05.02.202514:19
🎬 Крохотное кино-наблюдение
Посмотрела недавно фильм «Сыновья Тоорума» (1989) о «медвежьем празднике» у хантов. Фильм эстонский, отчасти известен тем, что его режиссёр Леннарт Мери — президент Эстонии в 1992–2001. Но и сам по себе хорош.
Мне, в силу незнания эстонского, просмотр был доступен в английской и русской озвучках. А в процессе обсуждения содержания с коллегами, посмотревшими кто в какой, выяснилось, что различие версий там не только в языках. И даже не только в том, что отечественной (советской) кино-этнографии присуща интонация закадровой озвучки в духе Николая Дроздова. Ну или чего-то этакого по-учительски взрослого, обязательно доброго и непременно сведущего лучше всех. Такая интонация незаметно по-своему кроит материал в восприятии зрителя, а самого зрителя делает чем-то, чем он вне этой интонации, может, бывать и не привык — или отвык (e. g., ребёнком за школьной партой).
Помимо этого, я неожиданно для себя обнаружила странные искажения видео, встретившиеся только в русскоязычной версии — искажения, которые не могу однозначно определить как какую-то ошибку на этапе монтажа или художественный элемент.
Выглядят они как «плавания» фона при статичности объекта на переднем плане. Можно увидеть во фрагментах 27:04–27:20 и 43:18–43:54.
С одной стороны, такие «плавания» встречаются только в сценах ритуального пения. Мне при просмотре сразу и показалось, что сделано это намеренно — чтобы передать какую-сверхъестественную атмосферу действа.
С другой стороны, почему в англоязычной версии этого нет? При каких обстоятельствах такое различие вообще могло появиться? Разве на озвучку поступают не одинаковые версии? Тут же даже не в цензуре дело.
Как сам эффект называется, не знаю. Как это сделали (если специально) — тоже. Похоже на «эффект вертиго», но тот делают на этапе съёмки, да и тут скорее плоскость поворачивается, а не зум углубляется. Если кто знает, что это, — подскажите.
P. S. А если соберётесь смотреть (рекомендую), учтите, что в русской версии нет перевода фрагментов с хантыйского. В английской есть, но в субтитрах — не забудьте включить.
#хорнизавр_нашёл
Посмотрела недавно фильм «Сыновья Тоорума» (1989) о «медвежьем празднике» у хантов. Фильм эстонский, отчасти известен тем, что его режиссёр Леннарт Мери — президент Эстонии в 1992–2001. Но и сам по себе хорош.
Мне, в силу незнания эстонского, просмотр был доступен в английской и русской озвучках. А в процессе обсуждения содержания с коллегами, посмотревшими кто в какой, выяснилось, что различие версий там не только в языках. И даже не только в том, что отечественной (советской) кино-этнографии присуща интонация закадровой озвучки в духе Николая Дроздова. Ну или чего-то этакого по-учительски взрослого, обязательно доброго и непременно сведущего лучше всех. Такая интонация незаметно по-своему кроит материал в восприятии зрителя, а самого зрителя делает чем-то, чем он вне этой интонации, может, бывать и не привык — или отвык (e. g., ребёнком за школьной партой).
Помимо этого, я неожиданно для себя обнаружила странные искажения видео, встретившиеся только в русскоязычной версии — искажения, которые не могу однозначно определить как какую-то ошибку на этапе монтажа или художественный элемент.
Выглядят они как «плавания» фона при статичности объекта на переднем плане. Можно увидеть во фрагментах 27:04–27:20 и 43:18–43:54.
С одной стороны, такие «плавания» встречаются только в сценах ритуального пения. Мне при просмотре сразу и показалось, что сделано это намеренно — чтобы передать какую-сверхъестественную атмосферу действа.
С другой стороны, почему в англоязычной версии этого нет? При каких обстоятельствах такое различие вообще могло появиться? Разве на озвучку поступают не одинаковые версии? Тут же даже не в цензуре дело.
Как сам эффект называется, не знаю. Как это сделали (если специально) — тоже. Похоже на «эффект вертиго», но тот делают на этапе съёмки, да и тут скорее плоскость поворачивается, а не зум углубляется. Если кто знает, что это, — подскажите.
P. S. А если соберётесь смотреть (рекомендую), учтите, что в русской версии нет перевода фрагментов с хантыйского. В английской есть, но в субтитрах — не забудьте включить.
