Україна Online: Новини | Політика
Телеграмна служба новин - Україна
Резидент
Мир сегодня с "Юрий Подоляка"
Труха⚡️Україна
Николаевский Ванёк
Лачен пише
Реальний Київ | Украина
Реальна Війна
Україна Online: Новини | Політика
Телеграмна служба новин - Україна
Резидент
Мир сегодня с "Юрий Подоляка"
Труха⚡️Україна
Николаевский Ванёк
Лачен пише
Реальний Київ | Украина
Реальна Війна
Україна Online: Новини | Політика
Телеграмна служба новин - Україна
Резидент
Частное Мнение с Юлией Скубаевой
Блог Юлии Скубаевой журналиста, общественного деятеля, члена Союза женщин России
TGlist rating
0
0
TypePublic
Verification
Not verifiedTrust
Not trustedLocationРосія
LanguageOther
Channel creation dateSep 29, 2019
Added to TGlist
Sep 17, 2023Linked chat
Чат - интервью Частное Мнение
102
Records
16.08.202423:59
757Subscribers31.05.202423:59
0Citation index08.03.202519:38
5.3KAverage views per post05.04.202502:22
170Average views per ad post11.04.202513:13
11.32%ER28.03.202523:59
741.47%ERR10.04.202505:41
Женщина как "что": сделка с Богом без моей подписи
Где-то между очередным заявлением РПЦ и сонным четвергом я снова услышала голос — не небесный, нет — а вполне земной. Громкий, уверенный, баритонный. Протоиерей Ткачев заявил, что смысл жизни женщины — в службе мужчине. Службе, девки. Как будто мы в армии. Как будто жизнь — это казарма, а женщина — санитарка без выходных.
И я, как женщина, как живое существо, которое умеет думать, спросила себя: кому служить? Зачем? На каких основаниях? Где договор, где подписи, где встречные обязательства? Где всё то, что делает сделку честной?
Андрей, милый, если ты действительно веришь, что женщина должна служить, давай уточним, кому именно. Ты говоришь о мужчине как о хозяине. Но в каком смысле? В юридическом? В метафизическом? Или в стиле старых русских помещиков, где жена была прибавочной стоимостью в купчей?
В российском законодательстве, между прочим, нет слова "хозяин". Есть собственник. А это разные вещи. Хозяин — это тот, кто работает, управляет, заботится. Собственник — это тот, кто может продать, обменять, забыть. Ты хочешь, чтобы мы служили второму? Просто потому что у него, простите, есть паспорт с мужским полом?
Тогда тебе стоит перечитать Манифест Петра III от 1762 года, в котором дворянство — твои мифические господа — было официально освобождено от обязательств. В том числе — от долга защищать народ. Тот самый договор, по которому "господин" получает власть, а взамен — кормит, защищает, умирает на войне, — был аннулирован.
С тех пор слово "господин" — пустышка. Патина на медной табличке. Иллюзия власти без ответственности. С тех пор господа не хозяева — а собственники. И ты, отец Андрей, хочешь, чтобы я служила не ответственному человеку, не спутнику, не защитнику — а титулу, юридической фикции, устаревшему флагу, который давно сдуло ветром истории?
Я не феминистка. Я женщина. Просто женщина, которая умеет читать, думать и помнить. И я не подпишу сделку, в которой меня превращают в вещь. В «что», которое «прилагается». Даже если подпись просит поставить церковь.
Мир изменился. И если РПЦ хочет остаться в нём живой, а не мумией с крестом — ей придётся заключить новый контракт с Богом. Контракт, в котором женщина — это не тень мужчины, не его миска с едой, не его жертвенник, а человек. Человек с выбором, голосом и правом сказать "нет".
Патриархат — не традиция. Это старый способ не брать ответственность, прячась за рясу. А я — больше не верю тем, кто требует служения, не предложив ничего взамен. Даже если они говорят от имени Бога.
Где-то между очередным заявлением РПЦ и сонным четвергом я снова услышала голос — не небесный, нет — а вполне земной. Громкий, уверенный, баритонный. Протоиерей Ткачев заявил, что смысл жизни женщины — в службе мужчине. Службе, девки. Как будто мы в армии. Как будто жизнь — это казарма, а женщина — санитарка без выходных.
И я, как женщина, как живое существо, которое умеет думать, спросила себя: кому служить? Зачем? На каких основаниях? Где договор, где подписи, где встречные обязательства? Где всё то, что делает сделку честной?
Андрей, милый, если ты действительно веришь, что женщина должна служить, давай уточним, кому именно. Ты говоришь о мужчине как о хозяине. Но в каком смысле? В юридическом? В метафизическом? Или в стиле старых русских помещиков, где жена была прибавочной стоимостью в купчей?
В российском законодательстве, между прочим, нет слова "хозяин". Есть собственник. А это разные вещи. Хозяин — это тот, кто работает, управляет, заботится. Собственник — это тот, кто может продать, обменять, забыть. Ты хочешь, чтобы мы служили второму? Просто потому что у него, простите, есть паспорт с мужским полом?
Тогда тебе стоит перечитать Манифест Петра III от 1762 года, в котором дворянство — твои мифические господа — было официально освобождено от обязательств. В том числе — от долга защищать народ. Тот самый договор, по которому "господин" получает власть, а взамен — кормит, защищает, умирает на войне, — был аннулирован.
С тех пор слово "господин" — пустышка. Патина на медной табличке. Иллюзия власти без ответственности. С тех пор господа не хозяева — а собственники. И ты, отец Андрей, хочешь, чтобы я служила не ответственному человеку, не спутнику, не защитнику — а титулу, юридической фикции, устаревшему флагу, который давно сдуло ветром истории?
Я не феминистка. Я женщина. Просто женщина, которая умеет читать, думать и помнить. И я не подпишу сделку, в которой меня превращают в вещь. В «что», которое «прилагается». Даже если подпись просит поставить церковь.
Мир изменился. И если РПЦ хочет остаться в нём живой, а не мумией с крестом — ей придётся заключить новый контракт с Богом. Контракт, в котором женщина — это не тень мужчины, не его миска с едой, не его жертвенник, а человек. Человек с выбором, голосом и правом сказать "нет".
Патриархат — не традиция. Это старый способ не брать ответственность, прячась за рясу. А я — больше не верю тем, кто требует служения, не предложив ничего взамен. Даже если они говорят от имени Бога.
11.04.202508:13
Журналист спрашивает меня, стряхивая с пальцев невидимую пыль войны:
— Так за что же русские люди так радостно и методично крошили друг друга с семнадцатого по... ну хотя бы по сорок пятый? Скучно им было, что ли?
Я улыбаюсь, как улыбается человек, которому снился один и тот же сон десять лет подряд — и всё это время он не мог проснуться.
Видишь ли, есть такое странное и блестящее, как лезвие в горле, понятие — Осевое Время. Эпоха, когда по всей планете, будто кто-то дал сигнал, начинают вспыхивать религии. Но дело даже не в Богах. Дело в том, что в какой-то момент человечество решает: «Эй, ребята, а давайте больше не жить, как звери. Давайте построим лестницу. Из смысла. Вертикаль. И на вершине будет Тот, Кто Знает - единственный Бог».
И вот тебе вертикаль. Вертикаль власти в которой без элиты не обойтись. Элита в этой вертикали - связь с небом, с иными мирами, с голосами, которых ты не слышишь, но слушаешь. А до этого всё было горизонтально — как степь, как костры на привале, как любовь в пьяном чуме. Люди, боги, лоси, идолы — все на равных. Без понтов. Без мундиров. Без приказов. Без элиты.
А потом — бум! — 1917. Вертикаль летит к чертям. Больше нет царя. Нет Бога. Элиты — в крысиной беготне. Авторитетов больше нет. Всё старое стало фальшивым, как мокрый билет в купе, где тебя давно никто не ждёт.
На освободившееся место Бога садится новая трансцендентная сущность — народ. Да-да, именно так. Народ, как Бог в дежурном пальто. Почему трансцендентная? Да потому что никто до сих пор не может ответить: сколько его, этого народа? Где он начинается и где заканчивается? Сколько у него рук, сколько сердец, сколько глоток, кричащих "Да здравствует!"? Сколько нужно людей, чтобы получился народ?
