Pal o' Me Heart
18+ Классика и новинки зарубежной боллитры и хоррора.
Книги, писатели, издательский мир.
Произведения, которые мы вряд ли прочтём по-русски.
Books that we are unlikely to read in Russian.
Книги, писатели, издательский мир.
Произведения, которые мы вряд ли прочтём по-русски.
Books that we are unlikely to read in Russian.
TGlist rating
0
0
TypePublic
Verification
Not verifiedTrust
Not trustedLocationРосія
LanguageOther
Channel creation dateMar 15, 2017
Added to TGlist
Sep 22, 2023Linked chat
Latest posts in group "Pal o' Me Heart"
08.05.202507:53
Open, Heaven
Seán Hewitt, 2025, 204 pp
★★☆☆☆
#palomebook
Поэт и мемуарист Шон Хьюитт открывает свой дебютный роман поэтическим эпиграфом из Уильяма Блейка про цветочки, и это не случайно — Open, Heaven буквально погружён в цветочные образы и лирические описания. В центре повествования — страсть, доводящая до самообмана и безрассудства.
Большая часть действия происходит в воспоминаниях, в 2002 году. Главный герой, 16-летний Джеймс, живёт в деревне Торнмир на севере Англии — местечке на границе уюта и уныния. Сам Джеймс чувствует себя здесь чужим. Он только что совершил каминг-аут. Родители вроде как поддерживают его, но с осторожностью и непониманием, а вот в самой деревне его откровенность встретили либо молчанием, либо отвращением.
Когда в деревне появляется загадочный семнадцатилетний Люк, Джеймс становится полностью одержим новым парнем и проецирует на него свои неосуществлённые желания. Люк — харизматичный, самоуверенный, ловко влившийся в неписаные правила гетеросексуальной подростковой жизни. Но Люк непроницаем: его прошлое туманно, его поведение двусмысленно, его сексуальность неочевидна. Между парнями завязывается напряженная, полная невысказанных чувств дружба. Джеймс влюбляется, но не знает, взаимно ли.
Роман затрагивает важные и болезненные темы: одиночество, стыд, жажду любви. Но вместо того чтобы глубоко исследовать внутренний мир героев, Хьюитт уделяет чрезмерное внимание атмосфере, описаниям природы, эстетике. В итоге возникает ощущение, что книга красива снаружи, но пустовата внутри. Люк остаётся абстрактным образом, а не живым персонажем — идеализированной «статуей», за которой нечего разглядеть. Для подростка этого может быть достаточно, но для хорошей книги — нет.
Хьюитт как будто очарован самим процессом создания поэтической прозы, при этом забывает о необходимости раскрыть чувства и мотивации героев. Непонятно, что притягивает их друг к другу и почему герой-рассказчик 20 лет спустя не может забыть этой влюбленности. Роман полон сентиментальных образов, но не передаёт настоящих эмоций. Он красив, но холоден. Он архетипичен, вторичен и попросту нудный — мы уже много раз читали подобные истории первой любви, причем гораздо более увлекательные.
Seán Hewitt, 2025, 204 pp
★★☆☆☆
#palomebook
Поэт и мемуарист Шон Хьюитт открывает свой дебютный роман поэтическим эпиграфом из Уильяма Блейка про цветочки, и это не случайно — Open, Heaven буквально погружён в цветочные образы и лирические описания. В центре повествования — страсть, доводящая до самообмана и безрассудства.
Большая часть действия происходит в воспоминаниях, в 2002 году. Главный герой, 16-летний Джеймс, живёт в деревне Торнмир на севере Англии — местечке на границе уюта и уныния. Сам Джеймс чувствует себя здесь чужим. Он только что совершил каминг-аут. Родители вроде как поддерживают его, но с осторожностью и непониманием, а вот в самой деревне его откровенность встретили либо молчанием, либо отвращением.
Когда в деревне появляется загадочный семнадцатилетний Люк, Джеймс становится полностью одержим новым парнем и проецирует на него свои неосуществлённые желания. Люк — харизматичный, самоуверенный, ловко влившийся в неписаные правила гетеросексуальной подростковой жизни. Но Люк непроницаем: его прошлое туманно, его поведение двусмысленно, его сексуальность неочевидна. Между парнями завязывается напряженная, полная невысказанных чувств дружба. Джеймс влюбляется, но не знает, взаимно ли.
Роман затрагивает важные и болезненные темы: одиночество, стыд, жажду любви. Но вместо того чтобы глубоко исследовать внутренний мир героев, Хьюитт уделяет чрезмерное внимание атмосфере, описаниям природы, эстетике. В итоге возникает ощущение, что книга красива снаружи, но пустовата внутри. Люк остаётся абстрактным образом, а не живым персонажем — идеализированной «статуей», за которой нечего разглядеть. Для подростка этого может быть достаточно, но для хорошей книги — нет.
Хьюитт как будто очарован самим процессом создания поэтической прозы, при этом забывает о необходимости раскрыть чувства и мотивации героев. Непонятно, что притягивает их друг к другу и почему герой-рассказчик 20 лет спустя не может забыть этой влюбленности. Роман полон сентиментальных образов, но не передаёт настоящих эмоций. Он красив, но холоден. Он архетипичен, вторичен и попросту нудный — мы уже много раз читали подобные истории первой любви, причем гораздо более увлекательные.
07.05.202512:04
Слушаю новый роман Фредрика Бакмана и думаю, что вот еще одну книжку будут с черными полосами в переводе издавать. Главный герой там гей, любит другого героя, к тому же много подросткового броманса — какую свинью подложил Бакман своим российским читателям, а! Не мог, что ли, без этого вот написать очередную козишную книжку про грустных старичков?..
#currentbook
UPD говорят, что Бакман не продает права в Россию
#currentbook
UPD говорят, что Бакман не продает права в Россию
04.05.202510:52
В UK запускается новое издательство Conduit Books с фокусом на писателях-мужчинах. Основатель и главред Джуд Кук говорит, что доминирующая роль женщин-писательниц типа Салли Руни сегодня — это ответ на литературный маскулинный токсич 80-х, 90-х и 00-х. Мол, это хороший ответ, но теперь оказалось, что маятник качнулся в другую сторону, и голосами мужчин-писателей стали пренебрегать или вовсе считать их проблематичными. Оттого мальчики и мужики нынче меньше читают, что не находят ответа на свои запросы — мужские нарративы ни писательницам, ни редакторшам (которых в издательском деле 68%) просто не интересны. Отцовство, маскулинность, мужской опыт рабочего класса, секс, отношения, и вообще бытие мужчины в 21 веке — темы, на которых хочет сосредоточиться Кук. Сейчас они открыли прием рукописей на флагманский роман, с которым запустят издательство — ищут задорный дебют британского автора-мужчины до 35 лет. Кук обещает в дальнейшем работать и с авторшами, и POC, квир, небинар и нейроотличные голоса не исключать, но основная масса — мужики.