#хорнизавр_нашёл
10.01.202512:22
Священное VS подлинное: размышления о копии Туринской плащаницы
(по мотивам поездки в Псков)
Первый же храм, в котором я оказалась — церковь Анастасии Узорешительницы, — оказался на удивление «мощным». Простите мой каламбур, но мощей и других реликвий там действительно столько, что заряд святости должен испепелять всех бисей на много вёрст вокруг.
А среди святынь — копия Туринской плащаницы. Особенно меня заняло то, что под ней было написано. В текст об истории, исследованиях и местах хранения плащаницы затесалось такое любопытное предложение:
«Представленная в храме копия в натуральную величину изготовлена в Турине в период первого выставления ХХI века (10 апреля–23 мая 2010) и является подлинной».
Почему копия является подлинной? Что хотел сказать автор?
Ещё интересно, что описание святыни на сайте храма совпадает с тем, что я прочла под нею, всем кроме этого непонятного предложения — его там просто нет. Зато можно найти его в статье от 2013 года на сайте «Псковского агентства информации». Видимо, всё-таки творчество журналистов перекочевало в информационный стенд.
В 2013 году эта копия также была освящена как Спас Нерукотворный. Очевидно, что такая судьба постигла не все копии плащаницы. Сведение о некоей «подлинности» конкретной псковской копии помещена как раз в ряд перечисления других существующих копий — как бы выделяя псковскую среди прочих.
Из этого всего две мысли:
1) Географическое сближение объектов (оригинала и копии) как бы сокращает неизбежную дистанцию между ними. Копия — a priori не подлинник, но «наша чуть более настоящая, чем другие, — потому что была там, рядом с оригиналом». Кажется, что похожий принцип работает например, в наделении частей одежд святых признаками священного.
2) Автор выражения мог использовать слово «подлинный» автоматически, но опираясь на интуитивное понимание категории, «священного» — и, возможно, имея в виду что-то близкое этому.
#хорнизавр_думает
(по мотивам поездки в Псков)
Первый же храм, в котором я оказалась — церковь Анастасии Узорешительницы, — оказался на удивление «мощным». Простите мой каламбур, но мощей и других реликвий там действительно столько, что заряд святости должен испепелять всех бисей на много вёрст вокруг.
А среди святынь — копия Туринской плащаницы. Особенно меня заняло то, что под ней было написано. В текст об истории, исследованиях и местах хранения плащаницы затесалось такое любопытное предложение:
«Представленная в храме копия в натуральную величину изготовлена в Турине в период первого выставления ХХI века (10 апреля–23 мая 2010) и является подлинной».
Почему копия является подлинной? Что хотел сказать автор?
Ещё интересно, что описание святыни на сайте храма совпадает с тем, что я прочла под нею, всем кроме этого непонятного предложения — его там просто нет. Зато можно найти его в статье от 2013 года на сайте «Псковского агентства информации». Видимо, всё-таки творчество журналистов перекочевало в информационный стенд.
В 2013 году эта копия также была освящена как Спас Нерукотворный. Очевидно, что такая судьба постигла не все копии плащаницы. Сведение о некоей «подлинности» конкретной псковской копии помещена как раз в ряд перечисления других существующих копий — как бы выделяя псковскую среди прочих.
Из этого всего две мысли:
1) Географическое сближение объектов (оригинала и копии) как бы сокращает неизбежную дистанцию между ними. Копия — a priori не подлинник, но «наша чуть более настоящая, чем другие, — потому что была там, рядом с оригиналом». Кажется, что похожий принцип работает например, в наделении частей одежд святых признаками священного.
2) Автор выражения мог использовать слово «подлинный» автоматически, но опираясь на интуитивное понимание категории, «священного» — и, возможно, имея в виду что-то близкое этому.
#хорнизавр_думает
05.02.202514:19
Книжный обзор, о котором вы не просили...
💅🏻 Дудинский Д. И. Современная энциклопедия для девушек. — Минск: Современный литератор, 2000. — 576 с.
Вспомнила недавно одну из самых впечатливших меня книг детства — «Современную энциклопедию для девушек», посвящённую всему, что, по мнению автора, должна знать начинающая женщина: секретам успешных взаимоотношений, кулинарии, этикету, моде, здоровью, самообороне… А открывает книгу раздел про sex.
Найдя эту книгу в свои лет 9, я страшно возмутилась, конечно. Она как будто пыталась меня убедить в том, что я вырасту и стану заниматься такими ужасными вещами. Может, мне ещё диплом сексуальным метафорам посвятить? Кошмар!