Это был не переворот. Не банальная смена власти. Это была не просто Великая Октябрьская Революция. Это была онтологическая бойня. Если Бога нет — кто запретит мне стать Богом? Если правил нет — то почему бы мне не сочинить свои, со шприцем в одной руке и "Капиталом" в другой?
Империя треснула, как зеркало в ванной после пятой водки. В каждом осколке — своя идея, своя правда, свой путь к свету. Все сразу стали живыми. Слишком живыми. Настолько, что кровь стала единственным способом общения.
А когда человек уже испачкал руки в крови собрата, его можно остановить только двумя вещами:
Тираном. Или философией.
Ленин дал народу философию. Объяснительную схему. Простую, ясную, как лезвие бритвы: Марксизм-Ленинизм. Он не был истиной, но был ответом на вопросы: Кто я? Как жить? Куда идти? В любые времена ответ ценился дороже истины. И 1917 год не исключение.
И это сработало. Большинство успокоилось. Уравновесилось. Разрешило себе жить дальше. Потому гражданская война и закончилась быстро. Относительно. Раз в пять быстрее, чем всё это месиво у нас сейчас.
А теперь глянь по сторонам. У нас нет идеологии. Ни тиранов — ни философов. Есть только камеры, бетон, сигареты с безумным акцизом и вечное "мы против них".
А что ты скажешь народу, который мыл руки в славянской крови?
Что ты ему дашь, кроме новой крови?
Вот и всё. Добро пожаловать в постапокалипсис без объявления войны.
— Так за что же русские люди так радостно и методично крошили друг друга с семнадцатого по... ну хотя бы по сорок пятый? Скучно им было, что ли?
Я улыбаюсь, как улыбается человек, которому снился один и тот же сон десять лет подряд — и всё это время он не мог проснуться.
Видишь ли, есть такое странное и блестящее, как лезвие в горле, понятие — Осевое Время. Эпоха, когда по всей планете, будто кто-то дал сигнал, начинают вспыхивать религии. Но дело даже не в Богах. Дело в том, что в какой-то момент человечество решает: «Эй, ребята, а давайте больше не жить, как звери. Давайте построим лестницу. Из смысла. Вертикаль. И на вершине будет Тот, Кто Знает - единственный Бог».
И вот тебе вертикаль. Вертикаль власти в которой без элиты не обойтись. Элита в этой вертикали - связь с небом, с иными мирами, с голосами, которых ты не слышишь, но слушаешь. А до этого всё было горизонтально — как степь, как костры на привале, как любовь в пьяном чуме. Люди, боги, лоси, идолы — все на равных. Без понтов. Без мундиров. Без приказов. Без элиты.
А потом — бум! — 1917. Вертикаль летит к чертям. Больше нет царя. Нет Бога. Элиты — в крысиной беготне. Авторитетов больше нет. Всё старое стало фальшивым, как мокрый билет в купе, где тебя давно никто не ждёт.
На освободившееся место Бога садится новая трансцендентная сущность — народ. Да-да, именно так. Народ, как Бог в дежурном пальто. Почему трансцендентная? Да потому что никто до сих пор не может ответить: сколько его, этого народа? Где он начинается и где заканчивается? Сколько у него рук, сколько сердец, сколько глоток, кричащих "Да здравствует!"? Сколько нужно людей, чтобы получился народ?
Это был не переворот. Не банальная смена власти. Это была не просто Великая Октябрьская Революция. Это была онтологическая бойня. Если Бога нет — кто запретит мне стать Богом? Если правил нет — то почему бы мне не сочинить свои, со шприцем в одной руке и "Капиталом" в другой?
Империя треснула, как зеркало в ванной после пятой водки. В каждом осколке — своя идея, своя правда, свой путь к свету. Все сразу стали живыми. Слишком живыми. Настолько, что кровь стала единственным способом общения.
А когда человек уже испачкал руки в крови собрата, его можно остановить только двумя вещами:
Тираном. Или философией.
Ленин дал народу философию. Объяснительную схему. Простую, ясную, как лезвие бритвы: Марксизм-Ленинизм. Он не был истиной, но был ответом на вопросы: Кто я? Как жить? Куда идти? В любые времена ответ ценился дороже истины. И 1917 год не исключение.
И это сработало. Большинство успокоилось. Уравновесилось. Разрешило себе жить дальше. Потому гражданская война и закончилась быстро. Относительно. Раз в пять быстрее, чем всё это месиво у нас сейчас.
А теперь глянь по сторонам. У нас нет идеологии. Ни тиранов — ни философов. Есть только камеры, бетон, сигареты с безумным акцизом и вечное "мы против них".
А что ты скажешь народу, который мыл руки в славянской крови?
Что ты ему дашь, кроме новой крови?
Вот и всё. Добро пожаловать в постапокалипсис без объявления войны.
10.04.202516:09
Странный вопрос от русского человека:
- Откуда ты взяла, что Николай второй Гольдштейн-Готторп-Романов?
Встречный вопрос:
- Мужчина, вы когда ни будь были в Царском селе или в Кремле?
Фото 1: Николай второй в мундире адмирала британских ВМФ.
Фото 2: Сабля адмирала британского флота императора Николая II, подаренная ему 28 мая 1908 года его дядей королем Великобритании Эдуардом VII. Из собрания Государственного музея «Царское Село».
Надпись на сабле на английском языке: «Его Императорскому Величеству Николаю II Императору всех Русских от его любящего дяди Эдварда Ревеля 1908».
28 мая 1908 года император Николай II записал в своем дневнике:
«И снова замечательный день. Спали хорошо... В час дня на «Штандарте» был устроен большой завтрак. Дядя Берти назначил меня адмиралом британского флота... “. Николай II и Король Великобритании Георг V были двоюродными братьями — их матери были родными сёстрами, дочерьми королевы Великобритании Виктории.
- Откуда ты взяла, что Николай второй Гольдштейн-Готторп-Романов?
Встречный вопрос:
- Мужчина, вы когда ни будь были в Царском селе или в Кремле?
Фото 1: Николай второй в мундире адмирала британских ВМФ.
Фото 2: Сабля адмирала британского флота императора Николая II, подаренная ему 28 мая 1908 года его дядей королем Великобритании Эдуардом VII. Из собрания Государственного музея «Царское Село».
Надпись на сабле на английском языке: «Его Императорскому Величеству Николаю II Императору всех Русских от его любящего дяди Эдварда Ревеля 1908».
28 мая 1908 года император Николай II записал в своем дневнике:
«И снова замечательный день. Спали хорошо... В час дня на «Штандарте» был устроен большой завтрак. Дядя Берти назначил меня адмиралом британского флота... “. Николай II и Король Великобритании Георг V были двоюродными братьями — их матери были родными сёстрами, дочерьми королевы Великобритании Виктории.
10.04.202512:07
Когда я слышу, как кто-то с благоговейным придыханием говорит о «великом наследии Российской Империи», у меня рефлекторно тянется рука к бутылке с чем покрепче. Не потому что не люблю Россию. А потому что люблю и Россию и русскую правду. А правда, знаете ли, любит прятаться в странных местах — в заплесневелых архивах, в забытых французских дневниках, в манифестах, которые никто не перечитывал с XVIII века. Или в том, как Карл Петер Ульрих — внук Петра I и племянник Карла XII, человек с именем на целую печатную строку — вдруг стал Петром III Фёдоровичем. На глазах у всех, без фокуса, без дымовой завесы. Просто — опа — и русский царь. Романов.
Пётр III был первым в новой череде императоров, которых по крови к России можно было привязать разве что скрепкой с антикварной полки. Его сын — Павел I. Потом — Александр, Николай, и так по списку. До самого Николая II, который хоть и был последним царем, но первым среди русских по степени иностранности. Он был лицом династии, в которой русская кровь едва теплилась - Гольштейн-Готторп-Романовы. А его жена, Александра Фёдоровна( в православии), — вообще прямой потомок британской королевы Виктории в которой ноль русской крови. Кофе в постель ей, возможно, подавали на английском.
А теперь посмотрите в глаза тем, кто вам говорит о «духовном единстве народа и царя». Скажите им, что в 1917 году народ сверг не просто монархию, а иностранную корпорацию в антикварных мундирах. И спросите — а можно ли это наследие назвать русским, если народ в нём жил как арендатор на собственной земле?
