Психотерапия и привязанность
10.05.202515:44
Кoгда ты в ужaсе выбегaешь из вaнной и pугаешься (почти матом), что туалет пеpестал cмывать… а 4х летний pебёнок говоpит: «Навеpное, это из-за меня. Я бpосила очeнь много бyмаги. Мне нyжен был кapтонный рулон. Извини, пoжалуйста». И ты вмeсто «сегодня никaких мyльтиков!» отвeчаешь: «Хоpошо, спасибо за честность».
Когда подросток звонит тебе из школьной поездки в слезах и говорит: «Меня поймали с алкоголем. Что мне делать?» А ты вместо «дома получишь», говоришь: «Не переживай. Это не конец света. С кем ты? Где? В безопасности?»
Когда ты говоришь мужу: «Пойди проверь, дышит ли она. Она слишком долго спит». И он вместо «не говори ерунду, мысли материальны» отвечает: «Я проверю. Но чего ты опасаешься?». И ты обсуждаешь с ним свой страх синдрома внезапной детской смерти. И он тебя обнимает.
Когда ребёнок говорит: «Я боюсь сделать неверный выбор, пойти не в тот университет. Вдруг я пожалею», и ты вместо «у тебя ещё есть год на подумать, это важное решение, от него зависит вся жизнь» отвечаешь: «Ты всегда можешь передумать. Ошибка — это тоже результат. Мы растём и наш взгляд на себя меняется».
Когда старшие дети говорят о младенце: «когда она кричит, у меня внутри такая злость, такая злость», а ты понимающе киваешь вместо того, чтобы напомнить, что это твоя сестра и ты должна ее любить.
Как же комфортно жить в доме, где есть эмоциональная безопасность.
Жизнь становится абсолютно другой.
В ней почти нет страха, меньше злости и очень много поддержки.
Н. Ремиш
Когда подросток звонит тебе из школьной поездки в слезах и говорит: «Меня поймали с алкоголем. Что мне делать?» А ты вместо «дома получишь», говоришь: «Не переживай. Это не конец света. С кем ты? Где? В безопасности?»
Когда ты говоришь мужу: «Пойди проверь, дышит ли она. Она слишком долго спит». И он вместо «не говори ерунду, мысли материальны» отвечает: «Я проверю. Но чего ты опасаешься?». И ты обсуждаешь с ним свой страх синдрома внезапной детской смерти. И он тебя обнимает.
Когда ребёнок говорит: «Я боюсь сделать неверный выбор, пойти не в тот университет. Вдруг я пожалею», и ты вместо «у тебя ещё есть год на подумать, это важное решение, от него зависит вся жизнь» отвечаешь: «Ты всегда можешь передумать. Ошибка — это тоже результат. Мы растём и наш взгляд на себя меняется».
Когда старшие дети говорят о младенце: «когда она кричит, у меня внутри такая злость, такая злость», а ты понимающе киваешь вместо того, чтобы напомнить, что это твоя сестра и ты должна ее любить.
Как же комфортно жить в доме, где есть эмоциональная безопасность.
Жизнь становится абсолютно другой.
В ней почти нет страха, меньше злости и очень много поддержки.
Н. Ремиш
02.05.202516:31
Коллеги, давайте обдумаем и обсудим один интересный момент. Мы часто произносим слово «близость» — в попытках понять ситуацию клиента, в терапевтических метафорах, в попытках объяснить клиентам, чего им не хватает.
Но если спросить себя: что именно мы имеем в виду?— язык вдруг спотыкается. «Близость» становится чем-то вроде воды из анекдота про рыб: плывут две молодые рыбешки, а навстречу им старая мудрая рыба. Она кивает им и говорит: «Привет, молодежь, ну как вам водичка?»
Возьмём примеры из обыденной речи:
— «Мы быстро сблизились», но что это значит?
— «Он боится близости», но чего именно?
— популярная некогда книга «Бегство от близости» описывает уход от отношений, но сама близость остаётся за кадром, как невидимый дух.
И это не единственные нюансы. Предлагаю обдумать следующие вопросы:
1) если близость — это процесс, то как помочь клиентам не путать её с «идеальными отношениями» из инстаграма?
2) реально ли может терапевтический альянс стать моделью близости — и если да, как не перейти грань между профессиональной поддержкой и эмоциональной привязанностью?
3) что и почему страшнее для ваших клиентов: риск быть отвергнутым или риск «сблизиться», «быть увиденным»?
Но если спросить себя: что именно мы имеем в виду?— язык вдруг спотыкается. «Близость» становится чем-то вроде воды из анекдота про рыб: плывут две молодые рыбешки, а навстречу им старая мудрая рыба. Она кивает им и говорит: «Привет, молодежь, ну как вам водичка?»
Возьмём примеры из обыденной речи:
— «Мы быстро сблизились», но что это значит?
— «Он боится близости», но чего именно?
— популярная некогда книга «Бегство от близости» описывает уход от отношений, но сама близость остаётся за кадром, как невидимый дух.
И это не единственные нюансы. Предлагаю обдумать следующие вопросы:
1) если близость — это процесс, то как помочь клиентам не путать её с «идеальными отношениями» из инстаграма?
2) реально ли может терапевтический альянс стать моделью близости — и если да, как не перейти грань между профессиональной поддержкой и эмоциональной привязанностью?
3) что и почему страшнее для ваших клиентов: риск быть отвергнутым или риск «сблизиться», «быть увиденным»?
26.04.202516:59
Подумалось мне (такое к счастью бывает редко, но бывает) вот что. Если сконденсировать квинтэссенцию идей отстраняющегося и атакующего в споре друг с другом, то получится примерно следующее:
Отстраняющийся: Я - это мои мысли. Отвергая, не слушая, не понимая, не думая их ты отвергаешь всего меня целиком. Я не могу понять твои чувства, я их не чувствую, но могу понять твои мысли, могу их взвешивать, оценивать, тестировать на соответствие реальности. Я готов договариваться, составлять и соблюдать свод правил.
Атакующий: Я - это мои чувства, мои переживания. Отвергая их, говоря, что я чувствую необоснованно, неправильно, нерационально, не сопереживая мне и не понимая что сейчас со мной происходит, ты отвергаешь всего меня целиком. Я не верю в мысли потому что хитрость и ложь - это именно мысли. Мысли - не искренни. Я готов верить твоим чувствам, они для меня - искреннее проявление тебя, они - и есть ты настоящий. Поэтому я требую от тебя демонстрации чувств, так как не верю в мысли.
Текст Михаила Валуйского
Отстраняющийся: Я - это мои мысли. Отвергая, не слушая, не понимая, не думая их ты отвергаешь всего меня целиком. Я не могу понять твои чувства, я их не чувствую, но могу понять твои мысли, могу их взвешивать, оценивать, тестировать на соответствие реальности. Я готов договариваться, составлять и соблюдать свод правил.