Но я выросла и занялась вещами ещё более ужасными: взялась эту книгу читать. И взрослым взглядом возмутилась уже о совсем другие вещи. Например, в разделе «Как всегда быть желанной» автор учит девушек...
🔸 манипулировать:
🔸 выглядеть дурами:
🔸быть дурами:
Интересно и то, как в книжке конструируется образ среднего мужчины. Например, в разделе «Помоги ему» мужчина предстаёт нежным, хрупким, от природы ранимым и эмоционально нестабильным. Я считаю, конечно, что мужчины такими быть могут — и «менее мужчинами» от этого не становятся. Но в книге упор делается на беспомощность мужчины в связке с обязательством женщины его опекать. Понравилось:
Честно — я сломала голову, гадая, кто такие «мы», если автор — мужчина.
Иногда, впрочем, книга впечатляет своей нейтральностью в изложении довольно широкого спектра фактов из разных наук. Вполне соответствует жанру энциклопедии. Хоть и перемежается это всё с подборкой афоризмов на все случаи жизни и рецептами салатов.
Есть нейтральность и в статьях типа «Гомосексуализм», пусть эта нейтральность и смешана с сексистским снисхождением к женщинам:
В разделе про самооборону даже есть такое:
Правда, через пару страниц автор сновадал ёбу оплошал. В главе «Насильник — кто он?», с одной стороны, выводится мысль, что насильника невозможно определить по внешнему виду, а злые намерения люди часто поначалу скрывают. С другой стороны:
Мысль написать этот пост у меня возникла после прочтения статьи К. Лишковой «Sex under socialism: From emancipation of women to normalized families in Czechoslovakia», где автор рассматривает, какой расклад гендерных взаимоотношений сексология предлагала обществу через подобного рода книги — и как это соотносилось с положением сексологии как дисциплины в конкретном государстве конкретной эпохи, а также какие проблемы этого государства должно было решить. Интересно было бы пронаблюдать это в постсоветской России и ближайших странах. Хотя, конечно, тут и автор не сексолог, и рынок книжный другой. Но всё же: если у Вас есть похожие книжки 1990-х и 2000-х, расскажите в комментах!
#хорнизавр_читает
💅🏻 Дудинский Д. И. Современная энциклопедия для девушек. — Минск: Современный литератор, 2000. — 576 с.
Вспомнила недавно одну из самых впечатливших меня книг детства — «Современную энциклопедию для девушек», посвящённую всему, что, по мнению автора, должна знать начинающая женщина: секретам успешных взаимоотношений, кулинарии, этикету, моде, здоровью, самообороне… А открывает книгу раздел про sex.
Найдя эту книгу в свои лет 9, я страшно возмутилась, конечно. Она как будто пыталась меня убедить в том, что я вырасту и стану заниматься такими ужасными вещами. Может, мне ещё диплом сексуальным метафорам посвятить? Кошмар!
Но я выросла и занялась вещами ещё более ужасными: взялась эту книгу читать. И взрослым взглядом возмутилась уже о совсем другие вещи. Например, в разделе «Как всегда быть желанной» автор учит девушек...
🔸 манипулировать:
Ни в чем никогда не упрекай его. Вместо упрека лучше всплакни, но без всхлипываний и истерик.
🔸 выглядеть дурами:
Не старайся казаться умнее его, пусть он сам об этом догадается.
🔸быть дурами:
Никогда не рассказывай ему о своих прежних любовниках и не расспрашивай его ни о чем, не придавай преувеличенного значения его «изменам», потому что он все равно любит тебя, тебя обожает, и ты должна быть в этом уверена.
Интересно и то, как в книжке конструируется образ среднего мужчины. Например, в разделе «Помоги ему» мужчина предстаёт нежным, хрупким, от природы ранимым и эмоционально нестабильным. Я считаю, конечно, что мужчины такими быть могут — и «менее мужчинами» от этого не становятся. Но в книге упор делается на беспомощность мужчины в связке с обязательством женщины его опекать. Понравилось:
Мужчинам гораздо сложнее, чем женщинам, приспособиться к новой обстановке и пережить перемены. Именно поэтому они готовы из любой «мухи сделать слона» и переживать из-за пустяка, на который мы, возможно, не обратили бы никакого внимания.
Честно — я сломала голову, гадая, кто такие «мы», если автор — мужчина.
