЛГБТ» признано экстремистским и запрещено в России). В первой четверти нынешнего века однополые браки стали привычной частью западной жизни – обычно их легализовывали левые, но в Великобритании – даже консерваторы. Основные дискуссии касались возможности усыновления в таких браках – во Франции было мощное католическое движение против него – но это были уже периферийные баталии. Если вдруг на президентских выборах во Франции победит Марин Ле Пен (в том случае, если суд удовлетворит ее апелляцию), то соответствующий закон отменен не будет.
Но движение по пути дальнейшей либерализации остановилось на трансгендерах. Причем дело не только в том, что их мало. И не только в возмущении обеспокоенных родителей, которые не хотят, чтобы их ребенок изменил пол (этот аргумент повлиял на политические взгляды Илона Маска, когда он столкнулся с этой проблемой в собственной семье), трансгендеры пользовались в школах женскими туалетами и играли в женских спортивных командах. Но и в том, что произошло разрушение «либерализирующей коалиции».
Против приравнивания трансгендерных женщин к биологическим стали выступать феминистки, почувствовавшие угрозу своей идентичности и неожиданно для самих себя подвергшиеся обвинениям в фанатизме. В результате бурной полемики даже попытались «отменить» Джоан Роулинг за «трансфобию». Впрочем, неудачно - книги о Гарри Поттере как читали, так и читают. А Warner Bros. Discovery работает над сериалом по Гарри Поттеру, где Джоан выступает одним из продюсеров.
И вот сейчас британский Верховный суд единогласно постановил, что трансгендерные женщины юридически не являются женщинами. Трансгендеры не могут претендовать на те же права в рамках закона о равенстве полов, что и женщины от рождения. Представители правящей Лейбористской партии вздохнули спокойно – теперь им не надо идти навстречу своим радикальным сторонникам, требующим защиты трансгендеров. А идея эта в обществе непопулярна – и поражение Камалы Харрис на выборах в США было связано не только с ростом цен в магазинах и на бензозаправках, но и со страхом перед трансгендерами. А Дональд Трамп, придя к власти, издал указ о признании только двух полов – мужского и женского – и о запрете трансгендерам участвовать в женских соревнованиях.
Так что пока правые набирают очки на борьбе с трансгендерами, левые пытаются увернуться от имиджево проигрышной темы, которая угрожает либо электоральными проблемами, либо расколом в собственных рядах. В Великобритании теперь они могут сослаться на решение суда.
Алексей Макаркин
14.04.202514:58
Не успели стихнуть дискуссии по поводу выступления Ильхама Алиева на форуме, посвященном актуальным проблемам формирования нового миропорядка, как президент Азербайджана снова дал повод для интересных обсуждений.
В Анталье прошла его встреча с главой Турецкой Республики Северного Кипра (ТРСК) Эрсином Татаром. В чем здесь интрига? ТРСК- де-факто образование, возникшее через несколько лет после вооруженного противостояния на «острове Афродиты». Однако, начиная с 1983 года и до сих пор, ТРСК не признано никем кроме Турции. Не то, чтобы это было источником каких-то комплексов и переживаний для Анкары, но турецкий истеблищмент время от времени «забрасывает удочку», обращаясь как к своим ближайшим союзникам - Азербайджану, Пакистан, так к мировому сообществу с просьбой признать Северный Кипр. В июле прошлого года парламент Турции принял резолюцию, в которой содержался следующий призыв: «Нельзя больше откладывать принятие кипрско-турецкого государства в качестве независимого и суверенного члена международного сообщества».
Но вернемся в Анталью. В ходе беседы Алиева и Татара стороны, как это и полагается в таких случаях «выразили удовлетворение» и «подчеркнули готовность». Означает ли это решительный поворот в подходах Баку к признанию ТРСК? Не будем спешить с окончательными выводами. Азербайджан не первый год ведет свою линию в отношении Северного Кипра. В октябре 2023 года Эрсину Татару во главе многочисленной делегации чиновников и бизнесменов из ТРСК был устроен пышный прием в Баку. Уже в сентябре 2025 года он снова посетит Азербайджан. В Анталье Татар анонсировал расширение деловых и политических связей его республики с Баку.
Впрочем, на этом пути есть и сдерживающие факторы. Как никак, а кипрский кейс многие политики и исследовали сравнивали с карабахским. Азербайджан же долгие годы последовательно боролся с «агрессивным сепаратизмом». Конечно, этот кейс закрыт на сегодня, в Карабахе проводят важные международные форумы под азербайджанским флагом и под лозунгами тюркского единства. Но Алиев- осторожный политик. И развивая отношения с ТРСК на новых уровнях, главный вопрос- признание он может и отложить. Ведь де-факто не означает де-юре, зазор между этими понятиями в политике всегда имеет место быть, не только на Кавказе или в Средиземноморье.
Сергей Маркедонов
В Анталье прошла его встреча с главой Турецкой Республики Северного Кипра (ТРСК) Эрсином Татаром. В чем здесь интрига? ТРСК- де-факто образование, возникшее через несколько лет после вооруженного противостояния на «острове Афродиты». Однако, начиная с 1983 года и до сих пор, ТРСК не признано никем кроме Турции. Не то, чтобы это было источником каких-то комплексов и переживаний для Анкары, но турецкий истеблищмент время от времени «забрасывает удочку», обращаясь как к своим ближайшим союзникам - Азербайджану, Пакистан, так к мировому сообществу с просьбой признать Северный Кипр. В июле прошлого года парламент Турции принял резолюцию, в которой содержался следующий призыв: «Нельзя больше откладывать принятие кипрско-турецкого государства в качестве независимого и суверенного члена международного сообщества».
Но вернемся в Анталью. В ходе беседы Алиева и Татара стороны, как это и полагается в таких случаях «выразили удовлетворение» и «подчеркнули готовность». Означает ли это решительный поворот в подходах Баку к признанию ТРСК? Не будем спешить с окончательными выводами. Азербайджан не первый год ведет свою линию в отношении Северного Кипра. В октябре 2023 года Эрсину Татару во главе многочисленной делегации чиновников и бизнесменов из ТРСК был устроен пышный прием в Баку. Уже в сентябре 2025 года он снова посетит Азербайджан. В Анталье Татар анонсировал расширение деловых и политических связей его республики с Баку.
Впрочем, на этом пути есть и сдерживающие факторы. Как никак, а кипрский кейс многие политики и исследовали сравнивали с карабахским. Азербайджан же долгие годы последовательно боролся с «агрессивным сепаратизмом». Конечно, этот кейс закрыт на сегодня, в Карабахе проводят важные международные форумы под азербайджанским флагом и под лозунгами тюркского единства. Но Алиев- осторожный политик. И развивая отношения с ТРСК на новых уровнях, главный вопрос- признание он может и отложить. Ведь де-факто не означает де-юре, зазор между этими понятиями в политике всегда имеет место быть, не только на Кавказе или в Средиземноморье.
Сергей Маркедонов
09.04.202516:12
В Германии происходит процесс, сходный с австрийским.
В Австрии резко снизилась поддержка Австрийской народной партии (АПН). Она отказалась от коалиции с крайне правой Австрийской партией свободы (АПС) и заключила альянс с социал-демократами и либералами. АПС сейчас поддерживают 33,4% респондентов (+ 4,6 по сравнению с прошлогодними выборами), АНП – 21,1 (- 5,2%). Правая часть электората «народников» мигрировала к АПС и остается у нее и после формирования нового правительства.
В Германии «Альтернатива для Германии» (АдГ) впервые заняла первое место в опросе. По данным опроса Ipsos, эту партию сейчас поддержали бы 25% избирателей, а блок ХДС/ХСС -24% (на февральских выборах соотношение было 28,5 к 20,8%). Это следствие коалиционных переговоров ХДС/ХСС с социал-демократами, которые должны завершиться в мае формированием нового кабинета во главе с Фридрихом Мерцем.
И это притом, что в ходе переговоров между ХДС/ХСС и СДПГ стороны договорились как можно скорее завершить текущие программы добровольного приема беженцев и отказаться от новых инициатив в этой области. Исключение сделают лишь для тех лиц, процедуры в отношении которых находятся на завершающей стадии. Еще до формирования правительства германские власти только что заморозили переселение лиц, нуждающихся в особой защите, которое велось в рамках программы Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев (UNHCR).
Большинство опрошенных жителей Германии (60%) считают, что Мерц не подходит на должность канцлера ФРГ. Об этом свидетельствует опрос института Forsa для телеканалов NTV и RTL. Только 32% респондентов посчитали, что Мерц соответствует роли канцлера (в начале марта эта цифра составляла 40%). Но что самое интересное - подходящим на пост канцлера Мерца считают 69% избирателей ХДС/ХСС на февральских выборах. Это означает, что почти треть электората, голосовавшего за правоцентристов, не поддерживает сейчас Мерца. И в основном это именно те избиратели, которые в последние недели перешли к АдГ.
Из этого можно сделать несколько выводов.
Первое – миграция от правоцентристов к крайне правым продолжается. Вслед за наиболее консервативной частью их электоратов, которая ушла еще раньше (в Германии разочарованная эволюцией к центру Ангелы Меркель), «перетекают» более умеренные консерваторы.
Второе - перехват антимигрантской повестки умеренными партиями пока не работает. В любом случае крайне правые всегда предлагают более жесткие меры – и соревноваться с ними умеренным политикам невозможно. Тем более, что сейчас есть ориентир в виде демонстративно жесткой антимигрантской политики Дональда Трампа. И особенности психологии свидетельствуют о том, что люди чаще подсознательно преувеличивают число «чужаков» и в связи с этим могут не доверять официальным отчетам умеренных правительств.
Третье - сам факт компромиссов с левоцентристами вызывает резкое неприятие у правого крыла правоцентристских избирателей. Тем более, что такие компромиссы касаются широкого круга вопросов – в Германии это, в первую очередь, тема государственного долга. Раньше от невозможности в полной мере реализовать свою программу страдали в первую очередь миноритарные участники коалиций (например, свободные демократы в Германии) – такая практика сохраняется, но распространяется уже и на лидеров коалиций, чего не было в период канцлерства Меркель.
Четвертое – «большие коалиции» с участием право- и левоцентристов, бывшие привычной и стабилизирующей частью политического ландшафта Германии и Австрии, теряют свою привлекательность для консервативных избирателей. И перестают быть фактором стабильности политической системы – напротив, они дестабилизируют правоцентристские электораты. Есть шанс на возвращение части разочарованных избирателей – например, в случае успешной промышленной политики – но, разумеется, здесь нет никакой гарантии, тем более в условиях «торговых войн».
Пятое – Мерц претендует на роль одного из лидеров Европы, но еще до вступления на пост канцлера сталкивается с серьезными проблемами в собственной стране.
Алексей Макаркин
В Австрии резко снизилась поддержка Австрийской народной партии (АПН). Она отказалась от коалиции с крайне правой Австрийской партией свободы (АПС) и заключила альянс с социал-демократами и либералами. АПС сейчас поддерживают 33,4% респондентов (+ 4,6 по сравнению с прошлогодними выборами), АНП – 21,1 (- 5,2%). Правая часть электората «народников» мигрировала к АПС и остается у нее и после формирования нового правительства.
В Германии «Альтернатива для Германии» (АдГ) впервые заняла первое место в опросе. По данным опроса Ipsos, эту партию сейчас поддержали бы 25% избирателей, а блок ХДС/ХСС -24% (на февральских выборах соотношение было 28,5 к 20,8%). Это следствие коалиционных переговоров ХДС/ХСС с социал-демократами, которые должны завершиться в мае формированием нового кабинета во главе с Фридрихом Мерцем.
И это притом, что в ходе переговоров между ХДС/ХСС и СДПГ стороны договорились как можно скорее завершить текущие программы добровольного приема беженцев и отказаться от новых инициатив в этой области. Исключение сделают лишь для тех лиц, процедуры в отношении которых находятся на завершающей стадии. Еще до формирования правительства германские власти только что заморозили переселение лиц, нуждающихся в особой защите, которое велось в рамках программы Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев (UNHCR).
Большинство опрошенных жителей Германии (60%) считают, что Мерц не подходит на должность канцлера ФРГ. Об этом свидетельствует опрос института Forsa для телеканалов NTV и RTL. Только 32% респондентов посчитали, что Мерц соответствует роли канцлера (в начале марта эта цифра составляла 40%). Но что самое интересное - подходящим на пост канцлера Мерца считают 69% избирателей ХДС/ХСС на февральских выборах. Это означает, что почти треть электората, голосовавшего за правоцентристов, не поддерживает сейчас Мерца. И в основном это именно те избиратели, которые в последние недели перешли к АдГ.
Из этого можно сделать несколько выводов.
Первое – миграция от правоцентристов к крайне правым продолжается. Вслед за наиболее консервативной частью их электоратов, которая ушла еще раньше (в Германии разочарованная эволюцией к центру Ангелы Меркель), «перетекают» более умеренные консерваторы.
Второе - перехват антимигрантской повестки умеренными партиями пока не работает. В любом случае крайне правые всегда предлагают более жесткие меры – и соревноваться с ними умеренным политикам невозможно. Тем более, что сейчас есть ориентир в виде демонстративно жесткой антимигрантской политики Дональда Трампа. И особенности психологии свидетельствуют о том, что люди чаще подсознательно преувеличивают число «чужаков» и в связи с этим могут не доверять официальным отчетам умеренных правительств.
Третье - сам факт компромиссов с левоцентристами вызывает резкое неприятие у правого крыла правоцентристских избирателей. Тем более, что такие компромиссы касаются широкого круга вопросов – в Германии это, в первую очередь, тема государственного долга. Раньше от невозможности в полной мере реализовать свою программу страдали в первую очередь миноритарные участники коалиций (например, свободные демократы в Германии) – такая практика сохраняется, но распространяется уже и на лидеров коалиций, чего не было в период канцлерства Меркель.
Четвертое – «большие коалиции» с участием право- и левоцентристов, бывшие привычной и стабилизирующей частью политического ландшафта Германии и Австрии, теряют свою привлекательность для консервативных избирателей. И перестают быть фактором стабильности политической системы – напротив, они дестабилизируют правоцентристские электораты. Есть шанс на возвращение части разочарованных избирателей – например, в случае успешной промышленной политики – но, разумеется, здесь нет никакой гарантии, тем более в условиях «торговых войн».
Пятое – Мерц претендует на роль одного из лидеров Европы, но еще до вступления на пост канцлера сталкивается с серьезными проблемами в собственной стране.
Алексей Макаркин
04.04.202514:54
Эволюция образа Владимира Жириновского.
Перед президентскими выборами 2008 года ВЦИОМ провел опрос об отношении к Жириновскому. На тот момент лидеру ЛДПР доверяли 19% респондентов, не доверяли – 69%. Жириновский тогда вызывал у респондентов отрицательные эмоции значительно чаще, чем положительные. Наиболее характерное чувство, которое с ним ассоциировались, это недоверие (29%). Нередко он вызывал антипатию (14%), осуждение (10%), скепсис (8%). Среди позитивных эмоций были характерны симпатия и уважение (по 11%), надежда (7%).
Опрос 2008 года показывал, что Жириновский на тот момент оставался одним из «аллергенов» для большинства электората. Образ лидера ЛДПР вызывал недоверие респондентов. Впрочем, это его мало волновало. Значительно более важным для Жириновского был не антирейтинг, а рейтинг среди сторонников. Именно их поддержка каждый раз обеспечивала ЛДПР прохождение в Думу и опровергала негативные прогнозы в отношении политических перспектив партии и ее лидера.
Прошло восемь лет. В 2016 году ВЦИОМ вновь провел опрос по поводу личности и политической деятельности Жириновского, который дал совершенно иные результаты. На тот момент имя Жириновского вызывало чаще положительные (48%) или нейтральные (49%) ассоциации, тогда как доля отрицательных характеристик была существенно ниже (27%). Жириновского называли правдорубом – 16%, умным человеком – 9%, в то же время отмечали, что он крайне эмоционален – 10% и часто вызывает улыбку – 25%. В эмоциональном восприятии его личности у россиян позитивные чувства (68%) преобладали над негативными (44%). К Жириновскому питали прежде всего уважение (25%) и симпатию (22%). Из спектра негативных эмоций чаще всего проявлялись недоверие (18%) – но его стало существенно меньше.
В опросе 2016 года не было прямого вопроса о доверии. Но если посмотреть цифры опроса ВЦИОМ о доверии к политикам 2019 года (когда задавался закрытый вопрос, то есть прямо назывались их фамилии) то видно, что ему доверяли 35-37%, не доверяли 55-58%. То есть популярность выросла, но рейтинг все равно оставался в минусе, хотя уже не со столь значительным разрывом.
Такая ситуация могла быть связана с «крымским» эффектом. Присоединение Крыма повысило симпатии к Жириновскому, который всегда подчеркивал приверженность имперским ценностям и настаивал на максимально жестком внешнеполитическом курсе. Отсюда и бурный рост позитивных оценок. В то же время доверие к Жириновскому как к действующему политику отставало от этого позитива, он все равно воспринимался многими как шоумен. Хотя перемены ощущались и здесь. Жириновский переставал выглядеть экзотической фигурой, его риторика все более соответствовала мейнстриму.
В 2022 году доверие к Жириновскому резко выросло после начала СВО. В февральских опросах ему доверяли 28-29% - меньше, чем в 2019-м, но все равно значительно больше, чем в 2008-м. Но уже в начале марта – 34%, еще через неделю – 39%, а к середине марта достигло 45%. При этом никаких изменений в состоянии здоровья тяжело больного к тому времени Жириновского за это время не происходило – единственной причиной стремительного роста симпатий к лидеру ЛДПР стала СВО. Ощущение правоты России сочеталось у респондентов с представлением о правоте Жириновского как политика. Кстати, у Геннадия Зюганова такого «подскока» не произошло – требование предельно жесткого внешнеполитического курса связывалось не с советскими коммунистами, а с лидером ЛДПР.
Опрос ВЦИОМ, проведенный в конце апреля 2022-го – то есть после смерти Жириновского – подтвердил эту тенденцию. О доверии ему заявили 60% респондентов, безусловное доверие выразил каждый пятый (19%). Опрос, проведенный в марте 2025 года, показал «закрепление» этой тенденции – теперь Жириновскому доверяют 66% (безусловно – 23%). Жириновский выглядит не только патриотом, но и пророком, предсказавшим СВО задолго до ее начала. Образ не только положителен, но и предельно масштабен, чего не было при его жизни. Теперь он воспринимается как самостоятельный политик (56%), а не как зависимая политическая фигура (18%) или артист, шоумен (17%).
