разговор чужими словами
работаю в библиотеке, читаю и рассказываю о книгах, которые полюбились
можно написать сюда @miunastya
можно написать сюда @miunastya
TGlist rating
0
0
TypePublic
Verification
Not verifiedTrust
Not trustedLocationРосія
LanguageOther
Channel creation dateNov 07, 2022
Added to TGlist
Feb 10, 2025Linked chat
Subscribers
2 161
24 hours00%Week
241.1%Month
32817.9%
Citation index
0
Mentions0Shares on channels0Mentions on channels0
Average views per post
491
12 hours4910%24 hours4910%48 hours400%
Engagement rate (ER)
21.38%
Reposts2Comments0Reactions103
Engagement rate by reach (ERR)
22.72%
24 hours0%Week0%Month
13.04%
Average views per ad post
0
1 hour00%1 – 4 hours00%4 - 24 hours00%
Total posts in 24 hours
0
Dynamic
1
Latest posts in group "разговор чужими словами"
05.04.202511:04
Любимый кусочек шкафа у окна и угрожающие накрененные стопки на столе 😜
01.04.202519:39
Весенне-ветреное обновление — новая картинка для канала от моей дорогой и талантливой во всём подружки Саши 💐🩵
На картинке я, моя собака Вишня и вездесущая книжка 🍒
На картинке я, моя собака Вишня и вездесущая книжка 🍒
07.03.202505:11
Кусочек домашней библиотеки в другой комнате, залитый солнцем 🌞
06.03.202519:33
Я несколько лет мечтала попробовать записать подкаст — и вот, наконец, он рождается у нас в студии!
Библиотечному подкасту с библиотекарками и библиотекарями про книги и чтение — быть 😜👄💖📚
Библиотечному подкасту с библиотекарками и библиотекарями про книги и чтение — быть 😜👄💖📚
Deleted06.03.202519:38
06.03.202519:33
Я несколько лет мечтала попробовать записать подкаст — и вот, наконец, он рождается у нас в студии!
Библиотечному подкасту с библиотекарками и библиотекарями про книги и чтение — быть 😜👄💖📚
Библиотечному подкасту с библиотекарками и библиотекарями про книги и чтение — быть 😜👄💖📚
03.03.202517:13
Из воспоминаний одной из выживших девушек, бывшей узницей Аушвица вместе с Элен:
«Так и вижу, как она сидит по-турецки или полулежит, приподнявшись на локте, на третьем, верхнем ярусе нар (мы спали по десять человек на нарах).
Вокруг нее всегда собиралось много народу, она неспешно рассказывала, как жила до лагеря, и вдыхала в нас жизнь, так что на какое-то время мы забывали, где находимся. Я еще и сегодня ясно вижу ее лицо. Это и было самым поразительным: необыкновенное спокойствие в сочетании с жизненной силой, которое она старалась нам передать. Что она нам говорила?
Всячески нас ободряла; могла одной лишь магией слов перенести нас куда-то далеко от лагеря, от этого бесконечного ужаса. Еще в ней была некая нравственная красота, некое, скажем так, природное благородство. Ее единственную я запомнила по фамилии, потому что она любила повторять, что ее зовут Элен Берр»
«Так и вижу, как она сидит по-турецки или полулежит, приподнявшись на локте, на третьем, верхнем ярусе нар (мы спали по десять человек на нарах).
Вокруг нее всегда собиралось много народу, она неспешно рассказывала, как жила до лагеря, и вдыхала в нас жизнь, так что на какое-то время мы забывали, где находимся. Я еще и сегодня ясно вижу ее лицо. Это и было самым поразительным: необыкновенное спокойствие в сочетании с жизненной силой, которое она старалась нам передать. Что она нам говорила?
Всячески нас ободряла; могла одной лишь магией слов перенести нас куда-то далеко от лагеря, от этого бесконечного ужаса. Еще в ней была некая нравственная красота, некое, скажем так, природное благородство. Ее единственную я запомнила по фамилии, потому что она любила повторять, что ее зовут Элен Берр»
03.03.202517:10
Половину февраля провела с французскими книгами, которые объединила тема Второй мировой войны и перевод великой Натальи Мавлевич (о которой недавно писала).