Крепостное право отменили в 1861 году. До 1917 — всего 56 лет. Поколение с хвостиком. Меньше, чем прошло от Брежнева до нас. За эти 56 лет кто-то попытался бы сказать, что народ вдохновенно строил Империю, но, по правде, он больше выживал под ней. А сама Империя жила по-французски, думала по-немецки и торговала по-английски.
Так о чьём наследии мы говорим, когда говорим о Русской Империи?
Потому что если ты корчишь из себя потомка духовной аристократии, но при этом твой прадед пахал чужое поле и не мог жениться без разрешения помещика — то, возможно, ты просто слишком рано начал пить имперское шампанское. Или слишком поздно вылез из комы.
Так вот. Я — женщина. Я думаю о будущем. А не о восковых иллюзиях прошлого, где даже слово «господин» давно потеряло связь с реальностью.
И, знаете, мне бы хотелось, чтобы прежде чем очередной бородач с экрана заговорил о традициях, он хотя бы открыл пару документов. И понял, что «наше великое наследие» — это не икона, а винтажный паспорт с гербом Гольштейн-Готторпов. И что нам, русским, пора наконец научиться быть самими собой. А не потомками кого-то другого.
Пётр III был первым в новой череде императоров, которых по крови к России можно было привязать разве что скрепкой с антикварной полки. Его сын — Павел I. Потом — Александр, Николай, и так по списку. До самого Николая II, который хоть и был последним царем, но первым среди русских по степени иностранности. Он был лицом династии, в которой русская кровь едва теплилась - Гольштейн-Готторп-Романовы. А его жена, Александра Фёдоровна( в православии), — вообще прямой потомок британской королевы Виктории в которой ноль русской крови. Кофе в постель ей, возможно, подавали на английском.
А теперь посмотрите в глаза тем, кто вам говорит о «духовном единстве народа и царя». Скажите им, что в 1917 году народ сверг не просто монархию, а иностранную корпорацию в антикварных мундирах. И спросите — а можно ли это наследие назвать русским, если народ в нём жил как арендатор на собственной земле?
Крепостное право отменили в 1861 году. До 1917 — всего 56 лет. Поколение с хвостиком. Меньше, чем прошло от Брежнева до нас. За эти 56 лет кто-то попытался бы сказать, что народ вдохновенно строил Империю, но, по правде, он больше выживал под ней. А сама Империя жила по-французски, думала по-немецки и торговала по-английски.
Так о чьём наследии мы говорим, когда говорим о Русской Империи?
Потому что если ты корчишь из себя потомка духовной аристократии, но при этом твой прадед пахал чужое поле и не мог жениться без разрешения помещика — то, возможно, ты просто слишком рано начал пить имперское шампанское. Или слишком поздно вылез из комы.
Так вот. Я — женщина. Я думаю о будущем. А не о восковых иллюзиях прошлого, где даже слово «господин» давно потеряло связь с реальностью.
И, знаете, мне бы хотелось, чтобы прежде чем очередной бородач с экрана заговорил о традициях, он хотя бы открыл пару документов. И понял, что «наше великое наследие» — это не икона, а винтажный паспорт с гербом Гольштейн-Готторпов. И что нам, русским, пора наконец научиться быть самими собой. А не потомками кого-то другого.
11.04.202516:48
Женщина пишет:
«Я закончила школу в семьдесят пятом. Была уверена, что счастье существует. А почитав ваши посты мне становится страшно.»
Да что там — я тоже в школе его даже чувствовала. Счастье. Оно пахло свежей стружкой на уроках труда, тёплым хлебом в столовке и первой сигаретой за гаражами.
Но потом я выросла, и оказалось — мне просто врали. Не потому что хотели зла. Просто так принято.
Потому что так устроена система отсчёта.
Ньютон на страницах учебника физики говорил, что тело движется ровно, пока на него не подействует другая сила.
Ну так вот — я это тело. И ты — тоже.
Мы родились, сделали первый вдох, и в тот самый момент кто-то уже успел проложить нам траекторию. Ведь жизнь – это движение.
Дом, в котором ты выросла, — это уже направление.
Доход семьи — это уже скорость.
Масса твоей личности — ум, воля, сила, хитрость — это уже твой шанс не врезаться в стену и не откатиться назад.
Свобода? Не смеши. В школе она была на плакатах.
А в жизни — свобода — это когда ты сумела компенсировать удар, когда тебя не снесло на обочину, а ты удержалась и поехала дальше.
Иногда приходится уворачиваться. Иногда — идти в лобовую.
А иногда — делать подлость, потому что иначе не проехать.
Это и есть твоя единственная свобода. Не нравственная, а физическая. Как у тел в механике.
Ньютон всё это предусмотрел. Он не просто про яблоки писал. Про жизнь.
Ты спросишь — а где же, мать его, счастье?
Счастье — это пространство между столкновениями.
Это когда ты летишь, никого не задевая.
Когда дорога ровная, мотор урчит, волосы влетают в глаза, и никто не тянет тебя назад.
Даже если это всего пара минут — это уже твоя личная Вечность.
Помнишь Сизифа?
Вот он толкает свой камень, и всё бессмысленно.
Но когда камень уже наверху, и покатился вниз — у него есть пару шагов свободы.
Вот тогда он и счастлив.
И говорит вслух всё, что думает о богах, об этом чёртовом камне, о проклятой горе.
Потому что в этот момент — он не раб.
Он просто человек, который идёт вниз, налегке. В этот момент он счастлив и свободен.
Вот и мы такие.
Живём между ударами. И, если повезло — успеваем заметить, как это называется. Счастье.
«Я закончила школу в семьдесят пятом. Была уверена, что счастье существует. А почитав ваши посты мне становится страшно.»
Да что там — я тоже в школе его даже чувствовала. Счастье. Оно пахло свежей стружкой на уроках труда, тёплым хлебом в столовке и первой сигаретой за гаражами.
Но потом я выросла, и оказалось — мне просто врали. Не потому что хотели зла. Просто так принято.
Потому что так устроена система отсчёта.
Ньютон на страницах учебника физики говорил, что тело движется ровно, пока на него не подействует другая сила.
Ну так вот — я это тело. И ты — тоже.
Мы родились, сделали первый вдох, и в тот самый момент кто-то уже успел проложить нам траекторию. Ведь жизнь – это движение.
Дом, в котором ты выросла, — это уже направление.
Доход семьи — это уже скорость.
Масса твоей личности — ум, воля, сила, хитрость — это уже твой шанс не врезаться в стену и не откатиться назад.
Свобода? Не смеши. В школе она была на плакатах.
А в жизни — свобода — это когда ты сумела компенсировать удар, когда тебя не снесло на обочину, а ты удержалась и поехала дальше.
Иногда приходится уворачиваться. Иногда — идти в лобовую.
А иногда — делать подлость, потому что иначе не проехать.
Это и есть твоя единственная свобода. Не нравственная, а физическая. Как у тел в механике.
Ньютон всё это предусмотрел. Он не просто про яблоки писал. Про жизнь.
Ты спросишь — а где же, мать его, счастье?
Счастье — это пространство между столкновениями.
Это когда ты летишь, никого не задевая.
Когда дорога ровная, мотор урчит, волосы влетают в глаза, и никто не тянет тебя назад.
Даже если это всего пара минут — это уже твоя личная Вечность.
Помнишь Сизифа?
Вот он толкает свой камень, и всё бессмысленно.
Но когда камень уже наверху, и покатился вниз — у него есть пару шагов свободы.
Вот тогда он и счастлив.
И говорит вслух всё, что думает о богах, об этом чёртовом камне, о проклятой горе.
Потому что в этот момент — он не раб.
Он просто человек, который идёт вниз, налегке. В этот момент он счастлив и свободен.
Вот и мы такие.
Живём между ударами. И, если повезло — успеваем заметить, как это называется. Счастье.
10.04.202513:43
Иногда мне кажется, что русская история — это череда затяжных смут, прерываемых краткими приступами приличия. Я с детства любила копаться в этих периодах. Не из романтического интереса. И не потому, что собиралась поджечь пороховую бочку под каким-нибудь губернским управлением. А потому, что именно в смутное время из русского человека начинает лезть наружу что-то настоящее. Настоящее, как исповедь под утро. Или похмелье после плохого вина.
Нет, не тот дух, который вешают на нас с рекламных щитов и пропагандистских шаблонов, как плохо сшитый костюм от кутюр. А дух, что идёт из костей. Из подкорки. Из давнего страха быть никем и подсознательной надежды стать всем.