Алексей Макаркин
Перед президентскими выборами 2008 года ВЦИОМ провел опрос об отношении к Жириновскому. На тот момент лидеру ЛДПР доверяли 19% респондентов, не доверяли – 69%. Жириновский тогда вызывал у респондентов отрицательные эмоции значительно чаще, чем положительные. Наиболее характерное чувство, которое с ним ассоциировались, это недоверие (29%). Нередко он вызывал антипатию (14%), осуждение (10%), скепсис (8%). Среди позитивных эмоций были характерны симпатия и уважение (по 11%), надежда (7%).
Опрос 2008 года показывал, что Жириновский на тот момент оставался одним из «аллергенов» для большинства электората. Образ лидера ЛДПР вызывал недоверие респондентов. Впрочем, это его мало волновало. Значительно более важным для Жириновского был не антирейтинг, а рейтинг среди сторонников. Именно их поддержка каждый раз обеспечивала ЛДПР прохождение в Думу и опровергала негативные прогнозы в отношении политических перспектив партии и ее лидера.
Прошло восемь лет. В 2016 году ВЦИОМ вновь провел опрос по поводу личности и политической деятельности Жириновского, который дал совершенно иные результаты. На тот момент имя Жириновского вызывало чаще положительные (48%) или нейтральные (49%) ассоциации, тогда как доля отрицательных характеристик была существенно ниже (27%). Жириновского называли правдорубом – 16%, умным человеком – 9%, в то же время отмечали, что он крайне эмоционален – 10% и часто вызывает улыбку – 25%. В эмоциональном восприятии его личности у россиян позитивные чувства (68%) преобладали над негативными (44%). К Жириновскому питали прежде всего уважение (25%) и симпатию (22%). Из спектра негативных эмоций чаще всего проявлялись недоверие (18%) – но его стало существенно меньше.
В опросе 2016 года не было прямого вопроса о доверии. Но если посмотреть цифры опроса ВЦИОМ о доверии к политикам 2019 года (когда задавался закрытый вопрос, то есть прямо назывались их фамилии) то видно, что ему доверяли 35-37%, не доверяли 55-58%. То есть популярность выросла, но рейтинг все равно оставался в минусе, хотя уже не со столь значительным разрывом.
Такая ситуация могла быть связана с «крымским» эффектом. Присоединение Крыма повысило симпатии к Жириновскому, который всегда подчеркивал приверженность имперским ценностям и настаивал на максимально жестком внешнеполитическом курсе. Отсюда и бурный рост позитивных оценок. В то же время доверие к Жириновскому как к действующему политику отставало от этого позитива, он все равно воспринимался многими как шоумен. Хотя перемены ощущались и здесь. Жириновский переставал выглядеть экзотической фигурой, его риторика все более соответствовала мейнстриму.
В 2022 году доверие к Жириновскому резко выросло после начала СВО. В февральских опросах ему доверяли 28-29% - меньше, чем в 2019-м, но все равно значительно больше, чем в 2008-м. Но уже в начале марта – 34%, еще через неделю – 39%, а к середине марта достигло 45%. При этом никаких изменений в состоянии здоровья тяжело больного к тому времени Жириновского за это время не происходило – единственной причиной стремительного роста симпатий к лидеру ЛДПР стала СВО. Ощущение правоты России сочеталось у респондентов с представлением о правоте Жириновского как политика. Кстати, у Геннадия Зюганова такого «подскока» не произошло – требование предельно жесткого внешнеполитического курса связывалось не с советскими коммунистами, а с лидером ЛДПР.
Опрос ВЦИОМ, проведенный в конце апреля 2022-го – то есть после смерти Жириновского – подтвердил эту тенденцию. О доверии ему заявили 60% респондентов, безусловное доверие выразил каждый пятый (19%). Опрос, проведенный в марте 2025 года, показал «закрепление» этой тенденции – теперь Жириновскому доверяют 66% (безусловно – 23%). Жириновский выглядит не только патриотом, но и пророком, предсказавшим СВО задолго до ее начала. Образ не только положителен, но и предельно масштабен, чего не было при его жизни. Теперь он воспринимается как самостоятельный политик (56%), а не как зависимая политическая фигура (18%) или артист, шоумен (17%).
Алексей Макаркин
31.03.202514:38
В Сирии сформировано новое правительство.
Ахмед аш-Шараа обеспечил себе контроль за всеми ветвями власти. Он без выборов стал президентом на ближайшие пять лет. Назначает треть депутатов, а две трети избирает назначенный им комитет. Формирует Конституционный суд. Также в марте упразднен пост премьер-министра – Мухаммед аль-Башир стал министром энергетики. В системе власти нет никакого противовеса президенту, а слухи о том, что новым премьером станет деятель, независимый от аш-Шараа, оказались беспочвенными.
В этих условиях аш-Шараа счел возможным распустить переходное правительство, состоявшее в основном из его соратников, и сформировать новый кабинет, большинство министров которого не связаны с ХТШ (признанной террористической и запрещенной в России). Это так называемое технократическое правительство, но в отсутствии премьер-министра все члены кабинета зависимы от президента.
Аш-Шараа сохранил непосредственный контроль над ключевыми министерствами – МИД, МВД, Минобороны, Минюстом. Пост министра юстиции покинул Шади аль-Ваиси, который, будучи исламским судьей в Идлибе, выносил женщинам смертные приговоры за прелюбодеяние. Его сменил Мадхар аль-Вайс, ближайший соратник аш-Шараа в те годы, когда он был известен как аль-Джулани. Руководивший в том же Идлибе высшим судебным советом и внедрявший те же принципы, которыми руководствовался аль-Ваиси.
Аш-Шараа сформировал «витринное» правительство, состав которого можно представить и западным, и восточным (Турции и Саудовской Аравии) партнерам. Из 23 министров 19 – арабы-сунниты, но четыре места выделены меньшинствам. Министром сельского хозяйства назначен друз, министром транспорта – алавит (занимавший этот же пост при Асаде в 2006-2011 годах), министром социальных дел и труда – христианка (она же единственная женщина в правительстве). Министр образования – курд, вошедший в кабинет министров в личном качестве и не представляющий курдские Сирийские демократические силы (СДС).
Из представителей меньшинств обращает на себя внимание Хинд Кабават, долгое время жившая в Канаде. Ранее она работала в американском Институте мира (который сейчас разгоняют Дональд Трамп и Илон Маск), Центре мировых религий, дипломатии и разрешения конфликтов университета Джорджа Мейсона и в женевском офисе Сирийской комиссии по переговорам. Но в отличие от многих сирийских политиков и общественных деятелей, бывших при режиме Башара Асада в эмиграции, она нашла общий язык с аш-Шараа и участвовала в подготовке Конференции по национальному диалогу, прошедшей в феврале. Теперь она представляет в правительстве христианскую общину.
Администрация Трампа в рамках многочисленных урезаний прекратила и основную часть финансирования организации «Белые каски», которая вызывает сильнейшее неприятие в России. Только в ноябре Мария Захарова заявила, что «Белые каски» на средства американских и британских налогоплательщиков продолжают заниматься в Сирии подрывной деятельностью. Теперь глава этой организации Раед аль-Салех назначен министром по борьбе со стихийными бедствиями и реагированию на чрезвычайные ситуации.
Кроме желания пойти навстречу партнерам, аш-Шараа заинтересован в том, чтобы показать большинству сирийских мусульман, что новые власти не будут продвигать ваххабизм. Еще в Идлибе аш-Шараа и его сторонники демонстрировали уважение к распространенному в Сирии шафиитскому мазхабу. Теперь принадлежащий к нему исламский юрист и богослов Мухаммед Абу аль-Хайр Шюкри назначен министром вакуфов. Он проповедовал в дамасской мечети имама аш-Шафии как раз в те годы, когда ее посещал молодой аш-Шараа и совсем недавно рассказывал о том, как тот получал исламское образование.
Кстати, верховным муфтием Сирии официально назначен также шафиитский богослов и критик салафитов Усама ар-Рифаи, находившийся в оппозиции Асаду и провозглашенный муфтием еще в Идлибе. Ар-Рифаи был известен связями с «Братьями-мусульманами» (организация признана террористической и запрещена в России). А это уже может сильно напрячь правительство Египта, где эта организация является главным «внутренним врагом».
Алексей Макаркин
Ахмед аш-Шараа обеспечил себе контроль за всеми ветвями власти. Он без выборов стал президентом на ближайшие пять лет. Назначает треть депутатов, а две трети избирает назначенный им комитет. Формирует Конституционный суд. Также в марте упразднен пост премьер-министра – Мухаммед аль-Башир стал министром энергетики. В системе власти нет никакого противовеса президенту, а слухи о том, что новым премьером станет деятель, независимый от аш-Шараа, оказались беспочвенными.
В этих условиях аш-Шараа счел возможным распустить переходное правительство, состоявшее в основном из его соратников, и сформировать новый кабинет, большинство министров которого не связаны с ХТШ (признанной террористической и запрещенной в России). Это так называемое технократическое правительство, но в отсутствии премьер-министра все члены кабинета зависимы от президента.
Аш-Шараа сохранил непосредственный контроль над ключевыми министерствами – МИД, МВД, Минобороны, Минюстом. Пост министра юстиции покинул Шади аль-Ваиси, который, будучи исламским судьей в Идлибе, выносил женщинам смертные приговоры за прелюбодеяние. Его сменил Мадхар аль-Вайс, ближайший соратник аш-Шараа в те годы, когда он был известен как аль-Джулани. Руководивший в том же Идлибе высшим судебным советом и внедрявший те же принципы, которыми руководствовался аль-Ваиси.
Аш-Шараа сформировал «витринное» правительство, состав которого можно представить и западным, и восточным (Турции и Саудовской Аравии) партнерам. Из 23 министров 19 – арабы-сунниты, но четыре места выделены меньшинствам. Министром сельского хозяйства назначен друз, министром транспорта – алавит (занимавший этот же пост при Асаде в 2006-2011 годах), министром социальных дел и труда – христианка (она же единственная женщина в правительстве). Министр образования – курд, вошедший в кабинет министров в личном качестве и не представляющий курдские Сирийские демократические силы (СДС).
Из представителей меньшинств обращает на себя внимание Хинд Кабават, долгое время жившая в Канаде. Ранее она работала в американском Институте мира (который сейчас разгоняют Дональд Трамп и Илон Маск), Центре мировых религий, дипломатии и разрешения конфликтов университета Джорджа Мейсона и в женевском офисе Сирийской комиссии по переговорам. Но в отличие от многих сирийских политиков и общественных деятелей, бывших при режиме Башара Асада в эмиграции, она нашла общий язык с аш-Шараа и участвовала в подготовке Конференции по национальному диалогу, прошедшей в феврале. Теперь она представляет в правительстве христианскую общину.
Администрация Трампа в рамках многочисленных урезаний прекратила и основную часть финансирования организации «Белые каски», которая вызывает сильнейшее неприятие в России. Только в ноябре Мария Захарова заявила, что «Белые каски» на средства американских и британских налогоплательщиков продолжают заниматься в Сирии подрывной деятельностью. Теперь глава этой организации Раед аль-Салех назначен министром по борьбе со стихийными бедствиями и реагированию на чрезвычайные ситуации.
Кроме желания пойти навстречу партнерам, аш-Шараа заинтересован в том, чтобы показать большинству сирийских мусульман, что новые власти не будут продвигать ваххабизм. Еще в Идлибе аш-Шараа и его сторонники демонстрировали уважение к распространенному в Сирии шафиитскому мазхабу. Теперь принадлежащий к нему исламский юрист и богослов Мухаммед Абу аль-Хайр Шюкри назначен министром вакуфов. Он проповедовал в дамасской мечети имама аш-Шафии как раз в те годы, когда ее посещал молодой аш-Шараа и совсем недавно рассказывал о том, как тот получал исламское образование.
Кстати, верховным муфтием Сирии официально назначен также шафиитский богослов и критик салафитов Усама ар-Рифаи, находившийся в оппозиции Асаду и провозглашенный муфтием еще в Идлибе. Ар-Рифаи был известен связями с «Братьями-мусульманами» (организация признана террористической и запрещена в России). А это уже может сильно напрячь правительство Египта, где эта организация является главным «внутренним врагом».
Алексей Макаркин
26.03.202514:42
В Государственной думе прошел ежегодный отчет правительства.
Главное содержание отчета – развитие экономики. Вопрос о том, что экономика не рухнула, уже не обсуждается, так как является общепризнанным фактом. Более того, расширяются возможности для проведения более активной социальной политики. Один пример: в прошлом году появилась возможность вновь индексировать страховые пенсии работающим пенсионерам – их в России более чем 7,5 млн человек.
Ключевое слово при характеристике текущей ситуации в экономике – рост. В прошлом году рост ВВП составил 4,1%. За два года рост превысил европейский почти в шесть раз. По итогам 2024 года ВВП впервые преодолел отметку в 200 трлн рублей в номинальном выражении, увеличившись с 2020 года практически вдвое. Рост промышленного производства составил 4,6% во многом благодаря обрабатывающему сектору, где выпуск увеличился на 8,5%. Рост реальных доходов населения составил почти 8,5 %, а уровень безработицы снизился до исторического минимума. Локомотив роста - внутренний спрос, как инвестиционный, так и потребительский.
Так что речь идет об различных аспектах реализации задач развития, о которых подробно говорил премьер-министр. Наибольшее внимание граждане всегда обращают на социальное развитие, как оно непосредственно связано с их жизнью. В его рамках реализуются национальные проекты на основе созданной правительством системы управления, позволяющей контролировать их практически в режиме онлайн. Результатом стало своевременное выполнение проектов. Во всех регионах открываются современные школы и больницы, строятся новые качественные дороги, возводится социальная инфраструктура, включая детские площадки и парки.
Но не менее важно и технологическое развитие страны, обеспечивающее конкурентоспособность экономики. Здесь Михаил Мишустин привел многочисленные примеры целенаправленной политики правительства в этой сфере. Уже привычное конкурентное преимущество – цифровизация, внедряемая во все сферы экономики. IT-отрасль за шесть лет стала одной из самых быстрорастущих в российской экономике, увеличив свой вклад в ВВП почти в два раза.
Но речь идет как о текущей промышленной политике, так и об инвестициях в будущее. В рамках федерального проекта «Профессионалитет» при участии бизнеса уже 370 кластеров готовят учеников по 24 востребованным направлениям. Открыто свыше 700 учебно-производственных комплексов в 68 регионах для старшеклассников, приобретающих навыки по рабочим специальностям. Еще на шесть лет продлена программа «Приоритет-2030», в рамках которой готовятся специалисты для каждого российского региона. Создается сеть из 40 кампусов мирового уровня, один из них уже действует на базе Бауманского университета.
Высокие технологии при этом внедряются не только в промышленность, но и в социальные отрасли, создавая новое качество жизни. Например, для всех граждан России расширяются возможности пройти высокотехнологичное лечение. Практически все новорожденные проходят расширенный неонатальный скрининг на 40 патологий - сегодня в стране показатель младенческой смертности самый низкий за всю историю России и СССР. Немалое внимание уделяется профилактике – число россиян, прошедших в прошлом году профилактические осмотры, увеличилось почти в полтора раза по сравнению с 2019 годом.
На основе современных подходов активно формируется комфортная городская среда. За счет грантов, предоставленных победителям Всероссийского конкурса лучших проектов, возведено более 900 объектов. Причем нередко возможности проявить себя предоставляется молодым командам, которые предлагают нетривиальные решения при создании новых набережных, обустройстве парков и бульваров, в том числе в небольших российских городах.
Неудивительно, что работа правительства была в очередной раз благожелательно оценена депутатами – и когда Михаил Мишустин в нынешнем месяце встречался с представителями всех парламентских фракций, и в ходе пленарного заседания Думы, на котором он выступил с отчетом.
Алексей Макаркин
Главное содержание отчета – развитие экономики. Вопрос о том, что экономика не рухнула, уже не обсуждается, так как является общепризнанным фактом. Более того, расширяются возможности для проведения более активной социальной политики. Один пример: в прошлом году появилась возможность вновь индексировать страховые пенсии работающим пенсионерам – их в России более чем 7,5 млн человек.
Ключевое слово при характеристике текущей ситуации в экономике – рост. В прошлом году рост ВВП составил 4,1%. За два года рост превысил европейский почти в шесть раз. По итогам 2024 года ВВП впервые преодолел отметку в 200 трлн рублей в номинальном выражении, увеличившись с 2020 года практически вдвое. Рост промышленного производства составил 4,6% во многом благодаря обрабатывающему сектору, где выпуск увеличился на 8,5%. Рост реальных доходов населения составил почти 8,5 %, а уровень безработицы снизился до исторического минимума. Локомотив роста - внутренний спрос, как инвестиционный, так и потребительский.
Так что речь идет об различных аспектах реализации задач развития, о которых подробно говорил премьер-министр. Наибольшее внимание граждане всегда обращают на социальное развитие, как оно непосредственно связано с их жизнью. В его рамках реализуются национальные проекты на основе созданной правительством системы управления, позволяющей контролировать их практически в режиме онлайн. Результатом стало своевременное выполнение проектов. Во всех регионах открываются современные школы и больницы, строятся новые качественные дороги, возводится социальная инфраструктура, включая детские площадки и парки.
Но не менее важно и технологическое развитие страны, обеспечивающее конкурентоспособность экономики. Здесь Михаил Мишустин привел многочисленные примеры целенаправленной политики правительства в этой сфере. Уже привычное конкурентное преимущество – цифровизация, внедряемая во все сферы экономики. IT-отрасль за шесть лет стала одной из самых быстрорастущих в российской экономике, увеличив свой вклад в ВВП почти в два раза.
Но речь идет как о текущей промышленной политике, так и об инвестициях в будущее. В рамках федерального проекта «Профессионалитет» при участии бизнеса уже 370 кластеров готовят учеников по 24 востребованным направлениям. Открыто свыше 700 учебно-производственных комплексов в 68 регионах для старшеклассников, приобретающих навыки по рабочим специальностям. Еще на шесть лет продлена программа «Приоритет-2030», в рамках которой готовятся специалисты для каждого российского региона. Создается сеть из 40 кампусов мирового уровня, один из них уже действует на базе Бауманского университета.
Высокие технологии при этом внедряются не только в промышленность, но и в социальные отрасли, создавая новое качество жизни. Например, для всех граждан России расширяются возможности пройти высокотехнологичное лечение. Практически все новорожденные проходят расширенный неонатальный скрининг на 40 патологий - сегодня в стране показатель младенческой смертности самый низкий за всю историю России и СССР. Немалое внимание уделяется профилактике – число россиян, прошедших в прошлом году профилактические осмотры, увеличилось почти в полтора раза по сравнению с 2019 годом.
На основе современных подходов активно формируется комфортная городская среда. За счет грантов, предоставленных победителям Всероссийского конкурса лучших проектов, возведено более 900 объектов. Причем нередко возможности проявить себя предоставляется молодым командам, которые предлагают нетривиальные решения при создании новых набережных, обустройстве парков и бульваров, в том числе в небольших российских городах.