Первая — автобиографический роман журналиста Соржа Шаландона «Сын негодяя» о сложно прошлом своего отца и Франции во времена оккупации и вишистского правления в целом. Это попытка разобраться в том, кем был отец Соржа в военное время, срезать бесконечные наслоения из отцовской лжи и увиливания, посмотреть правде в глаза и попытаться понять, как он мог надеть немецкую форму, десяток раз дезертировать из разных армий и одновременно спасти нескольких товарищей от гибели, прожить долгую жизнь без рефлексии и отказываться признать свои ошибки. Интимная и личная память соседствует здесь с большой коллективной памятью страны, параллельно с чтением архивным документов про отца Сорж обозревает громкий судебный процесс над Клаусом Барби в Леоне в конце 1980-х: много недель ежедневных заседаний, сотни свидетелей, выживших под пытками людей, раздирающих летний воздух подробностей. Индивидуальное и общественное переплетается настолько, что уже не различить, всё пространство романа накаляется и в финале разряжается катарсической сценой в духе французского классицизма. Выходила у Лимбаха в 23 году.
Вторая — книга, о которой я не знаю как говорить, но сказать надо непременно. Это Дневник французской еврейки Элен Берр, который она вела с 1942 по 1944, живя в оккупированном Париже, вплоть до ареста и депортации в Аушвиц, где она и погибла — не могу поверить — за пять дней до освобождения лагеря в мае 1945 года. Она не смогла встать и выйти на утренний пересчет на плацу из-за тифа, и её забила до смерти одна из охранниц.
Дневник Элен — удивительный документ, насквозь витальный, прозрачный, полный стойкости, девичьего озорства в первой его половине и прозорливости и мудрости во второй. Весной 1942 года она порхает по Парижу, работает в библиотеке, слушает лекции в Сорбоне и читает: Беовульфа, английские рыцарские романы, перечитывает Шекспира для дипломной работы. Влюбляется, проходит нескончаемые километры, помогая всем, кому может помочь, штудирует поэзию Китса, честно и бескомпромиссно фиксирует свои эмоции и мысли. Она не отворачивается, не бежит на юг, она ждёт ареста и коллекционирует слухи о лагерях, она будто не боится смерти, но не справляется со смертями других, подруг, детей, знакомых семьи.
Фатальная конечность дневника и жизни Элен углубляет каждое написанное слово, иногда читать просто невыносимо, но остановиться себе позволить тоже нельзя. Теперь Элен будто живет внутри меня, теперь это одна из самых любимых моих книг. Спасибо Белой вороне, что в далёком 2016 году издали эту книгу в блестящем переводе Натальи Мавлевич.
Первая — автобиографический роман журналиста Соржа Шаландона «Сын негодяя» о сложно прошлом своего отца и Франции во времена оккупации и вишистского правления в целом. Это попытка разобраться в том, кем был отец Соржа в военное время, срезать бесконечные наслоения из отцовской лжи и увиливания, посмотреть правде в глаза и попытаться понять, как он мог надеть немецкую форму, десяток раз дезертировать из разных армий и одновременно спасти нескольких товарищей от гибели, прожить долгую жизнь без рефлексии и отказываться признать свои ошибки. Интимная и личная память соседствует здесь с большой коллективной памятью страны, параллельно с чтением архивным документов про отца Сорж обозревает громкий судебный процесс над Клаусом Барби в Леоне в конце 1980-х: много недель ежедневных заседаний, сотни свидетелей, выживших под пытками людей, раздирающих летний воздух подробностей. Индивидуальное и общественное переплетается настолько, что уже не различить, всё пространство романа накаляется и в финале разряжается катарсической сценой в духе французского классицизма. Выходила у Лимбаха в 23 году.
Вторая — книга, о которой я не знаю как говорить, но сказать надо непременно. Это Дневник французской еврейки Элен Берр, который она вела с 1942 по 1944, живя в оккупированном Париже, вплоть до ареста и депортации в Аушвиц, где она и погибла — не могу поверить — за пять дней до освобождения лагеря в мае 1945 года. Она не смогла встать и выйти на утренний пересчет на плацу из-за тифа, и её забила до смерти одна из охранниц.