Атакующий: Я - это мои чувства, мои переживания. Отвергая их, говоря, что я чувствую необоснованно, неправильно, нерационально, не сопереживая мне и не понимая что сейчас со мной происходит, ты отвергаешь всего меня целиком. Я не верю в мысли потому что хитрость и ложь - это именно мысли. Мысли - не искренни. Я готов верить твоим чувствам, они для меня - искреннее проявление тебя, они - и есть ты настоящий. Поэтому я требую от тебя демонстрации чувств, так как не верю в мысли.
Текст Михаила Валуйского
21.04.202516:45
Избегающий тип: «привычно получать то, что хочу, а не то, в чем нуждаюсь»
16.04.202507:03
“В крупных городах мира рождаемость выше там, где больше людей живут в частных домах. Самая низкая рождаемость — в городах Китая и Кореи, где около 90% жителей обитают в квартирах”.
Цитирую (копипащу) новостной канал. Мысль крайне интересная, и мне кажется, в ней есть ИЗРЯДНАЯ доля правды.
Я думаю, у нас и у ворон есть что-то общее, кроме любви к красивым побрякушкам. Когда ворон на какой-то территории становится много — они почти перестают плодиться. Когда же, наоборот, на популяцию нападают (скажем, хищники или отстрел) — они плодятся как не в себя. У ворон (и некоторых других видов птиц) существуют механизмы плотностно-зависимой регуляции размножения. Мне они не очень известны, если честно.
Может так и у нас?
Ведь это не просто “невозможность” завести потомство, а буквально “отсутствие желания” его заводить. Не хочется, не можется на уровне биологии. Конечно, тут еще и много факторов играют свою роль, в тч экономика, возможности будущего, политика, но даже очень благополучные (как ни крути) страны показывают жуткий демографический кризис.
Когда пространства в избытке, жизнь расцветает. Когда его отнимают — все живое переходит в режим экономии.
Цитирую (копипащу) новостной канал. Мысль крайне интересная, и мне кажется, в ней есть ИЗРЯДНАЯ доля правды.
Я думаю, у нас и у ворон есть что-то общее, кроме любви к красивым побрякушкам. Когда ворон на какой-то территории становится много — они почти перестают плодиться. Когда же, наоборот, на популяцию нападают (скажем, хищники или отстрел) — они плодятся как не в себя. У ворон (и некоторых других видов птиц) существуют механизмы плотностно-зависимой регуляции размножения. Мне они не очень известны, если честно.
Может так и у нас?
Ведь это не просто “невозможность” завести потомство, а буквально “отсутствие желания” его заводить. Не хочется, не можется на уровне биологии. Конечно, тут еще и много факторов играют свою роль, в тч экономика, возможности будущего, политика, но даже очень благополучные (как ни крути) страны показывают жуткий демографический кризис.
Когда пространства в избытке, жизнь расцветает. Когда его отнимают — все живое переходит в режим экономии.
15.03.202505:08
Дорогие коллеги и друзья!
Последнее время в этом канале всё чаще звучат темы, выходящие за рамки классической психологии, психотерапии или теории привязанности. Это не случайно: я потерял уверенность, что могу оставаться в стороне и молчать, когда вижу, как под соусом благих намерений творится зло и культивируется ненависть.
Поэтому я решил создать свой собственный, индивидуальный и отдельный проект — пространство для анализа и попыток понять, что сегодня разъединяет людей, подменяет диалог конфликтом, а реальность — идеологическими симулякрами. Пространство рефлексии.
Для кого этот я задумал этот новый канал?
— для тех, кто устал от токсичной поляризации: когда любую дискуссию подменяют войной «лагерей», а поиск истины — навязыванием позиций;
— для тех, кто верит, что даже в самых сложных вопросах можно сохранить рациональность и человечность;
— для тех, кто ищет не врагов, а понимания;
— для тех, кто чувствует себя одиноким, затравленным, подавленным и безмолвным.
О чём будем говорить?
— о психологии социальных процессов: почему страх и агрессия становятся «новой нормой»;
— о теневой стороне справедливости и прочих хороших слов, которым придают не лучшее значение;
— об уважении и возвращении к реальности, то есть о том, как не потерять себя в мире, где эмоции заменяют факты, а пустословие — аргументы.
Это не манифест против кого-то, но попытка вместе разобраться, как сохранить здравый смысл и подлинную эмпатию. Человечность, а не речекряки.
Если вам близок такой формат — добро пожаловать в новый канал.
Ссылка >>> https://t.me/objectively_speaking
P.S. Этот канал останется посвящённым психологии и теории привязанности — как и было обещано изначально. Я просто уберу все лишнее в отдельную историю.
Последнее время в этом канале всё чаще звучат темы, выходящие за рамки классической психологии, психотерапии или теории привязанности. Это не случайно: я потерял уверенность, что могу оставаться в стороне и молчать, когда вижу, как под соусом благих намерений творится зло и культивируется ненависть.
Поэтому я решил создать свой собственный, индивидуальный и отдельный проект — пространство для анализа и попыток понять, что сегодня разъединяет людей, подменяет диалог конфликтом, а реальность — идеологическими симулякрами. Пространство рефлексии.
Для кого этот я задумал этот новый канал?
— для тех, кто устал от токсичной поляризации: когда любую дискуссию подменяют войной «лагерей», а поиск истины — навязыванием позиций;
— для тех, кто верит, что даже в самых сложных вопросах можно сохранить рациональность и человечность;
— для тех, кто ищет не врагов, а понимания;
— для тех, кто чувствует себя одиноким, затравленным, подавленным и безмолвным.
О чём будем говорить?
— о психологии социальных процессов: почему страх и агрессия становятся «новой нормой»;
— о теневой стороне справедливости и прочих хороших слов, которым придают не лучшее значение;
— об уважении и возвращении к реальности, то есть о том, как не потерять себя в мире, где эмоции заменяют факты, а пустословие — аргументы.
Это не манифест против кого-то, но попытка вместе разобраться, как сохранить здравый смысл и подлинную эмпатию. Человечность, а не речекряки.
Если вам близок такой формат — добро пожаловать в новый канал.
Ссылка >>> https://t.me/objectively_speaking
P.S. Этот канал останется посвящённым психологии и теории привязанности — как и было обещано изначально. Я просто уберу все лишнее в отдельную историю.
09.05.202509:23
Имя каждого павшего — не просто звёздная пыль, а искра, высеченная в кромешной тьме. Они отдали не «жизнь» — они отдали себя, целиком, без остатка, чтобы другие могли просто быть. Чтобы у будущего остался шанс. Чтобы небытие не сомкнуло свои челюсти над миром.
Это не просто кровавая икона — это завещание, выжженное в самой ткани времени. Забыть — не просто предать, но разорвать нить, связывающую прошлое и грядущее. Осмеять — не просто осквернить, но плюнуть в тех, кто превратил собственные кости в мост через бездну.