В вышедшей следом статье The Guardian Do we really need more male novelists? опрашивали работниц индустрии, правда ли в UK нехватка мужских голосов в литературе. Одни говорили, что нет, у мужиков всё в порядке — вон Ричард Осман бьет продажи, а в шортлисте Букера 2023 только писателей с именем Пол оказалось больше, чем женщин. В нон-фикшн сегменте вообще наоборот: в этом году список бестселлеров Sunday Times состоит из авторов-мужчин на 63% для книг в твердом переплете, и на 70% — для книг в мягкой обложке.
Другие опрошенные утверждают, что, действительно, сейчас путь к успеху для авторов-мужчин уже, им нужно приложить больше усилий, чтобы пробиться. Кто-то видит причину дисбаланса в том, что упал спрос со стороны мужчин-читателей. В 2024 году доля мужчин среди покупателей худлита составила только 37%; 58% всех купленных книг брали женщины (в нон-фикшне, правда, ситуация другая: 55% покупателей — мужчины). А Ирвин Уэлш, который открыл чтение для целого поколения мужчин рабочего класса, потому что говорил на понятном им языке, высказался так: Men need to start reading before they start writing. My take is that men are becoming stupider because they over-rely on the internet and women are becoming smarter because they read more books.
В вышедшей следом статье The Guardian Do we really need more male novelists? опрашивали работниц индустрии, правда ли в UK нехватка мужских голосов в литературе. Одни говорили, что нет, у мужиков всё в порядке — вон Ричард Осман бьет продажи, а в шортлисте Букера 2023 только писателей с именем Пол оказалось больше, чем женщин. В нон-фикшн сегменте вообще наоборот: в этом году список бестселлеров Sunday Times состоит из авторов-мужчин на 63% для книг в твердом переплете, и на 70% — для книг в мягкой обложке.
Другие опрошенные утверждают, что, действительно, сейчас путь к успеху для авторов-мужчин уже, им нужно приложить больше усилий, чтобы пробиться. Кто-то видит причину дисбаланса в том, что упал спрос со стороны мужчин-читателей. В 2024 году доля мужчин среди покупателей худлита составила только 37%; 58% всех купленных книг брали женщины (в нон-фикшне, правда, ситуация другая: 55% покупателей — мужчины). А Ирвин Уэлш, который открыл чтение для целого поколения мужчин рабочего класса, потому что говорил на понятном им языке, высказался так: Men need to start reading before they start writing. My take is that men are becoming stupider because they over-rely on the internet and women are becoming smarter because they read more books.
03.05.202507:32
Показали первые фотографии из новой гей-драмы The History of Sound, премьера которой запланирована в Каннах.
Пол Мескаль и Джош О'Коннор снялись в экранизации титульного рассказа из одноименного дебютного сборника Бена Шаттака (Ben Shattuck).
Старый профессор достает первобытные пластинки с записью разговоров с другом и коллегой своей юности, в которого был беззаветно влюблен. До Первой мировой они вместе путешествовали по побережью Новой Англии и записывали фольклорные песни. Рассказ — это такая ностальгия по первой неповторимой любви, грустные воспоминания о необратимом времени, когда трава была зеленее, а член стоял каждую ночь.
Остальные рассказы, не связанные между собой, про то же: что-то случилось в Массачусетсе в далеком прошлом, а грустинка в глаз попала только сейчас. Чтиво довольно нудное, но ради Джошика можно. Надеюсь, фильм окажется поживее, а не типичной period drama.
Пол Мескаль и Джош О'Коннор снялись в экранизации титульного рассказа из одноименного дебютного сборника Бена Шаттака (Ben Shattuck).
Старый профессор достает первобытные пластинки с записью разговоров с другом и коллегой своей юности, в которого был беззаветно влюблен. До Первой мировой они вместе путешествовали по побережью Новой Англии и записывали фольклорные песни. Рассказ — это такая ностальгия по первой неповторимой любви, грустные воспоминания о необратимом времени, когда трава была зеленее, а член стоял каждую ночь.
Остальные рассказы, не связанные между собой, про то же: что-то случилось в Массачусетсе в далеком прошлом, а грустинка в глаз попала только сейчас. Чтиво довольно нудное, но ради Джошика можно. Надеюсь, фильм окажется поживее, а не типичной period drama.
22.04.202509:00
Audition
Katie Kitamura, 2025, 208 pp
★★★★☆
#palomebook
Свежий роман Audition завершает психологическую трилогию Китамуры («Расставание» и «Близости», выходившие на русском). Во всех трех книгах безымянные женские персонажи погружены в атмосферу неопределённости и внутреннего напряжения.
В первой сцене актриса встречается в кафе с парнем намного младше ее, непонятно зачем: то ли он ее знакомый, то ли любовник, то ли хастлер, которого она покупает. Через некоторое время в кафе появляется муж этой женщины, проходит вглубь, не замечая ее, оглядывается и уходит. Что это было? Завязка психологического slow-burn триллера.
В Audition повествование строится вокруг актрисы, вовлечённой в сложную игру идентичностей и реальностей. Китамура сознательно нарушает линейность сюжета и предлагает читателю самостоятельно решать, что здесь реальность, а что — фантазия. В Audition есть какие-то точки опоры, на которых можно строить собственные версии происходящего, но в то же время опора эта ускользает. Ловишь ощущение постоянной подвешенности, ощущение foreshadowing чего-то странного и зыбкого, будто вот-вот начнется хоррор. Будто смотришь фильм Дэвида Линча, перетекающий из реального в сюрреальное, интерактивный, открытый интерпретациям и со-авторству.
Роман четко делится на две части, подобно ленте Мёбиуса, где одну из частей можно интерпретировать как настоящее, а другую — как фантазии героини и разыгрываемый ею спектакль: вот только решить, какая из частей романа что представляет, придется самостоятельно.