Неудивительно, что работа правительства была в очередной раз благожелательно оценена депутатами – и когда Михаил Мишустин в нынешнем месяце встречался с представителями всех парламентских фракций, и в ходе пленарного заседания Думы, на котором он выступил с отчетом.
Алексей Макаркин
17.04.202512:37
Грузия оказалась в центре российского информационного внимания. Впрочем, в этот раз есть важные нюансы! Одно дело, когда про «геополитический разворот» Тбилиси толкуют «пикейные жилеты» на всевозможных ТВ-шоу. И совсем другое, когда о перспективах двусторонних отношениях говорят высокопоставленные государственные чиновники. Но обо всем по порядку.
Заместитель главы МИД России Михаил Галузин в интервью для «Известий» заявил, что РФ готова к возобновлению дипотношений с Грузией. Но это – большая цель. А на пути ее реализации Москва готова рассмотреть перспективы расширения авиасообщения. Галузин также сделал комплименты в адрес правящей партии «Грузинская мечта» и ее «отца-основателя» Бидзины Иванишвили. Во многом этот же тезис озвучил и пресс-секретарь президента России Владимира Путина Дмитрий Песков. По его словам, «каких-то четких сроков нет. Но то, что Россия действительно готова к шагам по нормализации отношений, это действительно так».
Какова была реакция со стороны Тбилиси? Если сказать, что сдержанно, значит не передать всей сложности момента. Спикер парламента Шалва Папуашвили фактически выдвинул контрпредложение. По его словам, есть один, но большой барьер на пути к нормализации. «Россия может очень легко снять это препятствие. Как только мы увидим шаги в этом направлении, восстановление отношений, безусловно, станет возможным. По другим вопросам мне нечего сказать».
Но скажем честно. Такая реакция со стороны грузинских политиков ожидаема. Параллельно с Папуашвили представители оппозиции отреагировали на инициативы из Москвы крайне негативно, в очередной раз обвинив «мечтателей» в тайных контактах с Кремлем и едва ли не выполнении «спецзадания» России. Знакомая риторика. Но за носителей ее проголосовало на последних выборах более трети избирателей. Не видеть этого власти не могут, хотя и пытаются обуздать оппозиционно-митинговые страсти, и даже в целом успешно!
Впрочем, дело не только в сиюминутных целях. В Грузии, среди политиков этой страны установился консенсус относительно Абхазии и Южной Осетии. Можно говорить о том, что расчеты Тбилиси не верны, и грузинский курс на «реинтеграцию» ошибочен. Но это не отменяет ни общественных умонастроений, ни имеющихся взглядов среди высших руководителей страны. Впрочем, никто не сказал, что нормализация- легкий, а главное- линейный процесс.
Сергей Маркедонов
Заместитель главы МИД России Михаил Галузин в интервью для «Известий» заявил, что РФ готова к возобновлению дипотношений с Грузией. Но это – большая цель. А на пути ее реализации Москва готова рассмотреть перспективы расширения авиасообщения. Галузин также сделал комплименты в адрес правящей партии «Грузинская мечта» и ее «отца-основателя» Бидзины Иванишвили. Во многом этот же тезис озвучил и пресс-секретарь президента России Владимира Путина Дмитрий Песков. По его словам, «каких-то четких сроков нет. Но то, что Россия действительно готова к шагам по нормализации отношений, это действительно так».
Какова была реакция со стороны Тбилиси? Если сказать, что сдержанно, значит не передать всей сложности момента. Спикер парламента Шалва Папуашвили фактически выдвинул контрпредложение. По его словам, есть один, но большой барьер на пути к нормализации. «Россия может очень легко снять это препятствие. Как только мы увидим шаги в этом направлении, восстановление отношений, безусловно, станет возможным. По другим вопросам мне нечего сказать».
Но скажем честно. Такая реакция со стороны грузинских политиков ожидаема. Параллельно с Папуашвили представители оппозиции отреагировали на инициативы из Москвы крайне негативно, в очередной раз обвинив «мечтателей» в тайных контактах с Кремлем и едва ли не выполнении «спецзадания» России. Знакомая риторика. Но за носителей ее проголосовало на последних выборах более трети избирателей. Не видеть этого власти не могут, хотя и пытаются обуздать оппозиционно-митинговые страсти, и даже в целом успешно!
Впрочем, дело не только в сиюминутных целях. В Грузии, среди политиков этой страны установился консенсус относительно Абхазии и Южной Осетии. Можно говорить о том, что расчеты Тбилиси не верны, и грузинский курс на «реинтеграцию» ошибочен. Но это не отменяет ни общественных умонастроений, ни имеющихся взглядов среди высших руководителей страны. Впрочем, никто не сказал, что нормализация- легкий, а главное- линейный процесс.
Сергей Маркедонов
11.04.202518:15
Дональд Трамп и Верховный суд.
В Верховном суде США большинство – 6 к 3 – составляют консерваторы, трое из которых назначены Трампом во время своего первого президентского срока. Однако как в любом небольшом элитном сообществе со своими корпоративными интересами и личными отношениями между участниками, внутренняя ситуация в Верховном суде куда сложнее, чем арифметический перевес консерваторов.
Тем более, что в истории суда немало примеров эволюции изначально консервативных судей к центру, где они по ряду позиций сближались с либералами. Можно вспомнить Гарольда Блэкмана, назначенного Ричардом Никсоном – этот судья стал автором знаменитого решения по «абортному» делу «Роу против Уэйда» и объектом нападок со стороны консерваторов. Сандру Дэй О’Коннор, первую женщину в суде (назначена Рональдом Рейганом), неоднократно голосовавшую вместе с либералами. Энтони Кеннеди, также назначенного Рейганом – он стал автором решения по делу «США против Виндзор», легализовавшего однополые браки. Кстати, трудно припомнить обратную эволюцию — от либерализма в направлении консерватизма.
Сейчас расстановка сил в Верховном суде сложнее, чем простая схема 6 к 3. Есть точка зрения, что она ближе к 4-2-3. То есть двое консервативных судей – председатель суда Джон Робертс и Эми Кони Барретт – в ряде случаев голосуют вместе с либералами, обеспечивая большинство более либеральным решениям. А есть и другая точка зрения – что «элитный клуб» разделяется по принципу 3-3-3. Она основана на том, что судья Бретт Кавано может прислушиваться к мнению Робертса, хотя и не всегда голосует вместе с ним.
Пока что судьи стремятся корректировать решения Трампа, не вступая с ним в жесткий конфликт. 7 апреля Верховный суд разрешил президенту Трампу временно применить закон 1798 года об иностранных врагах, что позволит иммиграционным властям использовать широкие полномочия военного времени для быстрой депортации предполагаемых членов банд. Таким образом решение окружного судьи Джеймса Боасберга, вызвавшее открытый гнев Трампа, было отменено. Трое либеральных судей не согласились с решением Верховного суда полностью, а Барретт – частично. Так что решающим стало мнение Робертса.
Трамп вполне закономерно расценил это решение как свою победу. Но есть обстоятельство, показывающее, что суд не полностью встал на его сторону. Суд указал, что должностные лица должны уведомить мигрантов о том, что они высылаются в соответствии с полномочиями военного времени, чтобы у них было «разумное время» для подачи жалоб. И если адвокаты успеют, то смогут затянуть рассмотрение дела и в лучшем для их подзащитных случае добиться отмены высылки. Впрочем, теперь возникает вопрос о том, что такое «разумное время» - понятно, что правительство хотело бы максимально сократить этот срок, а адвокаты – увеличить.
С темой «разумного времени» связано и решение по делу венесуэльца Абрего Гарсии, который был депортирован в Сальвадор 15 марта. У него не было возможности опротестовать это решение. Его адвокаты утверждают, что он не просто не имел отношения к банде, но и бежал в США от нее, что подтверждается решением иммиграционного судьи от 2019 года. Власти, ссылаясь на «надежный источник», заявляли, что он связан с бандой.
Окружной судья решил, что правительство должно «осуществить» его возвращение из Сальвадора. Верховный суд 10 апреля заменил эту формулировку на более мягкую – «содействовать» возвращению – и не установил сроков такого «содействия». Также он предложил окружному судьи дополнительно разъяснить свое решение, приняв во внимание уважение, которое следует оказывать исполнительной власти при ведении иностранных дел». Уже вечером 10 апреля окружной судья приказал администрации Трампа «принять все возможные меры для содействия» возвращению Абрего Гарсии. Дело продолжается.
Решение по делу Абрего Гарсии было принято судом единогласно, хотя либеральные судьи и выступили с отдельным уточняющим документом, резко критикующим действия Трампа. Таким образом в этом вопросе либералы и консерваторы нашли компромисс.
Алексей Макаркин
В Верховном суде США большинство – 6 к 3 – составляют консерваторы, трое из которых назначены Трампом во время своего первого президентского срока. Однако как в любом небольшом элитном сообществе со своими корпоративными интересами и личными отношениями между участниками, внутренняя ситуация в Верховном суде куда сложнее, чем арифметический перевес консерваторов.
Тем более, что в истории суда немало примеров эволюции изначально консервативных судей к центру, где они по ряду позиций сближались с либералами. Можно вспомнить Гарольда Блэкмана, назначенного Ричардом Никсоном – этот судья стал автором знаменитого решения по «абортному» делу «Роу против Уэйда» и объектом нападок со стороны консерваторов. Сандру Дэй О’Коннор, первую женщину в суде (назначена Рональдом Рейганом), неоднократно голосовавшую вместе с либералами. Энтони Кеннеди, также назначенного Рейганом – он стал автором решения по делу «США против Виндзор», легализовавшего однополые браки. Кстати, трудно припомнить обратную эволюцию — от либерализма в направлении консерватизма.
Сейчас расстановка сил в Верховном суде сложнее, чем простая схема 6 к 3. Есть точка зрения, что она ближе к 4-2-3. То есть двое консервативных судей – председатель суда Джон Робертс и Эми Кони Барретт – в ряде случаев голосуют вместе с либералами, обеспечивая большинство более либеральным решениям. А есть и другая точка зрения – что «элитный клуб» разделяется по принципу 3-3-3. Она основана на том, что судья Бретт Кавано может прислушиваться к мнению Робертса, хотя и не всегда голосует вместе с ним.
Пока что судьи стремятся корректировать решения Трампа, не вступая с ним в жесткий конфликт. 7 апреля Верховный суд разрешил президенту Трампу временно применить закон 1798 года об иностранных врагах, что позволит иммиграционным властям использовать широкие полномочия военного времени для быстрой депортации предполагаемых членов банд. Таким образом решение окружного судьи Джеймса Боасберга, вызвавшее открытый гнев Трампа, было отменено. Трое либеральных судей не согласились с решением Верховного суда полностью, а Барретт – частично. Так что решающим стало мнение Робертса.
Трамп вполне закономерно расценил это решение как свою победу. Но есть обстоятельство, показывающее, что суд не полностью встал на его сторону. Суд указал, что должностные лица должны уведомить мигрантов о том, что они высылаются в соответствии с полномочиями военного времени, чтобы у них было «разумное время» для подачи жалоб. И если адвокаты успеют, то смогут затянуть рассмотрение дела и в лучшем для их подзащитных случае добиться отмены высылки. Впрочем, теперь возникает вопрос о том, что такое «разумное время» - понятно, что правительство хотело бы максимально сократить этот срок, а адвокаты – увеличить.
С темой «разумного времени» связано и решение по делу венесуэльца Абрего Гарсии, который был депортирован в Сальвадор 15 марта. У него не было возможности опротестовать это решение. Его адвокаты утверждают, что он не просто не имел отношения к банде, но и бежал в США от нее, что подтверждается решением иммиграционного судьи от 2019 года. Власти, ссылаясь на «надежный источник», заявляли, что он связан с бандой.
Окружной судья решил, что правительство должно «осуществить» его возвращение из Сальвадора. Верховный суд 10 апреля заменил эту формулировку на более мягкую – «содействовать» возвращению – и не установил сроков такого «содействия». Также он предложил окружному судьи дополнительно разъяснить свое решение, приняв во внимание уважение, которое следует оказывать исполнительной власти при ведении иностранных дел». Уже вечером 10 апреля окружной судья приказал администрации Трампа «принять все возможные меры для содействия» возвращению Абрего Гарсии. Дело продолжается.
Решение по делу Абрего Гарсии было принято судом единогласно, хотя либеральные судьи и выступили с отдельным уточняющим документом, резко критикующим действия Трампа. Таким образом в этом вопросе либералы и консерваторы нашли компромисс.
Алексей Макаркин
08.04.202513:41
Американские сенаторы волнуются в связи с тарифами Трампа.
Семь сенаторов-республиканцев, включая временного председателя Сената Чака Грассли (Айова) и бывшего лидера республиканцев в Сенате Митча Макконнелла (Кентукки) подписали двухпартийный законопроект, который предусматривает одобрение Конгрессом высоких пошлин, введенных президентом Дональдом Трампом для торговых партнеров США. Временный председатель Сената – это старейший по времени пребывания на своем посту сенатор от партии большинства. Им сейчас является 91-летний Грассли, впервые избранный в Сенат в 1980 году и ранее возглавлявший его финансовый комитет.
Грассли и Макконнелл присоединились к пяти другим республиканцам — сенаторам Джерри Морану (Канзас), Лизе Мурковски (Аляска), Тому Тиллису (Северная Каролина), Тодду Янгу (Индиана) и Сьюзан Коллинз (Мэн), также поддержавшим законопроект, призванный ограничить возможность Трампа вводить односторонние пошлины без одобрения Конгресса. Президент должен будет уведомить Конгресс о введении новых или повышении существующих тарифов в течение 28 часов и мотивировать принятие таких мер. Он также должен будет предоставить оценку потенциального воздействия введения или повышения пошлин на американские предприятия и потребителей.
Что еще более важно, новые тарифы должны будут прекращать свое действие через 60 дней, если Конгресс не примет совместную резолюцию об их одобрении. И это дает Конгрессу возможность отменить пошлины до истечения 60-дневного периода, приняв совместную резолюцию о неодобрении пошлин.
Макконнелл, Мурковски и Коллинз уже неоднократно критиковали политику Трампа и выступали против ряда его назначенцев. Так, все трое проголосовали против утверждение Пита Хегсета на посту министра обороны, так что для положительного решения понадобился голос вице-президента Джея Ди Вэнса. Также они (а также республиканец-либертарианец Рэнд Пол) проголосовали 2 апреля за резолюцию об отмене введенных в феврале тарифов Трампа на импорт из Канады – в результате Сенат одобрил ее 51 голосом против 48. Однако четверо их коллег впервые демонстрируют свою нелояльность.
Соавторами законопроекта являются семеро сенаторов от Демократической партии. Такой состав подписантов существенно повышает шансы на его прохождение через Сенат. Понятно, что демократы будут голосовать «за» – тот факт, что законопроект подписали лишь семеро законодателей от этой партии, свидетельствует лишь о желании выдержать двухпартийный баланс. Однако Трамп уже пригрозил наложить вето на законопроект, а преодолеть его при нынешнем раскладе сил можно будет разве что при обвале американской экономики. Любой сенатор оглядывается на партийных активистов, которые могут отомстить отступникам на ближайших праймериз – особенно, если их призовет Трамп.
Но волнуются и сенаторы, сохраняющие лояльность – некоторые из них дают понять, что рассчитывают на скорую нормализацию ситуации с тарифами. Если тарифы Трампа отправят экономику США в рецессию, республиканцев ждет «кровавая баня» на промежуточных выборах в Конгресс, которые пройдут в 2026 году, заявил республиканец от Техаса Тед Круз, обычно поддерживающий Трампа (но в далеком уже 2016-м бывший его главным соперником на праймериз). Он также предрек «ужасную» судьбу экономике США, если разразится полномасштабная торговая война, и ответные тарифы против американских товаров останутся в силе в долгосрочной перспективе.
А двое сенаторов-республиканцев призвали президента Трампа принять предложение Европейского союза о «нулевых пошлинах» на автомобили и промышленные товары на фоне усиливающихся торговых войн. «Давайте заключим эту сделку!» — написал сенатор Майк Ли (республиканец, штат Юта), трампист, только что летавший вместе с Вэнсом в Гренландию. Сенатор Рон Джонсон (республиканец от Висконсина) согласился с этим мнением.
Сенаторы опасаются как масштабной рецессии в стране, так и локальных проблем для бизнеса, действующего в их штатах и интегрированного в глобальную экономику. Но решения в Белом доме принимает Трамп, а он отступать не намерен.
Алексей Макаркин
Семь сенаторов-республиканцев, включая временного председателя Сената Чака Грассли (Айова) и бывшего лидера республиканцев в Сенате Митча Макконнелла (Кентукки) подписали двухпартийный законопроект, который предусматривает одобрение Конгрессом высоких пошлин, введенных президентом Дональдом Трампом для торговых партнеров США. Временный председатель Сената – это старейший по времени пребывания на своем посту сенатор от партии большинства. Им сейчас является 91-летний Грассли, впервые избранный в Сенат в 1980 году и ранее возглавлявший его финансовый комитет.
Грассли и Макконнелл присоединились к пяти другим республиканцам — сенаторам Джерри Морану (Канзас), Лизе Мурковски (Аляска), Тому Тиллису (Северная Каролина), Тодду Янгу (Индиана) и Сьюзан Коллинз (Мэн), также поддержавшим законопроект, призванный ограничить возможность Трампа вводить односторонние пошлины без одобрения Конгресса. Президент должен будет уведомить Конгресс о введении новых или повышении существующих тарифов в течение 28 часов и мотивировать принятие таких мер. Он также должен будет предоставить оценку потенциального воздействия введения или повышения пошлин на американские предприятия и потребителей.
Что еще более важно, новые тарифы должны будут прекращать свое действие через 60 дней, если Конгресс не примет совместную резолюцию об их одобрении. И это дает Конгрессу возможность отменить пошлины до истечения 60-дневного периода, приняв совместную резолюцию о неодобрении пошлин.
Макконнелл, Мурковски и Коллинз уже неоднократно критиковали политику Трампа и выступали против ряда его назначенцев. Так, все трое проголосовали против утверждение Пита Хегсета на посту министра обороны, так что для положительного решения понадобился голос вице-президента Джея Ди Вэнса. Также они (а также республиканец-либертарианец Рэнд Пол) проголосовали 2 апреля за резолюцию об отмене введенных в феврале тарифов Трампа на импорт из Канады – в результате Сенат одобрил ее 51 голосом против 48. Однако четверо их коллег впервые демонстрируют свою нелояльность.