Рюрик, приглашённый чужак — вполне себе честная сделка. Не было своего — славяне позвали сильного, а главное - признанного. Прагматично. По-мужски. Но когда умер последний из Рюриковичей, и на престол стали метить польские князья, литовские герцоги и, страшно сказать, английский король Яков I — вот это уже клиника. Глубокая культурная клиника. Народ стоял с вытянутой шеей, надеясь, что кто-то из заморских спасителей придёт и всё устроит. Как будто бы править ими можно с акцентом, но лишь бы вежливо.
И знаете, кто тогда остановил всю эту вакханалию? Не бояре. Не дворяне. Не книжники. Казаки. Грубые, пыльные, матерные, с порохом в усах. Им, в отличие от вырожденной русской элиты, было страшно. Не за нацию — за хлеб. За жалованье. За завтрашнюю котомку. За собственную жизнь. Они понимали: если англичанин сядет в Кремль, то и каша станет импортной, и смерть — тоже. Так и появился на троне 16-летний Михаил Романов. Потому что лучше свой малолетка, чем чужой гений.
Вот оно, русское проклятие — не элита даже. А рефлекс элиты смотреть на Запад, как в зеркало. Искать там смыслы, Господа, спасителей и словари. И народ, кивнувший, как собака на торпеде "Жигулей", повторяющий это движение веками. Мы вечно ждём Мессию — не из родной азиатской степи, не из русского леса, не из устья Волги, а из Лондона. Или из Вашингтона. Или хотя бы из Вены.
Поэтому, когда я написала текст о мэре Енакиево, который, возможно, решит тронуть гниль в корнях, мне написал только один человек. Один! С предложением — не критиковать, а действовать. Он предложил собственную кандидатуру в команду енакиевских реформаторов. Он вызвался работать. Остальные — лайкнули, репостнули, кто-то прицельно поцокал языком под словосочкой: «Чиновников рылом в мусорный бак».
Знаете, это и есть наша вечная смута — не война и не нищета. А вот это: желание, чтобы кто-то другой пришёл и всё сделал. Чтобы кто-то другой вымыл руки после твоего обеда. Чтобы кто-то другой построил дорогу, написал Конституцию, макнул чиновника лицом в мусорный бак, снял кино, написал песню, вывел страну в люди. И чтоб обязательно — с иностранным акцентом.
Так и живём. Внутри культурного шизофренического романа: между казаками, которые боялись за хлеб, и боярами, которые мечтали продать всё — вплоть до народа. С той разницей, что теперь хлеб — не на вес золота, а на пальмовом масле. А бояре — с айфоном.
И я, как женщина, смотрю на всё это и думаю: неужели смута — это не болезнь, а наша форма существования? Не рецидив, а стиль, дух?
Если это так — то, возможно, именно в этом и есть тот русский дух, которого все так боятся. И который мы сами уже не замечаем.
Нет, не тот дух, который вешают на нас с рекламных щитов и пропагандистских шаблонов, как плохо сшитый костюм от кутюр. А дух, что идёт из костей. Из подкорки. Из давнего страха быть никем и подсознательной надежды стать всем.
Рюрик, приглашённый чужак — вполне себе честная сделка. Не было своего — славяне позвали сильного, а главное - признанного. Прагматично. По-мужски. Но когда умер последний из Рюриковичей, и на престол стали метить польские князья, литовские герцоги и, страшно сказать, английский король Яков I — вот это уже клиника. Глубокая культурная клиника. Народ стоял с вытянутой шеей, надеясь, что кто-то из заморских спасителей придёт и всё устроит. Как будто бы править ими можно с акцентом, но лишь бы вежливо.
И знаете, кто тогда остановил всю эту вакханалию? Не бояре. Не дворяне. Не книжники. Казаки. Грубые, пыльные, матерные, с порохом в усах. Им, в отличие от вырожденной русской элиты, было страшно. Не за нацию — за хлеб. За жалованье. За завтрашнюю котомку. За собственную жизнь. Они понимали: если англичанин сядет в Кремль, то и каша станет импортной, и смерть — тоже. Так и появился на троне 16-летний Михаил Романов. Потому что лучше свой малолетка, чем чужой гений.
Вот оно, русское проклятие — не элита даже. А рефлекс элиты смотреть на Запад, как в зеркало. Искать там смыслы, Господа, спасителей и словари. И народ, кивнувший, как собака на торпеде "Жигулей", повторяющий это движение веками. Мы вечно ждём Мессию — не из родной азиатской степи, не из русского леса, не из устья Волги, а из Лондона. Или из Вашингтона. Или хотя бы из Вены.
Поэтому, когда я написала текст о мэре Енакиево, который, возможно, решит тронуть гниль в корнях, мне написал только один человек. Один! С предложением — не критиковать, а действовать. Он предложил собственную кандидатуру в команду енакиевских реформаторов. Он вызвался работать. Остальные — лайкнули, репостнули, кто-то прицельно поцокал языком под словосочкой: «Чиновников рылом в мусорный бак».
Знаете, это и есть наша вечная смута — не война и не нищета. А вот это: желание, чтобы кто-то другой пришёл и всё сделал. Чтобы кто-то другой вымыл руки после твоего обеда. Чтобы кто-то другой построил дорогу, написал Конституцию, макнул чиновника лицом в мусорный бак, снял кино, написал песню, вывел страну в люди. И чтоб обязательно — с иностранным акцентом.
Так и живём. Внутри культурного шизофренического романа: между казаками, которые боялись за хлеб, и боярами, которые мечтали продать всё — вплоть до народа. С той разницей, что теперь хлеб — не на вес золота, а на пальмовом масле. А бояре — с айфоном.
И я, как женщина, смотрю на всё это и думаю: неужели смута — это не болезнь, а наша форма существования? Не рецидив, а стиль, дух?
Если это так — то, возможно, именно в этом и есть тот русский дух, которого все так боятся. И который мы сами уже не замечаем.
14.04.202510:08
Знаете, что я поняла, когда в очередной раз рылась в книгах по истории, как пьяная кошка в мусорном баке за вокзалом? Люди никогда не лезут в прошлое ради истины.
Истина — как старая монета на базаре в Урюпинске. Цена ей — ноль в базарный день, а на следующий — ещё меньше.
Цитата Бодрова — «Сила в правде!» — которая до сих пор срывает крышу всей постсоветской эстетике, на самом деле не выдерживает трезвой проверки.
Да, красивая реплика. Почти как молитва. Но в реальности?
Сила в выгоде, Брат. В выгоде.
И чем жирнее выгода — тем больше силы. И тем меньше совести.
Вот и история…
Ты думаешь, кто-то читает её, чтобы не повторить ошибок?
Пф. Пыль и ложь. Историю изучают, чтобы превратить ошибки в капитал, трупы — в легенды, а катастрофы — в государственный миф.
Чтобы на развалинах старых бедствий воздвигнуть новые дворцы и сказать:
"Вот, смотрите, как мы страдали. Значит, теперь имеем право править".
Так рождались империи. Так умирали народы.
Европейцы с их диким благочестием оправдывали уничтожение индейцев тем, что у них, дескать, "было право на гостеприимство".
Представляете? Ты вторгаешься в чужую землю, а если тебе не налили чаю и не подали фрукты на золотом подносе — значит, можно вырезать всю деревню.
И вот — миллионы мёртвых, и всё по правилам.
А потом юристы Рима и Лондона изобрели новое словечко:
Justus hostis. Законный враг.
С ним можно воевать честно, как джентльмен.
А если ты — не государство, а восставший, а бунтарь, просто человек с камнем за пазухой против пушки,
то ты — criminalis est. Преступник. Не человек. Ничто.
Это не просто семантика. Это — инструмент.
С помощью этих слов одни народы стираются с лица земли, а другие садятся за стол переговоров.
Одних сжигают в оврагах, другим пишут конституции.
А теперь, когда мы снова стоим у очередного исторического рубежа,
все так яростно хотят найти выход из кризиса,
что даже не удосуживаются понять: а что такое сам кризис?
Это что, нефть? Власть? Граница?
Нет.
Кризис — у вас в голове.
Прямо в темени. Между корой и подкоркой. В тех участках, где давно поселилась паутина.
Вот где сидит разруха.
Её не видно в новостях, она не ходит в маске и не требует QR-кодов.