Иногда, впрочем, книга впечатляет своей нейтральностью в изложении довольно широкого спектра фактов из разных наук. Вполне соответствует жанру энциклопедии. Хоть и перемежается это всё с подборкой афоризмов на все случаи жизни и рецептами салатов.
Есть нейтральность и в статьях типа «Гомосексуализм», пусть эта нейтральность и смешана с сексистским снисхождением к женщинам:
Отношение к этому явлению самое разнообразное: от полного отрицания до полного одобрения. Чаще всего термин «гомосексуализм» применяют к мужчинам, называя гомосексуализм у женщин лесбийской любовью.
В разделе про самооборону даже есть такое:
…согласно данным одного из европейских социологических институтов, каждую секунду где-нибудь в мире совершается насилие над женщиной. <…> Мы считаем, что этого уже достаточно, чтобы каждая девушка, не желающая стать жертвой насильника, внимательно прочитала и осмыслила информацию, которая в будущем может спаси ее честь, а возможно, и жизнь.
Правда, через пару страниц автор снова
Давай признаемся откровенно: за исключением случаев нападения психически ненормальных мужчин, львиная доля изнасилований происходит по прямой либо косвенной вине женщины.
Мысль написать этот пост у меня возникла после прочтения статьи К. Лишковой «Sex under socialism: From emancipation of women to normalized families in Czechoslovakia», где автор рассматривает, какой расклад гендерных взаимоотношений сексология предлагала обществу через подобного рода книги — и как это соотносилось с положением сексологии как дисциплины в конкретном государстве конкретной эпохи, а также какие проблемы этого государства должно было решить. Интересно было бы пронаблюдать это в постсоветской России и ближайших странах. Хотя, конечно, тут и автор не сексолог, и рынок книжный другой. Но всё же: если у Вас есть похожие книжки 1990-х и 2000-х, расскажите в комментах!
#хорнизавр_читает
07.01.202515:04
Reposted from:
Смех Медузы
04.02.202509:20
Когда я говорю, что занимаюсь историей советского девичества, люди часто думают, что это такая очень милая декоративная дисциплина, которая исследует какие-то считалки, альбомы, заколочки и прочие милые вещи.
И конечно, область в том числе про это — многочисленные практики и атрибуты взросления девочек, массовую культуру, культурную историю игр и игрушек, моды, чтения. Но всё же у girlhood studies есть достаточно чёткое политическое измерение, которое становится плохо различимым за ностальгическим перебиранием любимых фильмов детства и мемами в духе "girlhood is a spectrum", которые наводняют социальные сети. Дело в том, что эта сфера изучает одну из самых уязвимых групп — несовершеннолетних девочек, — и одна из её центральных задач это делать видимыми эту уязвимость и насилие, с которым сталкиваются девочки во всём мире именно из-за своего специфического статуса, связанного с возрастом и гендером. Насильственные ранние браки, сексуальное и репродуктивное насилие, эксплуатация, ограничение доступа к образованию по гендерному признаку, даже доступа к питанию по сравнению со сверстниками-мальчиками, более низкая ценность жизни девочек в сравнении с мальчиками в патриархатных обществах, их невидимость, — всё это центральные проблемы girlhood studies и в то же время большие социальные и политические вопросы, на которые исследовательни:цы в этой сфере ищут ответы. Исследования девичества на советском и российском материале, которые, как я с радостью наблюдаю, сейчас развиваются, непременно должны касаться, например, советской дискриминации при приёме в вузы, сексуального насилия, истории женских колоний для несовершеннолетних и прочих тяжёлых, но важных тем.
Всё это важно не только с точки зрения какой-то абстрактной справедливости, но и потому что такое прошлое имеет непосредственное влияние на нашу современную жизнь, на жизнь следующих поколений девочек и женщин. Яркий пример тут (tw!) — чудовищная история 15-летней Любы, которая уже год находится в российском СИЗО для несовершеннолетних за, по сути, подрыв одной петарды по заданию из некоего телеграм-канала (как же похожи все эти дела, из которых торчат понятно чьи уши, точнее, палки, это невыносимо). В СИЗО Любу многократно избивали и насиловали соседки — при полном попустительстве администрации и следователя. Я прочитала эту историю ровно в тот день, когда пересматривала материалы по советским женским исправительным учреждениям для несовершеннолетних, с которыми работаю в рамках своей диссертации, и сходства между двумя описанными системами и почти полное молчание о насилии в них оставили меня глубоко подавленной.
