Все мое тело холодеет.
— Ты бы не стал.
Он выгибает бровь, смысл его слов ясен: да, он бы очень хотел это сделать.
— Видишь? У нас у обоих есть выбор, милая, и твой таков: ты можешь понаблюдать за мирной жизнью выпускника Фрэдди на расстоянии или... — Его губы растягиваются в дикой улыбке, которая говорит сама за себя.
Или Фрэдди может выпасть из окна своей спальни. Или скатиться с лестницы. Или утонуть в бассейне. Или попадет в аварию, но в конечном итоге никогда не будет связан с этим человеком.
— Ты монстр, — шепчу я.
Он просто моргает, глядя на меня невозмутимо.
— Ты и так это знала, — тихо говорит он и поглаживает отметину, которую оставил на моей шее. — Но я безумно влюблен.

Всю свою жизнь я думала, что самое страшное чувство ― это когда тебя ненавидят, осуждают, презирают ― просто за то, что ты существуешь. Но теперь я знаю, что предпочла бы все это.
Худшее, что есть на свете, ― это быть забытым.
Я сворачиваюсь калачиком и поворачиваюсь лицом к стене, ожидая ответа Айзека. Он молчит, и боль только усиливается.

Проснувшись от легкого давления на мои бедра, думаю, что это Веном устраивается поудобнее, вытягиваю руки, широко зеваю и крепко зажмуриваюсь.

Я вымотана.

Могла бы проспать еще три недели⁠…

— Ну, это чертовски мило.

— КАКОГО ХРЕНА! — визжу я и сажусь прямо, чуть не опрокидывая поднос с завтраком на кровать.

Я смотрю прямо на лицо в маске – лицо, глядя на которое я потратила бесчисленные часы, всматриваясь в зернистое изображение. И теперь он здесь.

В моей спальне.

— Я знаю это выражение на твоем лице. Не хочу слышать всю эту чушь из разряда: «Как ты попал в мою квартиру?». Когда кто-то готовит тебе завтрак, правильным ответом будет «спасибо».

Я сплю, да?

— И что это?
— Призрак, который появляется из брошенных в колодец костей. Это, кстати, очень мстительные духи и любого, кто к ним приблизится, они смертельно проклинают.
— И почему ты говоришь это так, словно делишься хорошими новостями?

— Орион?

Он бросает книгу на столик у двери, обвинительно тыкая пальцем в красивую цветочную обложку романа.

— Зачем… зачем ты послал меня купить это?

Я с любопытством наклоняю голову.

— Это просто роман, Орион.
Он качает головой, его глаза расширяются.

— Нет, чувак. Это не... Там такой… пиздец.

— Что-то случилось в книжном магазине?

Орион качает головой, отказываясь смотреть на меня.

— Не хочу об этом говорить.

Он уходит прочь, его щеки всё еще ярко-красные, бормоча что-то о том, что работники книжного магазина смеются над ним.

Смотрю ему вслед, хмуря брови.

Что, блядь, в этой книге?

Беру ее в руки и провожу большим пальцем в перчатке по одному из пионов в углу. Могу поспорить, она… гладкая. Нет, не гладкая. Шелковистая.

Я гордо киваю, открывая книгу в середине. Мои глаза натыкаются на самый первый абзац, и я тут же захлопываю ее.

Святой. Пиздец.

Это…

…это ненормально.

Из любопытства открываю другую главу и обнаруживаю еще один отрывок с каким-то развратным сценарием.

Ухмыляясь, захлопываю книгу, достаю телефон и подключаюсь к квартире Бретт. Я смотрю на книгу в ее руках, оценивая, на какой главе она находится, прежде чем перелистнуть свой экземпляр и найти тот же отрывок. Мои глаза жадно рассматривают разворот, а на губах сама собой расползается улыбка.

Бретт, дорогая… ты не совсем нормальная, да?