Соавторами законопроекта являются семеро сенаторов от Демократической партии. Такой состав подписантов существенно повышает шансы на его прохождение через Сенат. Понятно, что демократы будут голосовать «за» – тот факт, что законопроект подписали лишь семеро законодателей от этой партии, свидетельствует лишь о желании выдержать двухпартийный баланс. Однако Трамп уже пригрозил наложить вето на законопроект, а преодолеть его при нынешнем раскладе сил можно будет разве что при обвале американской экономики. Любой сенатор оглядывается на партийных активистов, которые могут отомстить отступникам на ближайших праймериз – особенно, если их призовет Трамп.
Но волнуются и сенаторы, сохраняющие лояльность – некоторые из них дают понять, что рассчитывают на скорую нормализацию ситуации с тарифами. Если тарифы Трампа отправят экономику США в рецессию, республиканцев ждет «кровавая баня» на промежуточных выборах в Конгресс, которые пройдут в 2026 году, заявил республиканец от Техаса Тед Круз, обычно поддерживающий Трампа (но в далеком уже 2016-м бывший его главным соперником на праймериз). Он также предрек «ужасную» судьбу экономике США, если разразится полномасштабная торговая война, и ответные тарифы против американских товаров останутся в силе в долгосрочной перспективе.
А двое сенаторов-республиканцев призвали президента Трампа принять предложение Европейского союза о «нулевых пошлинах» на автомобили и промышленные товары на фоне усиливающихся торговых войн. «Давайте заключим эту сделку!» — написал сенатор Майк Ли (республиканец, штат Юта), трампист, только что летавший вместе с Вэнсом в Гренландию. Сенатор Рон Джонсон (республиканец от Висконсина) согласился с этим мнением.
Сенаторы опасаются как масштабной рецессии в стране, так и локальных проблем для бизнеса, действующего в их штатах и интегрированного в глобальную экономику. Но решения в Белом доме принимает Трамп, а он отступать не намерен.
Алексей Макаркин
04.04.202514:53
В начале 2025 года многие наблюдатели поспешили сделать вывод о внутриполитической стабилизации в Грузии. В самом деле, оппозиция не смогла создать критическую массу недовольства правящей партией «Грузинская мечта». И уличный протест, и чиновничья фронда не достигли высоких показателей. Парламент приступил к работе, а высшие правительственные чиновники помимо работы на внутреннем контуре стали постепенно продвигать и международные контакты старого нового кабмина.
Между тем, недовольство «Грузинской мечтой» никуда не делось. Опять же, и внутри страны, и вовне. Протесты и шествия, хотя и в меньшем объеме, чем в конце 2024 года, продолжаются. Экс-президент Саломе Зурабишвили продвигает идею создания объединенной платформы против «партии власти». Уголовные дела против Михаила Саакашвили и участников протестных акций активно обсуждаются.
На этом фоне стоит обратить внимание на заявление председателя комитета грузинского парламента Грузии по внешним связям Николоза Самхарадзе. В своем интервью румынскому изданию «Adevarul» он заявил, что решение проблем Абхазии и Южной Осетии следует искать посредством «демилитаризации» этих республик, то есть вывода российских войск с их территорий. Самхарадзе также подчеркнул, что в его стране нет никаких объединений или политиков, кто был бы связан с РФ. В общем, парафраз известной мысли об отсутствии друзей и наличии интересов.
Встает вопрос, а как все это соотносится с работой той же парламентской комисии по расследованию деятельности экс-президента Михаила Саакашвили? Напомню, что эта структура была создана в феврале 2025 года. Главные темы расследования- причины «пятидневной войны» 2008 года, коррупция, нарушения гражданских прав, давление на бизнес. В конце марта исполнительный секретарь правящей партии Мамука Мдинарадзе представил некоторые итоги работы комиссии. В фокусе всеобщего внимания оказался следующий вывод: приказ о начале военных действий в Южной Осетии был отдан в 23-45 7 августа. И отдан именно Саакашвили, что подтвердил и бывший начальник грузинского Генштаба Заза Гогава. Вывод, мягко говоря, подрывающий гипотезу об «имперской агрессии России».
И после этого заявления о том, что уход РФ из Абхазии и Южной Осетии- благо для урегулирования конфликтов и для будущего Грузии в целом. Между тем, противоречия здесь кажущиеся. Для «Грузинской мечты» расследование 08-08-08 - это важный инструмент делегитимации режима Саакашвили, а через него и нынешней оппозиции (где, конечно, не сплошь поклонники экс-президента, но немалая их часть). Из признания ключевой ответственности «националов» не следует, что «мечтатели» готовы согласиться с «новой геополитической реальностью». Или, напротив, готовы отказаться от евро-атлантического выбора. Их цель иная - показать авантюризм и политическую безответственность Саакашвили. «Мечтатели» показывают, что, не будучи реально готовым к противостоянию с Россией, он втянул страну в войну и проиграл. Из этого, конечно, не следует, что нынешняя власть готова признать Грузию в границах 2008, а не 1989 года.
Сергей Маркедонов
Между тем, недовольство «Грузинской мечтой» никуда не делось. Опять же, и внутри страны, и вовне. Протесты и шествия, хотя и в меньшем объеме, чем в конце 2024 года, продолжаются. Экс-президент Саломе Зурабишвили продвигает идею создания объединенной платформы против «партии власти». Уголовные дела против Михаила Саакашвили и участников протестных акций активно обсуждаются.
На этом фоне стоит обратить внимание на заявление председателя комитета грузинского парламента Грузии по внешним связям Николоза Самхарадзе. В своем интервью румынскому изданию «Adevarul» он заявил, что решение проблем Абхазии и Южной Осетии следует искать посредством «демилитаризации» этих республик, то есть вывода российских войск с их территорий. Самхарадзе также подчеркнул, что в его стране нет никаких объединений или политиков, кто был бы связан с РФ. В общем, парафраз известной мысли об отсутствии друзей и наличии интересов.
Встает вопрос, а как все это соотносится с работой той же парламентской комисии по расследованию деятельности экс-президента Михаила Саакашвили? Напомню, что эта структура была создана в феврале 2025 года. Главные темы расследования- причины «пятидневной войны» 2008 года, коррупция, нарушения гражданских прав, давление на бизнес. В конце марта исполнительный секретарь правящей партии Мамука Мдинарадзе представил некоторые итоги работы комиссии. В фокусе всеобщего внимания оказался следующий вывод: приказ о начале военных действий в Южной Осетии был отдан в 23-45 7 августа. И отдан именно Саакашвили, что подтвердил и бывший начальник грузинского Генштаба Заза Гогава. Вывод, мягко говоря, подрывающий гипотезу об «имперской агрессии России».
И после этого заявления о том, что уход РФ из Абхазии и Южной Осетии- благо для урегулирования конфликтов и для будущего Грузии в целом. Между тем, противоречия здесь кажущиеся. Для «Грузинской мечты» расследование 08-08-08 - это важный инструмент делегитимации режима Саакашвили, а через него и нынешней оппозиции (где, конечно, не сплошь поклонники экс-президента, но немалая их часть). Из признания ключевой ответственности «националов» не следует, что «мечтатели» готовы согласиться с «новой геополитической реальностью». Или, напротив, готовы отказаться от евро-атлантического выбора. Их цель иная - показать авантюризм и политическую безответственность Саакашвили. «Мечтатели» показывают, что, не будучи реально готовым к противостоянию с Россией, он втянул страну в войну и проиграл. Из этого, конечно, не следует, что нынешняя власть готова признать Грузию в границах 2008, а не 1989 года.
Сергей Маркедонов
31.03.202514:36
В последнее воскресенье марта в муниципалитете Гюмри, «северной столице» Армении состоялись выборы. Формально - событие местного масштаба. Но по своему значению эта электоральная кампания выходят за рамки отдельно взятого муниципалитета. Здесь сложились сразу несколько факторов.
Во-первых, Армения живет в состоянии приближающихся парламентских выборов. Согласно «расписанию», они намечены на 2026 год. Но что и когда в республике проходило в точном соответствии с графиком. Вспомним выборы в Национальное собрание в 2018 и 2021 гг. Эти кампании (две кряду) стали следствием сначала «бархатной революции», а затем поражения во второй карабахской войне и масштабного внутриполитического кризиса. Словом, Армении и ее гражданам не привыкать к досрочным голосованиям. Тем паче, что социологические опросы сегодня фиксируют снижение популярности правящей партии и лично премьера Никола Пашиняна. Правда, их спасает еще более низкий уровень общественной поддержки оппозиции.
Во-вторых, в Гюмри правящий «Гражданский договор» уже уступал оппозиции. Осенью 2021 года оппозиционный блок Баласаняна обыгрывал его. С той поры, конечно, много воды утекло. Баласанян покинул свой пост, против него и ряда членов его семьи возбуждены уголовные дела, власти попытались организовать серию санационных мер в отношении городской власти.
Однако интрига на выборах-2024 сохранялась до последнего дня. В борьбе за места депутатов в Совете старейшин (городском парламенте) Гюмри (именно они выбирают мэра города) сошлись 9 политических объединений (6 партий и 3 блока). По данным ЦИК республики правящая партия во главе с и.о. мэра Сариком Минасяном взяла верх, получив 36, 80% голосов. Но есть нюансы! Список Компартии Армении во главе с Варданом Гукасяном занял второе место (20,71%), а альянс «Наш город» (его возглавляет депутат Мартун Григорян) получил 15, 85% голосов избирателей. Всего в Совет старейшин прошли 5 политических сил (помимо вышеуказанных в него также войдут партия бизнесмена и телевизионного продюсера Рубена Мхитаряна «Моя сильная община», и «Мать Армения»).
И теперь многое зависит от того, сумеют ли те, кто не принадлежит к партии Пашиняна объединиться и договориться о выдвижении консолидированной фигуры мэра «северной столицы Армении». Рубен Мхитаряна выразил готовность поддержать Вардана Гукасяна. Но не все так просто, чтобы трактовать итоги голосования, как однозначный провал Пашиняна и его команды. Вспомним выборы в Совет старейшин Еревана и борьбу за кресло городского головы главного муниципалитета. Интрига была, варианты имелись. Но в итоге верх взял кандидат от «партии власти». В любом случае мы видим, как страна постепенно входит в главную общенациональную кампанию!
Сергей Маркедонов
Во-первых, Армения живет в состоянии приближающихся парламентских выборов. Согласно «расписанию», они намечены на 2026 год. Но что и когда в республике проходило в точном соответствии с графиком. Вспомним выборы в Национальное собрание в 2018 и 2021 гг. Эти кампании (две кряду) стали следствием сначала «бархатной революции», а затем поражения во второй карабахской войне и масштабного внутриполитического кризиса. Словом, Армении и ее гражданам не привыкать к досрочным голосованиям. Тем паче, что социологические опросы сегодня фиксируют снижение популярности правящей партии и лично премьера Никола Пашиняна. Правда, их спасает еще более низкий уровень общественной поддержки оппозиции.
Во-вторых, в Гюмри правящий «Гражданский договор» уже уступал оппозиции. Осенью 2021 года оппозиционный блок Баласаняна обыгрывал его. С той поры, конечно, много воды утекло. Баласанян покинул свой пост, против него и ряда членов его семьи возбуждены уголовные дела, власти попытались организовать серию санационных мер в отношении городской власти.
Однако интрига на выборах-2024 сохранялась до последнего дня. В борьбе за места депутатов в Совете старейшин (городском парламенте) Гюмри (именно они выбирают мэра города) сошлись 9 политических объединений (6 партий и 3 блока). По данным ЦИК республики правящая партия во главе с и.о. мэра Сариком Минасяном взяла верх, получив 36, 80% голосов. Но есть нюансы! Список Компартии Армении во главе с Варданом Гукасяном занял второе место (20,71%), а альянс «Наш город» (его возглавляет депутат Мартун Григорян) получил 15, 85% голосов избирателей. Всего в Совет старейшин прошли 5 политических сил (помимо вышеуказанных в него также войдут партия бизнесмена и телевизионного продюсера Рубена Мхитаряна «Моя сильная община», и «Мать Армения»).
И теперь многое зависит от того, сумеют ли те, кто не принадлежит к партии Пашиняна объединиться и договориться о выдвижении консолидированной фигуры мэра «северной столицы Армении». Рубен Мхитаряна выразил готовность поддержать Вардана Гукасяна. Но не все так просто, чтобы трактовать итоги голосования, как однозначный провал Пашиняна и его команды. Вспомним выборы в Совет старейшин Еревана и борьбу за кресло городского головы главного муниципалитета. Интрига была, варианты имелись. Но в итоге верх взял кандидат от «партии власти». В любом случае мы видим, как страна постепенно входит в главную общенациональную кампанию!
Сергей Маркедонов
25.03.202514:13
В современном мире происходит быстрая трансформация консерваторов – они становятся бунтарями. И речь идет не только о трампизме.
В Европе появилось понятие «суверенистов», к которым относится и традиционалист Виктор Орбан, и ультраправая АдГ, и стремящееся к центру «Национальное объединение» Марин Ле Пен, и пришедший из левого лагеря Роберт Фицо. Их нередко называют популистами, но к таким партиям переходит немалая часть консервативного электората, недовольного размыванием идентичности у правоцентристских политических сил.
Если раньше договоренности право- и левоцентристов о создании «больших» правительственных коалиций достаточно спокойно воспринимались консервативными избирателями, то сейчас происходит отток от правоцентристов к крайне правым в Австрии, а в последние недели – и в Германии. Результаты опроса института INSA для газеты Bild показывают, что сейчас за ХДС/ХСС проголосовали бы 27% избирателей, а за АдГ – 23% (на февральских выборах в бундестаг АдГ получила на 7,8 пунктов меньше, чем ХДС/ХСС).
Меняется и сам консерватор. Из поборника стабильности он превращается в бунтаря, заимствующего неприязнь к элитам у левых сил. Это неудивительно, так как, с точки зрения консерватора, элиты предали государство и средний класс («нормальных людей», «трудолюбивых налогоплательщиков») и разрушили привычную стабильность. А раз так, то происходит бунт. Еще недавно консервативные католики защищали своих иерархов и клириков от обвинений в морально-нравственных прегрешениях. Теперь же они все чаще требуют морального очищения, наказания виновных в сокрытии таких фактов, вплоть до папы Римского. И связывают нравственную распущенность с распространившимся в церкви либерализмом. Само требование вернуться к устоям в их устах становится антиэлитным бунтом.
Пока либералы возмущались дискриминацией женщин и различных меньшинств, консерваторы активно обсуждали тему педофилии, связывая ее со злоупотреблениями элит. Эта тема неслучайна, так как любые родители опасаются, что их ребенок станет жертвой преступника (вспомним, как в советское время детей учили не слушать незнакомцев). Теория заговора QAnon широко распространилась по Интернету, оказывая влияния на настроения ядра республиканского электората, для немалой части которого Обама-Клинтоны-Байден-Харрис стали не просто идеологическими противниками, но и символами сатанизма.
Еще полтора десятилетия назад прокурор Акоста, будущий министр труда в правительстве Трампа, мог заключать сделку с Эпштейном – сейчас любого такого республиканца однопартийцы немедленно предадут анафеме. В ходе предвыборной кампании Трамп обещал раскрыть секретные материалы по «педофильскому» делу Эпштейна – и когда выяснилось, что ничего нового в них нет, это привело к гневу в рядах крайне правых.
Бунт консерваторов связан с потерей ими уверенности, ощущением, что почва уходит из-под ног, а в глобальном мире становится жить все менее уютно. Либералом может оказаться не только журналист или профессор (этим консерваторы уже давно не доверяют), но и церковный иерарх, и глава концерна, и коронованная особа. Деиндустриализация лишает привычной работы и образа жизни – сейчас в Европе может стимулироваться новая индустриализация посредством развития ВПК, но для этого нужно время. Бурные перемены в морально-нравственной сфере раздражают не только консерваторов, но и часть умеренных либералов. Увеличивающаяся инокультурная миграция ведет к росту опасений за личную безопасность, ощущению незащищенности.
Пандемия усилила ощущение незащищенности, в том числе у малого бизнеса, которому невозможно было перейти на удаленку. Усилившаяся после пандемии инфляция и невысокие темпы роста ведут к ощущению экономического тупика не только на макро-, но и на микроуровне, в рамках своих домохозяйств.
И в целом у консерваторов складывается ощущение, что они, привыкшие ощущать себя опорой общества и «моральным большинством», оказываются в меньшинстве. А их привычная норма в разных сферах, от политической до религиозной, перестает быть таковой. Вот солидные люди и превращаются в бунтарей.
Алексей Макаркин
В Европе появилось понятие «суверенистов», к которым относится и традиционалист Виктор Орбан, и ультраправая АдГ, и стремящееся к центру «Национальное объединение» Марин Ле Пен, и пришедший из левого лагеря Роберт Фицо. Их нередко называют популистами, но к таким партиям переходит немалая часть консервативного электората, недовольного размыванием идентичности у правоцентристских политических сил.
Если раньше договоренности право- и левоцентристов о создании «больших» правительственных коалиций достаточно спокойно воспринимались консервативными избирателями, то сейчас происходит отток от правоцентристов к крайне правым в Австрии, а в последние недели – и в Германии. Результаты опроса института INSA для газеты Bild показывают, что сейчас за ХДС/ХСС проголосовали бы 27% избирателей, а за АдГ – 23% (на февральских выборах в бундестаг АдГ получила на 7,8 пунктов меньше, чем ХДС/ХСС).
Меняется и сам консерватор. Из поборника стабильности он превращается в бунтаря, заимствующего неприязнь к элитам у левых сил. Это неудивительно, так как, с точки зрения консерватора, элиты предали государство и средний класс («нормальных людей», «трудолюбивых налогоплательщиков») и разрушили привычную стабильность. А раз так, то происходит бунт. Еще недавно консервативные католики защищали своих иерархов и клириков от обвинений в морально-нравственных прегрешениях. Теперь же они все чаще требуют морального очищения, наказания виновных в сокрытии таких фактов, вплоть до папы Римского. И связывают нравственную распущенность с распространившимся в церкви либерализмом. Само требование вернуться к устоям в их устах становится антиэлитным бунтом.
Пока либералы возмущались дискриминацией женщин и различных меньшинств, консерваторы активно обсуждали тему педофилии, связывая ее со злоупотреблениями элит. Эта тема неслучайна, так как любые родители опасаются, что их ребенок станет жертвой преступника (вспомним, как в советское время детей учили не слушать незнакомцев). Теория заговора QAnon широко распространилась по Интернету, оказывая влияния на настроения ядра республиканского электората, для немалой части которого Обама-Клинтоны-Байден-Харрис стали не просто идеологическими противниками, но и символами сатанизма.
Еще полтора десятилетия назад прокурор Акоста, будущий министр труда в правительстве Трампа, мог заключать сделку с Эпштейном – сейчас любого такого республиканца однопартийцы немедленно предадут анафеме. В ходе предвыборной кампании Трамп обещал раскрыть секретные материалы по «педофильскому» делу Эпштейна – и когда выяснилось, что ничего нового в них нет, это привело к гневу в рядах крайне правых.