В середине романе Китамура будто дает ключ к тексту — там есть мощная сцена с талантливым актером, теряющим память, который гениально играет растерянного персонажа, потому что на самом деле не играет.
Katie Kitamura, 2025, 208 pp
★★★★☆
#palomebook
Свежий роман Audition завершает психологическую трилогию Китамуры («Расставание» и «Близости», выходившие на русском). Во всех трех книгах безымянные женские персонажи погружены в атмосферу неопределённости и внутреннего напряжения.
В первой сцене актриса встречается в кафе с парнем намного младше ее, непонятно зачем: то ли он ее знакомый, то ли любовник, то ли хастлер, которого она покупает. Через некоторое время в кафе появляется муж этой женщины, проходит вглубь, не замечая ее, оглядывается и уходит. Что это было? Завязка психологического slow-burn триллера.
В Audition повествование строится вокруг актрисы, вовлечённой в сложную игру идентичностей и реальностей. Китамура сознательно нарушает линейность сюжета и предлагает читателю самостоятельно решать, что здесь реальность, а что — фантазия. В Audition есть какие-то точки опоры, на которых можно строить собственные версии происходящего, но в то же время опора эта ускользает. Ловишь ощущение постоянной подвешенности, ощущение foreshadowing чего-то странного и зыбкого, будто вот-вот начнется хоррор. Будто смотришь фильм Дэвида Линча, перетекающий из реального в сюрреальное, интерактивный, открытый интерпретациям и со-авторству.
Роман четко делится на две части, подобно ленте Мёбиуса, где одну из частей можно интерпретировать как настоящее, а другую — как фантазии героини и разыгрываемый ею спектакль: вот только решить, какая из частей романа что представляет, придется самостоятельно.
В середине романе Китамура будто дает ключ к тексту — там есть мощная сцена с талантливым актером, теряющим память, который гениально играет растерянного персонажа, потому что на самом деле не играет.
I stared at the director is disbelief. As it turned out, he continued wryly, the result was genuinely remarkable, and it was on that basis that I cast him in this movie, the one we are now making, or trying to, at least. It was only later that I discovered the source of the performance’s strength, which is the fact that it is no performance at all. That confusion that you see on-screen is completely real. You are looking at a man lost, with no sense of what the story is, trapped inside the scene, with the camera lens staring at him, you are watching a man who is seeing his life and his career drift away.
21.04.202507:59
На The Guardian вышла статья на основе интервью с Саякой Муратой, где она говорит о несчастливом детстве, почему до 37 лет ей нравилось работать в комбини, и почему её записали в иконы левого феминизма.
Еще два рассказа Мураты в английском переводе нашлись в журнале Granta.
A Clean Marriage 2014 года — рассказ, из которого вырос роман Vanishing World. Супружеская пара не занимается сексом, хотя у обоих есть любовники на стороне, и живут как брат с сестрой. Желание зачать ребенка они реализуют в клинике, где предлагают услугу «чистого осеменения» — своеобразный опыт, который оба и вообразить не могли.
Тем не менее, говорит Мурата, многие читатели признавались, что в рассказе нашли образец идеальных отношений.
Другой рассказ, Faith, про женщину, которая настолько укоренилась в реальности, что не видит прелести дорогих брендов и услуг (ведь косметику с тем же составом и одежду того же качества можно купить вдесятеро дешевле на рынке) и растеряла всех подруг, потому что отравляла им «сказку». В попытке стать нормальной тянкой с промытыми мозгами она приходит на встречу нового консьюмеристского культа.
Рассказ о расплывчатости нормы и готовности отказаться от собственных принципов ради общественного одобрения.
Еще два рассказа Мураты в английском переводе нашлись в журнале Granta.
A Clean Marriage 2014 года — рассказ, из которого вырос роман Vanishing World. Супружеская пара не занимается сексом, хотя у обоих есть любовники на стороне, и живут как брат с сестрой. Желание зачать ребенка они реализуют в клинике, где предлагают услугу «чистого осеменения» — своеобразный опыт, который оба и вообразить не могли.
Тем не менее, говорит Мурата, многие читатели признавались, что в рассказе нашли образец идеальных отношений.
Другой рассказ, Faith, про женщину, которая настолько укоренилась в реальности, что не видит прелести дорогих брендов и услуг (ведь косметику с тем же составом и одежду того же качества можно купить вдесятеро дешевле на рынке) и растеряла всех подруг, потому что отравляла им «сказку». В попытке стать нормальной тянкой с промытыми мозгами она приходит на встречу нового консьюмеристского культа.
Рассказ о расплывчатости нормы и готовности отказаться от собственных принципов ради общественного одобрения.
20.04.202507:24
Marble Hall Murders
Anthony Horowitz, 2025, 579 pp
★★★★☆
#palomebook
Вернувшись с Крита после романтического фиаско, Сьюзан устраивается в новое издательство и тут же получает рукопись на редактуру — новый роман об Аттикусе Пюнде, который написал не автор, покойный Алан Конвей, а молодой писатель Элиот Крейс. Читая рукопись, Сьюзан находит слишком много соответствий между героями книги и настоящей семьей Крейса в поместье Марбл-Холл. Да и убийство в романе уж очень напоминает смерть бабушки Элиота, знаменитой писательницы, 20 лет назад.
Сумеет ли Сьюзан над i расставить точки, а улики разложить по лоточкам? Спасет ли она автора от неминуемой кончины, а рукопись — от судьбы вторичного фанфика? Найдет ли между делом новую любовь, как плеоназмы между строк, или останется 60летнем клише?
Продолжение серии про редакторшу, которая ищет разгадки убийствам в книжках. Чуть пухлее первой части, чуть меньше второй. Вновь два романа в одном, вновь Хоровицу не дают покоя геи, но в этот раз хотя бы без гомофобии (усилившейся в русских переводах: 1, 2). Второстепенных героев и их литературных двойников так много, что рано или поздно вязнешь в попытках их различить. Хотя персонажи и сведены к единственной определяющей черте: этот герой старый, эта героиня толстая, этот за деньгами гонится, этот чёрный, этот хромает, та говорит с акцентом, — от этого не легче, когда все двоятся. Но в целом живенько и в линии Сьюзан, и в линии романа-в-романе. Убийца не то чтобы очевиден — пусть и штамп, но укрытый среди других штампов.