Она — в том, как ты думаешь. В том, как ты веришь в сказки, не проверяя источник.
В том, как ты кричишь "За Веру!" и "Слава!", не задав себе ни одного вопроса.
Если ты хочешь вытащить себя из этой исторической мясорубки —
тебе не к аналитикам, не к лидерам, не к картам.
Тебе — в себя. Внутрь.
И там — выпрямлять гвозди. Очищать металл. Ковать новое. Из самого себя.
Пока ты этого не сделаешь, история будет повторяться.
Выгодно.
Цинично.
И всегда — за твой счёт.
Истина — как старая монета на базаре в Урюпинске. Цена ей — ноль в базарный день, а на следующий — ещё меньше.
Цитата Бодрова — «Сила в правде!» — которая до сих пор срывает крышу всей постсоветской эстетике, на самом деле не выдерживает трезвой проверки.
Да, красивая реплика. Почти как молитва. Но в реальности?
Сила в выгоде, Брат. В выгоде.
И чем жирнее выгода — тем больше силы. И тем меньше совести.
Вот и история…
Ты думаешь, кто-то читает её, чтобы не повторить ошибок?
Пф. Пыль и ложь. Историю изучают, чтобы превратить ошибки в капитал, трупы — в легенды, а катастрофы — в государственный миф.
Чтобы на развалинах старых бедствий воздвигнуть новые дворцы и сказать:
"Вот, смотрите, как мы страдали. Значит, теперь имеем право править".
Так рождались империи. Так умирали народы.
Европейцы с их диким благочестием оправдывали уничтожение индейцев тем, что у них, дескать, "было право на гостеприимство".
Представляете? Ты вторгаешься в чужую землю, а если тебе не налили чаю и не подали фрукты на золотом подносе — значит, можно вырезать всю деревню.
И вот — миллионы мёртвых, и всё по правилам.
А потом юристы Рима и Лондона изобрели новое словечко:
Justus hostis. Законный враг.
С ним можно воевать честно, как джентльмен.
А если ты — не государство, а восставший, а бунтарь, просто человек с камнем за пазухой против пушки,
то ты — criminalis est. Преступник. Не человек. Ничто.
Это не просто семантика. Это — инструмент.
С помощью этих слов одни народы стираются с лица земли, а другие садятся за стол переговоров.
Одних сжигают в оврагах, другим пишут конституции.
А теперь, когда мы снова стоим у очередного исторического рубежа,
все так яростно хотят найти выход из кризиса,
что даже не удосуживаются понять: а что такое сам кризис?
Это что, нефть? Власть? Граница?
Нет.
Кризис — у вас в голове.
Прямо в темени. Между корой и подкоркой. В тех участках, где давно поселилась паутина.
Вот где сидит разруха.
Её не видно в новостях, она не ходит в маске и не требует QR-кодов.
Она — в том, как ты думаешь. В том, как ты веришь в сказки, не проверяя источник.
В том, как ты кричишь "За Веру!" и "Слава!", не задав себе ни одного вопроса.
Если ты хочешь вытащить себя из этой исторической мясорубки —
тебе не к аналитикам, не к лидерам, не к картам.
Тебе — в себя. Внутрь.
И там — выпрямлять гвозди. Очищать металл. Ковать новое. Из самого себя.
Пока ты этого не сделаешь, история будет повторяться.
Выгодно.
Цинично.
И всегда — за твой счёт.
31.03.202512:30
🐻Енакиево, черт подери, бурлит.
Новый мэр Мартынов вломился в администрацию, как медведь в стеклянную лавку, и устроил местным чиновникам персональный аттракцион «Рылом в мусорный бак», где им, собственно, и место.
Ну а куда им еще? Эти черви годами жрали бюджет, меняли флаги над кабинетами, как грязное постельное белье в гостинице для дальнобойщиков. И теперь, когда их заставляют работать, они шипят в кулуарах, плетут свои тухлые интриги и готовят месть.
Мартынов, похоже, не из тех, кто носит розовые очки. Но тут, в городе административных вампиров, его ожидает кровавая бойня. Чиновничий бомонд, ранее дрожащий от страха перед движением хоть одного пальца главы города, вдруг решил устроить ему итальянскую забастовку — работать медленно, но вредить быстро. Их задача — выжить Мартынова еще до следующих выборов, задушить в административных бюрократических объятиях, пока он не превратил их уютный серпентарий в рабочую коммуну.
Местные серые кардиналы, видимо, не знают, что их кулуарные сплетни давно сливают журналистам. Или они уже на столько оборзели, что замахнулись аж на нового мэра?
Я давно говорила — в Республике распоряжения сверху саботируют системно, как элитный спорт. Сначала кивают, улыбаются, делают умные лица, а потом за закрытыми дверями плетут заговоры, словно герои третьесортного детектива.
Но самое страшное — это административные паразиты, которых никто не выбирал.
Эти твари — неизменная часть власти. Они пережили всех. При Януковиче они были патриотами Украины и грели свои зады на бюджетных потоках. При Захарченко и Пушилине они стали ярыми сторонниками ДНР, дербаня уже другой бюджет. Теперь они плавно мутировали в российских чиновников, но их аппетит никуда не делся.
Они и есть коррупция.
И самое жуткое — никто их не может убрать. Или не хочет? Убей эту гниль, и система рухнет, потому что они и есть система.
Мартынову будет адски тяжело. Я знаю, потому что сама прошла через эту мясорубку серых кардиналов, когда на своей шкуре испытала гонения, ссылки, шантаж и травлю. В Енакиево проще продавать свою совесть за двадцать тысяч рублей, восхваляя в социальных сетях тех, кто ворует миллионы, чем пытаться хоть что-то изменить.
Откуда я знаю про двадцать тысяч Серебрянников?
А я та самая сука, которая знает всё, еще до того, как зашла в кабинет очередного бюджетного глиста. Я видела, как по соцсетям бродят литературные негры, воспевающие чиновников за копейки, продавая свои души рептилоидам с раздвоенными языками. Я знаю, кто их нанимает и за сколько.
У меня все ходы записаны.
Я — журналист.
Новый мэр Мартынов вломился в администрацию, как медведь в стеклянную лавку, и устроил местным чиновникам персональный аттракцион «Рылом в мусорный бак», где им, собственно, и место.
Ну а куда им еще? Эти черви годами жрали бюджет, меняли флаги над кабинетами, как грязное постельное белье в гостинице для дальнобойщиков. И теперь, когда их заставляют работать, они шипят в кулуарах, плетут свои тухлые интриги и готовят месть.
Мартынов, похоже, не из тех, кто носит розовые очки. Но тут, в городе административных вампиров, его ожидает кровавая бойня. Чиновничий бомонд, ранее дрожащий от страха перед движением хоть одного пальца главы города, вдруг решил устроить ему итальянскую забастовку — работать медленно, но вредить быстро. Их задача — выжить Мартынова еще до следующих выборов, задушить в административных бюрократических объятиях, пока он не превратил их уютный серпентарий в рабочую коммуну.
Местные серые кардиналы, видимо, не знают, что их кулуарные сплетни давно сливают журналистам. Или они уже на столько оборзели, что замахнулись аж на нового мэра?
Я давно говорила — в Республике распоряжения сверху саботируют системно, как элитный спорт. Сначала кивают, улыбаются, делают умные лица, а потом за закрытыми дверями плетут заговоры, словно герои третьесортного детектива.
Но самое страшное — это административные паразиты, которых никто не выбирал.
Эти твари — неизменная часть власти. Они пережили всех. При Януковиче они были патриотами Украины и грели свои зады на бюджетных потоках. При Захарченко и Пушилине они стали ярыми сторонниками ДНР, дербаня уже другой бюджет. Теперь они плавно мутировали в российских чиновников, но их аппетит никуда не делся.
Они и есть коррупция.
И самое жуткое — никто их не может убрать. Или не хочет? Убей эту гниль, и система рухнет, потому что они и есть система.
Мартынову будет адски тяжело. Я знаю, потому что сама прошла через эту мясорубку серых кардиналов, когда на своей шкуре испытала гонения, ссылки, шантаж и травлю. В Енакиево проще продавать свою совесть за двадцать тысяч рублей, восхваляя в социальных сетях тех, кто ворует миллионы, чем пытаться хоть что-то изменить.
