Водяное перемирие на мосту
Гала Узрютова «Выбор воды», 2024
Послужной список Галы Узрютовой впечатляет: поэтические сборники, переведенные на несколько европейских языков, международные призы за короткие рассказы, попытка автофикшна, успешный экранизированный young adult (роман взросления) — «Страна Саша» с Марком Эйдельштейном… И вот полноценный «большой роман». Так сказать, квинтэссенция творческих навыков, потому как «Выбор воды» невероятно поэтичен (в некоторые страницы этой прозы ныряешь как в поэтический словесный потоп), по-своему одновременно немного и автофикшн, и история взросления, но при этом не то и не другое, а нечто даже от притчи о Блудном сыне — о путешествии по Европе в поисках себя поколением «дауншифтеров, фрилансеров и веганов» в допотопном 2018 году.
По тексту идет героиня в кризисе среднего возраста (в анамнезе развод и смерть отца), на героине надет рюкзак, в рюкзаке спрятан мешок, в мешке крошатся… кости. Да-да, настоящий биоматериал: косточки некогда съеденных героиней животных, птиц и рыб. Мол, стоит только героине отпустить их в воду (устроить своего рода похоронный ритуал этим частям скелетов), как все у нее в жизни наладится. И перестанет хотеться мяса. В принципе, метафора понятна: поедание скоромного провоцирует в человеке насилие и прочие нехорошие привычки, а отказ… Мне сложно судить о том, как оно в реальности работает, но мне в принципе более чем непривычно оценивать людей с точки зрения, вегетарианцы они или нет. А для героини это — ключевое. Ест мясо?! Все, в топку. Уровень агрессии при этом заставляет вспомнить известную житейскую мудрость времён больших постов: если вы перестали есть скоромное, но при этом начали кидаться на окружающих, то лучше уж ешьте мясо, чем людей («если говорю языками ангельскими, а любви не имею»…)
Впрочем, чем дальше вдоль вод и сюжета, тем более очевидно: героиня и правда как будто постится — если не в обрядовом смысле, то в смысле самовоспитания и самонаказания. Прошлое — те самые крошащиеся и воняющие косточки — она не просто тащит на себе, как улитка домик, как черепаха панцирь, она сгибается под этой ношей, которую все никак не найдет повода отпустить. В Англии, в Германии, в Скандинавии, на острове Рюген, в Испании — не то, не то, все время что-то или кто-то мешает, сбивает, заталкивает ее рюкзак обратно в нее…
Тоже довольно предсказуемо: пока не разберёшься в себе, не посмотришь на себя со стороны, сравнив с остальными, не научишься слушать сначала себя, а потом и других («возлюби ближнего своего как самого себя»), временный гробик за твоими плечами будет греметь костями. Как сменить вектор движения от себя к другим, от ненависти к прощению?
На героине символическая татуировка — мост. Можно сказать, что книга — развернутая художественная инструкция по пользованию мостами и протекающими под ними реками. Тут мне придется признаться, что если не больше всего на свете, то очень и очень люблю мосты и набережные. По этим плоскостям я хотела бы идти вечно. По кромке между сушей и водоемом. По литорали. И те страницы, на которых героиня-девочка растёт в поселке на Волге, течет вместе с Волгой, собирает чернику для бабушки, ночует в капсюле на берегу декабрьского балтийского моря, бредет вокруг словенского озера Бохинь (божественного), — они же совершенно волшебные, они из того прошлого, которого уже не будет, но которое лично я никогда и никуда не отпущу.
Мысль о том, что живая и неживая природа значительно осмысленней грешных нас, а потому не героиня перебирает водоемы для прощания с прежней собой, но вода — первоматерия и первостихия — выбирает героиню в качестве своего амбассадора и летописца, — в общем, напрашивается. Взяла эту книгу за неуловимо «платоновский вайб»: старые кости, озеро, образ умершего отца… Ну почти как у Платонова: вода и память вечны, а вина — все-таки нет.
#в_книгах