Anthony Horowitz, 2025, 579 pp
★★★★☆
#palomebook
Вернувшись с Крита после романтического фиаско, Сьюзан устраивается в новое издательство и тут же получает рукопись на редактуру — новый роман об Аттикусе Пюнде, который написал не автор, покойный Алан Конвей, а молодой писатель Элиот Крейс. Читая рукопись, Сьюзан находит слишком много соответствий между героями книги и настоящей семьей Крейса в поместье Марбл-Холл. Да и убийство в романе уж очень напоминает смерть бабушки Элиота, знаменитой писательницы, 20 лет назад.
Сумеет ли Сьюзан над i расставить точки, а улики разложить по лоточкам? Спасет ли она автора от неминуемой кончины, а рукопись — от судьбы вторичного фанфика? Найдет ли между делом новую любовь, как плеоназмы между строк, или останется 60летнем клише?
Продолжение серии про редакторшу, которая ищет разгадки убийствам в книжках. Чуть пухлее первой части, чуть меньше второй. Вновь два романа в одном, вновь Хоровицу не дают покоя геи, но в этот раз хотя бы без гомофобии (усилившейся в русских переводах: 1, 2). Второстепенных героев и их литературных двойников так много, что рано или поздно вязнешь в попытках их различить. Хотя персонажи и сведены к единственной определяющей черте: этот герой старый, эта героиня толстая, этот за деньгами гонится, этот чёрный, этот хромает, та говорит с акцентом, — от этого не легче, когда все двоятся. Но в целом живенько и в линии Сьюзан, и в линии романа-в-романе. Убийца не то чтобы очевиден — пусть и штамп, но укрытый среди других штампов.
18.04.202508:08
The Maid's Secret
Nita Prose, 2025, 336 pp
★★★☆☆
#palomebook
В одном интервью Нита Проуз признавалась, что намеревалась написать только один роман про аутичную горничную, но после успеха и настояний издателя продлила серию. Это чувствуется. В третьей части про очаровательную прекраснодушную Молли и расследование пожиже, и проза победнее. Молли продолжает разговаривать с мертвой бабушкой у себя в голове, не понимать намеков и метафор и готовиться к свадьбе. Где-то отрыла бабушкин дневничок, в котором та вспоминала свою юность — история Золушки наоборот, — а вместе с дневником и многомиллионное наследство. Два временных пласта: бабушкин и Моллин — чередуются, чтобы показать гармонию во вселенной. В прошлом богатство утекло, в настоящем притекло; в прошлом любовь ускользнула, в настоящем — вскользнула. В одной части Проуз пишет довольно глуповатый формульный любовный роман с подхихиком, а в другой — жидковатый детектив о похищении наследства, где преступник, в общем-то, вычисляется довольно легко.
Надеемся, что на этой части история Молли и закончится — счастливым свадебным финалом.
Nita Prose, 2025, 336 pp
★★★☆☆
#palomebook
В одном интервью Нита Проуз признавалась, что намеревалась написать только один роман про аутичную горничную, но после успеха и настояний издателя продлила серию. Это чувствуется. В третьей части про очаровательную прекраснодушную Молли и расследование пожиже, и проза победнее. Молли продолжает разговаривать с мертвой бабушкой у себя в голове, не понимать намеков и метафор и готовиться к свадьбе. Где-то отрыла бабушкин дневничок, в котором та вспоминала свою юность — история Золушки наоборот, — а вместе с дневником и многомиллионное наследство. Два временных пласта: бабушкин и Моллин — чередуются, чтобы показать гармонию во вселенной. В прошлом богатство утекло, в настоящем притекло; в прошлом любовь ускользнула, в настоящем — вскользнула. В одной части Проуз пишет довольно глуповатый формульный любовный роман с подхихиком, а в другой — жидковатый детектив о похищении наследства, где преступник, в общем-то, вычисляется довольно легко.
Надеемся, что на этой части история Молли и закончится — счастливым свадебным финалом.
05.04.202508:02
Самый удачный день, чтобы читать Каннингема
(заодно поздравить автора дружеского канала @mybooksandcomics с днем рождения)
(заодно поздравить автора дружеского канала @mybooksandcomics с днем рождения)
25.03.202512:31
Может, я бы мимо прошел, но это какой-то показательный случай, когда хочется снова проговорить очевидное.
Адам Хэзлетт в начале этого года выпустил новый роман Mothers and Sons. Говорил о нем недавно. Это хороший квир-роман от писателя-открытого гея. Про отчуждение между сыном и матерью. Оба переживают сложные истории взросления, связанные с их квирной сексуальностью: Питер — как подросток, влюбившийся в эмоционально отстраненного одноклассника, а Энн — как женщина средних лет, чья любовь к другой женщине разрушила ее брак и карьеру пастора. Еще там есть важная линия албанского подростка, который вынужден был бежать из страны, потому что его угрожали убить за гомосексуальность. В общем, роман целиком и полностью квирный.
На одном канале, к которому отношусь с теплотой и читаю регулярно, выходит отзыв на роман, где о квирности его — ни слова, только «тайна» и «секрет». Спрашиваю у авторки, мол, это потому что страшно? На что получаю внезапную вспышку гомофобии и дежурное «любовь не имеет ориентации».
Уж сколько раз пропели эту песню — и хоть бы хны. Романы не пишутся в вакууме. Если автору было важно вывести именно квир-героев, отягощенных характерными проблемами (которых нет у гетеросексуалов), значит, это важно для текста. Скрывать, замазывать, отмахиваться — это, простите, читать текст зажмурившись, или же лукавить. Понимаю, если бы это был формульный любовный роман, где почти механически заменили Ж на М, но даже тут, как видно в российских реалиях, «любовь она не есть любовь». Но роман Хэзлетта — не только и не столько про любовь, он про вполне определенные проблемы.
Я понимаю, что может быть страшно писать в открытую — но ведь блогеры не издатели, которые ради выпуска книги и заработка занимаются самоцензурой. Вместо того, чтобы замалчивать, блогеры могут, например, не высказываться о книгах, за которые страшно, и ничего не потерять — и даже не придется верещать, что кругом гомосеки.
Адам Хэзлетт в начале этого года выпустил новый роман Mothers and Sons. Говорил о нем недавно. Это хороший квир-роман от писателя-открытого гея. Про отчуждение между сыном и матерью. Оба переживают сложные истории взросления, связанные с их квирной сексуальностью: Питер — как подросток, влюбившийся в эмоционально отстраненного одноклассника, а Энн — как женщина средних лет, чья любовь к другой женщине разрушила ее брак и карьеру пастора. Еще там есть важная линия албанского подростка, который вынужден был бежать из страны, потому что его угрожали убить за гомосексуальность. В общем, роман целиком и полностью квирный.