Бунт консерваторов связан с потерей ими уверенности, ощущением, что почва уходит из-под ног, а в глобальном мире становится жить все менее уютно. Либералом может оказаться не только журналист или профессор (этим консерваторы уже давно не доверяют), но и церковный иерарх, и глава концерна, и коронованная особа. Деиндустриализация лишает привычной работы и образа жизни – сейчас в Европе может стимулироваться новая индустриализация посредством развития ВПК, но для этого нужно время. Бурные перемены в морально-нравственной сфере раздражают не только консерваторов, но и часть умеренных либералов. Увеличивающаяся инокультурная миграция ведет к росту опасений за личную безопасность, ощущению незащищенности.
Пандемия усилила ощущение незащищенности, в том числе у малого бизнеса, которому невозможно было перейти на удаленку. Усилившаяся после пандемии инфляция и невысокие темпы роста ведут к ощущению экономического тупика не только на макро-, но и на микроуровне, в рамках своих домохозяйств.
И в целом у консерваторов складывается ощущение, что они, привыкшие ощущать себя опорой общества и «моральным большинством», оказываются в меньшинстве. А их привычная норма в разных сферах, от политической до религиозной, перестает быть таковой. Вот солидные люди и превращаются в бунтарей.
Алексей Макаркин
15.04.202515:18
Эквадор: трампизм против боливарианства.
Результаты президентских выборов в Эквадоре оказались неожиданными. Во втором туре победил действующий президент Даниэль Нобоа, но на 11 процентных пунктов опередив свою конкурентку Луизу Гонсалес – 55,63 к 44,37%. В первом туре оба кандидата получили примерно равное число голосов – по 44%, разрыв составлял десятые доли процента. Опросы давали противоречивые результаты, но все прогнозировали ситуацию, сходную с первым туром. И вдруг такой разрыв.
Даниэль Нобоа стал президентом в 2023 году после отставки Гильермо Лассо, обвиненного в коррупции. Тогда Лассо использовал конституционную норму, которая в Эквадоре неофициально называется muerte cruzada. Согласно ней, глава государства может объявить о проведении досрочных президентских и парламентских выборов, избегая тем самым процедуры импичмента и апеллируя к народу, который и должен принять решение о судьбе президента и депутатов. Голосование в Эквадоре обязательно, то есть явка высока (превышает 80%). Поэтому речь идет о неформальном и весьма представительном плебисците.
Особенность muerte cruzada заключается в том, что президент и парламент в ходе внеочередных выборов избираются на время, оставшееся до конца срока полномочий этих органов власти. Поэтому Нобоа, как и депутаты, переизбирались уже через два года.
Если в 2023 году Нобоа баллотировался как правоцентрист, то сейчас – как правый. Главный месседж его кампании – борьба с преступностью, захлестнувшей Эквадор. В стране самый высокий уровень убийств в Латинской Америке, события нередко напоминают военные действия. Один пример: в этом году в бедном районе на северо-западе Гуаякиля, крупнейшего города Эквадора, в результате столкновения между враждующими бандитскими группировками погибли 22 человека.
Нобоа, 37-летний наследник бананового бизнеса, ориентируется на опыт сальвадорского президента Найиба Букеле, к которому сейчас депортируют из США венесуэльских бандитов (и, как минимум, одного непричастного к бандам). И вписывается в трампистский политический тренд – перед выборами Нобоа совершил визит к Дональду Трампу в Мар-а-Лаго.
Оппоненты Нобоа рассчитывали на то, что население разочаруется в отсутствии серьезных результатов в борьбе с бандами за последние два года. Но левые сторонники экс-президента Рафаэля Корреа, сплотившиеся вокруг кандидатуры Гонсалес, не смогли выдвинуть внятную альтернативу в сфере безопасности, которая стала приоритетной для большинства избирателей. А «боливарианская» идея, представленная ими в Эквадоре, в значительной степени утратила поддержку избирателей из-за многочисленных скандалов.
Нобоа же перед выборами заявил, что привлечет к борьбе с преступностью частную военную компанию Blackwater. Это решение подвергается критике, так как есть опасность, что ЧВК будет карать правых и виноватых, как это было в Ираке. Правда, пока речь официально идет об обучении эквадорских силовиков, но Нобоа не исключает и непосредственного участия бойцов Blackwater в борьбе с бандитами.
Похоже, что перед вторым туром на сторону Нобоа перешли индейские и молодые избиратели, которые голосовали за выбывших кандидатов. Гонсалес говорит о фальсификациях, но разрыв слишком велик, чтобы возможный пересчет голосов изменил ситуацию. На прошедших одновременно парламентских выборах партия Нобоа получила 66 мест из 151. Этого недостаточно для принятия закона, но вполне хватает для того, чтобы не допустить импичмента, основания для которого в Эквадоре могут быть весьма широки – в том числе есть формулировка «за умственную неспособность управлять страной».
Теперь внимание экспертов привлекают предстоящие в августе президентские выборы в Боливии – еще одной стране с «боливарианским» экспериментом. Левый электорат расколот между бывшими союзниками, а ныне непримиримыми противниками – экс-президентом Эво Моралесом и действующим главой государства Луисом Арсе. Моралеса не допускают к выборам, но он может поддержать другого кандидата. В этой ситуации у противников левых сил появляется шанс на успех.
Алексей Макаркин
Результаты президентских выборов в Эквадоре оказались неожиданными. Во втором туре победил действующий президент Даниэль Нобоа, но на 11 процентных пунктов опередив свою конкурентку Луизу Гонсалес – 55,63 к 44,37%. В первом туре оба кандидата получили примерно равное число голосов – по 44%, разрыв составлял десятые доли процента. Опросы давали противоречивые результаты, но все прогнозировали ситуацию, сходную с первым туром. И вдруг такой разрыв.
Даниэль Нобоа стал президентом в 2023 году после отставки Гильермо Лассо, обвиненного в коррупции. Тогда Лассо использовал конституционную норму, которая в Эквадоре неофициально называется muerte cruzada. Согласно ней, глава государства может объявить о проведении досрочных президентских и парламентских выборов, избегая тем самым процедуры импичмента и апеллируя к народу, который и должен принять решение о судьбе президента и депутатов. Голосование в Эквадоре обязательно, то есть явка высока (превышает 80%). Поэтому речь идет о неформальном и весьма представительном плебисците.
Особенность muerte cruzada заключается в том, что президент и парламент в ходе внеочередных выборов избираются на время, оставшееся до конца срока полномочий этих органов власти. Поэтому Нобоа, как и депутаты, переизбирались уже через два года.
Если в 2023 году Нобоа баллотировался как правоцентрист, то сейчас – как правый. Главный месседж его кампании – борьба с преступностью, захлестнувшей Эквадор. В стране самый высокий уровень убийств в Латинской Америке, события нередко напоминают военные действия. Один пример: в этом году в бедном районе на северо-западе Гуаякиля, крупнейшего города Эквадора, в результате столкновения между враждующими бандитскими группировками погибли 22 человека.
Нобоа, 37-летний наследник бананового бизнеса, ориентируется на опыт сальвадорского президента Найиба Букеле, к которому сейчас депортируют из США венесуэльских бандитов (и, как минимум, одного непричастного к бандам). И вписывается в трампистский политический тренд – перед выборами Нобоа совершил визит к Дональду Трампу в Мар-а-Лаго.
Оппоненты Нобоа рассчитывали на то, что население разочаруется в отсутствии серьезных результатов в борьбе с бандами за последние два года. Но левые сторонники экс-президента Рафаэля Корреа, сплотившиеся вокруг кандидатуры Гонсалес, не смогли выдвинуть внятную альтернативу в сфере безопасности, которая стала приоритетной для большинства избирателей. А «боливарианская» идея, представленная ими в Эквадоре, в значительной степени утратила поддержку избирателей из-за многочисленных скандалов.
Нобоа же перед выборами заявил, что привлечет к борьбе с преступностью частную военную компанию Blackwater. Это решение подвергается критике, так как есть опасность, что ЧВК будет карать правых и виноватых, как это было в Ираке. Правда, пока речь официально идет об обучении эквадорских силовиков, но Нобоа не исключает и непосредственного участия бойцов Blackwater в борьбе с бандитами.
Похоже, что перед вторым туром на сторону Нобоа перешли индейские и молодые избиратели, которые голосовали за выбывших кандидатов. Гонсалес говорит о фальсификациях, но разрыв слишком велик, чтобы возможный пересчет голосов изменил ситуацию. На прошедших одновременно парламентских выборах партия Нобоа получила 66 мест из 151. Этого недостаточно для принятия закона, но вполне хватает для того, чтобы не допустить импичмента, основания для которого в Эквадоре могут быть весьма широки – в том числе есть формулировка «за умственную неспособность управлять страной».
Теперь внимание экспертов привлекают предстоящие в августе президентские выборы в Боливии – еще одной стране с «боливарианским» экспериментом. Левый электорат расколот между бывшими союзниками, а ныне непримиримыми противниками – экс-президентом Эво Моралесом и действующим главой государства Луисом Арсе. Моралеса не допускают к выборам, но он может поддержать другого кандидата. В этой ситуации у противников левых сил появляется шанс на успех.
Алексей Макаркин
11.04.202517:54
Похоже, организаторы VII политического форума азербайджанского университета ADA на тему «К новому миропорядку», могут считать выполненной, как минимум, одну из задач. Интерес к их мероприятию обеспечен, а высказывания ключевых ораторов расходятся на цитаты. Ведущие информагентства Азербайджана, Армении, Турции, Ирана, России не раз перепечатывали фрагменты из выступления президента Ильхама Алиева, касающиеся текущей мировой повестки.
Но едва наблюдатели успели прокомментировать оценки азербайджанского лидера, как обозначился еще один медийный «инфлюенсер». Им стал турецкий профессор Чагры Эрхан. В 2015–2025 гг. он был ректором университета Алтынбаш в Стамбуле. Он-автор порядка 20 книг, а также многочисленных статей и комментариев по вопросам истории, международных отношений и турецкой внешней политики. После своей успешной академической и экспертной карьеры Эрхан был назначен советником президента Эрдогана. Выступая в Ханкенди (в Азербайджане этот город только так и именовали, но до 2023 года в Армении и в непризнанной НКР он именовался Степанакерт), советник президента Турции сделал ряд важных заявлений.
Во-первых, он четко увязал любые действия по нормализации турецко-армянских отношений с примирением между Баку и Ереваном. Эрхан констатировал: Армении нужно принять азербайджанские условия мирного урегулирования. Фактически речь идет о проведении конституционной реформы и исправлении Основного закона страны с исключением всяких отсылок к Декларации от 23 августа 1990 года. Во-вторых, советник Эрдогана сомневается в искренности позиций ряда западных государств. С его точки зрения, проармянские позиции, которые там доминируют, мешают мирному процессу.
Нельзя сказать, что Эрхан открывает какие-то новые истины. Предусловия- фирменный стиль Турции. Но до 2023 года Анкара все-таки не говорила столь открыто с позиции силы. Нормализация для Турции не является самоценностью, она готова к ней, но только тогда, когда Азербайджан будет считать свою главную цель на армянском направлении выполненной. Конечно, Эрхан, говоря языком молодежи, «поймал хайп». Интерес к его заявлениям был уже обеспечен хотя бы фактом выступления в Ханкенди. Азербайджанская и армянская аудитория были ему гарантировано обеспечены, хотя их реакции прямо противоположны.
Впрочем, не пиаром единым. «В следующем месяце в Лачине состоится Саммит Организации тюркских государств, на котором мы вновь увидим, как Турция и Азербайджан проявят сильную солидарность в вопросах единства и сотрудничества тюркского мира», - заявил Эрхан. Это интеграционное объединение сегодня переживает, по сути, второе рождение. И укрепление посредством его продвижения турецких интересов в Евразии- реальность, данная нам в ощущениях.
Сергей Маркедонов
Но едва наблюдатели успели прокомментировать оценки азербайджанского лидера, как обозначился еще один медийный «инфлюенсер». Им стал турецкий профессор Чагры Эрхан. В 2015–2025 гг. он был ректором университета Алтынбаш в Стамбуле. Он-автор порядка 20 книг, а также многочисленных статей и комментариев по вопросам истории, международных отношений и турецкой внешней политики. После своей успешной академической и экспертной карьеры Эрхан был назначен советником президента Эрдогана. Выступая в Ханкенди (в Азербайджане этот город только так и именовали, но до 2023 года в Армении и в непризнанной НКР он именовался Степанакерт), советник президента Турции сделал ряд важных заявлений.
Во-первых, он четко увязал любые действия по нормализации турецко-армянских отношений с примирением между Баку и Ереваном. Эрхан констатировал: Армении нужно принять азербайджанские условия мирного урегулирования. Фактически речь идет о проведении конституционной реформы и исправлении Основного закона страны с исключением всяких отсылок к Декларации от 23 августа 1990 года. Во-вторых, советник Эрдогана сомневается в искренности позиций ряда западных государств. С его точки зрения, проармянские позиции, которые там доминируют, мешают мирному процессу.
Нельзя сказать, что Эрхан открывает какие-то новые истины. Предусловия- фирменный стиль Турции. Но до 2023 года Анкара все-таки не говорила столь открыто с позиции силы. Нормализация для Турции не является самоценностью, она готова к ней, но только тогда, когда Азербайджан будет считать свою главную цель на армянском направлении выполненной. Конечно, Эрхан, говоря языком молодежи, «поймал хайп». Интерес к его заявлениям был уже обеспечен хотя бы фактом выступления в Ханкенди. Азербайджанская и армянская аудитория были ему гарантировано обеспечены, хотя их реакции прямо противоположны.
Впрочем, не пиаром единым. «В следующем месяце в Лачине состоится Саммит Организации тюркских государств, на котором мы вновь увидим, как Турция и Азербайджан проявят сильную солидарность в вопросах единства и сотрудничества тюркского мира», - заявил Эрхан. Это интеграционное объединение сегодня переживает, по сути, второе рождение. И укрепление посредством его продвижения турецких интересов в Евразии- реальность, данная нам в ощущениях.
Сергей Маркедонов
07.04.202509:48
Парламентские выборы, главная кампания пятилетия в Армении запланирована на 2026 год. И хотя история этой страны не просто наполнена, а переполнена досрочными голосованиями, предпосылок для ускоренного старта избирательной гонки «здесь и сейчас» не просматривается. И тем не менее выборная тема, в армянских медиа сегодня- ведущая. Поводом для этого стали недавно прошедшие выборы в двух общинах республики- Гюмри и Паракаре. И даже не кампании сами по себе, а их результаты.
Но сначала ответим на вопрос, в чем важность именно этих муниципалитетов. Гюмри - это «северная столица» Армении, второй по числу избирателей город. К тому же именно отсюда в апреле 2018 года Никол Пашинян начал свое «хождение во власть». Паракар- не столица, но близок к столице, географически он примыкает к Еревану, а в политическом плане итоги там – слепок выборов в главном городе страны.
Пара слов об особенностях муниципальных кампаний в Армении. Они проходят, как и выборы в Национальное собрание по пропорциональной системе, хотя на практике избиратель ориентируется на «головы» партсписков. Уже после определения итогов партии и блоки- победители избирают мэра города.
Формально правящая партия «Гражданский договор» выиграла электоральную гонку в Гюмри. Но есть нюанс, так как совокупно оппозиция собрала больше мандатов. Однако на выработку общего решения ее лидерам потребовалось неделя. И несмотря на административный прессинг со стороны властей оппоненты Никола Пашиняна пришли к решению выдвинуть единого мэра, им может стать лидер списка Компартии Вардан Гукасян, хотя его идеологическая приверженность идеям Маркса-Ленина у многих избирателей вызывает сомнения.
Паракар – другая история. Там победа оппозиционного выдвиженца Владимира (Володи) Григоряна не вызывает сомнение. Он выиграл у представителя правящей партии Людвига Гюльназаряна со значительным перевесом.
Таким образом, правящая партия может потерять две общины. И в плане эмоциональном, не только политическом это выглядит, как поражение Никола Пашиняна. Остроты ситуации добавляет снижение рейтинга и лично у главы кабмина, и у его правительства, и у «партии власти» в целом. Значит «эра Никола» идет к закату?
Не будем спешить. При любом отношении к личности Пашиняна надо признать. Он умеет собираться и мобилизовывать своих сторонников в трудных ситуациях. Так было и в 2018, и в 2021 гг. Потеря популярности? Так она автоматически не ведет к приросту популярности на оппозиционном фланге, достаточно обратиться к данным социологии. За «Гражданский договор» по-прежнему голосуют многие. И как фактор политики он никуда не исчезнет и в 2026 году, и после. Как не исчез после серии неудач «коллективный Саакашвили» в Грузии.
В любом случае, и у власти, и у оппозиции появляется «домашнее задание» к кампании-2026. Для первой важно учесть собственные провалы, перестать почивать на лаврах «бархатной революции», тем паче, что это событие с каждым годом оценивается не так, как 7,6 или 5лет назад. Для второй нужны новые лидеры и новые идеи. И, возможно, вовлечение толковых «муниципалов» в общенациональную политику.
Сергей Маркедонов
Но сначала ответим на вопрос, в чем важность именно этих муниципалитетов. Гюмри - это «северная столица» Армении, второй по числу избирателей город. К тому же именно отсюда в апреле 2018 года Никол Пашинян начал свое «хождение во власть». Паракар- не столица, но близок к столице, географически он примыкает к Еревану, а в политическом плане итоги там – слепок выборов в главном городе страны.
Пара слов об особенностях муниципальных кампаний в Армении. Они проходят, как и выборы в Национальное собрание по пропорциональной системе, хотя на практике избиратель ориентируется на «головы» партсписков. Уже после определения итогов партии и блоки- победители избирают мэра города.
Формально правящая партия «Гражданский договор» выиграла электоральную гонку в Гюмри. Но есть нюанс, так как совокупно оппозиция собрала больше мандатов. Однако на выработку общего решения ее лидерам потребовалось неделя. И несмотря на административный прессинг со стороны властей оппоненты Никола Пашиняна пришли к решению выдвинуть единого мэра, им может стать лидер списка Компартии Вардан Гукасян, хотя его идеологическая приверженность идеям Маркса-Ленина у многих избирателей вызывает сомнения.
Паракар – другая история. Там победа оппозиционного выдвиженца Владимира (Володи) Григоряна не вызывает сомнение. Он выиграл у представителя правящей партии Людвига Гюльназаряна со значительным перевесом.
Таким образом, правящая партия может потерять две общины. И в плане эмоциональном, не только политическом это выглядит, как поражение Никола Пашиняна. Остроты ситуации добавляет снижение рейтинга и лично у главы кабмина, и у его правительства, и у «партии власти» в целом. Значит «эра Никола» идет к закату?
