В комментариях подписчики сомневаются в том, что может быть какая то корреляция между количеством выполняемых операций и числом исков пациентов к клинике.
На самом деле зависимость видна невооружённым взглядом. Раньше это был хронический больной, страдания его видны всем окружающим, состояние постепенно ухудшается. Все жалеют, медицина и родственники бессильны.
Теперь же есть возможность операции. Пациент на нее решается, полагая что она сто процентно поставит его на ноги. Врач, бодрится, убеждая пожилого пациента, пытается преуменьшить риск, объясняя, что эта операция уже рутинная. И тут не нужно путать злостность и желание "резать", это вопрос психологии. Если перепугать пациента, то он не примет этого решения и продолжит страдать, а операция могла бы улучшить качество жизни. И этот самый врач видит немалое число таких чудесных "выздоровлений", потому что такие операции идут тысячами.
А потом осложнение, от малого до инвалидизации. И да, процент осложнений таких операций небольшой, он составляет где то 0.06. Но чем больше мы делаем таких операций, тем больше этих случаев реализуется.
Я не помню ни одного иска пациентов с консервативным лечением остеохондроза за почти 20 лет своей комиссионной практики. А вот иски осложнений после операции на позвоночнике у нас появились лет семь тому назад и сейчас занимают стабильное место в пуле наших экспертиз.
Говоря о них, можно выделять разные случаи - от действительной реализации осложнения правильно проведенной операции до грубых ошибок. Хотя конечно же, как обычно, правда где то посередине и это микст - самого заболевания, которое трансформируется в ходе лечения, ведь система была порочно, но компенсирована, а операция приводит к изменению нагрузки на другие отделы, к существенному изменению двигательного режима пока не закончится этап реабилитации. А также ошибок во время операции, которая как ни крути является мануальным навыком и тут в дело вступает ремесло и опыт - сколько таких операций выполняет доктор, какой сложности, сколько времени. Ну и осложнения никто полностью исключить не может, они реализуются от мала до велика у определенного числа пациентов, чтобы врач не делал до, во время или после оперативного вмешательства.
Медицина сейчас в принципе очень инвазивно агрессивная. Приступ стенокардии? Коронарография! Обнаружили гемодинамически значимый стеноз? Стентируем! Как говорится "резать к чертовой матери, не дожидаясь перитонита!". Положа руку на сердце - мы сами ещё не можем до конца просчитать риски. Одного больного стентировали и спасли ему жизнь, потому что завтра или в другой день у него бы развился фатальный инфаркт миокарда. А у другого он бы не развился, но зато реализовались осложнения самой манипуляции.
Мне запомнился один доклад, подводящий итоги пандемии. Выступал уважаемый доктор из МГУ, во время ЧС все они стали инфекционистами, а профильные пациенты были отложены. Искреннее полагая, что это приведет к росту осложнений среди группы кардиологических больных, оставшихся без стентирования, они с удивлением обнаружили, что этого не произошло. Помню как задумчиво он говорил о том, что нам требуется дальнейший сбор данных и, возможно даже, переосмысление подходов.
В такой ситуации, когда высокотехнологичная медицина движется такими быстрыми рывками, важное значение приобретает само решение пациента. А реализуется оно в ИДС. Ключевым становится не только само оперативное вмешательство и показания к нему, а тщательность обследования пациента и его информирование о рисках. Врачам, да и пациентам кстати, все же придется начать относится к ИДС не как к простой бумажке. Ибо от этого зависит многое. Подписываешь? Задумайся!