Память — не дань, не ритуал, а кровоточащая рана, которая не должна затянуться. Мы — немногие, кто ещё слышит их голоса в шелесте берёз над братскими могилами. Немногие, кто может сказать: «Я помню» — и не солгать.
Миллионы. Не цифры — судьбы. Беларусы, сожжённые вместе с домами. Евреи, замурованные в гетто. Русские, замерзающие в окопах. Украинцы, расстрелянные за хлеб. Англичане, глотавшие дым в разбомблённых убежищах. Казахи и узбеки, отдавшие последнее для фронта. Немцы, сложившие головы за безумие, в которое сами поверили.
Каждая семья — разорванная страница. Отцы, не вернувшиеся с поля боя. Матери, умершие в блокаду с последним куском хлеба в руках ребёнка. Дети, так и не ставшие взрослыми. Старики, не дождавшиеся весны.
Земля до сих пор стонет под нашими ногами. Она помнит. А мы?
Но огонь жив. Он дрожит в наших глазах, когда мы произносим: «Никто не забыт». Он обжигает ладони, когда мы кладём цветы к вечному пламени. Он не даёт нам забыть страшную правду: человек может пасть так низко, что тьма кажется окончательной... но может и подняться так высоко, что даже смерть отступает.
И пока этот огонь горит в сердцах живых — у человечества ещё есть шанс.
Восемьдесят лет спустя мы всё ещё слышим эхо их голосов.
Это не просто кровавая икона — это завещание, выжженное в самой ткани времени. Забыть — не просто предать, но разорвать нить, связывающую прошлое и грядущее. Осмеять — не просто осквернить, но плюнуть в тех, кто превратил собственные кости в мост через бездну.
Память — не дань, не ритуал, а кровоточащая рана, которая не должна затянуться. Мы — немногие, кто ещё слышит их голоса в шелесте берёз над братскими могилами. Немногие, кто может сказать: «Я помню» — и не солгать.
Миллионы. Не цифры — судьбы. Беларусы, сожжённые вместе с домами. Евреи, замурованные в гетто. Русские, замерзающие в окопах. Украинцы, расстрелянные за хлеб. Англичане, глотавшие дым в разбомблённых убежищах. Казахи и узбеки, отдавшие последнее для фронта. Немцы, сложившие головы за безумие, в которое сами поверили.
Каждая семья — разорванная страница. Отцы, не вернувшиеся с поля боя. Матери, умершие в блокаду с последним куском хлеба в руках ребёнка. Дети, так и не ставшие взрослыми. Старики, не дождавшиеся весны.
Земля до сих пор стонет под нашими ногами. Она помнит. А мы?
Но огонь жив. Он дрожит в наших глазах, когда мы произносим: «Никто не забыт». Он обжигает ладони, когда мы кладём цветы к вечному пламени. Он не даёт нам забыть страшную правду: человек может пасть так низко, что тьма кажется окончательной... но может и подняться так высоко, что даже смерть отступает.
И пока этот огонь горит в сердцах живых — у человечества ещё есть шанс.
Восемьдесят лет спустя мы всё ещё слышим эхо их голосов.
29.04.202516:22
Воспитание детей: 20% вербально, «как я говорю» и 80% ежедневным взаимодействием всей полноты «как я делаю/живу».
Пропорция меняется с возрастом и в зависимости от возраста, но ему должна соответствовать. Перекос пропорции Х возраста — нарушение чувствительности.
Пропорция меняется с возрастом и в зависимости от возраста, но ему должна соответствовать. Перекос пропорции Х возраста — нарушение чувствительности.
23.04.202515:30
Если попробовать выйти за привычный взгляд на эксперименты Харлоу, то станет возможным нащупать границу их применимости и их ценность.
Давайте без идеализации и романтизма опишем, что эти эксперименты иллюстрируют?
Что для крошечной обезьянки теплый и комфортный контакт предпочтительнее еды, и что теплая и уютная модель привлекательнее жесткой, но кормящей.
That’s all.
А чего они нам не показывают?
Они не показывают и не описывают все возможные линии развития депривированого детеныша обезьяны, которые — с великой долей вероятности, — будут патологичными.
Теплый контакт есть. Но нет ни стимулов, ни обратной связи, ни коммуникации, ни эмоционального обмена, словом, ничего ценного и питательного для психики.
Мы постоянно забываем, что эти опыты раскрывают лишь часть сложной картины живой психики. Выбор в пользу «мягкого комфорта» в условиях лаборатории не отражает условий и характера полноценного развития, которое требует множества (!!!) факторов, выходящих за рамки одной лишь привязанности.
А что нам известно о будущем этих обезьян?
Подопытные обезьяны, росшие с «теплой мамой» демонстрировали выраженные нарушения: по всем сферам функционирования от трудностей в коммуникации с сородичами и агрессии до неспособности формировать здоровые связи во взрослом возрасте (и изрядно порушенной сексуальности). Они были, говоря прямо, недееспособными членами обезьяньего общества.
Так что одно исполнение потребности в привязанности отнюдь не означает, что дальше все будет окей.
Давайте без идеализации и романтизма опишем, что эти эксперименты иллюстрируют?
Что для крошечной обезьянки теплый и комфортный контакт предпочтительнее еды, и что теплая и уютная модель привлекательнее жесткой, но кормящей.
That’s all.
А чего они нам не показывают?
Они не показывают и не описывают все возможные линии развития депривированого детеныша обезьяны, которые — с великой долей вероятности, — будут патологичными.
Теплый контакт есть. Но нет ни стимулов, ни обратной связи, ни коммуникации, ни эмоционального обмена, словом, ничего ценного и питательного для психики.
Мы постоянно забываем, что эти опыты раскрывают лишь часть сложной картины живой психики. Выбор в пользу «мягкого комфорта» в условиях лаборатории не отражает условий и характера полноценного развития, которое требует множества (!!!) факторов, выходящих за рамки одной лишь привязанности.
А что нам известно о будущем этих обезьян?
Подопытные обезьяны, росшие с «теплой мамой» демонстрировали выраженные нарушения: по всем сферам функционирования от трудностей в коммуникации с сородичами и агрессии до неспособности формировать здоровые связи во взрослом возрасте (и изрядно порушенной сексуальности). Они были, говоря прямо, недееспособными членами обезьяньего общества.
Так что одно исполнение потребности в привязанности отнюдь не означает, что дальше все будет окей.
21.04.202506:10
Да ничего больше не требуется. Ни еда, ни вода, ни развитие, ни исследование, но свобода, ни компетентность, ни сенсорная нагрузка — лишь бы привязанность была. А уж какая она будет по качеству… не важно это. Все это суета сует.
Главное, чтобы была привязанность. Твердо и четко.
Если что, это сарказм и выпад в сторону Нордона Гьюфельда.
Главное, чтобы была привязанность. Твердо и четко.
Если что, это сарказм и выпад в сторону Нордона Гьюфельда.