Откуда я знаю про двадцать тысяч Серебрянников?
А я та самая сука, которая знает всё, еще до того, как зашла в кабинет очередного бюджетного глиста. Я видела, как по соцсетям бродят литературные негры, воспевающие чиновников за копейки, продавая свои души рептилоидам с раздвоенными языками. Я знаю, кто их нанимает и за сколько.
У меня все ходы записаны.
Я — журналист.
21.04.202514:56
Инсайдер. Чёрт бы побрал это слово. Я слышу его каждый день, как прививку манту на рассудке, как тикающий будильник в бункере, где время давно умерло. Народ глотает это слово, как дешевую жвачку из ларька девяностых — сладко, липко, бессмысленно.
Я не из тех, кто верит в сказки. И вот вам мой инсайд: никто из вас, проклятых романтиков, не понимает, кто такой настоящий инсайдер.
Это не пророк в Твиттере и не прорицатель в Телеге. Настоящий инсайдер — это крыса, которая сидит под столом совещаний и шепчет в ухо кому надо. Он знает, кто трахает чью жену, какие бумаги в чьем сейфе, и сколько стоит молчание. Он — не святой. Он — не герой. Он — механизм. Либо шпион. Либо карьерист, решивший сделать харакири своему боссу, чтобы потом сесть в его кожаное кресло.
И знаете, что самое смешное? Он делает это не ради вас. Не ради правды. Ради себя. Потому что инсайдер всегда — про выгоду. Личная выгода — как бензин для его мотора.
А вы… Вы хотите фамилии. Имя. Адрес. Фото на паспорт. Вы хотите, чтобы кто-то вбросил вам в ленту горячий кусок правды, а вы потом, прикрывшись ником "Справедливость_92", переслали это в чат своей бабушке.
Вы даже не спрашиваете: Кто слил? Зачем? С какой целью? Нет. Вам не важен тот, кто открыл люк. Вам важны те, кого туда сбросили. Потому что мыслить — страшно. Отвечать — страшнее. А вот обвинять — безопасно и возбуждающе, как шлёпнуть дверью в пустом подъезде.
Но вот в чём фокус: инсайд — это не просто сплетня. Это реактив. Настоящий слив — всегда вызывает эффект: расследование, увольнение, исчезновение с радаров. Если никакой реакции нет — это не инсайд, это пердеж в инфополе.
Самое интересное это зачем конкретно вам этот инсайд? Зачем вам эта информация?
Вы серьёзно думаете, что если узнаете фамилию очередного "фигуранта", вы что-то измените? Вам что, мало фамилий за все эти годы? Мало протоколов, деклараций, видеозаписей, где очередной чин сидит в халате на Бали и рассуждает о патриотизме? Где результат?
Почему каждый раз, когда вы идёте на выборы, у руля оказываются всё те же фигуранты с Бали, те же их речи, те же брови, поднятые в искусственной тревоге?
Может, дело не в фигурантах и не в инсайдерах? Может, дело в вас?
Вы не хотите знать правду. Вы хотите драму. Вы — потребители чужих жертв. Вам не нужен инсайдер. Вам нужен автор сценария, где вы — хорошие, а вокруг одни злодеи. Только жизнь не кино. И, если честно, никто из вас даже не статист.
А инсайдер… он где-то рядом. В костюме, с галстуком, с пропуском в служебный лифт. Он знает, кто следующий. И он молчит. Пока молчит.
Но не ради вас.
Никогда — ради вас.
Я не из тех, кто верит в сказки. И вот вам мой инсайд: никто из вас, проклятых романтиков, не понимает, кто такой настоящий инсайдер.
Это не пророк в Твиттере и не прорицатель в Телеге. Настоящий инсайдер — это крыса, которая сидит под столом совещаний и шепчет в ухо кому надо. Он знает, кто трахает чью жену, какие бумаги в чьем сейфе, и сколько стоит молчание. Он — не святой. Он — не герой. Он — механизм. Либо шпион. Либо карьерист, решивший сделать харакири своему боссу, чтобы потом сесть в его кожаное кресло.
И знаете, что самое смешное? Он делает это не ради вас. Не ради правды. Ради себя. Потому что инсайдер всегда — про выгоду. Личная выгода — как бензин для его мотора.
А вы… Вы хотите фамилии. Имя. Адрес. Фото на паспорт. Вы хотите, чтобы кто-то вбросил вам в ленту горячий кусок правды, а вы потом, прикрывшись ником "Справедливость_92", переслали это в чат своей бабушке.
Вы даже не спрашиваете: Кто слил? Зачем? С какой целью? Нет. Вам не важен тот, кто открыл люк. Вам важны те, кого туда сбросили. Потому что мыслить — страшно. Отвечать — страшнее. А вот обвинять — безопасно и возбуждающе, как шлёпнуть дверью в пустом подъезде.
Но вот в чём фокус: инсайд — это не просто сплетня. Это реактив. Настоящий слив — всегда вызывает эффект: расследование, увольнение, исчезновение с радаров. Если никакой реакции нет — это не инсайд, это пердеж в инфополе.
Самое интересное это зачем конкретно вам этот инсайд? Зачем вам эта информация?
Вы серьёзно думаете, что если узнаете фамилию очередного "фигуранта", вы что-то измените? Вам что, мало фамилий за все эти годы? Мало протоколов, деклараций, видеозаписей, где очередной чин сидит в халате на Бали и рассуждает о патриотизме? Где результат?
Почему каждый раз, когда вы идёте на выборы, у руля оказываются всё те же фигуранты с Бали, те же их речи, те же брови, поднятые в искусственной тревоге?
Может, дело не в фигурантах и не в инсайдерах? Может, дело в вас?
Вы не хотите знать правду. Вы хотите драму. Вы — потребители чужих жертв. Вам не нужен инсайдер. Вам нужен автор сценария, где вы — хорошие, а вокруг одни злодеи. Только жизнь не кино. И, если честно, никто из вас даже не статист.
А инсайдер… он где-то рядом. В костюме, с галстуком, с пропуском в служебный лифт. Он знает, кто следующий. И он молчит. Пока молчит.
Но не ради вас.
Никогда — ради вас.
28.03.202504:49
Чтобы помнили. В России есть две минимальные пенсии:1) социальная - 8 824,07 , 2) страховая - 13 278,4 тысяч рублей. С первого января была повышена страховая пенсия на 9,5%. С первого апреля повысят социальную пенсию на 14, 75%.
11.04.202510:10
Люди смотрят на меня снисходительно — в их глазах лёгкая насмешка и капля благополучного презрения, как будто Великая Октябрьская Революция — это моя персональная трагикомедия, мой шекспировский балаган с автоматами, царями, и мозгами, пущенными по рельсам.
— На западе, — говорят они, — такого не было. Ну чтобы вот так: с мясом, с огнём, чтобы по родной земле, да как по чужой.
Ну конечно не было.
Потому что у них это было раньше.
Гораздо раньше. Гораздо глубже. И в разы кровавее. Просто пыль осела. Просто память превратили в мрамор.
На Западе, где теперь кофейни на каждом углу и вино наливают с улыбкой, когда-то лилась кровь за идею так густо, что чернила поблекли. И не просто революция — религиозная бойня длиной в век с лишним. Сто тридцать лет, детка. Сто тридцать лет под ножом — ради спасения душ.
Кальвин и Лютер. Герои? Мессии? Или заводилы самого масштабного европейского экзорцизма?
Но никто там не додумался зашторивать им памятники. Никто не вывешивал их на доске позора, как у нас вывешивают то врагов народа, то их потомков, то просто неудачно молчащих.
А ведь за что было! За что?
Они взяли церковь и вывернули её, как карман после драки. Сожгли старых Богов и поставили новых — злее, суше, расчетливей. Сломали в головах онтологию.
Карл Пятый, чувак с полномочиями до небес, пытался утихомирить это фиаско целой имперской армией.
Мюнстер помнит.
Там до сих пор висят клетки — железные, как совесть, и пустые, как обещания. Там сушили тела. Выставляли их, как трофеи — чтобы запомнили: страсть к земному раю кончается железом.
Но в этом море крови вдруг выплыл он — Юст Липсий. Не полководец, не святой. Просто философ. С трезвым взглядом и книгой в руке, вместо арбалета. И сказал всем враждующим: «Давайте жить».
Не по вере. Не по лжи. А по стоицизму.
