Курсы тактической медицины
⚡️Все о тактической медицине и первой помощи;
🩸Наш проект - сообщество инструкторов тактической медицины и первой помощи, участников различных локальных конфликтов;
🤝 По вопросам сотрудничества: @TacticalMedicine_Bot
Чат: @tacticalmedicinechat
🩸Наш проект - сообщество инструкторов тактической медицины и первой помощи, участников различных локальных конфликтов;
🤝 По вопросам сотрудничества: @TacticalMedicine_Bot
Чат: @tacticalmedicinechat
TGlist rating
0
0
TypePublic
Verification
Not verifiedTrust
Not trustedLocationРосія
LanguageOther
Channel creation dateMar 17, 2024
Added to TGlist
May 21, 2024Linked chat
Курсы тактической медицины Chat
553
Subscribers
39 976
24 hours
3670.9%Week
1 0742.8%Month
2 7107.3%
Citation index
75
Mentions6Shares on channels0Mentions on channels6
Average views per post
6 633
12 hours3 880
37.9%24 hours6 633
60.8%48 hours4 141
0.2%
Engagement rate (ER)
5.63%
Reposts18Comments0Reactions349
Engagement rate by reach (ERR)
17.21%
24 hours
6.79%Week
0.01%Month
0.45%
Average views per ad post
7 050
1 hour1 74024.68%1 – 4 hours1 25617.82%4 - 24 hours3 51449.84%
Total posts in 24 hours
7
Dynamic
4
Latest posts in group "Курсы тактической медицины"
19.05.202517:25
❗️❗️❗️🆎🆎🆎🆎
❗️По состоянию на 19.05.2025
💴 3 перевода на общую сумму:
1683 ₽.
Сумма на счету: 2 198 340,04 ₽.
Осталось собрать: 3 676 097,96 ₽.
Всего переводов: 1785
✅ 🪙🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠
💸 2202208038511599
💳 2200240775961150
💳 2200030513680091
💳 5536910008686919
💳 +79636766677
✅ ETH (Адрес криптокошелька):
(КЛИКАБЕЛЬНО)
✅ BTC (адрес криптокошелька):
(КЛИКАБЕЛЬНО)
🤑 Онлайн чаевые:
https://pay.cloudtips.ru/p/9257613d
💊В комментариях к переводу прошу указывать: «Адресная помощь в сборе аптечек»
https://t.me/tacticalmedicinecourses/643
#помощьфронту #сборсредств
❗️По состоянию на 19.05.2025
💴 3 перевода на общую сумму:
1683 ₽.
🧑🧑🧑 Друзья, к сожалению по итогу сегодняшнего дня сказать нечего - разочарование. За сегодня парни заслужили всего 3 перевода. Люди надеются на мир. Без комментариев. Прошу поддержать парней.
Сумма на счету: 2 198 340,04 ₽.
Осталось собрать: 3 676 097,96 ₽.
Всего переводов: 1785
✅ 🪙🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠
💸 2202208038511599
💳 2200240775961150
💳 2200030513680091
💳 5536910008686919
💳 +79636766677
✅ ETH (Адрес криптокошелька):
0x54653DEadAA8D6d48a691499539B91d42C4140f4 (КЛИКАБЕЛЬНО)
✅ BTC (адрес криптокошелька):
bc1qs0vh98gyd0yjhkcwllsjd8mh92t037qmtdj8hj
(КЛИКАБЕЛЬНО)
✅ USDT (TRC 20) Tron (адрес криптокошелька): TXhT337L7an3JQBcyuXXdn8Vuj9Zr7mS7B(КЛИКАБЕЛЬНО)
UQAt0jOARcazr18rQ8jR6mASS4o1b6IeVBMA5t-9UGnWnh7N(КЛИКАБЕЛЬНО)🤑 Онлайн чаевые:
https://pay.cloudtips.ru/p/9257613d
💊В комментариях к переводу прошу указывать: «Адресная помощь в сборе аптечек»
https://t.me/tacticalmedicinecourses/643
#помощьфронту #сборсредств
Reposted from:
Рамзай
19.05.202516:51
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
🐱 Специально для канала «Рамзай»;
В зоне СВО огнестрельные и осколочные ранения часто сопровождаются переломами конечностей, что связано с высокой кинетической энергией поражающих элементов и близким расстоянием ведения огня. По данным анализа Минобороны РФ (2023), около 45–55% осколочных ранений и 30–40% пулевых приводят к повреждению костей. Наибольшую опасность представляют осколки минометных снарядов и реактивных гранат, которые при разрыве формируют сотни мелких фрагментов, способных дробить костную ткань даже при непрямом попадании. Например, осколочное ранение бедра в 70% случаев сопровождается переломом бедренной кости, что резко повышает риск массивного кровотечения из глубоких артерий.
Переломы при огнестрельных ранениях зависят от типа боеприпаса. Пули калибра 5,45×39 мм (АК-74) реже вызывают значительные разрушения костей, если не попадают в непосредственный контакт. Однако выстрелы из крупнокалиберного оружия (12,7 мм) или бронебойные пули практически всегда приводят к оскольчатым переломам, требующим хирургического остеосинтеза.
Критическим фактором становится сочетанность травм. Перелом, сопровождающийся повреждением магистральных сосудов, увеличивает смертность на 35–40% по сравнению с изолированными ранениями. При этом осколки, застрявшие в костной ткани, могут вызывать отсроченные осложнения — остеомиелит, сепсис или жировую эмболию. В таких случаях даже успешная первичная иммобилизация не гарантирует выживание без последующей хирургической обработки.
Методы помощи в полевых условиях направлены на быструю стабилизацию перелома. Наложение шин из подручных материалов (досок, пластин) снижает риск смещения отломков на 50–60%, а применение пневматических шин с регулируемым давлением — до 75%. Однако, по данным полевых госпиталей СВО (2023), только 30% бойцов получают адекватную иммобилизацию на этапе первой помощи из-за дефицита времени или нехватки снаряжения.
Особую сложность представляют открытые переломы, которые в 80% случаев сопровождаются инфицированием раны. Профилактика включает раннее введение антибиотиков широкого спектра (цефтриаксон, моксифлоксацин) и промывание раневого канала антисептиками. При этом попытки удалить осколки или фрагменты костей в полевых условиях категорически запрещены — это повышает риск кровотечения и усугубляет травму.
Таким образом, переломы конечностей — распространенное осложнение боевых ранений в СВО. Их высокая частота требует оснащения подразделений современными средствами иммобилизации и усиления обучения бойцов правилам стабилизации переломов под огнем. Своевременная фиксация и эвакуация остаются ключом к снижению инвалидизации и летальности в условиях затяжных боевых действий.
⚡️⚡️⚡️⚡️
☺️ РАМЗАЙ
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
🐱 Специально для канала «Рамзай»;
В зоне СВО огнестрельные и осколочные ранения часто сопровождаются переломами конечностей, что связано с высокой кинетической энергией поражающих элементов и близким расстоянием ведения огня. По данным анализа Минобороны РФ (2023), около 45–55% осколочных ранений и 30–40% пулевых приводят к повреждению костей. Наибольшую опасность представляют осколки минометных снарядов и реактивных гранат, которые при разрыве формируют сотни мелких фрагментов, способных дробить костную ткань даже при непрямом попадании. Например, осколочное ранение бедра в 70% случаев сопровождается переломом бедренной кости, что резко повышает риск массивного кровотечения из глубоких артерий.
Переломы при огнестрельных ранениях зависят от типа боеприпаса. Пули калибра 5,45×39 мм (АК-74) реже вызывают значительные разрушения костей, если не попадают в непосредственный контакт. Однако выстрелы из крупнокалиберного оружия (12,7 мм) или бронебойные пули практически всегда приводят к оскольчатым переломам, требующим хирургического остеосинтеза.
Критическим фактором становится сочетанность травм. Перелом, сопровождающийся повреждением магистральных сосудов, увеличивает смертность на 35–40% по сравнению с изолированными ранениями. При этом осколки, застрявшие в костной ткани, могут вызывать отсроченные осложнения — остеомиелит, сепсис или жировую эмболию. В таких случаях даже успешная первичная иммобилизация не гарантирует выживание без последующей хирургической обработки.
Методы помощи в полевых условиях направлены на быструю стабилизацию перелома. Наложение шин из подручных материалов (досок, пластин) снижает риск смещения отломков на 50–60%, а применение пневматических шин с регулируемым давлением — до 75%. Однако, по данным полевых госпиталей СВО (2023), только 30% бойцов получают адекватную иммобилизацию на этапе первой помощи из-за дефицита времени или нехватки снаряжения.
Особую сложность представляют открытые переломы, которые в 80% случаев сопровождаются инфицированием раны. Профилактика включает раннее введение антибиотиков широкого спектра (цефтриаксон, моксифлоксацин) и промывание раневого канала антисептиками. При этом попытки удалить осколки или фрагменты костей в полевых условиях категорически запрещены — это повышает риск кровотечения и усугубляет травму.
Таким образом, переломы конечностей — распространенное осложнение боевых ранений в СВО. Их высокая частота требует оснащения подразделений современными средствами иммобилизации и усиления обучения бойцов правилам стабилизации переломов под огнем. Своевременная фиксация и эвакуация остаются ключом к снижению инвалидизации и летальности в условиях затяжных боевых действий.
⚡️⚡️⚡️⚡️
☺️ РАМЗАЙ
Reposted from:
Пионер запаса 🇷🇺
19.05.202511:52
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
✔️ Специально для канала Пионер Запаса
В условиях боевых действий на передовой линии сортировка пострадавших остается обязательной процедурой, несмотря на ограниченное время и постоянную угрозу обстрела. По данным анализа операций в зоне СВО (2023), до 80% бойцов, оказывающих первую помощь, проводят базовую сортировку, разделяя раненых на категории «критические», «срочные» и «отсроченные». Этот подход позволяет оптимизировать использование ресурсов и повысить шансы на выживание максимального числа бойцов. Однако в 20% случаев сортировка игнорируется из-за дефицита времени, что приводит к фатальным ошибкам: помощи сначала получают те, кто громче кричит, а не те, кто молчит из-за шока или асфиксии.
Сортировка на передовой не является разовой акцией. Даже если состояние пострадавшего изначально классифицировано как «средней тяжести», в процессе эвакуации оно может резко ухудшиться — например, из-за развития напряженного пневмоторакса или вторичного кровотечения. По данным исследований НАТО (2022), 35% раненых, эвакуированных с маркировкой «стабильные», требовали повторной сортировки на этапе транспортировки. В таких случаях первоначальная оценка играет роль «стартовой точки», позволяя медикам быстро пересмотреть приоритеты при изменении состояния.
Почему сортировка необходима всегда:
1. Раннее выявление предотвратимых смертей. Массивное кровотечение, обструкция дыхательных путей или напряженный пневмоторакс убивают за минуты. Без сортировки эти состояния пропускаются, что в 60% случаев приводит к гибели до прибытия в госпиталь (отчет Минобороны РФ, 2023).
2. Эффективное распределение ресурсов. На передовой у медика часто есть только 1–2 жгута и несколько пакетов ППИ. Сортировка помогает решить, кому они нужнее. Например, в Афганистане (2019) правильное распределение жгутов снизило смертность от кровопотерь на 40% (Journal of Trauma and Acute Care Surgery).
3. Снижение нагрузки на эвакуационные цепочки. Тяжелые раненые требуют больше людей и времени для транспортировки. Их ранняя идентификация позволяет запросить поддержку или технику заранее.