17.03.202514:17
РАССТРОЙСТВА ЛИЧНОСТИ:
современные подходы к концептуализация и терапии
Тренер: Ульяна Авчинникова — магистр психологических наук, сертифицированный схема-терапевт повышенного уровня (ISST), психодрама-терапевт (ЕИП, CP), 15+ лет практики.
Комплексная программа из 12 еженедельных занятий, охватывающая все основные типы расстройств личности: от параноидного, шизоидного и антисоциального до нарциссического, обсессивно-компульсивного и зависимого. Особое внимание уделяется современным диагностическим критериям, терапевтическим стратегиям и работе с клиническими трудностями.
Цели курса:
– Освоение современных моделей концептуализации расстройств личности
– Развитие навыков дифференциальной диагностики согласно классификациям DSM-5 и МКБ-11
– Изучение специализированных терапевтических подходов к каждому типу расстройства личности
– Формирование устойчивых компетенций в построении терапевтических отношений с клиентами с различными расстройствами личности
– Овладение методами работы со сложными клиническими случаями и коморбидными состояниями
– Развитие профессиональной устойчивости и профилактика эмоционального выгорания при работе со сложными клиентами
Подробная информация, регистрация и оплата на сайте: https://attachment-theory.by/personality_disorders
современные подходы к концептуализация и терапии
Тренер: Ульяна Авчинникова — магистр психологических наук, сертифицированный схема-терапевт повышенного уровня (ISST), психодрама-терапевт (ЕИП, CP), 15+ лет практики.
Комплексная программа из 12 еженедельных занятий, охватывающая все основные типы расстройств личности: от параноидного, шизоидного и антисоциального до нарциссического, обсессивно-компульсивного и зависимого. Особое внимание уделяется современным диагностическим критериям, терапевтическим стратегиям и работе с клиническими трудностями.
Цели курса:
– Освоение современных моделей концептуализации расстройств личности
– Развитие навыков дифференциальной диагностики согласно классификациям DSM-5 и МКБ-11
– Изучение специализированных терапевтических подходов к каждому типу расстройства личности
– Формирование устойчивых компетенций в построении терапевтических отношений с клиентами с различными расстройствами личности
– Овладение методами работы со сложными клиническими случаями и коморбидными состояниями
– Развитие профессиональной устойчивости и профилактика эмоционального выгорания при работе со сложными клиентами
Подробная информация, регистрация и оплата на сайте: https://attachment-theory.by/personality_disorders
14.03.202512:47
Нина Воронова-Барте написала замечательный текст о причинах РПП в “хороших” семьях. О скрытых причинах нарушений пищевого поведения, которые не так заметны и очевидны и лежат где-то между привязанностью, родительской любовью и качеством семейных отношений.
Пожалуйста, почитайте.
Это действительно очень интересно >> https://telegra.ph/Rebenok-kak-proekt-kak-funkciya-kak-razocharovanie-RPP-v-horoshih-semyah-03-14
Спасибо Нине 🙂
Пожалуйста, почитайте.
Это действительно очень интересно >> https://telegra.ph/Rebenok-kak-proekt-kak-funkciya-kak-razocharovanie-RPP-v-horoshih-semyah-03-14
Спасибо Нине 🙂
07.05.202517:14
ГДЕ УЧИТЬСЯ У ПОКРЫШКИНА?
РАСПИСАНИЕ — ВЕСНА-ЛЕТО и даже ОСЕНЬ 2025 🌿
Сохраняйте, делитесь, выбирайте своё 👇
👨👩👧👦 ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ
18 июня (ср) — мини-курс «От семечка к цветку»
Старт лекций в 00:00 (мск). Научно-обоснованные стратегии, чтобы развить у ребёнка 4-12 лет внутреннюю мотивацию к учёбе и преодолению трудностей. Ранняя цена — 6 500 ₽.
https://sashapokryshkin.com/mini-kurs-motivacia
«Играть, чтобы стать ближе»
• Вечерняя группа — старт 19 июня (чт) 19:00–22:00 мск
• Утренняя группа — старт 20 июня (пт) 10:00–13:00 мск
8-недельная практика Child-Parent Relationship Therapy, до 8 мест в каждой группе.
https://sashapokryshkin.com/playtherapyparents
🎓 ДЛЯ ПСИХОЛОГОВ И СПЕЦИАЛИСТОВ
Базовый курс «Игровая терапия, центрированная на ребёнке» (старт через 10 дней!)
17-18 мая, 7-8 июня, 21-22 июня (онлайн, 11:00–18:00 мск). Полное погружение в подход + супервизия реальной работы с ребенком.
https://sashapokryshkin.com/playtherapyintro
14 июня (сб) — «Детский психолог: перезагрузка»
Шестинедельная программа для систематизации знаний и практик современной психологии развития, уверенного сотрудничества с родителями и поддержки себя как профессионала. Первая Zoom-встреча 14 июня 11:00 мск, видеолекции открываются 16 июня.
Стоимость: 30 000 ₽ (можно платить частями). Ранняя цена до 20 мая — 25 000 ₽.
https://sashapokryshkin.com/perezagruzka
14 июня (сб) 15:00–18:00 мск — мастерская «Игровые темы»
Однодневный интенсив: учимся «слышать» скрытый смысл детской игры и переводить его в рекомендации. Ранняя цена — 6 500 ₽ до 1 июня.
https://sashapokryshkin.com/playthemes
23 июня — мини-курс «Игровая терапия для всех!»
Видеокурс и живая практика для психологов, педагогов и врачей, которым интересно познакомиться с игровой терапией и унести с собой принципы и основные техники. Видео-уроки открываются 23 июня, Zoom-сессии 28 июня и 5 июля, 18:00–21:00 мск. Ранняя цена — 9 500 ₽ до 2 июня.
https://sashapokryshkin.com/igrovaya_terapia_dlia_vseh
Продвинутый курс ИТЦР
15-16 ноября 2025, 13-14 декабря 2025, 17-18 января 2026 (Zoom). Особые группы детей в игровой терапии (селективный мутизм, СДВГ, ОВР, РАС и проч.), продвинутая работа с родителями, игровые темы и много другого Супервизия собственных случаев, углублённая аналитика. Ранняя цена — 34 000 ₽ до 31 мая для тех, кто давно ждал этот курс.
https://sashapokryshkin.com/playtherapyadvanced
💌 Вопросы? Пишите @sashapokryshkin или WhatsApp +7 926 708 60 33.
До встречи на курсах — будем играть, учиться и расти вместе!