Не будем спешить. При любом отношении к личности Пашиняна надо признать. Он умеет собираться и мобилизовывать своих сторонников в трудных ситуациях. Так было и в 2018, и в 2021 гг. Потеря популярности? Так она автоматически не ведет к приросту популярности на оппозиционном фланге, достаточно обратиться к данным социологии. За «Гражданский договор» по-прежнему голосуют многие. И как фактор политики он никуда не исчезнет и в 2026 году, и после. Как не исчез после серии неудач «коллективный Саакашвили» в Грузии.
В любом случае, и у власти, и у оппозиции появляется «домашнее задание» к кампании-2026. Для первой важно учесть собственные провалы, перестать почивать на лаврах «бархатной революции», тем паче, что это событие с каждым годом оценивается не так, как 7,6 или 5лет назад. Для второй нужны новые лидеры и новые идеи. И, возможно, вовлечение толковых «муниципалов» в общенациональную политику.
Сергей Маркедонов
03.04.202513:58
Президентские выборы в Абхазии, которые на протяжении нескольких месяцев держали в напряжении и саму республику, и всех тех, для кого положение дел в ней – не пустой звук, можно считать завершившимися. 2 апреля в Сухуми вновь избранный президент Бадра Гунба официально вступил в должность. В инаугурация главы республики приняли участие многие высокие гостей из Москвы, среди которых особо стоит выделить нового «куратора» Абхазии Сергея Кириенко, первого заместителя главы администрации президента РФ.
Очередной внутриполитический кризис можно считать завершенным. В постсоветской истории Абхазии их было немало. Но этот значительно отличался от предыдущих. Во-первых, предшественник Бадры Гунбы Аслан Бжания досрочно покинул свой пост в результате массовых протестов. Сие не ново. Новизна здесь в том, что после отставки оппозиция не выиграла. Она имела шансы на успех, электоральный потенциал Адгура Ардзинбы, главного оппонента Гунбы был (да и остается в обозримой перспективе) значительным. Можно спорить о том, какого качества эта политическая команда, но процент рядовых избирателей достаточно велик. И этот факт любой оппонент оппозиции примет во внимание вне зависимости от личных симпатий-антипатий.
Гунба сохранил прежнюю власть? Его критики пеняют вновь избранному президенту на поддержку Москвы. Отсюда следует, во-вторых. Россия действительно не следовала принципу keep off, который после кампании-2004 вроде бы утвердился в ее подходах полуофициально. Симпатии к Гунбе были недвусмысленно продемонстрированы. Но отличия от подходов двадцатилетней давности тоже надо видеть. Здесь стоит обратить внимание и на внятные предложения команде одного из фаворитов кампании (избранного во втором туре президентом) в спектре от инфраструктурных проектов до повышения качества госсервисов, и на большую публичную активность «кураторов» из Москвы в принципе. Речь шла не только о геополитических форпостах, но и создании комфортной среды в Абхазии. Новая повестка, о необходимости которой так долго говорили? Скорее, заявка на нее, время покажет. Но заметим, что и сам Гунба, и российские высокие представители говорили о работе над ошибками, исправлении тех инициатив, которые во многом и стали триггерами кризиса.
Опять же, время покажет, что и как учли, а что оставили без внимания. Возвращаясь к нашему вопросу выше? Гунба и сохранил власть, и дистанцировался от предшественника. В ходе кампании он говорил о себе, как о самостоятельном политике, а не о «продолжателе дела» прежнего президента. Впрочем, фанфары отгремели. Теперь впереди нелегкий труд. Важно преодолеть общественный раскол, стать президентом всех жителей республики, а не только своих избирателей, найти новую постконфликтную повестку.
Сергей Маркедонов
Очередной внутриполитический кризис можно считать завершенным. В постсоветской истории Абхазии их было немало. Но этот значительно отличался от предыдущих. Во-первых, предшественник Бадры Гунбы Аслан Бжания досрочно покинул свой пост в результате массовых протестов. Сие не ново. Новизна здесь в том, что после отставки оппозиция не выиграла. Она имела шансы на успех, электоральный потенциал Адгура Ардзинбы, главного оппонента Гунбы был (да и остается в обозримой перспективе) значительным. Можно спорить о том, какого качества эта политическая команда, но процент рядовых избирателей достаточно велик. И этот факт любой оппонент оппозиции примет во внимание вне зависимости от личных симпатий-антипатий.
Гунба сохранил прежнюю власть? Его критики пеняют вновь избранному президенту на поддержку Москвы. Отсюда следует, во-вторых. Россия действительно не следовала принципу keep off, который после кампании-2004 вроде бы утвердился в ее подходах полуофициально. Симпатии к Гунбе были недвусмысленно продемонстрированы. Но отличия от подходов двадцатилетней давности тоже надо видеть. Здесь стоит обратить внимание и на внятные предложения команде одного из фаворитов кампании (избранного во втором туре президентом) в спектре от инфраструктурных проектов до повышения качества госсервисов, и на большую публичную активность «кураторов» из Москвы в принципе. Речь шла не только о геополитических форпостах, но и создании комфортной среды в Абхазии. Новая повестка, о необходимости которой так долго говорили? Скорее, заявка на нее, время покажет. Но заметим, что и сам Гунба, и российские высокие представители говорили о работе над ошибками, исправлении тех инициатив, которые во многом и стали триггерами кризиса.
Опять же, время покажет, что и как учли, а что оставили без внимания. Возвращаясь к нашему вопросу выше? Гунба и сохранил власть, и дистанцировался от предшественника. В ходе кампании он говорил о себе, как о самостоятельном политике, а не о «продолжателе дела» прежнего президента. Впрочем, фанфары отгремели. Теперь впереди нелегкий труд. Важно преодолеть общественный раскол, стать президентом всех жителей республики, а не только своих избирателей, найти новую постконфликтную повестку.
Сергей Маркедонов
27.03.202521:20
Как уходит СССР.
ВЦИОМ провел очередной мониторинговый опрос об итогах перестройки. Число тех, кто считает, что перестройка принесла России больше хорошего или больше плохого, за последние два десятилетия относительно стабильно. Сейчас 23% считают, что больше хорошего, а 61%, что больше плохого.
Увеличивается число тех, кто считает, что они или их семья выиграли в результате «демократических и рыночных реформ», если «принимать во внимание все их последствия». В 1999 году таких было 12% (проигравших – 88%). Сейчас – 31% (проигравших – 35%; притом, что 29% затрудняются ответить, а 5% на вопрос не ответили). В возрастных категориях оценки распределились достаточно ровно – даже среди самым старших (поколения оттепели, то есть родившихся до 1947 года) есть три сопоставимые по численности группы – выигравшие (28%), проигравшие (35%) и затрудняющиеся ответить (35%).
И сокращается число считающих, что было бы лучше, если в стране все оставалось так, как было до перестройки. В 2000 году таких было больше половины (54%), в 2010-м – уже 41%, сейчас – 37%. Среди зумеров (с 2001 г.р.) вернуться в СССР хотят 18%, младших миллениалов (1992-2000 г.р.) – 27%. Но даже среди поколения оттепели таких 47% (не хотят – 39%). Так что советские люди помнят не только вкус пломбира, но и дефицит и связанные с ним очереди. Скорее они были бы согласны на модифицированный СССР – с мелкой частной собственностью и без жесткого идеологического контроля. А образ СССР среди большинства молодежи еще менее привлекателен – тем более, что многие аргументы людей, ностальгирующих по СССР (такие как «жили небогато, но достойно»), им непонятны.
Для младших миллениалов и зумеров в перестройке было больше хорошего, хотя разрыв и небольшой – 37 к 34% у обеих возрастных групп. То есть люди, не заставшие перестройку, значительно выше ценят те возможности, которые получили в результате их поколения – а перестроечной и постперестроечной турбулентности они не видели. И у этих категорий велика неосведомленность о перестройке – соответственно, 17 и 11%.
Негатив усиливается у старших миллениалов (1982-1991 г.р.) – 29 к 52%. Перестройку они не помнят, но 1990-е годы, которые переживали вместе с родителями (если сами и не осознавая происходящее, то чувствуя их эмоции), воспринимают как ее непосредственный результат. И у всех следующих поколений негатив превышает 70%. Причем интересно, что настроения так называемого «реформенного поколения» (1968-1981 г.р.) мало отличаются от оценок более старших возрастов. Казалось бы, среди него было существенно меньше потерявших деньги и статус – вкладами в сберкассах они еще не обзавелись, карьеру сделать не успели. Зато в этой среде немало тех, кто не просто вынужденно адаптировался, но и добился материальных результатов, которые составляли мечту родителей (машина, дача, поездки за границу).
Видимо, дело прежде всего в ощущении фрустрации, которая есть и у немалого числа россиян с достаточно высокими доходами. Чувством, что личный успех ущербен на фоне распада страны. Пересмотром системы ценностей, когда патриотические книги из советской школьной программы приобретают значимость (и читаются сейчас, так как в школе их просто «проходили»), а тогдашние музыкальные, книжные или кинематографические увлечения нередко воспринимаются с разочарованием. Или, по крайней мере, их ценность резко уменьшается.
И многие из представителей старших поколений, которые по здравому размышлению приходят к выводу, что они, в конечном счете, как минимум, не проиграли («трудно было, но потом выправилось»), на эмоциональном уровне продолжают негативно относиться к перестройке. Не только потому, что вспоминают собственные испытания, но и в связи с тем, что хотя и не проиграли, но первоначальную жизненную траекторию реализовать не удалось. Люди были вынуждены менять род занятий, часто вынужденно отказываясь от советской нормы, что профессия – это на всю жизнь. И потому что с болью воспринимают судьбу СССР, в который они не хотят возвращаться, но с которым себя идентифицируют.
Алексей Макаркин
ВЦИОМ провел очередной мониторинговый опрос об итогах перестройки. Число тех, кто считает, что перестройка принесла России больше хорошего или больше плохого, за последние два десятилетия относительно стабильно. Сейчас 23% считают, что больше хорошего, а 61%, что больше плохого.
Увеличивается число тех, кто считает, что они или их семья выиграли в результате «демократических и рыночных реформ», если «принимать во внимание все их последствия». В 1999 году таких было 12% (проигравших – 88%). Сейчас – 31% (проигравших – 35%; притом, что 29% затрудняются ответить, а 5% на вопрос не ответили). В возрастных категориях оценки распределились достаточно ровно – даже среди самым старших (поколения оттепели, то есть родившихся до 1947 года) есть три сопоставимые по численности группы – выигравшие (28%), проигравшие (35%) и затрудняющиеся ответить (35%).
И сокращается число считающих, что было бы лучше, если в стране все оставалось так, как было до перестройки. В 2000 году таких было больше половины (54%), в 2010-м – уже 41%, сейчас – 37%. Среди зумеров (с 2001 г.р.) вернуться в СССР хотят 18%, младших миллениалов (1992-2000 г.р.) – 27%. Но даже среди поколения оттепели таких 47% (не хотят – 39%). Так что советские люди помнят не только вкус пломбира, но и дефицит и связанные с ним очереди. Скорее они были бы согласны на модифицированный СССР – с мелкой частной собственностью и без жесткого идеологического контроля. А образ СССР среди большинства молодежи еще менее привлекателен – тем более, что многие аргументы людей, ностальгирующих по СССР (такие как «жили небогато, но достойно»), им непонятны.
Для младших миллениалов и зумеров в перестройке было больше хорошего, хотя разрыв и небольшой – 37 к 34% у обеих возрастных групп. То есть люди, не заставшие перестройку, значительно выше ценят те возможности, которые получили в результате их поколения – а перестроечной и постперестроечной турбулентности они не видели. И у этих категорий велика неосведомленность о перестройке – соответственно, 17 и 11%.
Негатив усиливается у старших миллениалов (1982-1991 г.р.) – 29 к 52%. Перестройку они не помнят, но 1990-е годы, которые переживали вместе с родителями (если сами и не осознавая происходящее, то чувствуя их эмоции), воспринимают как ее непосредственный результат. И у всех следующих поколений негатив превышает 70%. Причем интересно, что настроения так называемого «реформенного поколения» (1968-1981 г.р.) мало отличаются от оценок более старших возрастов. Казалось бы, среди него было существенно меньше потерявших деньги и статус – вкладами в сберкассах они еще не обзавелись, карьеру сделать не успели. Зато в этой среде немало тех, кто не просто вынужденно адаптировался, но и добился материальных результатов, которые составляли мечту родителей (машина, дача, поездки за границу).
Видимо, дело прежде всего в ощущении фрустрации, которая есть и у немалого числа россиян с достаточно высокими доходами. Чувством, что личный успех ущербен на фоне распада страны. Пересмотром системы ценностей, когда патриотические книги из советской школьной программы приобретают значимость (и читаются сейчас, так как в школе их просто «проходили»), а тогдашние музыкальные, книжные или кинематографические увлечения нередко воспринимаются с разочарованием. Или, по крайней мере, их ценность резко уменьшается.
И многие из представителей старших поколений, которые по здравому размышлению приходят к выводу, что они, в конечном счете, как минимум, не проиграли («трудно было, но потом выправилось»), на эмоциональном уровне продолжают негативно относиться к перестройке. Не только потому, что вспоминают собственные испытания, но и в связи с тем, что хотя и не проиграли, но первоначальную жизненную траекторию реализовать не удалось. Люди были вынуждены менять род занятий, часто вынужденно отказываясь от советской нормы, что профессия – это на всю жизнь. И потому что с болью воспринимают судьбу СССР, в который они не хотят возвращаться, но с которым себя идентифицируют.
Алексей Макаркин
25.03.202513:28
Пятый президент Грузии Саломе Зурабишвили 24 марта начала турне по странам Балтии. В программе ее пребывания встречи с представителями истеблишмента трех республик, а также ведущими экспертами. Предполагается, что Зурабишвили выступит с докладом на пленарной сессии литовского парламента. Конечно, предполагаются интервью и пресс-конференции. Это события вызывает двойственные ощущения.
С одной стороны, влияние Зурабишвили не стоит переоценивать. И до парламентских выборов прошлого года полномочия президента были не слишком велики, а противостояние главы государства и правительства и вовсе делало ее слабой фигурой. Осенью 2024 года Зурабишвили попыталась сыграть роль «главного по оппозиции». И даже получила определенную внешнюю поддержку. Однако и иностранных ресурсов, и внутригрузинской популярности, достаточной для эффективного продвижения, у нее не оказалась. И к концу календарного года к слову «президент» добавилась приставка «экс». Зурабишвили вышла из внутриполитической грузинской игры.
С другой стороны, мы видим попытки оппозиции продолжить борьбу. На внутреннем контуре это проявляется в протестной активности, которая, правда, сжалась подобно «шагреневой коже». На внешнем периметре противники «Грузинской мечты» стремятся заручиться поддержкой тех сил, которые настаивают на досрочных выборах и де-факто демонтаже системы Бидзины Иванишвили. И в США, и в Евросоюзе такие группы влияния имеются. Поскольку же оппозиция позиционирует себя как силу, противостоящую не просто «диктатору Иванишвили», но и «руке Кремля», понятное дело, самые жесткие и последовательные критики Москвы оказываются ее союзниками.
Страны Балтии в этом контексте- благодарная аудитория для Зурабишвили и ее соратников. Латвия, Литва и Эстония еще в начале марта ввели порцию санкций против грузинских правительственных чиновников. Больше всех постаралась Литва (74 имени в «черном списке»). Неслучайно, поэтому Зурабишвили получит трибуну именно в Сейме Литвы.
Но будет ли большой эффект от перфоманса грузинского экс-президента? Опыт со Светланой Тихановской и российскими «релокантами» показывает, что эффективность такой «турне-политики» не слишком велика. Баталии внутри страны выигрываются, прежде всего, голосами и поддержкой тех людей, кто является гражданами страны имярек. Симпатии прибалтийских элит могут сыграть свою роль, но эта роль не будет критически важной для победы оппозиции и поражения правящих партий. Тем паче, что внутри ЕС по «грузинскому вопросу» есть разногласия, как есть они и внутри НАТО. Тот же премьер Венгрии Виктор Орбан или его словацкий коллега Роберт Фицо показывают себя сторонниками «Грузинской мечты». Почти синхронно с визитом Зурабишвили глава МИД Венгрии Петер Сийярто в Будапеште провел переговоры с министром иностранных дел Грузии Макой Бочоришвили. У госпожи министра также насыщенная программа, она выступит с лекцией в Венгерской дипломатической академии. Как видим, монополии на «европейские ценности» и «волю» Запада у Вильнюса, Риги и Таллина нет.
Сергей Маркедонов
С одной стороны, влияние Зурабишвили не стоит переоценивать. И до парламентских выборов прошлого года полномочия президента были не слишком велики, а противостояние главы государства и правительства и вовсе делало ее слабой фигурой. Осенью 2024 года Зурабишвили попыталась сыграть роль «главного по оппозиции». И даже получила определенную внешнюю поддержку. Однако и иностранных ресурсов, и внутригрузинской популярности, достаточной для эффективного продвижения, у нее не оказалась. И к концу календарного года к слову «президент» добавилась приставка «экс». Зурабишвили вышла из внутриполитической грузинской игры.
С другой стороны, мы видим попытки оппозиции продолжить борьбу. На внутреннем контуре это проявляется в протестной активности, которая, правда, сжалась подобно «шагреневой коже». На внешнем периметре противники «Грузинской мечты» стремятся заручиться поддержкой тех сил, которые настаивают на досрочных выборах и де-факто демонтаже системы Бидзины Иванишвили. И в США, и в Евросоюзе такие группы влияния имеются. Поскольку же оппозиция позиционирует себя как силу, противостоящую не просто «диктатору Иванишвили», но и «руке Кремля», понятное дело, самые жесткие и последовательные критики Москвы оказываются ее союзниками.
Страны Балтии в этом контексте- благодарная аудитория для Зурабишвили и ее соратников. Латвия, Литва и Эстония еще в начале марта ввели порцию санкций против грузинских правительственных чиновников. Больше всех постаралась Литва (74 имени в «черном списке»). Неслучайно, поэтому Зурабишвили получит трибуну именно в Сейме Литвы.
Но будет ли большой эффект от перфоманса грузинского экс-президента? Опыт со Светланой Тихановской и российскими «релокантами» показывает, что эффективность такой «турне-политики» не слишком велика. Баталии внутри страны выигрываются, прежде всего, голосами и поддержкой тех людей, кто является гражданами страны имярек. Симпатии прибалтийских элит могут сыграть свою роль, но эта роль не будет критически важной для победы оппозиции и поражения правящих партий. Тем паче, что внутри ЕС по «грузинскому вопросу» есть разногласия, как есть они и внутри НАТО. Тот же премьер Венгрии Виктор Орбан или его словацкий коллега Роберт Фицо показывают себя сторонниками «Грузинской мечты». Почти синхронно с визитом Зурабишвили глава МИД Венгрии Петер Сийярто в Будапеште провел переговоры с министром иностранных дел Грузии Макой Бочоришвили. У госпожи министра также насыщенная программа, она выступит с лекцией в Венгерской дипломатической академии. Как видим, монополии на «европейские ценности» и «волю» Запада у Вильнюса, Риги и Таллина нет.