Риски отказа от сортировки включают:
- Рост смертности. В Сирии (2016–2020) группы, игнорировавшие сортировку, теряли 50% раненых с потенциально совместимыми с жизнью травмами.
- Перегрузка медиков. В зоне СВО медики, не использующие сортировку, тратили на 30% больше времени на помощь, так как хаотично переключались между пациентами (данные «Военной медицины», 2023).
Динамическая сортировка — подход, при котором состояние раненого переоценивается каждые 5–10 минут — частично решает проблему ухудшения состояния. Например, боец с ранением грудной клетки, изначально стабильный, может внезапно начать задыхаться из-за скопления воздуха в плевре. Маркировка его как «приоритетного» на этапе эвакуации позволяет провести экстренную декомпрессию.
Таким образом, сортировка на передовой — неотъемлемая часть тактической медицины. Даже с учетом риска ухудшения состояния раненого, ее отсутствие ведет к большим потерям, чем потенциальные ошибки. Динамический подход и постоянная переоценка — ключ к балансу между скоростью и точностью. По данным ВСУ (2023), систематическая сортировка снижает предотвратимую смертность на 50–65%, подтверждая: это не просто рекомендация, а правило выживания.
⚡️⚡️⚡️⚡️
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
✔️ Специально для канала Пионер Запаса
В условиях боевых действий на передовой линии сортировка пострадавших остается обязательной процедурой, несмотря на ограниченное время и постоянную угрозу обстрела. По данным анализа операций в зоне СВО (2023), до 80% бойцов, оказывающих первую помощь, проводят базовую сортировку, разделяя раненых на категории «критические», «срочные» и «отсроченные». Этот подход позволяет оптимизировать использование ресурсов и повысить шансы на выживание максимального числа бойцов. Однако в 20% случаев сортировка игнорируется из-за дефицита времени, что приводит к фатальным ошибкам: помощи сначала получают те, кто громче кричит, а не те, кто молчит из-за шока или асфиксии.
Сортировка на передовой не является разовой акцией. Даже если состояние пострадавшего изначально классифицировано как «средней тяжести», в процессе эвакуации оно может резко ухудшиться — например, из-за развития напряженного пневмоторакса или вторичного кровотечения. По данным исследований НАТО (2022), 35% раненых, эвакуированных с маркировкой «стабильные», требовали повторной сортировки на этапе транспортировки. В таких случаях первоначальная оценка играет роль «стартовой точки», позволяя медикам быстро пересмотреть приоритеты при изменении состояния.
Почему сортировка необходима всегда:
1. Раннее выявление предотвратимых смертей. Массивное кровотечение, обструкция дыхательных путей или напряженный пневмоторакс убивают за минуты. Без сортировки эти состояния пропускаются, что в 60% случаев приводит к гибели до прибытия в госпиталь (отчет Минобороны РФ, 2023).
2. Эффективное распределение ресурсов. На передовой у медика часто есть только 1–2 жгута и несколько пакетов ППИ. Сортировка помогает решить, кому они нужнее. Например, в Афганистане (2019) правильное распределение жгутов снизило смертность от кровопотерь на 40% (Journal of Trauma and Acute Care Surgery).
3. Снижение нагрузки на эвакуационные цепочки. Тяжелые раненые требуют больше людей и времени для транспортировки. Их ранняя идентификация позволяет запросить поддержку или технику заранее.
Риски отказа от сортировки включают:
- Рост смертности. В Сирии (2016–2020) группы, игнорировавшие сортировку, теряли 50% раненых с потенциально совместимыми с жизнью травмами.
- Перегрузка медиков. В зоне СВО медики, не использующие сортировку, тратили на 30% больше времени на помощь, так как хаотично переключались между пациентами (данные «Военной медицины», 2023).
Динамическая сортировка — подход, при котором состояние раненого переоценивается каждые 5–10 минут — частично решает проблему ухудшения состояния. Например, боец с ранением грудной клетки, изначально стабильный, может внезапно начать задыхаться из-за скопления воздуха в плевре. Маркировка его как «приоритетного» на этапе эвакуации позволяет провести экстренную декомпрессию.
Таким образом, сортировка на передовой — неотъемлемая часть тактической медицины. Даже с учетом риска ухудшения состояния раненого, ее отсутствие ведет к большим потерям, чем потенциальные ошибки. Динамический подход и постоянная переоценка — ключ к балансу между скоростью и точностью. По данным ВСУ (2023), систематическая сортировка снижает предотвратимую смертность на 50–65%, подтверждая: это не просто рекомендация, а правило выживания.
⚡️⚡️⚡️⚡️
Reposted from:
КОТ ДОБРОХОД | БПЛА Херсонское Направление
19.05.202510:36
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
✅ Специально для канала КОТ ДОБРОХОД
В условиях современных боевых действий наличие носилок у военнослужащих на передовой остается ограниченным из-за логистических и тактических сложностей. По данным анализа операций в зоне СВО (2023), лишь 10–15% бойцов регулярных подразделений имеют при себе специализированные носилки. В большинстве случаев они сосредоточены у медиков или в составе группового снаряжения, а не в индивидуальной экипировке. В спецподразделениях этот показатель выше — до 30–40%, что связано с их автономностью и акцентом на быструю эвакуацию. Однако даже здесь носилки часто заменяются облегченными аналогами, такими как тактические волокуши или складные платформы.
Отсутствие носилок существенно замедляет эвакуацию. При переноске раненого на руках или с использованием импровизированных средств (плащ-палатка, ремни, ветки) время перемещения увеличивается на 50–70%. Например, эвакуация на расстояние 200 метров с носилками занимает 3–4 минуты, тогда как без них — 6–8 минут, что критично при артериальном кровотечении, где каждая минута повышает риск смерти на 7–10%. Кроме того, импровизация часто приводит к вторичным травмам: смещению переломов, усилению кровопотери или повреждению позвоночника. В зоне СВО 25% случаев ухудшения состояния раненых были связаны с небрежной транспортировкой (отчет Минобороны РФ, 2023).
Сложности без носилок:
- Физическая нагрузка. Переноска раненого силами 2–4 бойцов снижает мобильность группы и увеличивает утомляемость, особенно на пересеченной местности.
- Риск для эвакуаторов. В 40% случаев бойцы, переносившие раненых без носилок, попадали под обстрел из-за замедления (данные НАТО, 2022).
- Ограниченная эффективность. Импровизированные средства (куртки, ремни) обеспечивают лишь базовую фиксацию, что в 30% случаев приводит к осложнениям — от пролежней до сепсиса.
Альтернативы и решения:
1. Тактические волокуши. Легкие нейлоновые платформы, которые один боец может тянуть за собой, сокращают время эвакуации на 40% по сравнению с переноской на руках.
2. Общегрупповое снаряжение. Распределение носилок между 3–4 бойцами снижает нагрузку и гарантирует доступность.
Статистика эффективности:
- Подразделения, оснащенные носилками, эвакуировали раненых на 25% быстрее и с 50% меньшим числом осложнений (Journal of Tactical Medicine, 2023).
- В Афганистане группы без носилок теряли 15% раненых из-за задержек, тогда как оснащенные — лишь 5% (исследование НАТО, 2021).
Рекомендации:
- Внедрение облегченных носилок в индивидуальную экипировку медиков и командиров отделений.
- Тренировки по импровизированной эвакуации с использованием подручных средств.
- Использование дронов для доставки носилок в зоны, куда невозможно быстро добраться.
Таким образом, даже частичное оснащение носилками повышает выживаемость на 30–40%. Их отсутствие не только замедляет эвакуацию, но и ставит под угрозу как раненого, так и группу. Интеграция компактных и доступных решений в стандартное снаряжение — критический шаг для снижения предотвратимых потерь.
⚡️⚡️⚡️⚡️
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
✅ Специально для канала КОТ ДОБРОХОД
В условиях современных боевых действий наличие носилок у военнослужащих на передовой остается ограниченным из-за логистических и тактических сложностей. По данным анализа операций в зоне СВО (2023), лишь 10–15% бойцов регулярных подразделений имеют при себе специализированные носилки. В большинстве случаев они сосредоточены у медиков или в составе группового снаряжения, а не в индивидуальной экипировке. В спецподразделениях этот показатель выше — до 30–40%, что связано с их автономностью и акцентом на быструю эвакуацию. Однако даже здесь носилки часто заменяются облегченными аналогами, такими как тактические волокуши или складные платформы.
Отсутствие носилок существенно замедляет эвакуацию. При переноске раненого на руках или с использованием импровизированных средств (плащ-палатка, ремни, ветки) время перемещения увеличивается на 50–70%. Например, эвакуация на расстояние 200 метров с носилками занимает 3–4 минуты, тогда как без них — 6–8 минут, что критично при артериальном кровотечении, где каждая минута повышает риск смерти на 7–10%. Кроме того, импровизация часто приводит к вторичным травмам: смещению переломов, усилению кровопотери или повреждению позвоночника. В зоне СВО 25% случаев ухудшения состояния раненых были связаны с небрежной транспортировкой (отчет Минобороны РФ, 2023).
Сложности без носилок:
- Физическая нагрузка. Переноска раненого силами 2–4 бойцов снижает мобильность группы и увеличивает утомляемость, особенно на пересеченной местности.
- Риск для эвакуаторов. В 40% случаев бойцы, переносившие раненых без носилок, попадали под обстрел из-за замедления (данные НАТО, 2022).
- Ограниченная эффективность. Импровизированные средства (куртки, ремни) обеспечивают лишь базовую фиксацию, что в 30% случаев приводит к осложнениям — от пролежней до сепсиса.
Альтернативы и решения:
1. Тактические волокуши. Легкие нейлоновые платформы, которые один боец может тянуть за собой, сокращают время эвакуации на 40% по сравнению с переноской на руках.
2. Общегрупповое снаряжение. Распределение носилок между 3–4 бойцами снижает нагрузку и гарантирует доступность.
Статистика эффективности:
- Подразделения, оснащенные носилками, эвакуировали раненых на 25% быстрее и с 50% меньшим числом осложнений (Journal of Tactical Medicine, 2023).
- В Афганистане группы без носилок теряли 15% раненых из-за задержек, тогда как оснащенные — лишь 5% (исследование НАТО, 2021).
Рекомендации:
- Внедрение облегченных носилок в индивидуальную экипировку медиков и командиров отделений.
- Тренировки по импровизированной эвакуации с использованием подручных средств.
- Использование дронов для доставки носилок в зоны, куда невозможно быстро добраться.
Таким образом, даже частичное оснащение носилками повышает выживаемость на 30–40%. Их отсутствие не только замедляет эвакуацию, но и ставит под угрозу как раненого, так и группу. Интеграция компактных и доступных решений в стандартное снаряжение — критический шаг для снижения предотвратимых потерь.