Дневник Элен — удивительный документ, насквозь витальный, прозрачный, полный стойкости, девичьего озорства в первой его половине и прозорливости и мудрости во второй. Весной 1942 года она порхает по Парижу, работает в библиотеке, слушает лекции в Сорбоне и читает: Беовульфа, английские рыцарские романы, перечитывает Шекспира для дипломной работы. Влюбляется, проходит нескончаемые километры, помогая всем, кому может помочь, штудирует поэзию Китса, честно и бескомпромиссно фиксирует свои эмоции и мысли. Она не отворачивается, не бежит на юг, она ждёт ареста и коллекционирует слухи о лагерях, она будто не боится смерти, но не справляется со смертями других, подруг, детей, знакомых семьи.
Фатальная конечность дневника и жизни Элен углубляет каждое написанное слово, иногда читать просто невыносимо, но остановиться себе позволить тоже нельзя. Теперь Элен будто живет внутри меня, теперь это одна из самых любимых моих книг. Спасибо Белой вороне, что в далёком 2016 году издали эту книгу в блестящем переводе Натальи Мавлевич.
02.03.202515:47
Очередное библиотечное воскресенье, горы книг и одна находка дня 😜
В канале Фаланстера увидела монографию Ирины Жеребкиной, украинской гендерной исследовательницы и преподавательницы, «Сталинские Антигоны», у нас такого нет, но нашлась вот эта — «Феминистская интервенция в сталинизм или Сталина не существует», где по содержанию всё совпадает. Очень любопытное про женщин внутри тоталитарной системы.
Дочитываю самую болезненную книгу дневников за жизнь — дневник французской еврейки Элен Берр, который она вела с 1942 по 1944 годы, но о ней найду слова и напишу отдельно.
Перевалила за середину сборника рассказов Тове Дитлевсен на английском: очень хорошо, тонко, едко и печально, как всегда.
В аудио слушаю переводной бестселлер — «Велнесс» Нейтана Хилла, чикагский роман взросления и психологическая драма о природе брака в посткапитализме, пока очень неплохо
В канале Фаланстера увидела монографию Ирины Жеребкиной, украинской гендерной исследовательницы и преподавательницы, «Сталинские Антигоны», у нас такого нет, но нашлась вот эта — «Феминистская интервенция в сталинизм или Сталина не существует», где по содержанию всё совпадает. Очень любопытное про женщин внутри тоталитарной системы.
Дочитываю самую болезненную книгу дневников за жизнь — дневник французской еврейки Элен Берр, который она вела с 1942 по 1944 годы, но о ней найду слова и напишу отдельно.
Перевалила за середину сборника рассказов Тове Дитлевсен на английском: очень хорошо, тонко, едко и печально, как всегда.
В аудио слушаю переводной бестселлер — «Велнесс» Нейтана Хилла, чикагский роман взросления и психологическая драма о природе брака в посткапитализме, пока очень неплохо
28.02.202506:44
Из новых поступлений: экспериментальные «Нежные точки» Берковиц про хроническую боль и насилие от Soyapress и переиздание культовой работы Тимофеевой «История животных» от Нового литературного обозрения
26.02.202514:49
В пятницу же будет и наша некрасовская конференция Надо поговорить: про то, как устроена библиотечная система в стране и «книжная» аудитория, какие бывают трудности в закупках и чем полезны совместные проекты — об этом мы поговорим на конференции для библиотек и всех, кто издаёт и продаёт книги.
Не знаю, как всё успеть, но хочется услышать всех коллег одновременно!
Можно успеть зарегистрироваться тут
Не знаю, как всё успеть, но хочется услышать всех коллег одновременно!
Можно успеть зарегистрироваться тут
26.02.202514:42
В эту пятницу у нас в Некрасовке пройдет аж две профессиональные конференции про жизнь библиотек сегодня, их отношения с издательствами, про современные практики чтения и много чего еще.
Одна из них — шанинские «Векторы». Тема — «За пределами страниц: кто знакомит книгу с читателем».
Буду принимать участие в круглом столе: обсудим книжный мир сегодня, форматы рассказывания о книгах и жизнь книжников в целом.
Приглашаю вас прийти, по ссылке есть подробности о том, как попасть — потребуется небольшое усилие, но оно стоит того — два дня, несколько событий на двух площадках, можно выбрать что-то одно или успеть послушать и увидеть всё и сразу.