И конечно, область в том числе про это — многочисленные практики и атрибуты взросления девочек, массовую культуру, культурную историю игр и игрушек, моды, чтения. Но всё же у girlhood studies есть достаточно чёткое политическое измерение, которое становится плохо различимым за ностальгическим перебиранием любимых фильмов детства и мемами в духе "girlhood is a spectrum", которые наводняют социальные сети. Дело в том, что эта сфера изучает одну из самых уязвимых групп — несовершеннолетних девочек, — и одна из её центральных задач это делать видимыми эту уязвимость и насилие, с которым сталкиваются девочки во всём мире именно из-за своего специфического статуса, связанного с возрастом и гендером. Насильственные ранние браки, сексуальное и репродуктивное насилие, эксплуатация, ограничение доступа к образованию по гендерному признаку, даже доступа к питанию по сравнению со сверстниками-мальчиками, более низкая ценность жизни девочек в сравнении с мальчиками в патриархатных обществах, их невидимость, — всё это центральные проблемы girlhood studies и в то же время большие социальные и политические вопросы, на которые исследовательни:цы в этой сфере ищут ответы. Исследования девичества на советском и российском материале, которые, как я с радостью наблюдаю, сейчас развиваются, непременно должны касаться, например, советской дискриминации при приёме в вузы, сексуального насилия, истории женских колоний для несовершеннолетних и прочих тяжёлых, но важных тем.
Всё это важно не только с точки зрения какой-то абстрактной справедливости, но и потому что такое прошлое имеет непосредственное влияние на нашу современную жизнь, на жизнь следующих поколений девочек и женщин. Яркий пример тут (tw!) — чудовищная история 15-летней Любы, которая уже год находится в российском СИЗО для несовершеннолетних за, по сути, подрыв одной петарды по заданию из некоего телеграм-канала (как же похожи все эти дела, из которых торчат понятно чьи уши, точнее, палки, это невыносимо). В СИЗО Любу многократно избивали и насиловали соседки — при полном попустительстве администрации и следователя. Я прочитала эту историю ровно в тот день, когда пересматривала материалы по советским женским исправительным учреждениям для несовершеннолетних, с которыми работаю в рамках своей диссертации, и сходства между двумя описанными системами и почти полное молчание о насилии в них оставили меня глубоко подавленной.
26.10.202409:04
Пенис как функция 🌭
Чтения полно, дедлайнов ещё больше, но я выбрала быть счастливой и зачиталась эссе Ильи Утехина с чудесным названием «Доместикация пениса: на подступах к социодилдонике».
Смех смехом, а мысль там интересная излагается. Утехин рассматривает пенис как функцию в контекстах непринадлежности его ни к какому носителю и автономного существования (напр., по указателю Ю. Е. Берёзкина, такое есть в мотиве F11. «Кусачий пенис», о котором когда-то давно у меня даже был пост). Согласно некоторым другим мотивам, изначально пенисы вообще не были присовокуплены к мужчинам и стали их частью позже в результате какого-то события — например, случайно приросли, пока мужчина, чьи руки были заняты дарами, держал его между ног.
Автор проводит некоторую аналогию с вибраторами, использовавшимися в конце XIX века для лечения истерии у женщин. И плавно переходит к совремнному бытованию фаллоимитатора, так часто не привязываемому к «сексу с человеком» (или, если угодно, к «тоске по сексу с человеком»):
«Прогресс роботики как черта технологически продвинутого недалекого будущего позволяет сделать еще один шаг в отделении секса от необходимости непосредственного взаимодействия с другим человеком».
При этом в заключении автор отмечает, что эта «новая сексуальность» почти свободна от гендера. И мне это кажется очень важным, когда мы говорим, например, о разных формах транссексуальности или мастурбации женщин — далеко не всегда гетеросексуальных.
#хорнизавр_читает
#хорнизав_думает
Чтения полно, дедлайнов ещё больше, но я выбрала быть счастливой и зачиталась эссе Ильи Утехина с чудесным названием «Доместикация пениса: на подступах к социодилдонике».
Смех смехом, а мысль там интересная излагается. Утехин рассматривает пенис как функцию в контекстах непринадлежности его ни к какому носителю и автономного существования (напр., по указателю Ю. Е. Берёзкина, такое есть в мотиве F11. «Кусачий пенис», о котором когда-то давно у меня даже был пост). Согласно некоторым другим мотивам, изначально пенисы вообще не были присовокуплены к мужчинам и стали их частью позже в результате какого-то события — например, случайно приросли, пока мужчина, чьи руки были заняты дарами, держал его между ног.