⚡️⚡️⚡️⚡️
Reposted from:
Карта спецоперации СВО 2.0
19.05.202508:52
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
📌 Специально для канала Карта спецоперации СВО 2.0
Эвакуация пострадавших в зоне боевых действий или в условиях чрезвычайных ситуаций существенно отличается в зависимости от времени года, погодных условий и времени суток. Зимой основными факторами, осложняющими эвакуацию, становятся низкие температуры, снежный покров и обледенение. Холод увеличивает риск гипотермии как у раненого, так и у спасателей, а глубокий снег или наст замедляют перемещение, делая транспортировку в разы дольше. Например, переноска на носилках по снегу требует на 40–50% больше времени и физических усилий, чем по твердой поверхности. Обморожение открытых участков тела у пострадавшего, особенно при кровопотере или шоке, может развиться за 10–15 минут, что требует дополнительных мер утепления и защиты. Летом главные сложности связаны с жарой: высокие температуры провоцируют обезвоживание, тепловой удар и ускоренное развитие инфекций в ранах. Перемещение в условиях зноя увеличивает нагрузку на эвакуаторов, а необходимость частых остановок для гидратации замедляет процесс. В дождь эвакуация осложняется снижением видимости, размытием грунта и риском травм из-за скользких поверхностей. Грязь затрудняет использование колесного транспорта, а вода в раневых каналах повышает риск инфицирования. Ночная эвакуация, независимо от сезона, добавляет проблем с навигацией и обнаружением раненых. Даже с использованием приборов ночного видения или фонарей скорость перемещения снижается на 30–40%, а вероятность пропустить признаки ухудшения состояния пострадавшего (например, изменение цвета кожи или кровотечение) возрастает. При этом темнота маскирует естественные ориентиры, увеличивая риск потери направления. С точки зрения комплексного воздействия, зимняя эвакуация часто признается более сложной из-за комбинации экстремального холода, ограниченной подвижности и необходимости постоянного контроля за тепловым состоянием. Однако летние дожди или ночные операции в горной местности могут создать условия, где эвакуация становится практически невозможной без специализированной техники. Ключевое отличие — в зимний период угрозы носят кумулятивный характер (холод + физическая нагрузка + время), тогда как летние риски чаще связаны с тактическими ограничениями (жара, влажность, видимость). Вне зависимости от сезона, эвакуация в дождь или ночью требует тщательного планирования, использования дополнительного оборудования (сцепки для обуви, термоодеяла, GPS-трекеры) и подготовки личного состава к работе в условиях многозадачности.
⚡️⚡️⚡️⚡️
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
📌 Специально для канала Карта спецоперации СВО 2.0
Эвакуация пострадавших в зоне боевых действий или в условиях чрезвычайных ситуаций существенно отличается в зависимости от времени года, погодных условий и времени суток. Зимой основными факторами, осложняющими эвакуацию, становятся низкие температуры, снежный покров и обледенение. Холод увеличивает риск гипотермии как у раненого, так и у спасателей, а глубокий снег или наст замедляют перемещение, делая транспортировку в разы дольше. Например, переноска на носилках по снегу требует на 40–50% больше времени и физических усилий, чем по твердой поверхности. Обморожение открытых участков тела у пострадавшего, особенно при кровопотере или шоке, может развиться за 10–15 минут, что требует дополнительных мер утепления и защиты. Летом главные сложности связаны с жарой: высокие температуры провоцируют обезвоживание, тепловой удар и ускоренное развитие инфекций в ранах. Перемещение в условиях зноя увеличивает нагрузку на эвакуаторов, а необходимость частых остановок для гидратации замедляет процесс. В дождь эвакуация осложняется снижением видимости, размытием грунта и риском травм из-за скользких поверхностей. Грязь затрудняет использование колесного транспорта, а вода в раневых каналах повышает риск инфицирования. Ночная эвакуация, независимо от сезона, добавляет проблем с навигацией и обнаружением раненых. Даже с использованием приборов ночного видения или фонарей скорость перемещения снижается на 30–40%, а вероятность пропустить признаки ухудшения состояния пострадавшего (например, изменение цвета кожи или кровотечение) возрастает. При этом темнота маскирует естественные ориентиры, увеличивая риск потери направления. С точки зрения комплексного воздействия, зимняя эвакуация часто признается более сложной из-за комбинации экстремального холода, ограниченной подвижности и необходимости постоянного контроля за тепловым состоянием. Однако летние дожди или ночные операции в горной местности могут создать условия, где эвакуация становится практически невозможной без специализированной техники. Ключевое отличие — в зимний период угрозы носят кумулятивный характер (холод + физическая нагрузка + время), тогда как летние риски чаще связаны с тактическими ограничениями (жара, влажность, видимость). Вне зависимости от сезона, эвакуация в дождь или ночью требует тщательного планирования, использования дополнительного оборудования (сцепки для обуви, термоодеяла, GPS-трекеры) и подготовки личного состава к работе в условиях многозадачности.
⚡️⚡️⚡️⚡️
Reposted from:
Северный Ветер
19.05.202507:47
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
📌 Специально для канала Северный ветер
Скальпированные раны головы, при которых кожа и подкожные ткани отделяются от черепа, сопровождаются значительным кровотечением из-за обильного кровоснабжения волосистой части головы. Средний объем кровопотери при такой травме варьируется от 300 до 800 мл, однако при повреждении крупных артерий (например, поверхностной височной) или венозных сплетений объем может достигать 1–1,5 литров, что создает угрозу развития геморрагического шока.
Особенно опасны раны в теменной и затылочной областях, где сосуды расположены близко к поверхности. Первоочередная задача — остановка кровотечения. Для этого накладывают давящую повязку с использованием стерильных марлевых тампонов, которые ускоряют свертывание. Параллельно оценивают наличие сопутствующих повреждений: черепно-мозговых травм, переломов костей черепа или признаков неврологического дефицита (потеря сознания, анизокория).
При подозрении на перелом черепа исключают давление на костные отломки при наложении повязки. Для профилактики гипотермии и шока пострадавшего укрывают термоодеялом, обеспечивают теплое питье при сохраненном сознании. Введение анальгетиков (кеторолак, морфин) допустимо только после исключения черепно-мозговой травмы. Эвакуация в медицинское учреждение должна быть максимально быстрой — отсрочка более 2–3 часов увеличивает риск некроза тканей и сепсиса. В условиях боевых действий раненого транспортируют в положении лежа на спине с приподнятой головой, если нет подозрения на травму позвоночника. Хирургическая обработка включает остановку кровотечения, ревизию раны и восстановление анатомической целостности тканей. Без своевременной помощи скальпированные раны головы в 20–30% случаев приводят к осложнениям: анемии, инфицированию мягких тканей или остеомиелиту.
⚡️⚡️⚡️⚡️
Северный Ветер
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
📌 Специально для канала Северный ветер
Скальпированные раны головы, при которых кожа и подкожные ткани отделяются от черепа, сопровождаются значительным кровотечением из-за обильного кровоснабжения волосистой части головы. Средний объем кровопотери при такой травме варьируется от 300 до 800 мл, однако при повреждении крупных артерий (например, поверхностной височной) или венозных сплетений объем может достигать 1–1,5 литров, что создает угрозу развития геморрагического шока.
Особенно опасны раны в теменной и затылочной областях, где сосуды расположены близко к поверхности. Первоочередная задача — остановка кровотечения. Для этого накладывают давящую повязку с использованием стерильных марлевых тампонов, которые ускоряют свертывание. Параллельно оценивают наличие сопутствующих повреждений: черепно-мозговых травм, переломов костей черепа или признаков неврологического дефицита (потеря сознания, анизокория).
При подозрении на перелом черепа исключают давление на костные отломки при наложении повязки. Для профилактики гипотермии и шока пострадавшего укрывают термоодеялом, обеспечивают теплое питье при сохраненном сознании. Введение анальгетиков (кеторолак, морфин) допустимо только после исключения черепно-мозговой травмы. Эвакуация в медицинское учреждение должна быть максимально быстрой — отсрочка более 2–3 часов увеличивает риск некроза тканей и сепсиса. В условиях боевых действий раненого транспортируют в положении лежа на спине с приподнятой головой, если нет подозрения на травму позвоночника. Хирургическая обработка включает остановку кровотечения, ревизию раны и восстановление анатомической целостности тканей. Без своевременной помощи скальпированные раны головы в 20–30% случаев приводят к осложнениям: анемии, инфицированию мягких тканей или остеомиелиту.
⚡️⚡️⚡️⚡️
Северный Ветер
Reposted from:
🎙КОГДА ЗАПЕЛИ ПУШКИ
19.05.202507:16
Пока вчера отсутствовал из-за дел, оказывается в мире ничего не произошло и это даже несколько удивительно. Удивительно не в плане того, что образовался информационный вакуум, а в том плане, что каждый день что-то писать в ленте иногда даже себе во вред.
Ну это ладно. Пока я тут отхожу от бомбического стрима и погряз в быту, вышло новое видео на канале у Соболева и Арестовича с их совместным интервью. И знаете, что самое забавное? Соболева можно отнести к финансистам ВСУ. Под их совместным стримом стоит ссылка на сбор для батальона БПЛА 54-й механизированной бригады ВСУ)
Российская правоохранительная система садит Игоря Гиркина "Стрелкова" за излишнюю политическую активность, хотя он впахивал за российские интересы с 1992 года, а с Соболева в 2024 году снимается статус иноагента и сегодня у него все лайтово! Кто-то скажет, что сбор проводит канал Арестовича, а не Соболева, но какая разница, если этот сбор проводится под самим видео-интервью Соболева и он нигде это даже не осуждает?)) Можно ли отнести Соболева к спонсорам ВСУ?) Ну вот если под ссылкой их интервью все же кем-нибудь будет сделан перевод, то можно ли это считать вовлеченностью Соболева в финансирование ВСУ? Конечно!
Но всем так по барабану, что это даже никого не стесняет! Да-а-а-а, зато Гиркина в тюрьму посадить - это да, это правильно.
Вопрос к правоохранительным органам: вы вообще видите че делается или постоянно надо ходить и показывать пальцем? И что с этим делать?)
Ну это ладно. Пока я тут отхожу от бомбического стрима и погряз в быту, вышло новое видео на канале у Соболева и Арестовича с их совместным интервью. И знаете, что самое забавное? Соболева можно отнести к финансистам ВСУ. Под их совместным стримом стоит ссылка на сбор для батальона БПЛА 54-й механизированной бригады ВСУ)
Российская правоохранительная система садит Игоря Гиркина "Стрелкова" за излишнюю политическую активность, хотя он впахивал за российские интересы с 1992 года, а с Соболева в 2024 году снимается статус иноагента и сегодня у него все лайтово! Кто-то скажет, что сбор проводит канал Арестовича, а не Соболева, но какая разница, если этот сбор проводится под самим видео-интервью Соболева и он нигде это даже не осуждает?)) Можно ли отнести Соболева к спонсорам ВСУ?) Ну вот если под ссылкой их интервью все же кем-нибудь будет сделан перевод, то можно ли это считать вовлеченностью Соболева в финансирование ВСУ? Конечно!
Но всем так по барабану, что это даже никого не стесняет! Да-а-а-а, зато Гиркина в тюрьму посадить - это да, это правильно.
Вопрос к правоохранительным органам: вы вообще видите че делается или постоянно надо ходить и показывать пальцем? И что с этим делать?)
19.05.202502:38
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
✅ Специально для канала «🇷🇺 Дневник Мракоборцев | Z 🇷🇺 (Группа Аида СпН «Ахмат» МО РФ/друзья/тыл)»
В условиях современных боевых действий маскировка следов оказания медицинской помощи является не менее важной, чем сама помощь. Оставленные на поле боя упаковки от перевязочных пакетов, окровавленные бинты, использованные жгуты или пустые флаконы от лекарств становятся разведывательными признаками, которые противник использует для отслеживания перемещений группы, оценки её численности и состояния. Например, обнаружение нескольких жгутов одного типа может указать на стандартную комплектацию конкретного подразделения, а скопление медицинского мусора — на частые потери и снижение боеспособности.