Сергей Маркедонов
15.04.202515:15
«Я надеюсь, что развернутая там миссия ЕС будет расширена, чтобы иметь возможность наблюдать и ослаблять напряженность!»- с таким посланием выступил министр иностранных дел Франции Жан-Ноэль Барро. Высокопоставленный чиновник Пятой республики имел в виду европейскую миссию на границе Армении и Азербайджана.
Миссия ЕС была размещена на армянской стороне межгосударственного рубежа в феврале 20233 года. Власти Армении связывают ее открытие с военно-политическим обострением, имевшим место в сентябре 2022 года. С этого времени мы наблюдаем серьезное охлаждение российско-армянских отношений. Москва считает, что фактически европейская миссия- натовская, и ее деятельность не столько миротворческая, сколько разведывательная.
Свое недовольство миссией не раз публично выражал и Азербайджан. ВВ Баку перспективы урегулирования конфликта видят без посредников, а Франция при этом на особом счету у азербайджанского руководства. Эту страну считают откровенно проармянской и поэтому неспособной играть роль модератора. И хотя у Азербайджана и Ирана имеются существенные разночтения в оценках перспектив Кавказа, в Тегеране также не видят в наличии миссии ЕС в зоне незавершенного конфликта позитива.
Но миссия продолжает работать, несмотря на недовольство внешних игроков. Изначально ее сроки определялись в два года. В декабре 23 года состав миссии был увеличен на 69 человек! Парламент Армении ратифицировал Соглашение с Брюсселем о статусе служащих, размещенных вдоль границы. В начале 2025 года мандат миссии был продлен еще на два года.
Но Франция без всякого преувеличения является главным лоббистом миссии ЕС в Армении. Здесь есть несколько обстоятельств. И все они собственно с Арменией и ее безопасностью связаны косвенно. Хотя нельзя не заметить, что в последние пару лет именно Франция заняла лидирующее положение среди дружественных Армении стран согласно опросам общественного мнения. Но Париж в первую очередь интересует лидерство в ЕС. На фоне расхождений с США в целом и с 47-м американским президентом Дональдом Трампом в особенности французский лидер Эммануэль Макрон сделал ставку на усиление европейских оборонных возможностей. И, конечно, на особую роль Пятой республики в этом процессе.
Франция конкурирует с Турцией и ее союзником Азербайджаном, но в то же время пытается компенсировать свое «отступление» в Африке наступлением в «ближнем зарубежье» России. И Армения, как и Молдавия, не говоря уже об Украине видится такой площадкой!
Сергей Маркедонов
Миссия ЕС была размещена на армянской стороне межгосударственного рубежа в феврале 20233 года. Власти Армении связывают ее открытие с военно-политическим обострением, имевшим место в сентябре 2022 года. С этого времени мы наблюдаем серьезное охлаждение российско-армянских отношений. Москва считает, что фактически европейская миссия- натовская, и ее деятельность не столько миротворческая, сколько разведывательная.
Свое недовольство миссией не раз публично выражал и Азербайджан. ВВ Баку перспективы урегулирования конфликта видят без посредников, а Франция при этом на особом счету у азербайджанского руководства. Эту страну считают откровенно проармянской и поэтому неспособной играть роль модератора. И хотя у Азербайджана и Ирана имеются существенные разночтения в оценках перспектив Кавказа, в Тегеране также не видят в наличии миссии ЕС в зоне незавершенного конфликта позитива.
Но миссия продолжает работать, несмотря на недовольство внешних игроков. Изначально ее сроки определялись в два года. В декабре 23 года состав миссии был увеличен на 69 человек! Парламент Армении ратифицировал Соглашение с Брюсселем о статусе служащих, размещенных вдоль границы. В начале 2025 года мандат миссии был продлен еще на два года.
Но Франция без всякого преувеличения является главным лоббистом миссии ЕС в Армении. Здесь есть несколько обстоятельств. И все они собственно с Арменией и ее безопасностью связаны косвенно. Хотя нельзя не заметить, что в последние пару лет именно Франция заняла лидирующее положение среди дружественных Армении стран согласно опросам общественного мнения. Но Париж в первую очередь интересует лидерство в ЕС. На фоне расхождений с США в целом и с 47-м американским президентом Дональдом Трампом в особенности французский лидер Эммануэль Макрон сделал ставку на усиление европейских оборонных возможностей. И, конечно, на особую роль Пятой республики в этом процессе.
Франция конкурирует с Турцией и ее союзником Азербайджаном, но в то же время пытается компенсировать свое «отступление» в Африке наступлением в «ближнем зарубежье» России. И Армения, как и Молдавия, не говоря уже об Украине видится такой площадкой!
Сергей Маркедонов
10.04.202512:03
Формирование нового мирового порядка - одна из главных дискуссионных тем сегодняшней международной повестки. Об этой теме охотно говорят и главы государств, которые претендуют на роль бенефициаров новой системы, и лидеры стран, чьи амбиции скромнее, но чьи интересы они готовы решительно отстаивать.
9-10 апреля в Азербайджане на базе университета АДА прошел VII политический форум на тему «К новому миропорядку». Сам этот вуз возник в 2014 году на основе объединения Дипломатической академии (отсюда и характерная аббревиатура в названии и Азербайджанского университета информационных технологий. Сегодня университет рассматривается, как важный кадровый резерв республики. Его ректором является Хафиз Пашаев, опытный дипломат, имеющий за плечами опыт 13 лет работы послом в США, а также заместителем главы МИД. Не стоит забывать и родственные связи ректора и президента республики, Пашаев- родной дядя супруги и вице-президента Азербайджана Мехрибан Алиевой (в девичестве Пашаевой).
И потому неслучайно главным спикером апрельского форума стал президент Азербайджана Ильхам Алиев. От внимания наблюдателей не ушли жесткие инвективы Алиева в отношении международных институтов. По словам азербайдажнского лидера, его страна независима от мировых финансовых институтов: «Мы приостановили отношения с Международным валютным фондом в первый период моего президентства. Что касается других финансовых институтов, мы, можно сказать, полностью остановили наше сотрудничество».
Алиев выступил с жесткой критикой USAD, упрекнув этот институт в коррупции. Также досталось радио «Свобода» и Голосу Америки» и правозащитным организациям «Human Rights Watch», «Amnesty International» и целому ряду родственных структур. По мнению азербайджанского президента, все они работают не во благо его страны, а сеют вражду и рознь.
Наверное, многие отечественные критики «коллективного Запада», услышав оценки Алиева будут готовы солидаризироваться с ним. И сделать вывод, о полном «развороте» Баку в сторону от США и ЕС. Но в любых риторических высказываниях важны нюансы. Не стоит упускать из виду то, что Алиев назвал решения администрации Дональда Трампа по тому же USAD многообещающими. И пообещал предоставить коллегам из США доказательства вмешательства Агентства во внутренние дела Азербайджана. Значит Баку устами первого лица государства демонстрирует готовность к работе, как минимум, с частью западной элиты.
В Азербайджане прекрасно знают о том, что и в США, и среди европейских элит идет борьба подходов: опираться ли в отношениях Баку на заветы старых добрых реалистов вроде Ганса Моргентау или делать акценты на правозащитной тематике. И первое направление азербайджанские лидеры и раньше поддерживали (как бы иначе возник «контракт века» и высокий уровень кооперативных связей с Вашингтоном и Брюсселем). Но к либеральным трендам в Баку всегда относились настороженно, видя в них попытки вмешательства во внутриполитические дела.
Вряд ли эта дихотомия исчезнет завтра. Баку в «новом миропорядке» хотел бы ориентироваться на жесткую прагматику. Следуя таким подходам, можно найти общие точки и с Западом, и с Россией. Только вот собственный интерес всегда будет впереди абстрактных ценностей.
Сергей Маркедонов
9-10 апреля в Азербайджане на базе университета АДА прошел VII политический форум на тему «К новому миропорядку». Сам этот вуз возник в 2014 году на основе объединения Дипломатической академии (отсюда и характерная аббревиатура в названии и Азербайджанского университета информационных технологий. Сегодня университет рассматривается, как важный кадровый резерв республики. Его ректором является Хафиз Пашаев, опытный дипломат, имеющий за плечами опыт 13 лет работы послом в США, а также заместителем главы МИД. Не стоит забывать и родственные связи ректора и президента республики, Пашаев- родной дядя супруги и вице-президента Азербайджана Мехрибан Алиевой (в девичестве Пашаевой).
И потому неслучайно главным спикером апрельского форума стал президент Азербайджана Ильхам Алиев. От внимания наблюдателей не ушли жесткие инвективы Алиева в отношении международных институтов. По словам азербайдажнского лидера, его страна независима от мировых финансовых институтов: «Мы приостановили отношения с Международным валютным фондом в первый период моего президентства. Что касается других финансовых институтов, мы, можно сказать, полностью остановили наше сотрудничество».
Алиев выступил с жесткой критикой USAD, упрекнув этот институт в коррупции. Также досталось радио «Свобода» и Голосу Америки» и правозащитным организациям «Human Rights Watch», «Amnesty International» и целому ряду родственных структур. По мнению азербайджанского президента, все они работают не во благо его страны, а сеют вражду и рознь.
Наверное, многие отечественные критики «коллективного Запада», услышав оценки Алиева будут готовы солидаризироваться с ним. И сделать вывод, о полном «развороте» Баку в сторону от США и ЕС. Но в любых риторических высказываниях важны нюансы. Не стоит упускать из виду то, что Алиев назвал решения администрации Дональда Трампа по тому же USAD многообещающими. И пообещал предоставить коллегам из США доказательства вмешательства Агентства во внутренние дела Азербайджана. Значит Баку устами первого лица государства демонстрирует готовность к работе, как минимум, с частью западной элиты.
В Азербайджане прекрасно знают о том, что и в США, и среди европейских элит идет борьба подходов: опираться ли в отношениях Баку на заветы старых добрых реалистов вроде Ганса Моргентау или делать акценты на правозащитной тематике. И первое направление азербайджанские лидеры и раньше поддерживали (как бы иначе возник «контракт века» и высокий уровень кооперативных связей с Вашингтоном и Брюсселем). Но к либеральным трендам в Баку всегда относились настороженно, видя в них попытки вмешательства во внутриполитические дела.
Вряд ли эта дихотомия исчезнет завтра. Баку в «новом миропорядке» хотел бы ориентироваться на жесткую прагматику. Следуя таким подходам, можно найти общие точки и с Западом, и с Россией. Только вот собственный интерес всегда будет впереди абстрактных ценностей.
Сергей Маркедонов
05.04.202514:33
Конституционный суд Республики Корея 4 апреля единогласно поддержал импичмент президента Юн Сок Ёля, немедленно лишив его должности.
Решение было принято через 122 дня после того, как Национальная ассамблея приняла предложение об импичменте Юна в связи с его попыткой 3 декабря прошлого года ввести военное положение и фактически совершить переворот. Бывшему президенту осталось только выразить сожаление в связи с тем, что не оправдал ожиданий народа. Теперь Юна ждет уголовный процесс, который начнется 14 апреля.
Согласно законодательству, новые президентские выборы должны состояться не позднее, чем через 60 дней после решения Конституционного суда – скорее всего 3 июня. Наилучшие шансы на победу у непримиримого противника Юн Сок Ёля, лидера Демократической партии «Тобуро» Ли Чжэ Мёна. Он значительно опережает своих возможных конкурентов от правящей партии «Сила народа».
К тому же если демократам надо только официально оформить выдвижение кандидата, то «Силе народа» на старте скоротечной кампании еще предстоит определиться с тем, кто составит конкуренцию Ли. Своего кандидата «Сила народа» будет определять на праймериз, половина голосов на которых будет принадлежать членам партии, а половина определяться по результатам опросов сторонников партии и неопределившихся избирателей.
По последним опросам наиболее популярным кандидатом в этой партии является министр труда Ким Мун Су. В 1970-1980-е годы он придерживался левых взглядов и неоднократно арестовывался при военных диктатурах за участие в профсоюзном движении, но после краха социализма в СССР и ряде других стран, эволюционировал вправо. Но и такой необычный для правых кандидат отстает от Ли по самому благоприятному для него мартовскому опросу на 6 пунктов (а по другим разрыв составляет от 9 до 25 пунктов).
При этом поддержка Ли имеет тенденцию к росту. Тем более, что 25 марта апелляционный суд оправдал ему по одному из коррупционных обвинений, выдвигавшихся против него (по другому обвинению он был оправдан еще в ноябре прошлого года). Впрочем, антикоррупционные расследования против него продолжаются, что может стать проблемой в случае избрания президентом. Но, в любом случае, недоказанные провинности Ли менее значимы с точки зрения большинства общества, чем вполне очевидные деяния Юна, пославшего военных разгонять парламент.
Решение Конституционного суда интересно и в контексте расстановки сил в самом суде. По состоянию на начало декабря, в нем было четверо либеральных и двое консервативных судей при трех вакансиях. Минимальное большинство для вынесения решения – пять голосов; это означало, что консерваторы теоретически могли заблокировать импичмент. Поэтому Демократическая партия «Тобуро» настаивала на назначении троих судей по рекомендации парламента: среди кандидатов были два либерала и один консерватор.
Премьер-министр Хан Док Су, вступивший в исполнение обязанностей президента после импичмента Юну, отказался назначать судей. Тогда 27 декабря парламент объявил импичмент и ему (причем простым большинством, исходя из того, что отстраняет не президента, а премьера), и новый и.о. президента и и.о. премьера, первый вице-премьер Чхве Сан Мок, назначил двух судей – либерала и консерватора.
Так что суду пришлось одновременно разбираться с двумя импичментами. 24 марта семью голосами против одного он отклонил импичмент Хан Док Су, посчитав, что достаточных оснований не было – его сразу же восстановили в должностях премьера и и.о. президента. Отстаивала импичмент лишь только что назначенная либеральная судья. При этом шестеро судей сочли, что сама процедура импичмента простым большинством голосов парламентариев в этом случае была допустима - но эта позиция важна лишь как прецедент.
А вот решение об увольнении президента Юна было единогласным, вне зависимости от политических симпатий судей. В рамках демократической Конституции, которую призван защищать суд, оправданий для переворота найти было невозможно. Да и консерваторы даже при желании (которого явно не было) все равно не могли спасти Юна при новом раскладе сил в суде.
Алексей Макаркин
Решение было принято через 122 дня после того, как Национальная ассамблея приняла предложение об импичменте Юна в связи с его попыткой 3 декабря прошлого года ввести военное положение и фактически совершить переворот. Бывшему президенту осталось только выразить сожаление в связи с тем, что не оправдал ожиданий народа. Теперь Юна ждет уголовный процесс, который начнется 14 апреля.
Согласно законодательству, новые президентские выборы должны состояться не позднее, чем через 60 дней после решения Конституционного суда – скорее всего 3 июня. Наилучшие шансы на победу у непримиримого противника Юн Сок Ёля, лидера Демократической партии «Тобуро» Ли Чжэ Мёна. Он значительно опережает своих возможных конкурентов от правящей партии «Сила народа».
К тому же если демократам надо только официально оформить выдвижение кандидата, то «Силе народа» на старте скоротечной кампании еще предстоит определиться с тем, кто составит конкуренцию Ли. Своего кандидата «Сила народа» будет определять на праймериз, половина голосов на которых будет принадлежать членам партии, а половина определяться по результатам опросов сторонников партии и неопределившихся избирателей.
По последним опросам наиболее популярным кандидатом в этой партии является министр труда Ким Мун Су. В 1970-1980-е годы он придерживался левых взглядов и неоднократно арестовывался при военных диктатурах за участие в профсоюзном движении, но после краха социализма в СССР и ряде других стран, эволюционировал вправо. Но и такой необычный для правых кандидат отстает от Ли по самому благоприятному для него мартовскому опросу на 6 пунктов (а по другим разрыв составляет от 9 до 25 пунктов).
При этом поддержка Ли имеет тенденцию к росту. Тем более, что 25 марта апелляционный суд оправдал ему по одному из коррупционных обвинений, выдвигавшихся против него (по другому обвинению он был оправдан еще в ноябре прошлого года). Впрочем, антикоррупционные расследования против него продолжаются, что может стать проблемой в случае избрания президентом. Но, в любом случае, недоказанные провинности Ли менее значимы с точки зрения большинства общества, чем вполне очевидные деяния Юна, пославшего военных разгонять парламент.
Решение Конституционного суда интересно и в контексте расстановки сил в самом суде. По состоянию на начало декабря, в нем было четверо либеральных и двое консервативных судей при трех вакансиях. Минимальное большинство для вынесения решения – пять голосов; это означало, что консерваторы теоретически могли заблокировать импичмент. Поэтому Демократическая партия «Тобуро» настаивала на назначении троих судей по рекомендации парламента: среди кандидатов были два либерала и один консерватор.
Премьер-министр Хан Док Су, вступивший в исполнение обязанностей президента после импичмента Юну, отказался назначать судей. Тогда 27 декабря парламент объявил импичмент и ему (причем простым большинством, исходя из того, что отстраняет не президента, а премьера), и новый и.о. президента и и.о. премьера, первый вице-премьер Чхве Сан Мок, назначил двух судей – либерала и консерватора.
Так что суду пришлось одновременно разбираться с двумя импичментами. 24 марта семью голосами против одного он отклонил импичмент Хан Док Су, посчитав, что достаточных оснований не было – его сразу же восстановили в должностях премьера и и.о. президента. Отстаивала импичмент лишь только что назначенная либеральная судья. При этом шестеро судей сочли, что сама процедура импичмента простым большинством голосов парламентариев в этом случае была допустима - но эта позиция важна лишь как прецедент.
А вот решение об увольнении президента Юна было единогласным, вне зависимости от политических симпатий судей. В рамках демократической Конституции, которую призван защищать суд, оправданий для переворота найти было невозможно. Да и консерваторы даже при желании (которого явно не было) все равно не могли спасти Юна при новом раскладе сил в суде.
Алексей Макаркин
01.04.202514:12
Лишение Марин Ле Пен права баллотироваться на выборах 2027 года происходит в условиях, когда она является реальным кандидатом на победу.
Это уникальная ситуация для Франции. Там раньше судили и приговаривали экс-президентов (Жака Ширака и Николя Саркози), но они уже не претендовали на переизбрание. Ширак по возрасту, Саркози в силу невысокого рейтинга. Судили и приговаривали экс-министров, которые не были кандидатами в президенты. В данном же случае речь идет о лидере гонки – мартовский опрос социологического института Ifop дает ей 34-37% (в зависимости от набора соперников).