РАСПИСАНИЕ — ВЕСНА-ЛЕТО и даже ОСЕНЬ 2025 🌿
Сохраняйте, делитесь, выбирайте своё 👇
👨👩👧👦 ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ
18 июня (ср) — мини-курс «От семечка к цветку»
Старт лекций в 00:00 (мск). Научно-обоснованные стратегии, чтобы развить у ребёнка 4-12 лет внутреннюю мотивацию к учёбе и преодолению трудностей. Ранняя цена — 6 500 ₽.
https://sashapokryshkin.com/mini-kurs-motivacia
«Играть, чтобы стать ближе»
• Вечерняя группа — старт 19 июня (чт) 19:00–22:00 мск
• Утренняя группа — старт 20 июня (пт) 10:00–13:00 мск
8-недельная практика Child-Parent Relationship Therapy, до 8 мест в каждой группе.
https://sashapokryshkin.com/playtherapyparents
🎓 ДЛЯ ПСИХОЛОГОВ И СПЕЦИАЛИСТОВ
Базовый курс «Игровая терапия, центрированная на ребёнке» (старт через 10 дней!)
17-18 мая, 7-8 июня, 21-22 июня (онлайн, 11:00–18:00 мск). Полное погружение в подход + супервизия реальной работы с ребенком.
https://sashapokryshkin.com/playtherapyintro
14 июня (сб) — «Детский психолог: перезагрузка»
Шестинедельная программа для систематизации знаний и практик современной психологии развития, уверенного сотрудничества с родителями и поддержки себя как профессионала. Первая Zoom-встреча 14 июня 11:00 мск, видеолекции открываются 16 июня.
Стоимость: 30 000 ₽ (можно платить частями). Ранняя цена до 20 мая — 25 000 ₽.
https://sashapokryshkin.com/perezagruzka
14 июня (сб) 15:00–18:00 мск — мастерская «Игровые темы»
Однодневный интенсив: учимся «слышать» скрытый смысл детской игры и переводить его в рекомендации. Ранняя цена — 6 500 ₽ до 1 июня.
https://sashapokryshkin.com/playthemes
23 июня — мини-курс «Игровая терапия для всех!»
Видеокурс и живая практика для психологов, педагогов и врачей, которым интересно познакомиться с игровой терапией и унести с собой принципы и основные техники. Видео-уроки открываются 23 июня, Zoom-сессии 28 июня и 5 июля, 18:00–21:00 мск. Ранняя цена — 9 500 ₽ до 2 июня.
https://sashapokryshkin.com/igrovaya_terapia_dlia_vseh
Продвинутый курс ИТЦР
15-16 ноября 2025, 13-14 декабря 2025, 17-18 января 2026 (Zoom). Особые группы детей в игровой терапии (селективный мутизм, СДВГ, ОВР, РАС и проч.), продвинутая работа с родителями, игровые темы и много другого Супервизия собственных случаев, углублённая аналитика. Ранняя цена — 34 000 ₽ до 31 мая для тех, кто давно ждал этот курс.
https://sashapokryshkin.com/playtherapyadvanced
💌 Вопросы? Пишите @sashapokryshkin или WhatsApp +7 926 708 60 33.
До встречи на курсах — будем играть, учиться и расти вместе!
27.04.202514:50
Кстати, вот такую книжку нашел в продаже и она меня очень заинтересовала: мы КРАЙНЕ РЕДКО говорим об отце — как в смысле участника наших собственных историй, так и в смысле фигуры, некой культурно-смысловой матрицы, существующей в обществе и склонной меняться.
Надо почитать. Но это лакановская школа, будет больно 😢
Надо почитать. Но это лакановская школа, будет больно 😢
Reposted from:
Клинический психоанализ
23.04.202508:54
...У людей есть сильная склонность совершать злые поступки, чтобы сдержать тревогу. Тем не менее, хотя склонность творить зло является врожденной, существует и соответствующая тенденция восстанавливать, снова делать целым то, что было расщеплено или разорвано на части.
Теория репарации Кляйн представляет собой один из ее наиболее важных вкладов в теорию и практику человеческого развития (Klein, Riviere, 1937; Clegg, 1984).
Кляйн утверждает, что, хотя люди действительно расщепляют свое понимание хорошего и плохого, они также вступают в стадию или занимают «позицию», как она это называет, в которой они интегрируют свое некогда расщепленное восприятие окружающего мира.
Эту тенденцию можно рассматривать как одно из проявлений растущей способности психики интегрировать восприятие и чувства по мере ее развития.
Конечно, если бы Кляйн произвольно предположила наличие «интегрирующей» тенденции в противовес «расщепляющей» тенденции, ее вклад был бы не столь значительным.
Важность ее теории заключается в том, что она показывает, что тенденция к интеграции осознания хорошего и плохого коренится в эмоциональной структуре.
Хотя у нас есть тенденция или валентность интегрировать наши различные восприятия по мере развития, сама интеграция продвигается вперед благодаря депрессивным переживаниям.
Мы входим в то, что Кляйн называет депрессивной позицией, потому что понимаем, что люди, которых мы ненавидели, — это люди, которые также внесли свой вклад в нашу жизнь, люди, которых мы также любили.
Парадигмой этого понимания, утверждает Кляйн, является осознание ребенком того, что образ его ненавистной матери и образ его любимой матери (пресловутые плохая и добрая ведьмы из сказок) — это образы одной и той же матери.
Это осознание порождает чувство раскаяния, стыда и вины. Мы понимаем, что причинили боль (как в уме, так и в реальности) тем, кто заботился о нас.
Кляйн предполагает, что люди в состоянии справиться с депрессивной позицией, если они могут сдерживать тревогу, возникающую при интеграции образов хорошего и плохого, и если они могут выносить чувство стыда.
Но если тревога их одолевает, они регрессируют в «параноидно-шизоидную» позицию, позицию фундаментального расщепления и отчуждения.
Ларри Хиршхорн. Внутри рабочей среды. Психодинамика организационной жизни / Перев. с английского О. Гончаровой и Т. Ежовой. — М.: Издательство Beta 2 Alpha, 2025. — 352 с.
#психоанализ
#кляйн
Теория репарации Кляйн представляет собой один из ее наиболее важных вкладов в теорию и практику человеческого развития (Klein, Riviere, 1937; Clegg, 1984).
Кляйн утверждает, что, хотя люди действительно расщепляют свое понимание хорошего и плохого, они также вступают в стадию или занимают «позицию», как она это называет, в которой они интегрируют свое некогда расщепленное восприятие окружающего мира.
Эту тенденцию можно рассматривать как одно из проявлений растущей способности психики интегрировать восприятие и чувства по мере ее развития.
Конечно, если бы Кляйн произвольно предположила наличие «интегрирующей» тенденции в противовес «расщепляющей» тенденции, ее вклад был бы не столь значительным.
Важность ее теории заключается в том, что она показывает, что тенденция к интеграции осознания хорошего и плохого коренится в эмоциональной структуре.
Хотя у нас есть тенденция или валентность интегрировать наши различные восприятия по мере развития, сама интеграция продвигается вперед благодаря депрессивным переживаниям.
Мы входим в то, что Кляйн называет депрессивной позицией, потому что понимаем, что люди, которых мы ненавидели, — это люди, которые также внесли свой вклад в нашу жизнь, люди, которых мы также любили.