По данным анализа тактических операций в зоне СВО (2022–2023), до 20% случаев обнаружения и последующего уничтожения групп были связаны с небрежным оставлением следов оказания помощи. Противник, используя аэрофотосъемку дронами или наземную разведку, фиксирует такие маркеры, определяя не только направление движения, но и места возможного расположения лагерей или пунктов сбора раненых. В отчете НАТО (2021) по Афганистану указано, что 15% засад организовывались именно в районах, где ранее находили медицинские отходы.
Разведывательные признаки работают по принципу «цепочки»: один оставленный жгут может привести к обнаружению всей группы. Например, в Ливане (2020) боевики, найдя упаковку от гемостатической повязки, установили патрулирование района и через 48 часов засекли перемещение подразделения, что привело к его окружению. В зоне СВО аналогичные инциденты фиксировались в 12% случаев, когда эвакуационные коридоры становились мишенями для артиллерии после выявления следов крови и перевязочных материалов (данные Минобороны РФ, 2023).
Процентные риски варьируются в зависимости от театра боевых действий. В городских условиях, где мусор быстро маскируется или уничтожается, вероятность обнаружения по медицинским следам составляет 8–10%. В лесистой или пустынной местности, где отходы долго остаются видимыми, этот показатель возрастает до 25–30%. При этом группы, пренебрегающие маскировкой, теряют до 40% личного состава в течение месяца из-за повторных атак, спровоцированных разведпризнаками (Journal of Tactical Medicine, 2023).
Правила утилизации медицинских отходов включают:
- Сбор всех использованных материалов в герметичные пакеты с последующим вывозом или уничтожением.
- Закапывание окровавленных повязок и биологических жидкостей на глубину не менее 50 см.
- Использование маскирующих средств (дымовые шашки, маскировочные сети) для скрытия мест оказания помощи.
Обучение этим правилам сократило потери в подготовленных подразделениях на 35% (данные ВСУ, 2023). Например, в ходе тренировок бойцы отрабатывают «чистый отход» — алгоритм, при котором каждый элемент помощи (бинты, ампулы) немедленно упаковывается в индивидуальный контейнер и крепится к разгрузочному жилету до утилизации в безопасной зоне.
Таким образом, оставление следов медицинской помощи повышает риск обнаружения группы на 15–40%, в зависимости от условий местности и противодействия противника. Соблюдение строгих протоколов маскировки не только сохраняет жизни, но и обеспечивает тактическую скрытность — ключевой элемент выживания в современной войне.
⚡️⚡️⚡️⚡️
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
✅ Специально для канала «🇷🇺 Дневник Мракоборцев | Z 🇷🇺 (Группа Аида СпН «Ахмат» МО РФ/друзья/тыл)»
В условиях современных боевых действий маскировка следов оказания медицинской помощи является не менее важной, чем сама помощь. Оставленные на поле боя упаковки от перевязочных пакетов, окровавленные бинты, использованные жгуты или пустые флаконы от лекарств становятся разведывательными признаками, которые противник использует для отслеживания перемещений группы, оценки её численности и состояния. Например, обнаружение нескольких жгутов одного типа может указать на стандартную комплектацию конкретного подразделения, а скопление медицинского мусора — на частые потери и снижение боеспособности.
По данным анализа тактических операций в зоне СВО (2022–2023), до 20% случаев обнаружения и последующего уничтожения групп были связаны с небрежным оставлением следов оказания помощи. Противник, используя аэрофотосъемку дронами или наземную разведку, фиксирует такие маркеры, определяя не только направление движения, но и места возможного расположения лагерей или пунктов сбора раненых. В отчете НАТО (2021) по Афганистану указано, что 15% засад организовывались именно в районах, где ранее находили медицинские отходы.
Разведывательные признаки работают по принципу «цепочки»: один оставленный жгут может привести к обнаружению всей группы. Например, в Ливане (2020) боевики, найдя упаковку от гемостатической повязки, установили патрулирование района и через 48 часов засекли перемещение подразделения, что привело к его окружению. В зоне СВО аналогичные инциденты фиксировались в 12% случаев, когда эвакуационные коридоры становились мишенями для артиллерии после выявления следов крови и перевязочных материалов (данные Минобороны РФ, 2023).
Процентные риски варьируются в зависимости от театра боевых действий. В городских условиях, где мусор быстро маскируется или уничтожается, вероятность обнаружения по медицинским следам составляет 8–10%. В лесистой или пустынной местности, где отходы долго остаются видимыми, этот показатель возрастает до 25–30%. При этом группы, пренебрегающие маскировкой, теряют до 40% личного состава в течение месяца из-за повторных атак, спровоцированных разведпризнаками (Journal of Tactical Medicine, 2023).
Правила утилизации медицинских отходов включают:
- Сбор всех использованных материалов в герметичные пакеты с последующим вывозом или уничтожением.
- Закапывание окровавленных повязок и биологических жидкостей на глубину не менее 50 см.
- Использование маскирующих средств (дымовые шашки, маскировочные сети) для скрытия мест оказания помощи.
Обучение этим правилам сократило потери в подготовленных подразделениях на 35% (данные ВСУ, 2023). Например, в ходе тренировок бойцы отрабатывают «чистый отход» — алгоритм, при котором каждый элемент помощи (бинты, ампулы) немедленно упаковывается в индивидуальный контейнер и крепится к разгрузочному жилету до утилизации в безопасной зоне.
Таким образом, оставление следов медицинской помощи повышает риск обнаружения группы на 15–40%, в зависимости от условий местности и противодействия противника. Соблюдение строгих протоколов маскировки не только сохраняет жизни, но и обеспечивает тактическую скрытность — ключевой элемент выживания в современной войне.
⚡️⚡️⚡️⚡️
18.05.202517:36
❗️❗️❗️🆎🆎🆎🆎
❗️По состоянию на 18.05.2025
💴 6 переводов на общую сумму:
2588 ₽.
Сумма на счету: 2 196 657,04 ₽.
Осталось собрать: 3 677 780,96 ₽.
Всего переводов: 1782
✅ 🪙🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠
💸 2202208038511599
💳 2200240775961150
💳 2200030513680091
💳 5536910008686919
💳 +79636766677
✅ ETH (Адрес криптокошелька):
(КЛИКАБЕЛЬНО)
✅ BTC (адрес криптокошелька):
(КЛИКАБЕЛЬНО)
🤑 Онлайн чаевые:
https://pay.cloudtips.ru/p/9257613d
💊В комментариях к переводу прошу указывать: «Адресная помощь в сборе аптечек»
https://t.me/tacticalmedicinecourses/643
#помощьфронту #сборсредств
❗️По состоянию на 18.05.2025
💴 6 переводов на общую сумму:
2588 ₽.
🧑🧑🧑 Дорогие подписчики и все те, кто читает данный пост, обращаюсь к вам. К сожалению, как оно часто это и бывает, в выходные дни суммы сборов довольно резко падают. Сегодняшний день не является исключением. Надеюсь что начиная с сегодняшнего вечера и все последующие дни вы сможете помочь нам, поддержав парней переводом. Благодарю всех, кто в рамках этого дня помог. Продолжаем работу! Всех крепко обнял! К слову, в себя вроде бы пришел и пневмонию победил! Ура!
Сумма на счету: 2 196 657,04 ₽.
Осталось собрать: 3 677 780,96 ₽.
Всего переводов: 1782
✅ 🪙🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠
💸 2202208038511599
💳 2200240775961150
💳 2200030513680091
💳 5536910008686919
💳 +79636766677
✅ ETH (Адрес криптокошелька):
0x54653DEadAA8D6d48a691499539B91d42C4140f4 (КЛИКАБЕЛЬНО)
✅ BTC (адрес криптокошелька):
bc1qs0vh98gyd0yjhkcwllsjd8mh92t037qmtdj8hj
(КЛИКАБЕЛЬНО)
✅ USDT (TRC 20) Tron (адрес криптокошелька): TXhT337L7an3JQBcyuXXdn8Vuj9Zr7mS7B(КЛИКАБЕЛЬНО)
UQAt0jOARcazr18rQ8jR6mASS4o1b6IeVBMA5t-9UGnWnh7N(КЛИКАБЕЛЬНО)🤑 Онлайн чаевые:
https://pay.cloudtips.ru/p/9257613d
💊В комментариях к переводу прошу указывать: «Адресная помощь в сборе аптечек»
https://t.me/tacticalmedicinecourses/643
#помощьфронту #сборсредств
Reposted from:
Повёрнутые на войне 🇷🇺
18.05.202517:16
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»;
✅ Специально для канала «Повёрнутые на войне 🇷🇺»
В условиях боевых действий корректная диагностика черепно-мозговых травм (ЧМТ) остается одной из самых сложных задач для военнослужащих. По данным исследований в зонах современных конфликтов, таких как СВО и операции в Афганистане (2001–2021), до 40–50% случаев ЧМТ первоначально не распознаются, что ведет к фатальным ошибкам, включая необоснованное применение опиоидов. Например, в отчете Journal of Military Medicine (2023) указано, что 25% раненых с ЧМТ в Сирии (2015–2020) получили морфин или фентанил, что спровоцировало угнетение дыхания и гипоксию мозга. В 15% таких случаев это стало причиной смерти в течение первых часов после ранения.
Классические ошибки при оценке ЧМТ связаны с недостаточным вниманием к специфическим симптомам. Военнослужащие часто фокусируются на очевидных ранах или жалобах на боль, упуская признаки, указывающие на повреждение мозга. К ним относятся ликворея — истечение прозрачной спинномозговой жидкости из носа или ушей, которое можно спутать с обычными выделениями. Симптомы «очков» (синяки вокруг глаз) и «Баттла» (гематомы за ушами) также часто игнорируются, особенно при слабой освещенности или в стрессовой обстановке. В зоне СВО, по данным Минобороны РФ (2023), эти признаки были пропущены в 30% случаев ЧМТ, что привело к задержке эвакуации и ухудшению состояния пострадавших.
Еще одна распространенная ошибка — применение опиоидов до исключения ЧМТ. Опиоидные анальгетики угнетают дыхательный центр, маскируют неврологические симптомы (сужение зрачков, уровень сознания) и повышают внутричерепное давление. В Ливии (2019–2022) 20% смертей раненых с ЧМТ были связаны с введением фентанила, как следует из доклада Международного комитета Красного Креста (2023). Для сравнения, в подразделениях, обученных тактике TCCC, использование опиоидов при подозрении на ЧМТ сократилось на 50% благодаря строгому протоколу «ABC» (Airway, Breathing, Circulation) перед обезболиванием.
Физический осмотр играет ключевую роль в выявлении ЧМТ. Пальпация черепа позволяет обнаружить вмятины, переломы или подкожные гематомы. Например, при линейных переломах височной кости часто ощущается «ступенька» — неровность края кости. Крепитация (хруст) при надавливании может указывать на пневмоцефалию (попадание воздуха под кожу). Однако в полевых условиях такие манипуляции затруднены: по данным NATO (2023), только 35% бойцов уверенно проводят пальпацию черепа, тогда как остальные ограничиваются визуальным осмотром.
К дополнительным признакам ЧМТ относятся:
- Анизокория (разный размер зрачков), указывающая на повышение внутричерепного давления.
- Дезориентация или неадекватное поведение (например, агрессия или апатия).
- Тошнота и рвота без признаков желудочно-кишечного поражения.
- Судороги или потеря сознания, даже кратковременная.
В Афганистане (2014–2021) 40% бойцов с такими симптомами изначально диагностировались как «контуженные», что задерживало специализированную помощь (Military Medicine, 2022). Для улучшения распознавания ЧМТ в армии США внедрены портативные нейроскопы, оценивающие реакцию зрачков, а в Эстонии — чек-листы, интегрированные в индивидуальные аптечки.
