Мировоззрение старых прусских монархистов как основа будущего союза с русскими антикоммунистами против Гитлера
По мнению Г. Р. Рейтлингера, непримиримый антиславянизм Гитлера ретроспективно восходил к агрессивному национализму мелкого австрийского буржуа, но такие взгляды не разделялись прусским землевладетельным дворянством, сыгравшим роль «спинного хребта германского офицерского корпуса»[1]. В 1918 году побежденная Германия в целом сохранила офицерские кадры, послужившие фундаментом для создания высокопрофессионального Рейхсвера. Поэтому еще до прихода к власти национал-социалистов возникли предпосылки для будущего конфликта в немецких элитах, в ходе которого, по замечанию В. Гёрлица, «нацистское мировоззрение натолкнулось на ограниченного традицией прусского офицера»[2]. Рейтлингер отмечал, что во время войны между Германией и СССР жестокость и преступления оккупантов сосуществовали с сентиментальным отношением к России и русскому народу со стороны определенной группы генералов и офицеров Вермахта[3]. Этот парадокс исключает односторонний подход к вопросу о том, как воспринимали участники кампании на Восточном фронте российское геополитическое пространство.
Социально к консервативным кругам старой Германии принадлежали многие офицеры Рейхсхеера и Рейхсвера. Шубарт обличал немцев за непонимание органической связи и солидарности наций, указывая на особую миссию России в Европе. «Восток однажды уже стал духовной судьбой германцев. Когда он станет ею еще?»[4] — вопрошал философ, погибший в 1942 году в Карлаге. В итоге романтические сентенции на тему «свет с Востока» (Das Licht aus Osten) находили в интеллектуальной немецкой аудитории своих поклонников[5], и к 1941 году в кругах антигитлеровской оппозиции традиционный прусский взгляд на Россию сохранялся как культурно-этический феномен, влиявший на рефлексию и частное поведение. Разные аспекты столкновений и конфликтов, вызванных разногласиями по вопросам Ostpolitik, изучались А. Д. Даллиным, Г. Р. Рейтлингером, Т. П. Муллиганом[6] и другими специалистами, поэтому мы рассмотрим лишь сопряженные сюжеты, связанные с Wlassow-Aktion. Она стала частью «бисмарковской» концепции равноправного русско-немецкого сотрудничества, развивавшейся в консервативно-интеллектуальном сообществе вместе с доктриной социального реформирования Германии — центра объединенной Европы — после отказа от нацизма. В той же среде, но с узким составом участников, обсуждались возможности государственного переворота.