Парадигмой этого понимания, утверждает Кляйн, является осознание ребенком того, что образ его ненавистной матери и образ его любимой матери (пресловутые плохая и добрая ведьмы из сказок) — это образы одной и той же матери.
Это осознание порождает чувство раскаяния, стыда и вины. Мы понимаем, что причинили боль (как в уме, так и в реальности) тем, кто заботился о нас.
Кляйн предполагает, что люди в состоянии справиться с депрессивной позицией, если они могут сдерживать тревогу, возникающую при интеграции образов хорошего и плохого, и если они могут выносить чувство стыда.
Но если тревога их одолевает, они регрессируют в «параноидно-шизоидную» позицию, позицию фундаментального расщепления и отчуждения.
Ларри Хиршхорн. Внутри рабочей среды. Психодинамика организационной жизни / Перев. с английского О. Гончаровой и Т. Ежовой. — М.: Издательство Beta 2 Alpha, 2025. — 352 с.
#психоанализ
#кляйн
20.04.202512:18
С праздником Пасхи! С весной в душе!
16.03.202509:48
“Давайте не будем бояться строить гипотезы. Мы не знаем. Можем строить гипотезы — это прекрасно”
Ульяна Авчинникова
Ульяна Авчинникова
13.03.202512:17
Мне бы очень хотелось, чтобы вы, — если вам интересна современная философская мысль и её влияние на психологические теории, — прочитали книгу Роджера Скрутона «Дураки, мошенники и поджигатели» хотя бы частями.
Скрутон, один из ведущих консервативных философов XX-XXI веков, предлагает глубокий критический анализ левой интеллектуальной традиции, включая работы Фуко, Деррида, Лакана, Сартра, Хабермаса и других мыслителей, чьи идеи незаметно, но прочно проникли в современную психологию и психотерапию. Особенно ценно, что Скрутон критикует не людей, а идеи. Он признает таланты тех, чьи концепции разбирает — например, о Фуко он пишет с уважением к его эрудиции, признавая оригинальность мышления, но показывает, как его теории о "власти-знании" в конечном итоге стали инструментом разрушения основ научной объективности.
Кажется порой, что мы живем во время интеллектуального терроризма, атак на реальность, здравый смысл, свободу и безопасность, а право и справедливость подменяются желанием агрессивной толпы. И эта опасность развилась и прижилась не случайно, а методично выращивалась и воспитывалась в обществе. Книга показывает, как новые левые мыслители систематически подрывали основы рационального диалога, создавая особый вид “дискурса”, где слова утрачивают свои значения, а реальность подменяется идеологическими конструктами. Он демонстрирует, как многие постмодернистские идеи, кажущиеся прогрессивными, при их логическом развитии приводят к отрицанию возможности объективного знания и способствуют созданию новых форм интеллектуального авторитаризма.
Для нас, психологов и терапевтов, особенно ценно, что Скрутон подробно рассматривает, как постмодернистская критика «истины» и «объективности» влияет на научное мышление; прослеживает историю развития идей, которые сегодня формируют наш профессиональный язык и подходы; обнажает различия между фактическими утверждениями и нормативными предписаниями в общественных науках и анализирует последствия релятивизма для практической психологии и психотерапии. Ведь даже самые сложные и “правильные” теоретические архитектуры не должны заменять объективное знание, основанное на эмпритических данных и проверенных методах.
Это своего рода напоминание о нашей интеллектуальной ответственности. Когда мы некритично принимаем идеи, что все истины относительны, все нормы являются лишь инструментами угнетения и все традиции подлежат деконструкции, мы рискуем лишить наших клиентов опоры, идентичности, самоценности, истории и корней, необходимых для психологического благополучия. И книга напоминает о ценности ясного мышления и точного языка, показывая, как постмодернистская критика, изначально направленная против догматизма, сама становится догмой, не терпящей возражений и критики.
Для меня эта книга стала своего рода интеллектуальным вызовом: я по какой-то причине абсолютно люблю Фуко — на мой взгляд, он просто прекрасен. И читать критику его идей было непросто. Но полезно, — поскольку позволило увидеть ограничения и потенциальные проблемы концепций, которые я принимал почти безоговорочно. Знакомство с критическим анализом идей, ставших сегодня почти догматическими (“гуманитарная церковь”), важно не для того, чтобы "встать на чью-то сторону", а чтобы развить то, что Скрутон называет "культурным иммунитетом" — способность видеть как сильные, так и слабые стороны различных интеллектуальных традиций.
Все мы стремимся к интеллектуальной честности и заботе о благополучии наших клиентов. Именно поэтому так важно понимать философские основания практик и концепций, которые мы используем в своей работе.
Это приглашение к более глубокому, осознанному и критическому диалогу с современными философскими течениями. Как психологи, мы должны уметь распознавать пределы применимости теорий и их потенциальные риски. И возможно, вы обнаружите, как и я в случае с Фуко, что можно одновременно ценить оригинальность мыслителя и критически относиться к некоторым следствиям его идей, обогащая тем самым свое профессиональное мировоззрение и практику.
Скрутон, один из ведущих консервативных философов XX-XXI веков, предлагает глубокий критический анализ левой интеллектуальной традиции, включая работы Фуко, Деррида, Лакана, Сартра, Хабермаса и других мыслителей, чьи идеи незаметно, но прочно проникли в современную психологию и психотерапию. Особенно ценно, что Скрутон критикует не людей, а идеи. Он признает таланты тех, чьи концепции разбирает — например, о Фуко он пишет с уважением к его эрудиции, признавая оригинальность мышления, но показывает, как его теории о "власти-знании" в конечном итоге стали инструментом разрушения основ научной объективности.
Кажется порой, что мы живем во время интеллектуального терроризма, атак на реальность, здравый смысл, свободу и безопасность, а право и справедливость подменяются желанием агрессивной толпы. И эта опасность развилась и прижилась не случайно, а методично выращивалась и воспитывалась в обществе. Книга показывает, как новые левые мыслители систематически подрывали основы рационального диалога, создавая особый вид “дискурса”, где слова утрачивают свои значения, а реальность подменяется идеологическими конструктами. Он демонстрирует, как многие постмодернистские идеи, кажущиеся прогрессивными, при их логическом развитии приводят к отрицанию возможности объективного знания и способствуют созданию новых форм интеллектуального авторитаризма.
Для нас, психологов и терапевтов, особенно ценно, что Скрутон подробно рассматривает, как постмодернистская критика «истины» и «объективности» влияет на научное мышление; прослеживает историю развития идей, которые сегодня формируют наш профессиональный язык и подходы; обнажает различия между фактическими утверждениями и нормативными предписаниями в общественных науках и анализирует последствия релятивизма для практической психологии и психотерапии. Ведь даже самые сложные и “правильные” теоретические архитектуры не должны заменять объективное знание, основанное на эмпритических данных и проверенных методах.