На одном канале, к которому отношусь с теплотой и читаю регулярно, выходит отзыв на роман, где о квирности его — ни слова, только «тайна» и «секрет». Спрашиваю у авторки, мол, это потому что страшно? На что получаю внезапную вспышку гомофобии и дежурное «любовь не имеет ориентации».
Уж сколько раз пропели эту песню — и хоть бы хны. Романы не пишутся в вакууме. Если автору было важно вывести именно квир-героев, отягощенных характерными проблемами (которых нет у гетеросексуалов), значит, это важно для текста. Скрывать, замазывать, отмахиваться — это, простите, читать текст зажмурившись, или же лукавить. Понимаю, если бы это был формульный любовный роман, где почти механически заменили Ж на М, но даже тут, как видно в российских реалиях, «любовь она не есть любовь». Но роман Хэзлетта — не только и не столько про любовь, он про вполне определенные проблемы.
Я понимаю, что может быть страшно писать в открытую — но ведь блогеры не издатели, которые ради выпуска книги и заработка занимаются самоцензурой. Вместо того, чтобы замалчивать, блогеры могут, например, не высказываться о книгах, за которые страшно, и ничего не потерять — и даже не придется верещать, что кругом гомосеки.
03.03.202509:36
The Rachel Incident
Caroline O'Donoghue, 2023, 304 pp
★★★★☆
#palomebook
Конец нулевых, ирландский Корк. Рейчел учится на литературном, живет с лучшим другом-геем и вкрашилась в своего профессора. Но профессор трахает её друга, а профессорская жена думает, что Рейчел. Трагикомический ситком, похожий на Will & Grace (о чем и сама книжная Рейчел неоднократно шутит), или Руни здорового человека, где герои не картонные вырезки из "Das Kapital для чайников", где смешно шутят и выкручиваются из нелепых ситуаций, в которые попадают по юношеской непутёвости. Обо всём этом рассказывает уже повзрослевшая 30+летняя Рейчел с улыбкой и нежно-ехидными комментариями, вспоминая бесконечные поиски себя, работы то в книжном, то в колл-центре, своего бывшего с ветром в голове и сильным акцентом в штанах, свою беременность и проблему с абортами в Ирландии (были запрещены до 2018), почти созависимые отношения с лучшим другом, когда вы уже в 22 похожи на старых супругов.
Живой, искрящийся, смешной без провисаний роман про молодых миллениалов и взросление посреди экономического кризиса.
Caroline O'Donoghue, 2023, 304 pp
★★★★☆
#palomebook
Конец нулевых, ирландский Корк. Рейчел учится на литературном, живет с лучшим другом-геем и вкрашилась в своего профессора. Но профессор трахает её друга, а профессорская жена думает, что Рейчел. Трагикомический ситком, похожий на Will & Grace (о чем и сама книжная Рейчел неоднократно шутит), или Руни здорового человека, где герои не картонные вырезки из "Das Kapital для чайников", где смешно шутят и выкручиваются из нелепых ситуаций, в которые попадают по юношеской непутёвости. Обо всём этом рассказывает уже повзрослевшая 30+летняя Рейчел с улыбкой и нежно-ехидными комментариями, вспоминая бесконечные поиски себя, работы то в книжном, то в колл-центре, своего бывшего с ветром в голове и сильным акцентом в штанах, свою беременность и проблему с абортами в Ирландии (были запрещены до 2018), почти созависимые отношения с лучшим другом, когда вы уже в 22 похожи на старых супругов.
Живой, искрящийся, смешной без провисаний роман про молодых миллениалов и взросление посреди экономического кризиса.
23.02.202518:59
Rejection
Tony Tulathimutte, 2024, 272 pp
★★★★☆
#palomebook
Огненный сборник из пяти взаимосвязанных сатирических рассказов и одного мета-послесловия, где черный юмор под стать умению Тулатимутте работать с английским языком и современными нарративами — завораживает.
В первых трех рассказах обиженные на мир люди чувствуют себя отверженными, строят вокруг этого свою идентичность и отравляют жизнь другим. В двух последних — чистая сатира.
The Feminist
Мужик с самой юности сочувствовал и защищал права женщин, был им надеждой, опорой и лучшим другом — короче, был феминистом святее самих феминисток. Но секса с ним никто не хотел, окружающие женщины вместо правильного своего парня выбирали маскулинных плохишей с широкими плечами. От такой несправедливости мамкин феминист в конце концов круто тронулся умом и стал праворадикальным инцелом.
Pics
Героиня по пьяне отсосала своему лучшему другу и нафантазировала с ним любовь и отношения. Но когда фантазия обломалась о реальность, героиня оказалась в глубокой депрессии и без подруг, с которыми разосралась, потому что они не хотели поддерживать её грандиозную idée fixe. Полное delulu.
Ahegao, or, The Ballad of Sexual Repression
Тайландо-американец-гей с животиком и маленьким членом насмотрелся аниме, надрочился на ахэгао и — не в силах вынести трагедии, что живые люди не хотят корчить эти глупые рожи из аниме-порнухи — взялся изливать свою сексуальную фрустрацию в огромном фанфике про себя, свою нереальную привлекательность и свой член размером с пол-планеты, который вынуждены обслуживать красивые белые гномики.
Our Dope Future
Техбро из идиотского стартапа обманом заманил заурядную девушку в отношения, запер в своей однокомнатной, но умной и эргономичной квартире и раскрыл свои на нее виды. Они вместе должны плодиться столько и так быстро, сколько смогут, их дети должны плодиться между собой, их внуки тоже — и так они заселят планету копиями нашего аутичного техбро, а потом и в космос улетят.
Стилистически безупречная сатира одновременно на Дурова, Маска, Цукерберга и того миллионера, который переливает себе плазму собственного сына, а потом в твиттере решил померяться с ним частотой ночных эрекций.
Main Character
Азиатская девушка, которая не считает себя ни азиаткой, ни девушкой, потому что вне этих условностей, на протяжении многих лет целыми днями наводняет интернет сложноустроенными историями и фейками, срачами между пользователями, которых сама же создает, теориями заговора и разоблачениями — ради собственного удовольствия. Может быть, она же написала и все предыдущие рассказы.