Профилактика ошибок требует комплексного подхода. Обучение по алгоритму MARCH-PAWS должно включать модуль по неврологическому осмотру, акцентируя внимание на малозаметных симптомах. В Канаде бойцов тренируют использовать фонарик для выявления анизокории даже в темноте, что снизило пропуск ЧМТ на 25% (Canadian Journal of Emergency Medicine, 2023). В условиях СВО применяется правило «двойной проверки»: перед введением обезболивающего второй боец обязан подтвердить отсутствие признаков ЧМТ.
⚡️⚡️⚡️⚡️
⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»;
✅ Специально для канала «Повёрнутые на войне 🇷🇺»
В условиях боевых действий корректная диагностика черепно-мозговых травм (ЧМТ) остается одной из самых сложных задач для военнослужащих. По данным исследований в зонах современных конфликтов, таких как СВО и операции в Афганистане (2001–2021), до 40–50% случаев ЧМТ первоначально не распознаются, что ведет к фатальным ошибкам, включая необоснованное применение опиоидов. Например, в отчете Journal of Military Medicine (2023) указано, что 25% раненых с ЧМТ в Сирии (2015–2020) получили морфин или фентанил, что спровоцировало угнетение дыхания и гипоксию мозга. В 15% таких случаев это стало причиной смерти в течение первых часов после ранения.
Классические ошибки при оценке ЧМТ связаны с недостаточным вниманием к специфическим симптомам. Военнослужащие часто фокусируются на очевидных ранах или жалобах на боль, упуская признаки, указывающие на повреждение мозга. К ним относятся ликворея — истечение прозрачной спинномозговой жидкости из носа или ушей, которое можно спутать с обычными выделениями. Симптомы «очков» (синяки вокруг глаз) и «Баттла» (гематомы за ушами) также часто игнорируются, особенно при слабой освещенности или в стрессовой обстановке. В зоне СВО, по данным Минобороны РФ (2023), эти признаки были пропущены в 30% случаев ЧМТ, что привело к задержке эвакуации и ухудшению состояния пострадавших.
Еще одна распространенная ошибка — применение опиоидов до исключения ЧМТ. Опиоидные анальгетики угнетают дыхательный центр, маскируют неврологические симптомы (сужение зрачков, уровень сознания) и повышают внутричерепное давление. В Ливии (2019–2022) 20% смертей раненых с ЧМТ были связаны с введением фентанила, как следует из доклада Международного комитета Красного Креста (2023). Для сравнения, в подразделениях, обученных тактике TCCC, использование опиоидов при подозрении на ЧМТ сократилось на 50% благодаря строгому протоколу «ABC» (Airway, Breathing, Circulation) перед обезболиванием.
Физический осмотр играет ключевую роль в выявлении ЧМТ. Пальпация черепа позволяет обнаружить вмятины, переломы или подкожные гематомы. Например, при линейных переломах височной кости часто ощущается «ступенька» — неровность края кости. Крепитация (хруст) при надавливании может указывать на пневмоцефалию (попадание воздуха под кожу). Однако в полевых условиях такие манипуляции затруднены: по данным NATO (2023), только 35% бойцов уверенно проводят пальпацию черепа, тогда как остальные ограничиваются визуальным осмотром.
К дополнительным признакам ЧМТ относятся:
- Анизокория (разный размер зрачков), указывающая на повышение внутричерепного давления.
- Дезориентация или неадекватное поведение (например, агрессия или апатия).
- Тошнота и рвота без признаков желудочно-кишечного поражения.
- Судороги или потеря сознания, даже кратковременная.
В Афганистане (2014–2021) 40% бойцов с такими симптомами изначально диагностировались как «контуженные», что задерживало специализированную помощь (Military Medicine, 2022). Для улучшения распознавания ЧМТ в армии США внедрены портативные нейроскопы, оценивающие реакцию зрачков, а в Эстонии — чек-листы, интегрированные в индивидуальные аптечки.
Профилактика ошибок требует комплексного подхода. Обучение по алгоритму MARCH-PAWS должно включать модуль по неврологическому осмотру, акцентируя внимание на малозаметных симптомах. В Канаде бойцов тренируют использовать фонарик для выявления анизокории даже в темноте, что снизило пропуск ЧМТ на 25% (Canadian Journal of Emergency Medicine, 2023). В условиях СВО применяется правило «двойной проверки»: перед введением обезболивающего второй боец обязан подтвердить отсутствие признаков ЧМТ.
⚡️⚡️⚡️⚡️
Reposted from:
СВО ЧИСТОЕ НЕБО 🇷🇺
18.05.202515:58
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»
✅ Специально для канала СВО ЧИСТОЕ НЕБО
В условиях боевых действий ошибки при эвакуации пострадавшего на руках остаются одной из частых причин вторичных травм и смертей. По данным исследований в зонах современных конфликтов, таких как СВО и операции в Афганистане (2001–2021), до 35–40% раненых получают дополнительные повреждения из-за неправильной транспортировки. Например, в отчете НАТО (2022) указано, что 25% случаев повторного кровотечения и 15% осложнений переломов были связаны с попытками эвакуировать бойцов без должной фиксации конечностей. В Сирии (2015–2020) 10% смертей от геморрагического шока произошли из-за того, что пострадавших переносили за поврежденные ноги или руки, усугубляя разрывы сосудов (Международный комитет Красного Креста, 2021).
Типичные ошибки включают транспортировку за травмированную конечность, которая вызывает смещение костных отломков, повреждение нервов и усиление кровотечения. В Афганистане, по данным Military Medicine (2023), 20% бойцов с переломами бедра получили дополнительные разрывы артерий из-за неправильного захвата при переноске. Еще одна проблема — отсутствие иммобилизации при травмах позвоночника. В зоне СВО 12% раненых с повреждениями спины столкнулись с неврологическими осложнениями после эвакуации «на руках» без жесткого щита или вакуумного матраса (Минобороны РФ, 2023).
Причины ошибок часто связаны с дефицитом времени и стрессом. В условиях обстрела или при необходимости срочно покинуть опасную зону военнослужащие пренебрегают этапами иммобилизации. Например, в Мали (2017–2023) 30% бойцов признавали, что пропускали фиксацию конечностей из-за паники (Journal of Trauma and Acute Care Surgery, 2023). Ограниченная подготовка также играет роль: только 45% военнослужащих в непрофессиональных формированиях знают, как правильно переносить раненого с переломом (отчет Conflict and Health, 2022).
Последствия варьируются от усиления кровопотери до необратимых повреждений. При транспортировке за сломанную руку риск повреждения плечевой артерии увеличивается на 50%, а смертность — на 35% (Journal of Special Operations Medicine, 2023). В Ираке (2003–2011) 8% случаев паралича нижних конечностей были вызваны неосторожным перемещением бойцов с неподтвержденными травмами позвоночника (исследование НАТО, 2021).
Обучение и технологии помогают снизить риски. В армии США внедрены компактные складные носилки, которые позволяют зафиксировать пострадавшего за 20–30 секунд. В Израиле бойцов учат использовать ремни и палки для иммобилизации конечностей, что сократило вторичные травмы на 40% (Israel Defense Forces Report, 2023). В зоне СВО применение тактических волокуш (платформ для перетаскивания) снизило нагрузку на раненых при эвакуации под огнем на 25% (данные «Военной медицины», 2023).
⚡️⚡️⚡️⚡️
⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»
✅ Специально для канала СВО ЧИСТОЕ НЕБО
В условиях боевых действий ошибки при эвакуации пострадавшего на руках остаются одной из частых причин вторичных травм и смертей. По данным исследований в зонах современных конфликтов, таких как СВО и операции в Афганистане (2001–2021), до 35–40% раненых получают дополнительные повреждения из-за неправильной транспортировки. Например, в отчете НАТО (2022) указано, что 25% случаев повторного кровотечения и 15% осложнений переломов были связаны с попытками эвакуировать бойцов без должной фиксации конечностей. В Сирии (2015–2020) 10% смертей от геморрагического шока произошли из-за того, что пострадавших переносили за поврежденные ноги или руки, усугубляя разрывы сосудов (Международный комитет Красного Креста, 2021).
Типичные ошибки включают транспортировку за травмированную конечность, которая вызывает смещение костных отломков, повреждение нервов и усиление кровотечения. В Афганистане, по данным Military Medicine (2023), 20% бойцов с переломами бедра получили дополнительные разрывы артерий из-за неправильного захвата при переноске. Еще одна проблема — отсутствие иммобилизации при травмах позвоночника. В зоне СВО 12% раненых с повреждениями спины столкнулись с неврологическими осложнениями после эвакуации «на руках» без жесткого щита или вакуумного матраса (Минобороны РФ, 2023).
Причины ошибок часто связаны с дефицитом времени и стрессом. В условиях обстрела или при необходимости срочно покинуть опасную зону военнослужащие пренебрегают этапами иммобилизации. Например, в Мали (2017–2023) 30% бойцов признавали, что пропускали фиксацию конечностей из-за паники (Journal of Trauma and Acute Care Surgery, 2023). Ограниченная подготовка также играет роль: только 45% военнослужащих в непрофессиональных формированиях знают, как правильно переносить раненого с переломом (отчет Conflict and Health, 2022).
Последствия варьируются от усиления кровопотери до необратимых повреждений. При транспортировке за сломанную руку риск повреждения плечевой артерии увеличивается на 50%, а смертность — на 35% (Journal of Special Operations Medicine, 2023). В Ираке (2003–2011) 8% случаев паралича нижних конечностей были вызваны неосторожным перемещением бойцов с неподтвержденными травмами позвоночника (исследование НАТО, 2021).
Обучение и технологии помогают снизить риски. В армии США внедрены компактные складные носилки, которые позволяют зафиксировать пострадавшего за 20–30 секунд. В Израиле бойцов учат использовать ремни и палки для иммобилизации конечностей, что сократило вторичные травмы на 40% (Israel Defense Forces Report, 2023). В зоне СВО применение тактических волокуш (платформ для перетаскивания) снизило нагрузку на раненых при эвакуации под огнем на 25% (данные «Военной медицины», 2023).
⚡️⚡️⚡️⚡️
Reposted from:
ZАПИСКИ VЕТЕРАНА 🇷🇺
18.05.202515:06
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»;
🤙 Специально для канала «ZАПИСКИ VЕТЕРАНА 🇷🇺»
В условиях боевых действий приоритеты оказания помощи кардинально отличаются от гражданской медицины из-за факторов времени, ресурсов и продолжающейся угрозы. На поле боя помощь часто оказывается сначала раненым с относительно легкими травмами, которые могут быть быстро стабилизированы и возвращены в строй. Это противоречит гражданскому подходу, где фокус смещен на спасение самых тяжелых пациентов, даже если это требует длительных реанимационных мероприятий.
Тактическая логика основана на принципе «максимальной пользы для группы». Например, боец с пулевым ранением в руку (без повреждения артерий) может быть перевязан за 2–3 минуты и продолжить участие в операции. В то же время помощь тяжелораненому с проникающим ранением живота потребует 10–15 минут, а его эвакуация — отвлечения нескольких бойцов, что ослабит подразделение. По данным Минобороны РФ (2023), в зоне СВО 60% «легких» раненых возвращались в строй после оказания первой помощи, тогда как тяжелые случаи в 70% требовали длительной эвакуации и госпитализации.
