Кое-что из этого уже было: и сжимающее вторжение боли, и обнаруженные этапы простого поворота из кухни в коридор - плечи не должны опережать ноги, и требовательность собаки на полу, который хочет на балкон, но не умеет подняться на порог, пока я не встану на колени и не помогу ему, примерив правильное для этого сцепление мышц, и больничная неловкость: это мой друг меня привез - легко, впрочем, преодолеваемая. Тогда у меня гостила моя приятельница, и я неправильно подвинул раскладное кресло, сначала не заметил, потом захромал. Операцию делал в больнице управделами президента - я чувствовал себя там жуликом, ведь я этого президента, говоря мягко, не выбирал. Но пришёл туда на платную консультацию к хирургу, потом получил квоту, заплатил только за реабилитацию. Со мной в палате лежали личные водители, заменявшие суставы. За окном на ветру ходили серые весенние деревья. Операцию сделать казалось правильным - буду жить дальше.
А теперь новое: я стал на десять лет старше, кухня теперь не моя и совсем не так поворачивает в коридор, собака состарился и разучился пользоваться задними лапами, так что теперь ему нужно помочь вылезти из лежанки, а потом подержать (в пересказе это называется: текст неприлично давит на жалость) поилку у морды. Теперь я поскользнулся на мокром полу, заметил почти сразу, захромал. Нашёл больницу у дома, чуть не повернул обратно, когда шёл на мрт, потому что понимал, что никакую операцию я делать не буду. Неловкость в больнице сменилась на почти предающую непроницаемость: ты иди, я сам.
В трубе мрт, пока всё грохотало, пытался отправить себя под берёзы, на дачный холм, где всегда дует ветерок, как-то связанный с португальской песенкой, но не получалось, и я занимался этим вычитаением: за эти десять лет я стал испуганнее, растеряннее, раздражённее, виноватее, беднее, потерял уверенность, забыл содержание своего шкафа, научился ко всему (для масштаба) добавлять бомбы и воздушную тревогу. Но всё-таки попробую лфк, подумал я. Санитар (вдвое меня младше?) вытащил меня из трубы и потянул за плечи, помогая подняться – я узнал этот то ли больничный, то ли сыновний жест и готов был расплакаться. Но всё-таки попробую, попробую.