Re: Rejection
Выдуманная издательская рецензия на сборник рассказов Тони Тулатимутте Rejection, где выдуманный издатель объясняет, почему он отверг рукопись. Слишком мета, на грани кринжа, но вписывается в концепт книги.
Предыдущая грандиозная сатира сполна извиняет это занудное послесловие.
Tony Tulathimutte, 2024, 272 pp
★★★★☆
#palomebook
Огненный сборник из пяти взаимосвязанных сатирических рассказов и одного мета-послесловия, где черный юмор под стать умению Тулатимутте работать с английским языком и современными нарративами — завораживает.
В первых трех рассказах обиженные на мир люди чувствуют себя отверженными, строят вокруг этого свою идентичность и отравляют жизнь другим. В двух последних — чистая сатира.
The Feminist
Мужик с самой юности сочувствовал и защищал права женщин, был им надеждой, опорой и лучшим другом — короче, был феминистом святее самих феминисток. Но секса с ним никто не хотел, окружающие женщины вместо правильного своего парня выбирали маскулинных плохишей с широкими плечами. От такой несправедливости мамкин феминист в конце концов круто тронулся умом и стал праворадикальным инцелом.
Pics
Героиня по пьяне отсосала своему лучшему другу и нафантазировала с ним любовь и отношения. Но когда фантазия обломалась о реальность, героиня оказалась в глубокой депрессии и без подруг, с которыми разосралась, потому что они не хотели поддерживать её грандиозную idée fixe. Полное delulu.
Ahegao, or, The Ballad of Sexual Repression
Тайландо-американец-гей с животиком и маленьким членом насмотрелся аниме, надрочился на ахэгао и — не в силах вынести трагедии, что живые люди не хотят корчить эти глупые рожи из аниме-порнухи — взялся изливать свою сексуальную фрустрацию в огромном фанфике про себя, свою нереальную привлекательность и свой член размером с пол-планеты, который вынуждены обслуживать красивые белые гномики.
Our Dope Future
Техбро из идиотского стартапа обманом заманил заурядную девушку в отношения, запер в своей однокомнатной, но умной и эргономичной квартире и раскрыл свои на нее виды. Они вместе должны плодиться столько и так быстро, сколько смогут, их дети должны плодиться между собой, их внуки тоже — и так они заселят планету копиями нашего аутичного техбро, а потом и в космос улетят.
Стилистически безупречная сатира одновременно на Дурова, Маска, Цукерберга и того миллионера, который переливает себе плазму собственного сына, а потом в твиттере решил померяться с ним частотой ночных эрекций.
Main Character
Азиатская девушка, которая не считает себя ни азиаткой, ни девушкой, потому что вне этих условностей, на протяжении многих лет целыми днями наводняет интернет сложноустроенными историями и фейками, срачами между пользователями, которых сама же создает, теориями заговора и разоблачениями — ради собственного удовольствия. Может быть, она же написала и все предыдущие рассказы.
Re: Rejection
Выдуманная издательская рецензия на сборник рассказов Тони Тулатимутте Rejection, где выдуманный издатель объясняет, почему он отверг рукопись. Слишком мета, на грани кринжа, но вписывается в концепт книги.
Предыдущая грандиозная сатира сполна извиняет это занудное послесловие.
05.02.202520:12
Mothers and Sons
Adam Haslett, 2025, 336 pp
★★★★☆
#palomebook
Питер — сорокалетний адвокат по делам мигрантов, трудоголик, гей, одиноко живет в нью-йоркской квартире. Поневоле ем приходится вести дело молодого албанского беженца-гея. История парня будит в Питере далеко задвинутые воспоминания и подталкивает возобновить отношения с матерью, которую Питер много лет избегает. Энн, бывшая священница, 25 лет назад ушла от отца Питера к женщине-прихожанке, переехала вместе с ней в Вермонт и основала шелтер для женщин. Она лечит чужие душевные боли, но не в силах найти общий язык с собственным сыном. Наконец, третья сюжетная линия — это история 15-летнего Питера, любознательного подростка, только начинающего осознавать свою сексуальность в отношениях с Джаредом, красивым мальчиком несколько старше него. У этой истории шокирующий финал, который наложил отпечаток на всю жизнь Питера и стал причиной отчуждения между ним и его матерью.
Новый роман Адама Хэзлетта — этакая смесь Каннингема и Франзена на минималках: не такой мелодраматичный, не такой масштабный, но столь же глубокий. Автор медленно снимает слои карьерных достижений и социальных масок с Питера и Энн, чтобы вскрыть бурю вины и страха, таящуюся в них. Оба переживают сложные истории взросления, связанные с их квирной сексуальностью: Питер — как подросток, влюбившийся в эмоционально отстраненного одноклассника, а Энн — как женщина средних лет, чья любовь к другой женщине разрушила ее брак и карьеру пастора. Их объединяют и потери: смерть отца Питера от рака и финал его отношений с парнем. Энн говорит, что женщины прячутся в чужой боли, тогда как от мужчин вроде Питера ожидают, что они никогда не будут эту боль чувствовать. Отношения матери и сына перекликаются с отношениями Николая и Аркадия Кирсановых из Тургеневских «Отцов и детей», с которыми роман Хэзлетта в очевидном диалоге. Так же, как полтора столетия назад, поколения не хотят или не могут друг с другом поговорить, не понимают друг друга, запертые в клетку недосказанности и отягощенными собственными представлениями о правильном и политически верном. Чтобы сдвинуться с мертвой точки, обоим был необходим толчок извне: для одной таким импульсом стала новая влюбленность, сокрушившая привычный уклад; для другого — образ из собственной юности — Базаров, переродившийся в албанского беженца.
Adam Haslett, 2025, 336 pp
★★★★☆
#palomebook
Питер — сорокалетний адвокат по делам мигрантов, трудоголик, гей, одиноко живет в нью-йоркской квартире. Поневоле ем приходится вести дело молодого албанского беженца-гея. История парня будит в Питере далеко задвинутые воспоминания и подталкивает возобновить отношения с матерью, которую Питер много лет избегает. Энн, бывшая священница, 25 лет назад ушла от отца Питера к женщине-прихожанке, переехала вместе с ней в Вермонт и основала шелтер для женщин. Она лечит чужие душевные боли, но не в силах найти общий язык с собственным сыном. Наконец, третья сюжетная линия — это история 15-летнего Питера, любознательного подростка, только начинающего осознавать свою сексуальность в отношениях с Джаредом, красивым мальчиком несколько старше него. У этой истории шокирующий финал, который наложил отпечаток на всю жизнь Питера и стал причиной отчуждения между ним и его матерью.