Гражданская медицина руководствуется этикой «спасения любой ценой». При ДТП или катастрофах врачи первыми помогают пациентам с критическими состояниями (остановка сердца, массивные кровотечения), даже если их шансы выжить низки. Это связано с отсутствием внешней угрозы и доступностью ресурсов. Например, при землетрясении спасатели тратят часы на извлечение человека из-под завалов, тогда как в зоне боевых действий аналогичная ситуация может быть признана неоправданно рискованной.
Статистика конфликтов подтверждает эффективность тактического подхода. В Афганистане (2001–2021) подразделения, фокусировавшиеся на помощи легкораненым, сохраняли 85% боеспособности, тогда как группы, пытавшиеся спасать тяжелых раненых под огнем, теряли до 50% личного состава (NATO Report, 2022). В гражданских условиях, по данным ВОЗ (2023), приоритет тяжелых пациентов снижает общую смертность на 25–30%.
Пример из зоны СВО: при штурме позиции группа из 10 человек потеряла двоих убитыми и троих ранеными (два легких, один тяжелый). Медик, следуя тактическим протоколам, стабилизировал легких раненых за 5 минут, позволив им прикрывать отход. Попытка спасти тяжелого раненого заняла бы 20 минут, что привело бы к окружению и гибели всей группы. В гражданских условиях скорая потратила бы те же 20 минут на реанимацию тяжелого пациента, не рискуя жизнями спасателей.
Тактическая медицина жертвует индивидуальным выживанием ради сохранения боеспособности подразделения. Гражданский подход, напротив, ставит жизнь человека выше логистических рисков. Оба метода оправданы в своих условиях, но требуют разной подготовки и мышления.
⚡️⚡️⚡️⚡️
@notes_veterans
⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»;
🤙 Специально для канала «ZАПИСКИ VЕТЕРАНА 🇷🇺»
В условиях боевых действий приоритеты оказания помощи кардинально отличаются от гражданской медицины из-за факторов времени, ресурсов и продолжающейся угрозы. На поле боя помощь часто оказывается сначала раненым с относительно легкими травмами, которые могут быть быстро стабилизированы и возвращены в строй. Это противоречит гражданскому подходу, где фокус смещен на спасение самых тяжелых пациентов, даже если это требует длительных реанимационных мероприятий.
Тактическая логика основана на принципе «максимальной пользы для группы». Например, боец с пулевым ранением в руку (без повреждения артерий) может быть перевязан за 2–3 минуты и продолжить участие в операции. В то же время помощь тяжелораненому с проникающим ранением живота потребует 10–15 минут, а его эвакуация — отвлечения нескольких бойцов, что ослабит подразделение. По данным Минобороны РФ (2023), в зоне СВО 60% «легких» раненых возвращались в строй после оказания первой помощи, тогда как тяжелые случаи в 70% требовали длительной эвакуации и госпитализации.
Гражданская медицина руководствуется этикой «спасения любой ценой». При ДТП или катастрофах врачи первыми помогают пациентам с критическими состояниями (остановка сердца, массивные кровотечения), даже если их шансы выжить низки. Это связано с отсутствием внешней угрозы и доступностью ресурсов. Например, при землетрясении спасатели тратят часы на извлечение человека из-под завалов, тогда как в зоне боевых действий аналогичная ситуация может быть признана неоправданно рискованной.
Статистика конфликтов подтверждает эффективность тактического подхода. В Афганистане (2001–2021) подразделения, фокусировавшиеся на помощи легкораненым, сохраняли 85% боеспособности, тогда как группы, пытавшиеся спасать тяжелых раненых под огнем, теряли до 50% личного состава (NATO Report, 2022). В гражданских условиях, по данным ВОЗ (2023), приоритет тяжелых пациентов снижает общую смертность на 25–30%.
Пример из зоны СВО: при штурме позиции группа из 10 человек потеряла двоих убитыми и троих ранеными (два легких, один тяжелый). Медик, следуя тактическим протоколам, стабилизировал легких раненых за 5 минут, позволив им прикрывать отход. Попытка спасти тяжелого раненого заняла бы 20 минут, что привело бы к окружению и гибели всей группы. В гражданских условиях скорая потратила бы те же 20 минут на реанимацию тяжелого пациента, не рискуя жизнями спасателей.
Тактическая медицина жертвует индивидуальным выживанием ради сохранения боеспособности подразделения. Гражданский подход, напротив, ставит жизнь человека выше логистических рисков. Оба метода оправданы в своих условиях, но требуют разной подготовки и мышления.
⚡️⚡️⚡️⚡️
@notes_veterans
Reposted from:
Синяя Z Борода
18.05.202512:53
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»;
✅ Специально для канала «Синяя Z Борода»
В условиях боевых действий надежность доступа к медицинским средствам напрямую влияет на выживаемость. Дублирование ключевых компонентов аптечки, таких как жгуты, гемостатические повязки и перевязочные пакеты, становится не просто рекомендацией, а необходимостью. По данным анализа Минобороны РФ (2023), в зоне СВО до 25–30% военнослужащих теряли индивидуальные аптечки из-за подрывов на минах, обстрелов или экстренной эвакуации. В 15% случаев это приводило к фатальным последствиям, когда раненые не могли остановить кровотечение из-за отсутствия жгута.
Основные причины потерь связаны с повреждением снаряжения. Аптечки, закрепленные на разгрузочном жилете, часто срываются при преодолении препятствий, зацепляются за ветки или технику. В условиях городских боев, где приходится передвигаться ползком или пролезать через окна, риск потери возрастает до 40% (исследование НАТО, 2022). Еще 20% потерь происходят из-за невозможности вернуться за утерянной аптечкой под огнем противника.
Дублирование критически важных средств в рюкзаке или дополнительных карманах снижает риски. Например, в подразделениях, где бойцы носили запасной жгут и перевязочный пакет в рюкзаке, смертность от кровопотерь сократилась на 35% даже при утере основной аптечки (данные «Военной медицины», 2023). При этом вес дублирующих элементов минимален — 200–300 грамм, что не создает значительной нагрузки.
Опыт боевых действий в Сирии (2015–2020) показал, что бойцы с дублированными аптечками в 50% случаев успешно оказывали помощь себе или сослуживцам после потери основного комплекта. В Афганистане группы, внедрившие систему двойного снабжения, сократили смертность от предотвратимых причин на 20% (Journal of Special Operations Medicine, 2021).
Распределение компонентов также играет роль. Жгут, размещенный на плечевом ремне, и дубликат в нагрудном кармане повышают шансы сохранить хотя бы один экземпляр. В зоне СВО 70% военнослужащих, практикующих такое распределение, подтвердили, что хотя бы раз использовали запасные средства (опрос Минобороны РФ, 2023).
Однако избыточное дублирование может привести к нехватке места для боеприпасов или воды. Эксперты рекомендуют баланс: дублировать только жизненно важные средства, а остальные компоненты (например, антибиотики) распределять внутри группы.
Таким образом, дублирование аптечки повышает выживаемость на 25–40%, особенно в условиях интенсивных боев. Потеря медицинских средств — распространенное явление, но его можно минимизировать за счет продуманного распределения и обучения. В современной войне, где каждый боец должен быть сам себе медик, запасной жгут в рюкзаке — это не паранойя, а необходимость.
⚡️⚡️⚡️⚡️
⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»;
✅ Специально для канала «Синяя Z Борода»
В условиях боевых действий надежность доступа к медицинским средствам напрямую влияет на выживаемость. Дублирование ключевых компонентов аптечки, таких как жгуты, гемостатические повязки и перевязочные пакеты, становится не просто рекомендацией, а необходимостью. По данным анализа Минобороны РФ (2023), в зоне СВО до 25–30% военнослужащих теряли индивидуальные аптечки из-за подрывов на минах, обстрелов или экстренной эвакуации. В 15% случаев это приводило к фатальным последствиям, когда раненые не могли остановить кровотечение из-за отсутствия жгута.
Основные причины потерь связаны с повреждением снаряжения. Аптечки, закрепленные на разгрузочном жилете, часто срываются при преодолении препятствий, зацепляются за ветки или технику. В условиях городских боев, где приходится передвигаться ползком или пролезать через окна, риск потери возрастает до 40% (исследование НАТО, 2022). Еще 20% потерь происходят из-за невозможности вернуться за утерянной аптечкой под огнем противника.
Дублирование критически важных средств в рюкзаке или дополнительных карманах снижает риски. Например, в подразделениях, где бойцы носили запасной жгут и перевязочный пакет в рюкзаке, смертность от кровопотерь сократилась на 35% даже при утере основной аптечки (данные «Военной медицины», 2023). При этом вес дублирующих элементов минимален — 200–300 грамм, что не создает значительной нагрузки.
Опыт боевых действий в Сирии (2015–2020) показал, что бойцы с дублированными аптечками в 50% случаев успешно оказывали помощь себе или сослуживцам после потери основного комплекта. В Афганистане группы, внедрившие систему двойного снабжения, сократили смертность от предотвратимых причин на 20% (Journal of Special Operations Medicine, 2021).
Распределение компонентов также играет роль. Жгут, размещенный на плечевом ремне, и дубликат в нагрудном кармане повышают шансы сохранить хотя бы один экземпляр. В зоне СВО 70% военнослужащих, практикующих такое распределение, подтвердили, что хотя бы раз использовали запасные средства (опрос Минобороны РФ, 2023).
Однако избыточное дублирование может привести к нехватке места для боеприпасов или воды. Эксперты рекомендуют баланс: дублировать только жизненно важные средства, а остальные компоненты (например, антибиотики) распределять внутри группы.
Таким образом, дублирование аптечки повышает выживаемость на 25–40%, особенно в условиях интенсивных боев. Потеря медицинских средств — распространенное явление, но его можно минимизировать за счет продуманного распределения и обучения. В современной войне, где каждый боец должен быть сам себе медик, запасной жгут в рюкзаке — это не паранойя, а необходимость.
⚡️⚡️⚡️⚡️
Reposted from:
Рядовой на передовой
18.05.202512:37
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»
✅ Специально для канала Рядовой на передовой
В условиях современного боя скорость и безопасность эвакуации раненых являются ключевыми факторами выживаемости.
Использование носилок-волокуш в зоне СВО значительно изменило подходы к спасению пострадавших, сократив время перемещения под огнем и снизив риски для группы. Эти устройства, представляющие собой легкие платформы с ремнями или полотном, позволяют одному бойцу транспортировать раненого, волоча его за собой по земле или снегу. По данным Минобороны РФ (2023), внедрение волокуш сократило среднее время эвакуации с 8–12 до 3–5 минут, что особенно критично при артериальных кровотечениях, где каждая минута задержки увеличивает смертность на 7–10%.
Преимущества волокуш обусловлены их конструкцией. Компактность и малый вес (2–3 кг) позволяют носить их в рюкзаке, а быстрое развертывание (10–15 секунд) делает их незаменимыми в условиях внезапного обстрела. В отличие от стандартных носилок, требующих участия 2–4 бойцов, волокуша дает возможность одному военнослужащему эвакуировать раненого, не подставляя под удар всю группу. Это особенно важно в городских боях или на открытой местности, где концентрация личного состава привлекает внимание противника. Опыт подразделений в зоне СВО показывает, что применение волокуш снизило потери среди спасающих на 40% (отчет «Военная медицина», 2023).