Сенека и Марк Аврелий — вот кто стал новыми Богами. Не всеведущие, но выносливые. Не спасители, но спокойные.
И это сработало.
Вот — Голландия.
Там, где философия подсушила раны, начали строить новое. Первые академии. Первая армия без наёмников. Первая лопата в руки солдату — не для убийства, а для окопа.
Трусость? Нет. Инстинкт выживания.
Там появился патриотизм — не как форма отчёта, а как сознание себя в мире, где тебя никто не спасёт, кроме тебя самого.
Пётр Первый рванул туда, как наркоман за дозой смысла. Он брал всё: флот, технику, математику, даже манеры.
Но не взял главное.
Не взял то, что держало их на плаву в век ножей и молитв — философию выживания в хаосе. Стоицизм.
Пётр привёз инструменты, но забыл дух.
А без духа вся эта машина работает на одном топливе — страхе.
Вот почему мы, русские, повторяем свои революции.
Потому что не поняли, зачем их переживали.
И не написали свою, русскую философию – идеологию объясняющую все от сотворения мира.
Пока не написали.
— На западе, — говорят они, — такого не было. Ну чтобы вот так: с мясом, с огнём, чтобы по родной земле, да как по чужой.
Ну конечно не было.
Потому что у них это было раньше.
Гораздо раньше. Гораздо глубже. И в разы кровавее. Просто пыль осела. Просто память превратили в мрамор.
На Западе, где теперь кофейни на каждом углу и вино наливают с улыбкой, когда-то лилась кровь за идею так густо, что чернила поблекли. И не просто революция — религиозная бойня длиной в век с лишним. Сто тридцать лет, детка. Сто тридцать лет под ножом — ради спасения душ.
Кальвин и Лютер. Герои? Мессии? Или заводилы самого масштабного европейского экзорцизма?
Но никто там не додумался зашторивать им памятники. Никто не вывешивал их на доске позора, как у нас вывешивают то врагов народа, то их потомков, то просто неудачно молчащих.
А ведь за что было! За что?
Они взяли церковь и вывернули её, как карман после драки. Сожгли старых Богов и поставили новых — злее, суше, расчетливей. Сломали в головах онтологию.
Карл Пятый, чувак с полномочиями до небес, пытался утихомирить это фиаско целой имперской армией.
Мюнстер помнит.
Там до сих пор висят клетки — железные, как совесть, и пустые, как обещания. Там сушили тела. Выставляли их, как трофеи — чтобы запомнили: страсть к земному раю кончается железом.
Но в этом море крови вдруг выплыл он — Юст Липсий. Не полководец, не святой. Просто философ. С трезвым взглядом и книгой в руке, вместо арбалета. И сказал всем враждующим: «Давайте жить».
Не по вере. Не по лжи. А по стоицизму.
Сенека и Марк Аврелий — вот кто стал новыми Богами. Не всеведущие, но выносливые. Не спасители, но спокойные.
И это сработало.
Вот — Голландия.
Там, где философия подсушила раны, начали строить новое. Первые академии. Первая армия без наёмников. Первая лопата в руки солдату — не для убийства, а для окопа.
Трусость? Нет. Инстинкт выживания.
Там появился патриотизм — не как форма отчёта, а как сознание себя в мире, где тебя никто не спасёт, кроме тебя самого.
Пётр Первый рванул туда, как наркоман за дозой смысла. Он брал всё: флот, технику, математику, даже манеры.
Но не взял главное.
Не взял то, что держало их на плаву в век ножей и молитв — философию выживания в хаосе. Стоицизм.
Пётр привёз инструменты, но забыл дух.
А без духа вся эта машина работает на одном топливе — страхе.
Вот почему мы, русские, повторяем свои революции.
Потому что не поняли, зачем их переживали.
И не написали свою, русскую философию – идеологию объясняющую все от сотворения мира.
Пока не написали.
10.04.202520:19
Хороший вопрос от читателя:
— А вот император Германии Вильгельм II в русском мундире, он русский, получается?
Ну что вы? Конечно же нет.
Николай II в ответ своему родному и любящему дядюшке Берти тоже дарил подарки:
Орден Святого Андрея Первозванного — высший орден Российской империи. Был пожалован Эдуарду еще до его восшествия на престол, как принцу Уэльскому, в рамках династического обмена наградами. Этот орден носили почти все европейские монархи, состоявшие в родстве с Романовыми.
Орден Святого Георгия IV степени — награда военного характера, редкий жест для иностранного монарха. Символизировал союз и уважение военного статуса.
Титул адмирала русского флота — хотя неофициальный и не всегда документально подтверждённый в российских источниках, но все же существует свидетельство о том, что Эдуард VII, в ответ на адмиральство Николая, также получил российский формальный флотский титул, который можно назвать карнавальным. Точно такой же, как император Германии Вильгельм II на вашей фотографии.
Разница в том, что Николай II действительно получил официальный титул Адмирала Флота Британского Королевского ВМФ (Admiral of the Fleet of the Royal Navy) 10 июня 1908 года. Был внесён в официальный список высших офицеров британского флота. Адмирал флота (Admiral of the Fleet) — это высшее звание в британском флоте, эквивалент маршалу в сухопутных войсках. Его присуждали пожизненно, и крайне редко — даже британским адмиралам.
Источники:
Heathcote, T. A. (2002). British Admirals of the Fleet 1734–1995: A Biographical Dictionary.
The London Gazette, June 1908 — опубликовано в официальном издании британского правительства.
Просто жест Эдуарда VII с современной точки зрения выглядит не как карнавал в случае с Вильгельмом II в русском мундире, а как будто русский император поступил на службу к его величеству Королю Великобритании Эдуарду VII.
А почти нерусским Николая II я назвала не потому, что он красовался в британском мундире, а потому, что из русских по крови в его династии была только дочь Петра I, цесаревна Анна Петровна, родившая от герцога Гольштейн-Готторпского Карла Фридриха сына, основателя династии Гольштейн-Готторпов в России, в православии Петра III Романова — Карла-Петра-Ульриха.
— А вот император Германии Вильгельм II в русском мундире, он русский, получается?
Ну что вы? Конечно же нет.
Николай II в ответ своему родному и любящему дядюшке Берти тоже дарил подарки:
Орден Святого Андрея Первозванного — высший орден Российской империи. Был пожалован Эдуарду еще до его восшествия на престол, как принцу Уэльскому, в рамках династического обмена наградами. Этот орден носили почти все европейские монархи, состоявшие в родстве с Романовыми.
Орден Святого Георгия IV степени — награда военного характера, редкий жест для иностранного монарха. Символизировал союз и уважение военного статуса.
Титул адмирала русского флота — хотя неофициальный и не всегда документально подтверждённый в российских источниках, но все же существует свидетельство о том, что Эдуард VII, в ответ на адмиральство Николая, также получил российский формальный флотский титул, который можно назвать карнавальным. Точно такой же, как император Германии Вильгельм II на вашей фотографии.
Разница в том, что Николай II действительно получил официальный титул Адмирала Флота Британского Королевского ВМФ (Admiral of the Fleet of the Royal Navy) 10 июня 1908 года. Был внесён в официальный список высших офицеров британского флота. Адмирал флота (Admiral of the Fleet) — это высшее звание в британском флоте, эквивалент маршалу в сухопутных войсках. Его присуждали пожизненно, и крайне редко — даже британским адмиралам.
Источники:
Heathcote, T. A. (2002). British Admirals of the Fleet 1734–1995: A Biographical Dictionary.
The London Gazette, June 1908 — опубликовано в официальном издании британского правительства.
Просто жест Эдуарда VII с современной точки зрения выглядит не как карнавал в случае с Вильгельмом II в русском мундире, а как будто русский император поступил на службу к его величеству Королю Великобритании Эдуарду VII.
А почти нерусским Николая II я назвала не потому, что он красовался в британском мундире, а потому, что из русских по крови в его династии была только дочь Петра I, цесаревна Анна Петровна, родившая от герцога Гольштейн-Готторпского Карла Фридриха сына, основателя династии Гольштейн-Готторпов в России, в православии Петра III Романова — Карла-Петра-Ульриха.