Новый роман Адама Хэзлетта — этакая смесь Каннингема и Франзена на минималках: не такой мелодраматичный, не такой масштабный, но столь же глубокий. Автор медленно снимает слои карьерных достижений и социальных масок с Питера и Энн, чтобы вскрыть бурю вины и страха, таящуюся в них. Оба переживают сложные истории взросления, связанные с их квирной сексуальностью: Питер — как подросток, влюбившийся в эмоционально отстраненного одноклассника, а Энн — как женщина средних лет, чья любовь к другой женщине разрушила ее брак и карьеру пастора. Их объединяют и потери: смерть отца Питера от рака и финал его отношений с парнем. Энн говорит, что женщины прячутся в чужой боли, тогда как от мужчин вроде Питера ожидают, что они никогда не будут эту боль чувствовать. Отношения матери и сына перекликаются с отношениями Николая и Аркадия Кирсановых из Тургеневских «Отцов и детей», с которыми роман Хэзлетта в очевидном диалоге. Так же, как полтора столетия назад, поколения не хотят или не могут друг с другом поговорить, не понимают друг друга, запертые в клетку недосказанности и отягощенными собственными представлениями о правильном и политически верном. Чтобы сдвинуться с мертвой точки, обоим был необходим толчок извне: для одной таким импульсом стала новая влюбленность, сокрушившая привычный уклад; для другого — образ из собственной юности — Базаров, переродившийся в албанского беженца.
31.01.202515:58
Если вдруг кто хотел прочесть, какой кусок вырезали из перевода Каннингемовского Day. От жёлтого до жёлтого
30.01.202518:43
надо завязывать с аудикнижками на 2,5 скорости — пролетают сквозь мозг, как игла сквозь творог.
какой-то подкачанный блогер на ютубе выложил видео со своими претензиями к популярной психологии для геев the velvet rage. оказывается, я слушал ее года четыре назад, но совершенно забыл о том — видимо, остался не впечатлен.
а претензии понятные: для претендента на объяснить, почему геи такие геи, у автора слишком широкие обобщения, слишком нерепрезентативная выборка (белые богатые геи из калифорнии), слишком явная нелюбовь ко всем иным моделям отношений, кроме моногамии. слишком сильный крен на снятие ответственности за гейское мудачество с самих геев — и возложение ее на общество вокруг. the rage — это та самая токсичная маскулинность, но у геев, и как обычно у мужиков виноваты все вокруг, кроме них самих. как у миллениалов во всем виноваты родители
никакого выхода из этой ярости тоже не предлагается, несмотря на подзаголовок (overcoming the pain).
к тому же книжка плохо состарилась, для молодых квиров она слишком кринж и просто-напросто скучно читается
какой-то подкачанный блогер на ютубе выложил видео со своими претензиями к популярной психологии для геев the velvet rage. оказывается, я слушал ее года четыре назад, но совершенно забыл о том — видимо, остался не впечатлен.
а претензии понятные: для претендента на объяснить, почему геи такие геи, у автора слишком широкие обобщения, слишком нерепрезентативная выборка (белые богатые геи из калифорнии), слишком явная нелюбовь ко всем иным моделям отношений, кроме моногамии. слишком сильный крен на снятие ответственности за гейское мудачество с самих геев — и возложение ее на общество вокруг. the rage — это та самая токсичная маскулинность, но у геев, и как обычно у мужиков виноваты все вокруг, кроме них самих. как у миллениалов во всем виноваты родители
никакого выхода из этой ярости тоже не предлагается, несмотря на подзаголовок (overcoming the pain).
к тому же книжка плохо состарилась, для молодых квиров она слишком кринж и просто-напросто скучно читается
Records
13.05.202523:59
4.5KSubscribers28.09.202423:59
0Citation index30.09.202423:59
825Average views per post10.04.202512:43
395Average views per ad post27.02.202513:58
11.73%ER30.09.202423:59
18.57%ERR08.05.202507:53
Open, Heaven
Seán Hewitt, 2025, 204 pp
★★☆☆☆
#palomebook
Поэт и мемуарист Шон Хьюитт открывает свой дебютный роман поэтическим эпиграфом из Уильяма Блейка про цветочки, и это не случайно — Open, Heaven буквально погружён в цветочные образы и лирические описания. В центре повествования — страсть, доводящая до самообмана и безрассудства.
Большая часть действия происходит в воспоминаниях, в 2002 году. Главный герой, 16-летний Джеймс, живёт в деревне Торнмир на севере Англии — местечке на границе уюта и уныния. Сам Джеймс чувствует себя здесь чужим. Он только что совершил каминг-аут. Родители вроде как поддерживают его, но с осторожностью и непониманием, а вот в самой деревне его откровенность встретили либо молчанием, либо отвращением.
Когда в деревне появляется загадочный семнадцатилетний Люк, Джеймс становится полностью одержим новым парнем и проецирует на него свои неосуществлённые желания. Люк — харизматичный, самоуверенный, ловко влившийся в неписаные правила гетеросексуальной подростковой жизни. Но Люк непроницаем: его прошлое туманно, его поведение двусмысленно, его сексуальность неочевидна. Между парнями завязывается напряженная, полная невысказанных чувств дружба. Джеймс влюбляется, но не знает, взаимно ли.
Роман затрагивает важные и болезненные темы: одиночество, стыд, жажду любви. Но вместо того чтобы глубоко исследовать внутренний мир героев, Хьюитт уделяет чрезмерное внимание атмосфере, описаниям природы, эстетике. В итоге возникает ощущение, что книга красива снаружи, но пустовата внутри. Люк остаётся абстрактным образом, а не живым персонажем — идеализированной «статуей», за которой нечего разглядеть. Для подростка этого может быть достаточно, но для хорошей книги — нет.
Хьюитт как будто очарован самим процессом создания поэтической прозы, при этом забывает о необходимости раскрыть чувства и мотивации героев. Непонятно, что притягивает их друг к другу и почему герой-рассказчик 20 лет спустя не может забыть этой влюбленности. Роман полон сентиментальных образов, но не передаёт настоящих эмоций. Он красив, но холоден. Он архетипичен, вторичен и попросту нудный — мы уже много раз читали подобные истории первой любви, причем гораздо более увлекательные.