Но более важно даже другое. В апреле 2024 года Ifop попытался спрогнозировать результаты второго тура выборов с участием Ле Пен, «номера два» в ее партии Жордана Барделла и двоих макроновских премьер-министров – Эдуара Филиппа и Габриэля Атталя. Выяснилось, что Ле Пен выигрывает у Филиппа в соотношении 51% к 49%, а у Атталя – 53% к 47%. Барделла также побеждает Атталя – 51% к 49%, а в случае соперничества с Филиппом их шансы равны. Но главное в этих опросах – что и у Ле Пен, и у Барделла есть реальный шанс на победу во втором туре. Хотя и не безусловный. Страх многих умеренных избирателей перед фамилией Ле Пен, сыгравший сдерживающую роль в 2017 и даже в 2022 годах, ушел в историю.
И выборы могут преподнести сюрпризы – во Франции такое случалось не раз. Самый яркий пример - в 2002 году Жан-Мари Ле Пен, опередив премьера-социалиста Лионеля Жоспена, неожиданно вышел во второй тур, где, правда, разгромно проиграл шедшему на второй срок Жаку Шираку. И тут появляется самый кошмарный для французского политического мейнстрима сценарий выборов-2027. Если выдвигается слабый центристский кандидат, остающийся по итогам выборов на третьем или даже четвертом месте. А первые два занимают кандидаты от Национального объединения и леворадикальной «Непокоренной Франции».
Социологи из Ifop год назад «спроектировали» второй тур: Ле Пен против Жан-Люка Меланшона. Оказалось, что в этом случае средний класс массово переходит к Ле Пен с тем, чтобы любой ценой избежать победы Меланшона, которого французские буржуа считают опасным революционером. «Республиканская мобилизация», которая неоднократно останавливала Ле Пен (в том числе на парламентских выборах прошлого года) в этом случае полностью рассыпается, и Ле Пен получает почти две трети голосов. То же самое, понятно, относится и к Барделла.
Но у Барделла нет такого политического опыта, как у Ле Пен, что может проявиться в ходе жесткой избирательной кампании, где ему придется полемизировать с ведущими политическими деятелями Франции. И он слишком молод – в этом году ему исполняется 30 лет, и не имеет высшего образования – бросил университет, чтобы уйти в политику. Эти факторы могут повлиять на мнение колеблющихся избирателей – разумеется, если во второй тур выходит не Меланшон.
И еще один немаловажный момент. Марин Ле Пен прошла через десятилетия бойкотов в отношении ее семьи. И нет никакой гарантии, что придя к власти, она не начнет крушить укоренившиеся французские институты, которые всегда были для нее чужими и враждебными. Тем более, что есть актуальный заокеанский пример, когда Дональд Трамп мстит своим противникам, стремительно меняя привычные правила игры. У Барделла обид существенно меньше – он принадлежит уже к новому поколению лидеров крайне правых и никогда не работал с Жан-Мари Ле Пеном.
Алексей Макаркин
Это уникальная ситуация для Франции. Там раньше судили и приговаривали экс-президентов (Жака Ширака и Николя Саркози), но они уже не претендовали на переизбрание. Ширак по возрасту, Саркози в силу невысокого рейтинга. Судили и приговаривали экс-министров, которые не были кандидатами в президенты. В данном же случае речь идет о лидере гонки – мартовский опрос социологического института Ifop дает ей 34-37% (в зависимости от набора соперников).
Но более важно даже другое. В апреле 2024 года Ifop попытался спрогнозировать результаты второго тура выборов с участием Ле Пен, «номера два» в ее партии Жордана Барделла и двоих макроновских премьер-министров – Эдуара Филиппа и Габриэля Атталя. Выяснилось, что Ле Пен выигрывает у Филиппа в соотношении 51% к 49%, а у Атталя – 53% к 47%. Барделла также побеждает Атталя – 51% к 49%, а в случае соперничества с Филиппом их шансы равны. Но главное в этих опросах – что и у Ле Пен, и у Барделла есть реальный шанс на победу во втором туре. Хотя и не безусловный. Страх многих умеренных избирателей перед фамилией Ле Пен, сыгравший сдерживающую роль в 2017 и даже в 2022 годах, ушел в историю.
И выборы могут преподнести сюрпризы – во Франции такое случалось не раз. Самый яркий пример - в 2002 году Жан-Мари Ле Пен, опередив премьера-социалиста Лионеля Жоспена, неожиданно вышел во второй тур, где, правда, разгромно проиграл шедшему на второй срок Жаку Шираку. И тут появляется самый кошмарный для французского политического мейнстрима сценарий выборов-2027. Если выдвигается слабый центристский кандидат, остающийся по итогам выборов на третьем или даже четвертом месте. А первые два занимают кандидаты от Национального объединения и леворадикальной «Непокоренной Франции».
Социологи из Ifop год назад «спроектировали» второй тур: Ле Пен против Жан-Люка Меланшона. Оказалось, что в этом случае средний класс массово переходит к Ле Пен с тем, чтобы любой ценой избежать победы Меланшона, которого французские буржуа считают опасным революционером. «Республиканская мобилизация», которая неоднократно останавливала Ле Пен (в том числе на парламентских выборах прошлого года) в этом случае полностью рассыпается, и Ле Пен получает почти две трети голосов. То же самое, понятно, относится и к Барделла.
Но у Барделла нет такого политического опыта, как у Ле Пен, что может проявиться в ходе жесткой избирательной кампании, где ему придется полемизировать с ведущими политическими деятелями Франции. И он слишком молод – в этом году ему исполняется 30 лет, и не имеет высшего образования – бросил университет, чтобы уйти в политику. Эти факторы могут повлиять на мнение колеблющихся избирателей – разумеется, если во второй тур выходит не Меланшон.
И еще один немаловажный момент. Марин Ле Пен прошла через десятилетия бойкотов в отношении ее семьи. И нет никакой гарантии, что придя к власти, она не начнет крушить укоренившиеся французские институты, которые всегда были для нее чужими и враждебными. Тем более, что есть актуальный заокеанский пример, когда Дональд Трамп мстит своим противникам, стремительно меняя привычные правила игры. У Барделла обид существенно меньше – он принадлежит уже к новому поколению лидеров крайне правых и никогда не работал с Жан-Мари Ле Пеном.
Алексей Макаркин
26.03.202521:04
«Должны ли мы продолжить карабахское движение или нет? Я уже говорил прежде, как это движение раньше препятствовало становлению государства и государственности». С таким призывом к соотечественникам обратился премьер-министр Армении во время парламентского часа!
Никола Пашиняна, как политика, есть за что критиковать. Однако ему не откажешь в определенной последовательности. Конечно, речь идет не о последовательности исследователя, историка или специалиста по другим общественным наукам. Но трудно не согласиться с тем, что политик Пашинян весьма настойчив в продвижении (и, если угодно, навязывании) своей повестки. Конечно, если мы говорим о последовательности политика, а не историка или специалиста по другим общественным наукам.
Многие критики Пашиняна при случае любят напомнить ему фразу «Арцах - это Армения и точка!» И действительно, после того, как «бархатная революция» вознесла действующего премьера на политический Олимп республики он не единожды прибегал к патриотической риторике. Но верно и то, что Пашинян не родился премьером, его карьера проходила периоды взлетов и падений, в которые он не раз комментировал сюжеты армянской внутренней и внешней политики, включая и карабахский вопрос. И до 2018 года Пашинян не раз говорил о Карабахе не как о большой победе армянства, а скорее, как об обременении. Конечно, до 2018 года многие его оценки не были столь прямыми, как сейчас. И тем не менее… Они были!
О психологии Пашиняна-политика еще напишут книги, надеюсь не подверженные сиюминутной конъюнктуре. Но нельзя не увидеть, что в его действиях тактика, борьба за эффектный пиар всегда занимали важное место. Можно было с помощью карабахской карты бить «бывших» за уступки, он это делал. Сегодня можно, используя тот же инструмент, позиционировать себя, как главного поборника мира? И Пашинян, не сомневаясь, критикует своих соотечественников за приверженность «старой идее», которая не помогла, а напротив, создала проблемы.
В канун парламентских выборов (даже не важно, пройдут ли они в срок или досрочно) Пашинян пытается представить себя, как единственного гаранта мира для Армении. Оправдывая любые уступки Баку и Анкаре. Его базовый тезис примерно таков: если не мир, завтра не будет и Армении. Что уж о Карабахе думать! В условиях военно-политического поражения и общественной фрустрации с его концепцией трудно спорить, какие бы сомнения она ни вызывала. И заметим, обоснованные сомнения! Но от многих неприятных вопросов, как и от рефлексии по поводу всей постсоветской армянской государственности не уйти ни «нынешним», ни «бывшим». Беда в том, что солидарной ответственности не хочет никто!
Сергей Маркедонов
Никола Пашиняна, как политика, есть за что критиковать. Однако ему не откажешь в определенной последовательности. Конечно, речь идет не о последовательности исследователя, историка или специалиста по другим общественным наукам. Но трудно не согласиться с тем, что политик Пашинян весьма настойчив в продвижении (и, если угодно, навязывании) своей повестки. Конечно, если мы говорим о последовательности политика, а не историка или специалиста по другим общественным наукам.
Многие критики Пашиняна при случае любят напомнить ему фразу «Арцах - это Армения и точка!» И действительно, после того, как «бархатная революция» вознесла действующего премьера на политический Олимп республики он не единожды прибегал к патриотической риторике. Но верно и то, что Пашинян не родился премьером, его карьера проходила периоды взлетов и падений, в которые он не раз комментировал сюжеты армянской внутренней и внешней политики, включая и карабахский вопрос. И до 2018 года Пашинян не раз говорил о Карабахе не как о большой победе армянства, а скорее, как об обременении. Конечно, до 2018 года многие его оценки не были столь прямыми, как сейчас. И тем не менее… Они были!
О психологии Пашиняна-политика еще напишут книги, надеюсь не подверженные сиюминутной конъюнктуре. Но нельзя не увидеть, что в его действиях тактика, борьба за эффектный пиар всегда занимали важное место. Можно было с помощью карабахской карты бить «бывших» за уступки, он это делал. Сегодня можно, используя тот же инструмент, позиционировать себя, как главного поборника мира? И Пашинян, не сомневаясь, критикует своих соотечественников за приверженность «старой идее», которая не помогла, а напротив, создала проблемы.
В канун парламентских выборов (даже не важно, пройдут ли они в срок или досрочно) Пашинян пытается представить себя, как единственного гаранта мира для Армении. Оправдывая любые уступки Баку и Анкаре. Его базовый тезис примерно таков: если не мир, завтра не будет и Армении. Что уж о Карабахе думать! В условиях военно-политического поражения и общественной фрустрации с его концепцией трудно спорить, какие бы сомнения она ни вызывала. И заметим, обоснованные сомнения! Но от многих неприятных вопросов, как и от рефлексии по поводу всей постсоветской армянской государственности не уйти ни «нынешним», ни «бывшим». Беда в том, что солидарной ответственности не хочет никто!
Сергей Маркедонов
24.03.202511:53
События в Турции в очередной раз ставят вопрос об авторитаризме и модернизации.
Авторитарная модернизация вошла в моду под влиянием опыта «азиатских тигров». Республика Корея, Сингапур, Тайвань, Таиланд, Малайзия имели свои истории успеха, основанные на целесообразной экономической политике правящих элит. Но сейчас политическая модель, принятая в «тигриный» период, сохранилась лишь в Сингапуре – специфическом городе-государстве с британскими основами цивилистики, меритократией и образцовой борьбой с коррупцией.
Экономическая модернизация реализовывались в Турции в XXI веке со своими особенностями, среди которых реальная многопартийность с широким представительством оппозиции в парламенте и муниципалитетах, конкурентные выборы и честный подсчет голосов. То есть она была совсем не похожа на авторитарную модернизацию. Приход к власти Партии справедливости и развития (ПСР) Реджепа Тайипа Эрдогана был абсолютно честным. А длительное пребывание ее у власти объяснялось не только экономическими успехами и работой с сельским исламским электоратом, для которого авторитетом, несмотря на все реформы Ататюрка, является мулла, но и контрастом с предыдущим периодом с нестабильными правительственными коалициями, неэффективной экономической политикой и коррупцией.
Более того, Эрдоган прекратил вмешательство военных в турецкую политику, носившее временами жесткий (перевороты 1960 и 1980 годов), но чаще относительно мягкий характер, когда армейское руководство могло настоять на отставке правительства или роспуске исламистской партии. Попытка переворота 2016 года была предпринята уже только частью военного руководства и встретила столь сильное общественное сопротивление, что быстро провалилась. Таким образом Эрдоган выступал в качестве защитника демократии, что несвойственно авторитарной модернизации.
Однако в его режиме не просто существовали, но и со временем усиливались авторитарные черты – контроль за судами, медиа, университетами, аресты политических противников. Причем их усиление совпадало с уменьшением экономических успехов. Бурный рост, выведший Турцию в число новых индустриальных стран, привел к тому, что страна вышла на 17-е место в мире по ВВП и на 12-й – по ВВП, рассчитанному по паритету покупательной способности (ППС). Однако в 2018-2021 году турецкая экономика оказалась в кризисе, а когда стала выходить из него (и активный рост возобновился), то ее захлестнула инфляция, нанесшая удар по авторитету власти.
В 2023 году Эрдоган с немалым трудом выиграл президентские выборы. Теперь от участия в следующих выборах заблаговременно отстраняется главный конкурент, который оказался одновременно коррупционером, пособником террористов, да еще и лицом без высшего образования, которое он имел в течение более чем 30 лет. Сейчас Эрдоган играет на удержание власти, понимая, что его поражение будет началом серии антикоррупционных дел.
При этом он сталкивается не только с оппозицией, но и с бизнесом. В нынешнем году возбуждено уголовное дело против двоих руководителей Турецкой ассоциации промышленности и бизнеса (TÜSİAD). Один из них заявил, что Турция испытывает «кризис доверия и моральный упадок», другой критиковал задержания оппозиционеров. Обоих обвинили в «распространении дезинформации» и способствовании «нарушению общественного мира».
Глава крупнейшего промышленного конгломерата Турции Koc Holding Али Коч раскритиковал судебную систему Турции, намекнув, что правовая неопределенность препятствует иностранным инвестициям. А теперь уже бывший гендиректор холдинга Zorlu Джем Коксал был задержан за «препятствование осуществлению свободы убеждений, мысли и выражения мнений» - он отправил работникам внутреннее электронное письмо, в котором говорилось, что компания официально празднует только Ид аль-Фитр (Ураза-байрам) и Ид аль-Адха (Курбан-байрам), а не Рамадан, и что ее деятельность независима от религии.
Так что Турция при Эрдогане – это не пример авторитарной модернизации. А образец того, как затухающая модернизация сопровождается ростом авторитаризма.
Алексей Макаркин
Авторитарная модернизация вошла в моду под влиянием опыта «азиатских тигров». Республика Корея, Сингапур, Тайвань, Таиланд, Малайзия имели свои истории успеха, основанные на целесообразной экономической политике правящих элит. Но сейчас политическая модель, принятая в «тигриный» период, сохранилась лишь в Сингапуре – специфическом городе-государстве с британскими основами цивилистики, меритократией и образцовой борьбой с коррупцией.
Экономическая модернизация реализовывались в Турции в XXI веке со своими особенностями, среди которых реальная многопартийность с широким представительством оппозиции в парламенте и муниципалитетах, конкурентные выборы и честный подсчет голосов. То есть она была совсем не похожа на авторитарную модернизацию. Приход к власти Партии справедливости и развития (ПСР) Реджепа Тайипа Эрдогана был абсолютно честным. А длительное пребывание ее у власти объяснялось не только экономическими успехами и работой с сельским исламским электоратом, для которого авторитетом, несмотря на все реформы Ататюрка, является мулла, но и контрастом с предыдущим периодом с нестабильными правительственными коалициями, неэффективной экономической политикой и коррупцией.
Более того, Эрдоган прекратил вмешательство военных в турецкую политику, носившее временами жесткий (перевороты 1960 и 1980 годов), но чаще относительно мягкий характер, когда армейское руководство могло настоять на отставке правительства или роспуске исламистской партии. Попытка переворота 2016 года была предпринята уже только частью военного руководства и встретила столь сильное общественное сопротивление, что быстро провалилась. Таким образом Эрдоган выступал в качестве защитника демократии, что несвойственно авторитарной модернизации.
Однако в его режиме не просто существовали, но и со временем усиливались авторитарные черты – контроль за судами, медиа, университетами, аресты политических противников. Причем их усиление совпадало с уменьшением экономических успехов. Бурный рост, выведший Турцию в число новых индустриальных стран, привел к тому, что страна вышла на 17-е место в мире по ВВП и на 12-й – по ВВП, рассчитанному по паритету покупательной способности (ППС). Однако в 2018-2021 году турецкая экономика оказалась в кризисе, а когда стала выходить из него (и активный рост возобновился), то ее захлестнула инфляция, нанесшая удар по авторитету власти.
В 2023 году Эрдоган с немалым трудом выиграл президентские выборы. Теперь от участия в следующих выборах заблаговременно отстраняется главный конкурент, который оказался одновременно коррупционером, пособником террористов, да еще и лицом без высшего образования, которое он имел в течение более чем 30 лет. Сейчас Эрдоган играет на удержание власти, понимая, что его поражение будет началом серии антикоррупционных дел.
При этом он сталкивается не только с оппозицией, но и с бизнесом. В нынешнем году возбуждено уголовное дело против двоих руководителей Турецкой ассоциации промышленности и бизнеса (TÜSİAD). Один из них заявил, что Турция испытывает «кризис доверия и моральный упадок», другой критиковал задержания оппозиционеров. Обоих обвинили в «распространении дезинформации» и способствовании «нарушению общественного мира».
Глава крупнейшего промышленного конгломерата Турции Koc Holding Али Коч раскритиковал судебную систему Турции, намекнув, что правовая неопределенность препятствует иностранным инвестициям. А теперь уже бывший гендиректор холдинга Zorlu Джем Коксал был задержан за «препятствование осуществлению свободы убеждений, мысли и выражения мнений» - он отправил работникам внутреннее электронное письмо, в котором говорилось, что компания официально празднует только Ид аль-Фитр (Ураза-байрам) и Ид аль-Адха (Курбан-байрам), а не Рамадан, и что ее деятельность независима от религии.
Так что Турция при Эрдогане – это не пример авторитарной модернизации. А образец того, как затухающая модернизация сопровождается ростом авторитаризма.
Алексей Макаркин
Shown 1 - 24 of 313
Log in to unlock more functionality.