Одна из них — шанинские «Векторы». Тема — «За пределами страниц: кто знакомит книгу с читателем».
Буду принимать участие в круглом столе: обсудим книжный мир сегодня, форматы рассказывания о книгах и жизнь книжников в целом.
Приглашаю вас прийти, по ссылке есть подробности о том, как попасть — потребуется небольшое усилие, но оно стоит того — два дня, несколько событий на двух площадках, можно выбрать что-то одно или успеть послушать и увидеть всё и сразу.
25.02.202517:48
Нерегулярная рубрика «детские обложки с пинтереста: girlhood is a spectrum»
24.02.202514:47
Сегодня (да и почти каждый день) вспоминаю отличную антивоенную книгу Марты Геллхорн, вышедшую два года назад в Individuum. Расскажу про неё еще раз:
«Лицо войны» — это сборник статей и эссе военной корреспондентки, вандер-лэйди от журналистики, соперницы по ремеслу (и в какой-то момент даже жены) Хемингуэя Марты Геллхорн. Она прожила какую-то слишком долгую жизнь и застала все военные конфликты двадцатого столетия, которые смогла, еще и решив, что должна видеть каждый из них своими глазами: она была в Испании в конце 1930-х, в Финляндии в 1939-ом, провела практически всю Вторую мировую войну на передовой и в военных госпиталях, тайком пробралась на госпитальный корабль, чтобы увидеть и участвовать в высадке в Нормандии (и быть единственной девушкой-журналисткой, которой удалось там оказаться!), увидеть освобождение Дахау, а потом — долго и мучительно освещать войну во Вьетнаме.
Марта фиксирует постоянную неустроенность солдат на всех войнах и во всех странах, последовательно и честно воздавая хвалу их смелости и спокойствию, но все, о чем я могла думать, читая — это о самой Марте, о бесконечных часах ожидания, дороги, страха, отупения, уязвимости и бытовой катастрофичности, которые она резво и лаконично укладывает в фактологические описания типа: «плыли тридцать шесть часов вверх по мутной реке и спали вповалку в разваливающейся моторной лодке где-то недалеко от китайско-японского фронта» или про зимнюю войну в Финляндии и то «как невозможно было сомкнуть глаз от бесконечного холода». Как безапелляционно она отодвигает себя в тень, становясь глазами и ушами тех, кто терпит беды и притеснения.
Война — это про вечное чувство ожидания: ожидания атаки, ожидания конца бомбежки, ожидания в дороге, ожидания конца самой войны — ожидание срастается с какой-то слишком всеобъемлющей беспомощностью, заполняет собой все, сжирает время и лишает разума.
Марта будет освещать Нюрнбергский процесс едко и тревожно, как будто уже чувствуя, что впереди — новые войны, амнезия у целых наций, миллионы смертей и ядерное противостояние. Когда случится Вьетнам, она уже отойдет от военной журналистики, но поймет, что не может об этом молчать, а говорить она может только видя своими глазами. Вьетнам отнимет последние иллюзии про свободную прессу и возможность будущего без войны, рефлексия спустя двадцать лет будет горькой и холодной.
Всем, кто готов и чувствует внутри крепкое сердце, очень советую идти и читать бесстрашную Марту Геллхорн, это удивительно гуманистическое и антивоенное чтение по итогу. Вот тут можно найти книжку
«Лицо войны» — это сборник статей и эссе военной корреспондентки, вандер-лэйди от журналистики, соперницы по ремеслу (и в какой-то момент даже жены) Хемингуэя Марты Геллхорн. Она прожила какую-то слишком долгую жизнь и застала все военные конфликты двадцатого столетия, которые смогла, еще и решив, что должна видеть каждый из них своими глазами: она была в Испании в конце 1930-х, в Финляндии в 1939-ом, провела практически всю Вторую мировую войну на передовой и в военных госпиталях, тайком пробралась на госпитальный корабль, чтобы увидеть и участвовать в высадке в Нормандии (и быть единственной девушкой-журналисткой, которой удалось там оказаться!), увидеть освобождение Дахау, а потом — долго и мучительно освещать войну во Вьетнаме.