Reposted from:
ЧП ДОНЕЦК Z | МАРИУПОЛЬ | ОПЕРАТИВНЫЕ СВОДКИ | НОВОСТИ
13.04.202516:32
«Я расскажу, что произошло в Сумах»
Мэр Конотопа потребовал от гауляйтера Сумской области уйти в отставку до 18 часов вечера, иначе он угрожает рассказать "всю правду про удар по Сумам", прозрачно намекая, что удар был не просто так и пострадавших гражданских просто подставили, в том числе гауляйтер и начальник СБУ Сумской области.
— обратился городской голова Конотопа к председателю Сумской ОВ Владимиру Артюху
Также мэр Конотопа сообщил, что генерал СБУ Краношапка после удара первый начал драпать из Сум, попутно сбив детей на своем автомобиле.
👉🏿 ПОДПИСАТЬСЯ НА "ЧП ДОНЕЦК Z"
👉🏿 ПРЕДЛОЖИТЬ НОВОСТЬ (АНОНИМНО)
👉🏿 ПОСТОЯННАЯ ПЕРЕКЛИЧКА ДНР
Мэр Конотопа потребовал от гауляйтера Сумской области уйти в отставку до 18 часов вечера, иначе он угрожает рассказать "всю правду про удар по Сумам", прозрачно намекая, что удар был не просто так и пострадавших гражданских просто подставили, в том числе гауляйтер и начальник СБУ Сумской области.
«Чучело, п@дла кончена, если ты до 18:00 не станешь на колени перед людьми и не сложишь свои полномочия, я расскажу, что произошло»,
— обратился городской голова Конотопа к председателю Сумской ОВ Владимиру Артюху
Также мэр Конотопа сообщил, что генерал СБУ Краношапка после удара первый начал драпать из Сум, попутно сбив детей на своем автомобиле.
👉🏿 ПОДПИСАТЬСЯ НА "ЧП ДОНЕЦК Z"
👉🏿 ПРЕДЛОЖИТЬ НОВОСТЬ (АНОНИМНО)
👉🏿 ПОСТОЯННАЯ ПЕРЕКЛИЧКА ДНР
Reposted from:
Режиссёр Соколова
10.04.202514:09
Женская ли профессия режиссёр? Как снимать фильмы, находясь под санкциями? Что нужно сделать, чтобы патриотическое кино стало частью государственной политики?
Об этом и многом другом мы поговорили с ведущей Инессой Зайковской в программе «Интервью» телеканала Россия ГТРК Калининград.
https://vesti-kaliningrad.ru/intervyu-10-04-25-vera-sokolova-prodyuser-rezhisser/?ysclid=m9b9l7fumz460639810
Об этом и многом другом мы поговорили с ведущей Инессой Зайковской в программе «Интервью» телеканала Россия ГТРК Калининград.
https://vesti-kaliningrad.ru/intervyu-10-04-25-vera-sokolova-prodyuser-rezhisser/?ysclid=m9b9l7fumz460639810
31.03.202514:57
❗️Постановление №341: Административный Апокалипсис в ДНР
Это не просто документ. Это байкерский оркестр Судного дня, ворвавшийся в жизнь ДНР с ревом двигателя и запахом сгоревшей резины. Постановление №341 ГКО ДНР разорвало старый порядок, как ураган, прошедший по картонному городку.
300 тысяч новоиспеченных граждан России в один миг оказались никем.
Без права регистрировать жилье, без возможности узаконить собственные стены, без понимания, где они теперь живут — в России, ДНР или в юридическом аду между реальностями.
Пушилин, как и положено политическому фокуснику, вышел с объяснением: «Техническая накладка, ошибка. У меня есть план».
План состоял в следующем:
1. Граждане отправляют документы на жилье в Администрацию Главы.
2. Там собирают «пакеты».
3. «Пакеты» уходят на специальную комиссию, которая решает, кто пан, а кто пропал в бюрократическом аду.
Все выглядело ровно так же, как у мистера Фикса из «80 дней вокруг света», который раз за разом придумывал новые способы затянуть процесс, вместо того, чтобы отменить клятое Постановление уже давно не существующего Комитета Обороны.
Но затем случилось новое чудо — Администрация Главы ДНР… исчезла.
Просто исчезла.
Теперь граждане получают письма: «Администрация ликвидирована».
Что это? Опять техническая накладка? Очередной административный ребус?
Кто-то скажет: «Ну есть же «Народный Фронт»!»
Ага, есть. Но только с ними этот процесс тянется два месяца, а иногда и годами. А если в квартире зарегистрировано предприятие? Тогда вопрос не решается вообще.
Возникает стойкое ощущение, что в ДНР засел некий агент лорда Мэйза, тайный саботажник, цель которого — сделать процесс регистрации жилья абсолютно невозможным.
Этот вредитель, бюрократ устроил перформанс в стиле театра абсурда, из которого никто не знает, как выйти.
Но в этой грязной гонке на выживание все же есть лучик света: «Народный Фронт» — последняя надежда на хоть какую-то справедливость. «Народный Фронт» - это не чиновники, а Общество, которое взяло на себя работу пожирателей бюджета бесплатно. Хотя и он сетует у себя в социальных сетях, что Администрация Главы ДНР не отвечала на обращения граждан более 30 дней. Более - это значит вообще не отвечала.
Хорошо хоть «Народный Фронт» есть и хоть со скрипом, но некоторым людям с помощью организации удается отстоять свое у беззубой пасти глупых решений.
Чем закончится этот сюжет?
Скорее всего, новой технической накладкой. Ведь всей верхушке власти в ДНР начихать на сроки для ответа на обращение гражданина определенные Федеральным Законом "о порядке рассмотрения обращений граждан". Да и на Закон начихать. Когда в ДНР был хоть в чем-то этот самый порядок? А?
Это не просто документ. Это байкерский оркестр Судного дня, ворвавшийся в жизнь ДНР с ревом двигателя и запахом сгоревшей резины. Постановление №341 ГКО ДНР разорвало старый порядок, как ураган, прошедший по картонному городку.
300 тысяч новоиспеченных граждан России в один миг оказались никем.
Без права регистрировать жилье, без возможности узаконить собственные стены, без понимания, где они теперь живут — в России, ДНР или в юридическом аду между реальностями.
Пушилин, как и положено политическому фокуснику, вышел с объяснением: «Техническая накладка, ошибка. У меня есть план».
План состоял в следующем:
1. Граждане отправляют документы на жилье в Администрацию Главы.
2. Там собирают «пакеты».
3. «Пакеты» уходят на специальную комиссию, которая решает, кто пан, а кто пропал в бюрократическом аду.
Все выглядело ровно так же, как у мистера Фикса из «80 дней вокруг света», который раз за разом придумывал новые способы затянуть процесс, вместо того, чтобы отменить клятое Постановление уже давно не существующего Комитета Обороны.
Но затем случилось новое чудо — Администрация Главы ДНР… исчезла.
Просто исчезла.
Теперь граждане получают письма: «Администрация ликвидирована».
Что это? Опять техническая накладка? Очередной административный ребус?
Кто-то скажет: «Ну есть же «Народный Фронт»!»
Ага, есть. Но только с ними этот процесс тянется два месяца, а иногда и годами. А если в квартире зарегистрировано предприятие? Тогда вопрос не решается вообще.
Возникает стойкое ощущение, что в ДНР засел некий агент лорда Мэйза, тайный саботажник, цель которого — сделать процесс регистрации жилья абсолютно невозможным.
Этот вредитель, бюрократ устроил перформанс в стиле театра абсурда, из которого никто не знает, как выйти.
Но в этой грязной гонке на выживание все же есть лучик света: «Народный Фронт» — последняя надежда на хоть какую-то справедливость. «Народный Фронт» - это не чиновники, а Общество, которое взяло на себя работу пожирателей бюджета бесплатно. Хотя и он сетует у себя в социальных сетях, что Администрация Главы ДНР не отвечала на обращения граждан более 30 дней. Более - это значит вообще не отвечала.
Хорошо хоть «Народный Фронт» есть и хоть со скрипом, но некоторым людям с помощью организации удается отстоять свое у беззубой пасти глупых решений.
Чем закончится этот сюжет?
Скорее всего, новой технической накладкой. Ведь всей верхушке власти в ДНР начихать на сроки для ответа на обращение гражданина определенные Федеральным Законом "о порядке рассмотрения обращений граждан". Да и на Закон начихать. Когда в ДНР был хоть в чем-то этот самый порядок? А?
Log in to unlock more functionality.