Это своего рода напоминание о нашей интеллектуальной ответственности. Когда мы некритично принимаем идеи, что все истины относительны, все нормы являются лишь инструментами угнетения и все традиции подлежат деконструкции, мы рискуем лишить наших клиентов опоры, идентичности, самоценности, истории и корней, необходимых для психологического благополучия. И книга напоминает о ценности ясного мышления и точного языка, показывая, как постмодернистская критика, изначально направленная против догматизма, сама становится догмой, не терпящей возражений и критики.
Для меня эта книга стала своего рода интеллектуальным вызовом: я по какой-то причине абсолютно люблю Фуко — на мой взгляд, он просто прекрасен. И читать критику его идей было непросто. Но полезно, — поскольку позволило увидеть ограничения и потенциальные проблемы концепций, которые я принимал почти безоговорочно. Знакомство с критическим анализом идей, ставших сегодня почти догматическими (“гуманитарная церковь”), важно не для того, чтобы "встать на чью-то сторону", а чтобы развить то, что Скрутон называет "культурным иммунитетом" — способность видеть как сильные, так и слабые стороны различных интеллектуальных традиций.
Все мы стремимся к интеллектуальной честности и заботе о благополучии наших клиентов. Именно поэтому так важно понимать философские основания практик и концепций, которые мы используем в своей работе.
Это приглашение к более глубокому, осознанному и критическому диалогу с современными философскими течениями. Как психологи, мы должны уметь распознавать пределы применимости теорий и их потенциальные риски. И возможно, вы обнаружите, как и я в случае с Фуко, что можно одновременно ценить оригинальность мыслителя и критически относиться к некоторым следствиям его идей, обогащая тем самым свое профессиональное мировоззрение и практику.
07.05.202517:14
Пойду учиться к Саше и вам советую. Буду на базовой ИТЦР, Перезагрузке и продвинутой ИТЦР.
Это, наверное, самый лучший и самый интересный способ работы с детьми. Мой опыт показывает, что более адекватного, интересного, вовлекающего и эффективного метода просто нет. И в нем нет ничего искусственного — уникально естественный процесс, интерактивный, равный.
Это, наверное, самый лучший и самый интересный способ работы с детьми. Мой опыт показывает, что более адекватного, интересного, вовлекающего и эффективного метода просто нет. И в нем нет ничего искусственного — уникально естественный процесс, интерактивный, равный.
27.04.202513:32
День — это маленькая жизнь, и надо прожить ее так, будто ты должен умереть сейчас, а тебе неожиданно подарили еще сутки.
Говорят, это цитата М. Горького, но я не уверен. Есть похожая: «Живи так, как будто ты сейчас должен проститься с жизнью, как будто время, оставленное тебе, есть неожиданный подарок» — и не приписывают Марку Аврелию, но и тут я первоисточник найти не смог.
Однако, кем бы ни были сложены эти слова в предложение, есть в них красивый-красивый смысл; его сердцевина — призыв к присутствию.
День — не строчка в календаре, а письмо, написанное нам кем-то неизвестным. В нём есть вопрос, и есть ответ, и разрешение
грустить — но только до заката.
Говорят, это цитата М. Горького, но я не уверен. Есть похожая: «Живи так, как будто ты сейчас должен проститься с жизнью, как будто время, оставленное тебе, есть неожиданный подарок» — и не приписывают Марку Аврелию, но и тут я первоисточник найти не смог.
Однако, кем бы ни были сложены эти слова в предложение, есть в них красивый-красивый смысл; его сердцевина — призыв к присутствию.
День — не строчка в календаре, а письмо, написанное нам кем-то неизвестным. В нём есть вопрос, и есть ответ, и разрешение
грустить — но только до заката.
22.04.202518:01
Прям идеальное свидание будет, не иначе.
Люди так не разговаривают.
Люди так не разговаривают.
18.04.202509:53
Кстати, совсем забыл рассказать вам, что завтра с 11:00 до 13:00 мы проведем открытую встречу с достаточно неожиданным для тематики проекта специалистом, который хоть и прямо не связан с психологией и -терапией, по долгу службы обладает великолепными знаниями социальной и групповой динамики.
Хочу вас пригласить на диалог с Федором Скуратовым — человеком, который «собрал по кусочкам» профессию комьюнити-менеджера в русскоязычном пространстве. Сооснователь и президент Ассоциации русскоязычных комьюнити-менеджеров, эксперт с уникальным опытом (20+ лет).
Федор — редкий специалист, чьи знания лежат на стыке социологии, менеджмента и психологии.
Вас ждет, конечно, не лекция о профессии — скорее разговор о том, как объединять людей, даже если вы интроверт, даже если не умеете, даже если побаиваетесь. Приходите, если хотите, чтобы ваше сообщество стало пространством доверия и роста.
Мне кажется, это прямо очень важный разговор и очень полезная информация для всех, кто хочет найти (или создать) свою стаю — малую или большую, но свою.
И я знаю точно, что знания Федора в этом деле помогут 😍
Приходите. С 11:00 до 13:00 по Минску. Ссылки на Zoom и YouTube вы получите завтра утром.
PS. А еще Федор очень классный, очень умный, пассионарный человек, и мне как-то даже горделиво и очень приятно, что я с ним знаком.
Хочу вас пригласить на диалог с Федором Скуратовым — человеком, который «собрал по кусочкам» профессию комьюнити-менеджера в русскоязычном пространстве. Сооснователь и президент Ассоциации русскоязычных комьюнити-менеджеров, эксперт с уникальным опытом (20+ лет).
Федор — редкий специалист, чьи знания лежат на стыке социологии, менеджмента и психологии.
Вас ждет, конечно, не лекция о профессии — скорее разговор о том, как объединять людей, даже если вы интроверт, даже если не умеете, даже если побаиваетесь. Приходите, если хотите, чтобы ваше сообщество стало пространством доверия и роста.
Мне кажется, это прямо очень важный разговор и очень полезная информация для всех, кто хочет найти (или создать) свою стаю — малую или большую, но свою.
И я знаю точно, что знания Федора в этом деле помогут 😍
Приходите. С 11:00 до 13:00 по Минску. Ссылки на Zoom и YouTube вы получите завтра утром.
PS. А еще Федор очень классный, очень умный, пассионарный человек, и мне как-то даже горделиво и очень приятно, что я с ним знаком.
15.03.202510:10
12.03.202512:13
Но мне хотелось бы поговорить об современных психологических эвфемизмах.
Современный новояз стал настолько привычным, что мы часто не замечаем, как подменяют базовые понятия. Особенно опасно, когда это происходит с терминами, описывающими серьезные социальные проблемы. Мы привыкли смеяться над классическими примерами новояза: «крайний раз» вместо «последний раз» (суеверный эвфемизм) ; «хлопок газа» вместо «взрыв» (смягчение катастрофы), «отрицательный рост» вместо «падение» (маскировка провала), «человек с опытом злоупотребления психоактивными веществами» вместо «наркоман» — фраза из 7 слов вместо одного точного термина. И так далее. Сами знаете, сами видели.