Seán Hewitt, 2025, 204 pp
★★☆☆☆
#palomebook
Поэт и мемуарист Шон Хьюитт открывает свой дебютный роман поэтическим эпиграфом из Уильяма Блейка про цветочки, и это не случайно — Open, Heaven буквально погружён в цветочные образы и лирические описания. В центре повествования — страсть, доводящая до самообмана и безрассудства.
Большая часть действия происходит в воспоминаниях, в 2002 году. Главный герой, 16-летний Джеймс, живёт в деревне Торнмир на севере Англии — местечке на границе уюта и уныния. Сам Джеймс чувствует себя здесь чужим. Он только что совершил каминг-аут. Родители вроде как поддерживают его, но с осторожностью и непониманием, а вот в самой деревне его откровенность встретили либо молчанием, либо отвращением.
Когда в деревне появляется загадочный семнадцатилетний Люк, Джеймс становится полностью одержим новым парнем и проецирует на него свои неосуществлённые желания. Люк — харизматичный, самоуверенный, ловко влившийся в неписаные правила гетеросексуальной подростковой жизни. Но Люк непроницаем: его прошлое туманно, его поведение двусмысленно, его сексуальность неочевидна. Между парнями завязывается напряженная, полная невысказанных чувств дружба. Джеймс влюбляется, но не знает, взаимно ли.
Роман затрагивает важные и болезненные темы: одиночество, стыд, жажду любви. Но вместо того чтобы глубоко исследовать внутренний мир героев, Хьюитт уделяет чрезмерное внимание атмосфере, описаниям природы, эстетике. В итоге возникает ощущение, что книга красива снаружи, но пустовата внутри. Люк остаётся абстрактным образом, а не живым персонажем — идеализированной «статуей», за которой нечего разглядеть. Для подростка этого может быть достаточно, но для хорошей книги — нет.
Хьюитт как будто очарован самим процессом создания поэтической прозы, при этом забывает о необходимости раскрыть чувства и мотивации героев. Непонятно, что притягивает их друг к другу и почему герой-рассказчик 20 лет спустя не может забыть этой влюбленности. Роман полон сентиментальных образов, но не передаёт настоящих эмоций. Он красив, но холоден. Он архетипичен, вторичен и попросту нудный — мы уже много раз читали подобные истории первой любви, причем гораздо более увлекательные.
22.04.202509:00
Audition
Katie Kitamura, 2025, 208 pp
★★★★☆
#palomebook
Свежий роман Audition завершает психологическую трилогию Китамуры («Расставание» и «Близости», выходившие на русском). Во всех трех книгах безымянные женские персонажи погружены в атмосферу неопределённости и внутреннего напряжения.
В первой сцене актриса встречается в кафе с парнем намного младше ее, непонятно зачем: то ли он ее знакомый, то ли любовник, то ли хастлер, которого она покупает. Через некоторое время в кафе появляется муж этой женщины, проходит вглубь, не замечая ее, оглядывается и уходит. Что это было? Завязка психологического slow-burn триллера.
В Audition повествование строится вокруг актрисы, вовлечённой в сложную игру идентичностей и реальностей. Китамура сознательно нарушает линейность сюжета и предлагает читателю самостоятельно решать, что здесь реальность, а что — фантазия. В Audition есть какие-то точки опоры, на которых можно строить собственные версии происходящего, но в то же время опора эта ускользает. Ловишь ощущение постоянной подвешенности, ощущение foreshadowing чего-то странного и зыбкого, будто вот-вот начнется хоррор. Будто смотришь фильм Дэвида Линча, перетекающий из реального в сюрреальное, интерактивный, открытый интерпретациям и со-авторству.
Роман четко делится на две части, подобно ленте Мёбиуса, где одну из частей можно интерпретировать как настоящее, а другую — как фантазии героини и разыгрываемый ею спектакль: вот только решить, какая из частей романа что представляет, придется самостоятельно.
В середине романе Китамура будто дает ключ к тексту — там есть мощная сцена с талантливым актером, теряющим память, который гениально играет растерянного персонажа, потому что на самом деле не играет.
Katie Kitamura, 2025, 208 pp
★★★★☆
#palomebook
Свежий роман Audition завершает психологическую трилогию Китамуры («Расставание» и «Близости», выходившие на русском). Во всех трех книгах безымянные женские персонажи погружены в атмосферу неопределённости и внутреннего напряжения.
В первой сцене актриса встречается в кафе с парнем намного младше ее, непонятно зачем: то ли он ее знакомый, то ли любовник, то ли хастлер, которого она покупает. Через некоторое время в кафе появляется муж этой женщины, проходит вглубь, не замечая ее, оглядывается и уходит. Что это было? Завязка психологического slow-burn триллера.
В Audition повествование строится вокруг актрисы, вовлечённой в сложную игру идентичностей и реальностей. Китамура сознательно нарушает линейность сюжета и предлагает читателю самостоятельно решать, что здесь реальность, а что — фантазия. В Audition есть какие-то точки опоры, на которых можно строить собственные версии происходящего, но в то же время опора эта ускользает. Ловишь ощущение постоянной подвешенности, ощущение foreshadowing чего-то странного и зыбкого, будто вот-вот начнется хоррор. Будто смотришь фильм Дэвида Линча, перетекающий из реального в сюрреальное, интерактивный, открытый интерпретациям и со-авторству.
Роман четко делится на две части, подобно ленте Мёбиуса, где одну из частей можно интерпретировать как настоящее, а другую — как фантазии героини и разыгрываемый ею спектакль: вот только решить, какая из частей романа что представляет, придется самостоятельно.
В середине романе Китамура будто дает ключ к тексту — там есть мощная сцена с талантливым актером, теряющим память, который гениально играет растерянного персонажа, потому что на самом деле не играет.
I stared at the director is disbelief. As it turned out, he continued wryly, the result was genuinely remarkable, and it was on that basis that I cast him in this movie, the one we are now making, or trying to, at least. It was only later that I discovered the source of the performance’s strength, which is the fact that it is no performance at all. That confusion that you see on-screen is completely real. You are looking at a man lost, with no sense of what the story is, trapped inside the scene, with the camera lens staring at him, you are watching a man who is seeing his life and his career drift away.
Log in to unlock more functionality.