Эффективность волокуш подтверждается и международным опытом. В Афганистане (2001–2021) использование аналогов, таких как тактические салазки Talon, сократило смертность от несвоевременной эвакуации на 25% (исследование НАТО, 2022). В Сирии (2015–2020) бойцы, оснащенные волокушами, смогли спасти 30% раненых, которые ранее считались «неизвлекаемыми» из-за плотного огня (Международный комитет Красного Креста, 2021). Ключевым фактором стала возможность маскировки: низкий профиль волокуш позволяет скрытно перемещаться в кустарнике или за укрытиями.
Однако у метода есть ограничения. На каменистой или пересеченной местности волочение может усугубить травмы позвоночника или вызвать дополнительные повреждения мягких тканей. В таких случаях рекомендуется предварительная иммобилизация с помощью шин или вакуумных матрасов.
Таким образом, носилки-волокуши доказали свою эффективность в зоне СВО, сократив время эвакуации и сохранив жизни как раненых, так и спасателей. Их главное преимущество — способность одного бойца действовать автономно — делает их незаменимым инструментом в условиях, где каждый человек на счету, а промедление смерти подобно.
⚡️⚡️⚡️⚡️
Подписаться на наш канал 👈
Обратная связь📲
⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»
✅ Специально для канала Рядовой на передовой
В условиях современного боя скорость и безопасность эвакуации раненых являются ключевыми факторами выживаемости.
Использование носилок-волокуш в зоне СВО значительно изменило подходы к спасению пострадавших, сократив время перемещения под огнем и снизив риски для группы. Эти устройства, представляющие собой легкие платформы с ремнями или полотном, позволяют одному бойцу транспортировать раненого, волоча его за собой по земле или снегу. По данным Минобороны РФ (2023), внедрение волокуш сократило среднее время эвакуации с 8–12 до 3–5 минут, что особенно критично при артериальных кровотечениях, где каждая минута задержки увеличивает смертность на 7–10%.
Преимущества волокуш обусловлены их конструкцией. Компактность и малый вес (2–3 кг) позволяют носить их в рюкзаке, а быстрое развертывание (10–15 секунд) делает их незаменимыми в условиях внезапного обстрела. В отличие от стандартных носилок, требующих участия 2–4 бойцов, волокуша дает возможность одному военнослужащему эвакуировать раненого, не подставляя под удар всю группу. Это особенно важно в городских боях или на открытой местности, где концентрация личного состава привлекает внимание противника. Опыт подразделений в зоне СВО показывает, что применение волокуш снизило потери среди спасающих на 40% (отчет «Военная медицина», 2023).
Эффективность волокуш подтверждается и международным опытом. В Афганистане (2001–2021) использование аналогов, таких как тактические салазки Talon, сократило смертность от несвоевременной эвакуации на 25% (исследование НАТО, 2022). В Сирии (2015–2020) бойцы, оснащенные волокушами, смогли спасти 30% раненых, которые ранее считались «неизвлекаемыми» из-за плотного огня (Международный комитет Красного Креста, 2021). Ключевым фактором стала возможность маскировки: низкий профиль волокуш позволяет скрытно перемещаться в кустарнике или за укрытиями.
Однако у метода есть ограничения. На каменистой или пересеченной местности волочение может усугубить травмы позвоночника или вызвать дополнительные повреждения мягких тканей. В таких случаях рекомендуется предварительная иммобилизация с помощью шин или вакуумных матрасов.
Таким образом, носилки-волокуши доказали свою эффективность в зоне СВО, сократив время эвакуации и сохранив жизни как раненых, так и спасателей. Их главное преимущество — способность одного бойца действовать автономно — делает их незаменимым инструментом в условиях, где каждый человек на счету, а промедление смерти подобно.
⚡️⚡️⚡️⚡️
Подписаться на наш канал 👈
Обратная связь📲
Reposted from:
Кристалл из Херсона
18.05.202510:03
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»
✅ Специально для канала «Кристалл из Херсона»
Иммобилизация поврежденной конечности с помощью шины — ключевой этап оказания первой помощи, направленный на предотвращение смещения отломков костей, уменьшение боли и риска дополнительных травм. Одним из спорных вопросов при наложении шины остается необходимость использования ватного валика или другой мягкой прокладки между конечностью и фиксирующей конструкцией.
Основная цель прокладки — снизить давление шины на кожу и мягкие ткани, предотвратив образование пролежней, онемение или нарушение кровообращения. Например, при длительной транспортировке жесткие элементы шины (доски, металлические ленты) могут вызывать локальное сдавливание, особенно в области костных выступов (лодыжки, запястья, колени). В таких случаях валик, размещенный под анатомическими изгибами, распределяет нагрузку и снижает риск повреждения кожи. Однако избыточная толщина прокладки или ее неправильное расположение способны нарушить стабильность фиксации, что особенно критично при открытых переломах или смещениях.
Согласно рекомендациям Международного комитета Красного Креста, мягкая прослойка между шиной и конечностью обязательна при иммобилизации на срок более 2 часов. В экстренных ситуациях, например, при необходимости быстрой эвакуации под огнем, допустимо использование подручных материалов — свернутой одежды, бинтов или поролона. Важно, чтобы прокладка не ограничивала возможность надежной фиксации: шина должна плотно прилегать, но не пережимать ткани.
Ошибки при использовании валиков включают:
- Слишком толстый слой материала, приводящий к подвижности конечности и снижению иммобилизации.
- Неравномерное распределение прокладки, из-за которого давление концентрируется на отдельных участках.
- Использование влажных или непластичных материалов (например, мокрой ткани), которые теряют амортизирующие свойства.
Альтернативой ватным валикам могут служить специализированные медицинские шины с гелевыми вставками или надувные конструкции, обеспечивающие равномерное давление. Однако в полевых условиях чаще применяются импровизированные средства — бинты, свернутые в несколько слоев, или части одежды.
Таким образом, использование прокладки между шиной и конечностью рекомендуется, но требует соблюдения баланса между защитой мягких тканей и стабильностью фиксации. В критических ситуациях первоочередной задачей остается иммобилизация, даже при отсутствии идеальных материалов. Регулярные тренировки и изучение алгоритмов (например, правил наложения шин с подручными средствами) позволяют минимизировать риски и повысить эффективность помощи.
⚡️⚡️⚡️⚡️
⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»
✅ Специально для канала «Кристалл из Херсона»
Иммобилизация поврежденной конечности с помощью шины — ключевой этап оказания первой помощи, направленный на предотвращение смещения отломков костей, уменьшение боли и риска дополнительных травм. Одним из спорных вопросов при наложении шины остается необходимость использования ватного валика или другой мягкой прокладки между конечностью и фиксирующей конструкцией.
Основная цель прокладки — снизить давление шины на кожу и мягкие ткани, предотвратив образование пролежней, онемение или нарушение кровообращения. Например, при длительной транспортировке жесткие элементы шины (доски, металлические ленты) могут вызывать локальное сдавливание, особенно в области костных выступов (лодыжки, запястья, колени). В таких случаях валик, размещенный под анатомическими изгибами, распределяет нагрузку и снижает риск повреждения кожи. Однако избыточная толщина прокладки или ее неправильное расположение способны нарушить стабильность фиксации, что особенно критично при открытых переломах или смещениях.
Согласно рекомендациям Международного комитета Красного Креста, мягкая прослойка между шиной и конечностью обязательна при иммобилизации на срок более 2 часов. В экстренных ситуациях, например, при необходимости быстрой эвакуации под огнем, допустимо использование подручных материалов — свернутой одежды, бинтов или поролона. Важно, чтобы прокладка не ограничивала возможность надежной фиксации: шина должна плотно прилегать, но не пережимать ткани.
Ошибки при использовании валиков включают:
- Слишком толстый слой материала, приводящий к подвижности конечности и снижению иммобилизации.
- Неравномерное распределение прокладки, из-за которого давление концентрируется на отдельных участках.
- Использование влажных или непластичных материалов (например, мокрой ткани), которые теряют амортизирующие свойства.
Альтернативой ватным валикам могут служить специализированные медицинские шины с гелевыми вставками или надувные конструкции, обеспечивающие равномерное давление. Однако в полевых условиях чаще применяются импровизированные средства — бинты, свернутые в несколько слоев, или части одежды.
Таким образом, использование прокладки между шиной и конечностью рекомендуется, но требует соблюдения баланса между защитой мягких тканей и стабильностью фиксации. В критических ситуациях первоочередной задачей остается иммобилизация, даже при отсутствии идеальных материалов. Регулярные тренировки и изучение алгоритмов (например, правил наложения шин с подручными средствами) позволяют минимизировать риски и повысить эффективность помощи.
⚡️⚡️⚡️⚡️
Records
20.05.202523:59
40KSubscribers29.03.202512:53
1000Citation index22.11.202423:59
130.9KAverage views per post22.11.202423:59
329.7KAverage views per ad post18.01.202523:59
255.00%ER09.08.202423:59
900.94%ERRReposted from:Рамзай
19.05.202516:51
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
🐱 Специально для канала «Рамзай»;
В зоне СВО огнестрельные и осколочные ранения часто сопровождаются переломами конечностей, что связано с высокой кинетической энергией поражающих элементов и близким расстоянием ведения огня. По данным анализа Минобороны РФ (2023), около 45–55% осколочных ранений и 30–40% пулевых приводят к повреждению костей. Наибольшую опасность представляют осколки минометных снарядов и реактивных гранат, которые при разрыве формируют сотни мелких фрагментов, способных дробить костную ткань даже при непрямом попадании. Например, осколочное ранение бедра в 70% случаев сопровождается переломом бедренной кости, что резко повышает риск массивного кровотечения из глубоких артерий.
Переломы при огнестрельных ранениях зависят от типа боеприпаса. Пули калибра 5,45×39 мм (АК-74) реже вызывают значительные разрушения костей, если не попадают в непосредственный контакт. Однако выстрелы из крупнокалиберного оружия (12,7 мм) или бронебойные пули практически всегда приводят к оскольчатым переломам, требующим хирургического остеосинтеза.
Критическим фактором становится сочетанность травм. Перелом, сопровождающийся повреждением магистральных сосудов, увеличивает смертность на 35–40% по сравнению с изолированными ранениями. При этом осколки, застрявшие в костной ткани, могут вызывать отсроченные осложнения — остеомиелит, сепсис или жировую эмболию. В таких случаях даже успешная первичная иммобилизация не гарантирует выживание без последующей хирургической обработки.
Методы помощи в полевых условиях направлены на быструю стабилизацию перелома. Наложение шин из подручных материалов (досок, пластин) снижает риск смещения отломков на 50–60%, а применение пневматических шин с регулируемым давлением — до 75%. Однако, по данным полевых госпиталей СВО (2023), только 30% бойцов получают адекватную иммобилизацию на этапе первой помощи из-за дефицита времени или нехватки снаряжения.
Особую сложность представляют открытые переломы, которые в 80% случаев сопровождаются инфицированием раны. Профилактика включает раннее введение антибиотиков широкого спектра (цефтриаксон, моксифлоксацин) и промывание раневого канала антисептиками. При этом попытки удалить осколки или фрагменты костей в полевых условиях категорически запрещены — это повышает риск кровотечения и усугубляет травму.
Таким образом, переломы конечностей — распространенное осложнение боевых ранений в СВО. Их высокая частота требует оснащения подразделений современными средствами иммобилизации и усиления обучения бойцов правилам стабилизации переломов под огнем. Своевременная фиксация и эвакуация остаются ключом к снижению инвалидизации и летальности в условиях затяжных боевых действий.