Но заметно хуже, когда новояз проникает в сферу защиты прав и социальной справедливости, где точность определений критически важна. И я хочу поговорить об очень модной лингвистической подмене, которая маскируется под прогрессивность: замене термина «сексуальное насилие» на «сексуализированное насилие». Прошу воспринимать это как мое мнение, достаточно обоснованное и критичное, но без претензии на истину и универсальность.
«Сексуализированное насилие»… это несостоятельный термин. И вот какие аргументы я имею:
1. Морфологическая ошибка: суффикс «-изированный/-is(z)ed» указывает на приобретение качества. «Компьютеризированный» — ставший компьютерным, «вульгаризированный» — ставший вульгарным. Следуя этой логике, «сексуализированное насилие» — это насилие, которому кто-то придал сексуальный характер. Абсурд.
2. Этимологическое противоречие: в первоисточнике термина sexual от латинского sexus (пол) нет разделения на «приятный секс» и «неприятный секс». Это попытка искусственно «очистить» понятие секса. Хотя он есть такой, какой есть.
3. Терминологическая непоследовательность: почему тогда не говорить «экономизированное насилие» вместо «экономического» или «психологизированное насилие» вместо «психологического»?
Защитники термина «сексуализированное» утверждают, что: «Секс это про радость, а не про насилие» и «Термин „сексуальное насилие“ поддерживает стереотип о мотивации насильника через сексуальное удовлетворение».
Это демонстрирует идеологическую, а не лингвистическую мотивацию. И с этим подходом есть проблемы: 1) игнорируется полисемия языка: слово «секс» многозначно и не сводится (ни в русском, ни в английском) только к позитивному опыту; 2) создание ложного противопоставления: термин «сексуальное насилие» никогда не подразумевал, что насилие — это просто «плохой секс», напротив, всегда было ясно, что это насилие с использованием сексуальности как инструмента; 3) подмена научного дискурса идеологическим: утверждение «сексуализированное насилие не про секс, оно про власть» представляет частную теорию как доказанный факт, игнорируя сложность человеческой психологии и мотивации.
И, к сожалению, новояз в психологии ушел достаточно далеко.
Создавая бесконечный нетревожный, сонливо-правильный новояз, мы размываем понятия. Чем дальше термин от действительности, тем труднее обсуждать проблему и бороться с ней. А когда термины звучат искусственно и идеологически нагружено, это отталкивает тех, кто мог бы поддержать борьбу с настоящей проблемой — насилием. Когда мы начинаем менять термины из соображений «чистоты» понятий, мы попадаем в порочный круг подмен, где всегда можно найти новые «проблемные» слова.
Термин «сексуальное насилие» всегда был ясен: это насилие, совершаемое через сексуальное принуждение и вторжение. Добавление суффикса «-изированное» не уточняет, а затуманивает. Это не улучшение языка, а его идеологизация. И есть здоровые альтернативы: ясность без жестокости, точность к контексту, центрированный на личности подход к терминологии, баланс точности и уважения, научная строгость и доступность.
#сложнотекст
Современный новояз стал настолько привычным, что мы часто не замечаем, как подменяют базовые понятия. Особенно опасно, когда это происходит с терминами, описывающими серьезные социальные проблемы. Мы привыкли смеяться над классическими примерами новояза: «крайний раз» вместо «последний раз» (суеверный эвфемизм) ; «хлопок газа» вместо «взрыв» (смягчение катастрофы), «отрицательный рост» вместо «падение» (маскировка провала), «человек с опытом злоупотребления психоактивными веществами» вместо «наркоман» — фраза из 7 слов вместо одного точного термина. И так далее. Сами знаете, сами видели.
Но заметно хуже, когда новояз проникает в сферу защиты прав и социальной справедливости, где точность определений критически важна. И я хочу поговорить об очень модной лингвистической подмене, которая маскируется под прогрессивность: замене термина «сексуальное насилие» на «сексуализированное насилие». Прошу воспринимать это как мое мнение, достаточно обоснованное и критичное, но без претензии на истину и универсальность.
«Сексуализированное насилие»… это несостоятельный термин. И вот какие аргументы я имею:
1. Морфологическая ошибка: суффикс «-изированный/-is(z)ed» указывает на приобретение качества. «Компьютеризированный» — ставший компьютерным, «вульгаризированный» — ставший вульгарным. Следуя этой логике, «сексуализированное насилие» — это насилие, которому кто-то придал сексуальный характер. Абсурд.
2. Этимологическое противоречие: в первоисточнике термина sexual от латинского sexus (пол) нет разделения на «приятный секс» и «неприятный секс». Это попытка искусственно «очистить» понятие секса. Хотя он есть такой, какой есть.
3. Терминологическая непоследовательность: почему тогда не говорить «экономизированное насилие» вместо «экономического» или «психологизированное насилие» вместо «психологического»?
Защитники термина «сексуализированное» утверждают, что: «Секс это про радость, а не про насилие» и «Термин „сексуальное насилие“ поддерживает стереотип о мотивации насильника через сексуальное удовлетворение».
Это демонстрирует идеологическую, а не лингвистическую мотивацию. И с этим подходом есть проблемы: 1) игнорируется полисемия языка: слово «секс» многозначно и не сводится (ни в русском, ни в английском) только к позитивному опыту; 2) создание ложного противопоставления: термин «сексуальное насилие» никогда не подразумевал, что насилие — это просто «плохой секс», напротив, всегда было ясно, что это насилие с использованием сексуальности как инструмента; 3) подмена научного дискурса идеологическим: утверждение «сексуализированное насилие не про секс, оно про власть» представляет частную теорию как доказанный факт, игнорируя сложность человеческой психологии и мотивации.
И, к сожалению, новояз в психологии ушел достаточно далеко.
Создавая бесконечный нетревожный, сонливо-правильный новояз, мы размываем понятия. Чем дальше термин от действительности, тем труднее обсуждать проблему и бороться с ней. А когда термины звучат искусственно и идеологически нагружено, это отталкивает тех, кто мог бы поддержать борьбу с настоящей проблемой — насилием. Когда мы начинаем менять термины из соображений «чистоты» понятий, мы попадаем в порочный круг подмен, где всегда можно найти новые «проблемные» слова.
Термин «сексуальное насилие» всегда был ясен: это насилие, совершаемое через сексуальное принуждение и вторжение. Добавление суффикса «-изированное» не уточняет, а затуманивает. Это не улучшение языка, а его идеологизация. И есть здоровые альтернативы: ясность без жестокости, точность к контексту, центрированный на личности подход к терминологии, баланс точности и уважения, научная строгость и доступность.
#сложнотекст
Shown 1 - 24 of 33
Log in to unlock more functionality.