Марта фиксирует постоянную неустроенность солдат на всех войнах и во всех странах, последовательно и честно воздавая хвалу их смелости и спокойствию, но все, о чем я могла думать, читая — это о самой Марте, о бесконечных часах ожидания, дороги, страха, отупения, уязвимости и бытовой катастрофичности, которые она резво и лаконично укладывает в фактологические описания типа: «плыли тридцать шесть часов вверх по мутной реке и спали вповалку в разваливающейся моторной лодке где-то недалеко от китайско-японского фронта» или про зимнюю войну в Финляндии и то «как невозможно было сомкнуть глаз от бесконечного холода». Как безапелляционно она отодвигает себя в тень, становясь глазами и ушами тех, кто терпит беды и притеснения.
Война — это про вечное чувство ожидания: ожидания атаки, ожидания конца бомбежки, ожидания в дороге, ожидания конца самой войны — ожидание срастается с какой-то слишком всеобъемлющей беспомощностью, заполняет собой все, сжирает время и лишает разума.
Марта будет освещать Нюрнбергский процесс едко и тревожно, как будто уже чувствуя, что впереди — новые войны, амнезия у целых наций, миллионы смертей и ядерное противостояние. Когда случится Вьетнам, она уже отойдет от военной журналистики, но поймет, что не может об этом молчать, а говорить она может только видя своими глазами. Вьетнам отнимет последние иллюзии про свободную прессу и возможность будущего без войны, рефлексия спустя двадцать лет будет горькой и холодной.
Всем, кто готов и чувствует внутри крепкое сердце, очень советую идти и читать бесстрашную Марту Геллхорн, это удивительно гуманистическое и антивоенное чтение по итогу. Вот тут можно найти книжку
24.02.202509:33
Прочитала «Настройщика» Дэниела Мейсона и рассказала немного о нём в еженедельной сводке чтения редакции Театра to go:
Дебютный роман врача-психиатра и писателя Дэниела Мейсона — исторический экскурс в начало викторианских колониальных завоеваний Бирмы (сейчас — Мьянмы), с тщательно, иногда даже по-ученически выверенно выстроенным экзотическим миром: от особых ядовитых растений до скрупулезных экскурсов в историю Шанских княжеств и бирманского фольклора. Главный герой, тихий и скромный настройщик фортепиано Эдгар Дрейк, оказывается в путешествии всей своей жизни в только что завоеванные англичанами земли, чтобы настроить фортепиано посреди джунглей и встретиться с легендарным военным доктором. Роман получился плотным и душным, размышляющим о важном и сложном историческом прошлом, колониальных войнах, аутентичности и праве на экспансию. Сюжет немного спотыкается сам об себя и об лирические отступления с неймдроппингом, спеша вперед, и забывая правильно дышать, но уже чувствуется задел на большой нарративный роман с воздухом внутри, каким через двадцать лет станет «Зимний солдат».
Дебютный роман врача-психиатра и писателя Дэниела Мейсона — исторический экскурс в начало викторианских колониальных завоеваний Бирмы (сейчас — Мьянмы), с тщательно, иногда даже по-ученически выверенно выстроенным экзотическим миром: от особых ядовитых растений до скрупулезных экскурсов в историю Шанских княжеств и бирманского фольклора. Главный герой, тихий и скромный настройщик фортепиано Эдгар Дрейк, оказывается в путешествии всей своей жизни в только что завоеванные англичанами земли, чтобы настроить фортепиано посреди джунглей и встретиться с легендарным военным доктором. Роман получился плотным и душным, размышляющим о важном и сложном историческом прошлом, колониальных войнах, аутентичности и праве на экспансию. Сюжет немного спотыкается сам об себя и об лирические отступления с неймдроппингом, спеша вперед, и забывая правильно дышать, но уже чувствуется задел на большой нарративный роман с воздухом внутри, каким через двадцать лет станет «Зимний солдат».
Records
05.04.202523:59
2.2KSubscribers23.10.202423:59
0Citation index21.02.202523:59
1.9KAverage views per post21.02.202523:59
1.9KAverage views per ad post08.03.202523:59
39.94%ER21.02.202523:59
103.40%ERR05.04.202511:04
Любимый кусочек шкафа у окна и угрожающие накрененные стопки на столе 😜
Log in to unlock more functionality.