Автор проводит некоторую аналогию с вибраторами, использовавшимися в конце XIX века для лечения истерии у женщин. И плавно переходит к совремнному бытованию фаллоимитатора, так часто не привязываемому к «сексу с человеком» (или, если угодно, к «тоске по сексу с человеком»):
«Прогресс роботики как черта технологически продвинутого недалекого будущего позволяет сделать еще один шаг в отделении секса от необходимости непосредственного взаимодействия с другим человеком».
При этом в заключении автор отмечает, что эта «новая сексуальность» почти свободна от гендера. И мне это кажется очень важным, когда мы говорим, например, о разных формах транссексуальности или мастурбации женщин — далеко не всегда гетеросексуальных.
#хорнизавр_читает
#хорнизав_думает
21.01.202510:11
Давно ли банки оккупировали аэропорты?
Я летаю редко, а из Пулково — кажется, вообще впервые. Без поллитра не разберёшься, особенно когда путь на посадку проходит через миллиард магазинов. И ловит вас, такого потерявшегося, молодой нервный сотрудник, предательски похожий на сотрудника аэропорта.
Заботливо спрашивает, сориентировались ли вы. Удочка закинута.
Объяснив, где ваш Gate, всучивает подарок — поплавок дрогнул.
А там можно и на 15 минут затащить клюнувшую рыбку — новую банковскую карту оформлять. Главное вовремя подсекать.
Только мой рыбак как-то неловко подсекал. Зачем же, когда в приложении банка тикает таймер длиной в две минуты, говорить и без того раздражённой рыбе, что загрузка будет идти 30 секунд?
Добило, когда нервный парень, видя, что я злюсь, предложил мне присесть, — обернулся к коллеге и весьма грубо согнал того со стула. Второй встал и галантно завертелся.
— Я постою, потому что уже ухожу.
— Но я же встал!
— Ну так сядьте обратно.
Нервный, чуть не плача, просит рыбу скинуть тыщу на их карту вот прямо сейчас. Рыба, забирая паспорт, отвечает, что вольна сделать это в течение суток. Несчастный парень дрожит так, что не может держать ручку.
Конечно, понятно, что ребятам что-то капнет, если регистрация завершится. И, может, даже кто-то стукнет, если сорвётся под самый конец. Но почему такому отталкивающему заискиванию рекламных дистрибьюторов учат, а стойкости перед неизбежным раздражением клиентов — нет?
Эх, не хватает маркетингу проницательности корпоративной антропологии...
#хорнизавр_думает
Я летаю редко, а из Пулково — кажется, вообще впервые. Без поллитра не разберёшься, особенно когда путь на посадку проходит через миллиард магазинов. И ловит вас, такого потерявшегося, молодой нервный сотрудник, предательски похожий на сотрудника аэропорта.
Заботливо спрашивает, сориентировались ли вы. Удочка закинута.
Объяснив, где ваш Gate, всучивает подарок — поплавок дрогнул.
А там можно и на 15 минут затащить клюнувшую рыбку — новую банковскую карту оформлять. Главное вовремя подсекать.
Только мой рыбак как-то неловко подсекал. Зачем же, когда в приложении банка тикает таймер длиной в две минуты, говорить и без того раздражённой рыбе, что загрузка будет идти 30 секунд?
Добило, когда нервный парень, видя, что я злюсь, предложил мне присесть, — обернулся к коллеге и весьма грубо согнал того со стула. Второй встал и галантно завертелся.
— Я постою, потому что уже ухожу.
— Но я же встал!
— Ну так сядьте обратно.
Нервный, чуть не плача, просит рыбу скинуть тыщу на их карту вот прямо сейчас. Рыба, забирая паспорт, отвечает, что вольна сделать это в течение суток. Несчастный парень дрожит так, что не может держать ручку.
Конечно, понятно, что ребятам что-то капнет, если регистрация завершится. И, может, даже кто-то стукнет, если сорвётся под самый конец. Но почему такому отталкивающему заискиванию рекламных дистрибьюторов учат, а стойкости перед неизбежным раздражением клиентов — нет?
Эх, не хватает маркетингу проницательности корпоративной антропологии...
#хорнизавр_думает
Shown 1 - 7 of 7
Log in to unlock more functionality.