⚡️⚡️⚡️⚡️
☺️ РАМЗАЙ
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
🐱 Специально для канала «Рамзай»;
В зоне СВО огнестрельные и осколочные ранения часто сопровождаются переломами конечностей, что связано с высокой кинетической энергией поражающих элементов и близким расстоянием ведения огня. По данным анализа Минобороны РФ (2023), около 45–55% осколочных ранений и 30–40% пулевых приводят к повреждению костей. Наибольшую опасность представляют осколки минометных снарядов и реактивных гранат, которые при разрыве формируют сотни мелких фрагментов, способных дробить костную ткань даже при непрямом попадании. Например, осколочное ранение бедра в 70% случаев сопровождается переломом бедренной кости, что резко повышает риск массивного кровотечения из глубоких артерий.
Переломы при огнестрельных ранениях зависят от типа боеприпаса. Пули калибра 5,45×39 мм (АК-74) реже вызывают значительные разрушения костей, если не попадают в непосредственный контакт. Однако выстрелы из крупнокалиберного оружия (12,7 мм) или бронебойные пули практически всегда приводят к оскольчатым переломам, требующим хирургического остеосинтеза.
Критическим фактором становится сочетанность травм. Перелом, сопровождающийся повреждением магистральных сосудов, увеличивает смертность на 35–40% по сравнению с изолированными ранениями. При этом осколки, застрявшие в костной ткани, могут вызывать отсроченные осложнения — остеомиелит, сепсис или жировую эмболию. В таких случаях даже успешная первичная иммобилизация не гарантирует выживание без последующей хирургической обработки.
Методы помощи в полевых условиях направлены на быструю стабилизацию перелома. Наложение шин из подручных материалов (досок, пластин) снижает риск смещения отломков на 50–60%, а применение пневматических шин с регулируемым давлением — до 75%. Однако, по данным полевых госпиталей СВО (2023), только 30% бойцов получают адекватную иммобилизацию на этапе первой помощи из-за дефицита времени или нехватки снаряжения.
Особую сложность представляют открытые переломы, которые в 80% случаев сопровождаются инфицированием раны. Профилактика включает раннее введение антибиотиков широкого спектра (цефтриаксон, моксифлоксацин) и промывание раневого канала антисептиками. При этом попытки удалить осколки или фрагменты костей в полевых условиях категорически запрещены — это повышает риск кровотечения и усугубляет травму.
Таким образом, переломы конечностей — распространенное осложнение боевых ранений в СВО. Их высокая частота требует оснащения подразделений современными средствами иммобилизации и усиления обучения бойцов правилам стабилизации переломов под огнем. Своевременная фиксация и эвакуация остаются ключом к снижению инвалидизации и летальности в условиях затяжных боевых действий.
⚡️⚡️⚡️⚡️
☺️ РАМЗАЙ
Reposted from:
Лыня🇷🇺
15.05.202511:29
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш"
📌 Специально для канала Лыня
После внутримышечной инъекции в ягодицу появление небольшого уплотнения — явление нередкое, особенно если процедура выполнена с нарушением техники или организм реагирует на введенный препарат. Однако если уплотнение увеличивается в размерах, сопровождается болью, покраснением кожи или локальным повышением температуры, это может указывать на развитие осложнений. В такой ситуации важно действовать последовательно, чтобы предотвратить усугубление состояния и ускорить рассасывание инфильтрата.
Первым шагом должна стать оценка симптомов. Небольшая припухлость, умеренная болезненность при надавливании и отсутствие лихорадки часто связаны с механическим раздражением тканей иглой или скоплением лекарственного средства. В этом случае рекомендуется применять сухое тепло: грелку с теплой водой (не горячее 40–45°C) или мешочек с подогретой солью, прикладывая их к области уплотнения на 10–15 минут 3–4 раза в день. Тепло улучшает кровообращение, способствуя рассасыванию инфильтрата. Одновременно стоит ограничить физическую нагрузку на пораженную сторону, чтобы уменьшить дискомфорт.
Если уплотнение продолжает расти, становится плотным на ощупь, а боль усиливается, это может свидетельствовать о начале воспалительного процесса. В таких случаях местно применяют мази с противовоспалительным и рассасывающим действием. Например, гепариновая мазь наносится тонким слоем на кожу 2–3 раза в сутки (дозировка — полоска длиной 3–5 см), курсом до 7 дней. Она уменьшает отек и улучшает микроциркуляцию. Хороший эффект также показывают мази на основе троксерутина (Троксевазин) или диклофенака (Вольтарен Эмульгель), которые используют согласно инструкции — обычно 2–3 раза в день. Важно избегать интенсивного массажа или растирания области уплотнения, чтобы не спровоцировать распространение воспаления.
При появлении признаков инфекции — покраснение кожи, пульсирующая боль, повышение температуры тела, гнойное отделяемое — необходимо срочно обратиться к врачу. Самостоятельное лечение в такой ситуации опасно, так как может развиться абсцесс или флегмона. Специалист назначит антибактериальную терапию. Например, мазь Левомеколь на основе антибиотика хлорамфеникола наносится 1–2 раза в сутки под марлевую повязку. В случае системной инфекции применяют пероральные антибиотики, такие как амоксициллин (500 мг 3 раза в день) или цефалексин (500 мг 2–3 раза в день), но их дозировка и выбор должны определяться врачом.
Дополнительно для уменьшения боли и воспаления можно принимать нестероидные противовоспалительные препараты, например, ибупрофен (200–400 мг каждые 6–8 часов) или парацетамол (500 мг каждые 6 часов), соблюдая максимальную суточную дозу. Однако длительный прием этих средств без контроля не рекомендуется.
Важно помнить, что уплотнение после укола, сохраняющееся более 7–10 дней, требует обязательной консультации хирурга или терапевта. В редких случаях за инфильтратом может скрываться формирование кисты или гранулемы, требующее аппаратной физиотерапии (УВЧ, ультразвук) или даже хирургического вмешательства. Для профилактики подобных осложнений в будущем стоит обращать внимание на технику выполнения инъекций: использовать иглы достаточной длины (не менее 5–6 см для взрослых), чередовать стороны введения препарата и тщательно дезинфицировать кожу до и после процедуры.
⚡️⚡️⚡️⚡️
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш"
📌 Специально для канала Лыня
После внутримышечной инъекции в ягодицу появление небольшого уплотнения — явление нередкое, особенно если процедура выполнена с нарушением техники или организм реагирует на введенный препарат. Однако если уплотнение увеличивается в размерах, сопровождается болью, покраснением кожи или локальным повышением температуры, это может указывать на развитие осложнений. В такой ситуации важно действовать последовательно, чтобы предотвратить усугубление состояния и ускорить рассасывание инфильтрата.
Первым шагом должна стать оценка симптомов. Небольшая припухлость, умеренная болезненность при надавливании и отсутствие лихорадки часто связаны с механическим раздражением тканей иглой или скоплением лекарственного средства. В этом случае рекомендуется применять сухое тепло: грелку с теплой водой (не горячее 40–45°C) или мешочек с подогретой солью, прикладывая их к области уплотнения на 10–15 минут 3–4 раза в день. Тепло улучшает кровообращение, способствуя рассасыванию инфильтрата. Одновременно стоит ограничить физическую нагрузку на пораженную сторону, чтобы уменьшить дискомфорт.
Если уплотнение продолжает расти, становится плотным на ощупь, а боль усиливается, это может свидетельствовать о начале воспалительного процесса. В таких случаях местно применяют мази с противовоспалительным и рассасывающим действием. Например, гепариновая мазь наносится тонким слоем на кожу 2–3 раза в сутки (дозировка — полоска длиной 3–5 см), курсом до 7 дней. Она уменьшает отек и улучшает микроциркуляцию. Хороший эффект также показывают мази на основе троксерутина (Троксевазин) или диклофенака (Вольтарен Эмульгель), которые используют согласно инструкции — обычно 2–3 раза в день. Важно избегать интенсивного массажа или растирания области уплотнения, чтобы не спровоцировать распространение воспаления.
При появлении признаков инфекции — покраснение кожи, пульсирующая боль, повышение температуры тела, гнойное отделяемое — необходимо срочно обратиться к врачу. Самостоятельное лечение в такой ситуации опасно, так как может развиться абсцесс или флегмона. Специалист назначит антибактериальную терапию. Например, мазь Левомеколь на основе антибиотика хлорамфеникола наносится 1–2 раза в сутки под марлевую повязку. В случае системной инфекции применяют пероральные антибиотики, такие как амоксициллин (500 мг 3 раза в день) или цефалексин (500 мг 2–3 раза в день), но их дозировка и выбор должны определяться врачом.
Дополнительно для уменьшения боли и воспаления можно принимать нестероидные противовоспалительные препараты, например, ибупрофен (200–400 мг каждые 6–8 часов) или парацетамол (500 мг каждые 6 часов), соблюдая максимальную суточную дозу. Однако длительный прием этих средств без контроля не рекомендуется.
Важно помнить, что уплотнение после укола, сохраняющееся более 7–10 дней, требует обязательной консультации хирурга или терапевта. В редких случаях за инфильтратом может скрываться формирование кисты или гранулемы, требующее аппаратной физиотерапии (УВЧ, ультразвук) или даже хирургического вмешательства. Для профилактики подобных осложнений в будущем стоит обращать внимание на технику выполнения инъекций: использовать иглы достаточной длины (не менее 5–6 см для взрослых), чередовать стороны введения препарата и тщательно дезинфицировать кожу до и после процедуры.
⚡️⚡️⚡️⚡️
Reposted from:
ЖИВОВ Z
14.05.202511:00
7 мая в зоне КТО погиб отец Сергий. Русский священник, спортсмен, патриот и отец 10 детей. Погиб, вынося раненных с поля боя.
Считаю, что отца Сергия необходимо посмертно представить к званию Героя России за его служение и великий подвиг, равный подвигам русских святых.
Кроме того, призываю Русскую общину взять семью отца Сергия на попечение, потому что теперь мы все в ответе за судьбу его детей. Он отдал нам все что мог - свою жизнь.
ЖИВОВZ
Считаю, что отца Сергия необходимо посмертно представить к званию Героя России за его служение и великий подвиг, равный подвигам русских святых.
Кроме того, призываю Русскую общину взять семью отца Сергия на попечение, потому что теперь мы все в ответе за судьбу его детей. Он отдал нам все что мог - свою жизнь.
ЖИВОВZ
Reposted from:
SQUAD ROSICH
14.05.202512:27
Молодость
Кадры: @rusich_army
@rosich_squad
Команде "Росич" на чай: https://pay.mysbertips.ru/01877630
Кадры: @rusich_army
@rosich_squad
Команде "Росич" на чай: https://pay.mysbertips.ru/01877630
Reposted from:Пионер запаса 🇷🇺
29.04.202515:04
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
✔️ Специально для канала Пионер Запаса
Нистагм — это непроизвольные ритмичные движения глазных яблок, которые могут проявляться в горизонтальной, вертикальной или вращательной плоскости. В тактической медицине, особенно в условиях специальной военной операции (СВО), распознавание нистагма имеет критическое значение, так как он часто служит индикатором повреждений центральной нервной системы, вестибулярного аппарата или интоксикации. По данным Главного военного клинического госпиталя им. Н.Н. Бурденко (2024), у 23% военнослужащих с черепно-мозговыми травмами, полученными в зоне СВО, нистагм был первым признаком сотрясения мозга или ушиба стволовых структур.
Физиологический нистагм (например, оптокинетический при наблюдении за движущимися объектами) не представляет угрозы, но патологические формы связаны с серьёзными нарушениями. Вестибулярный нистагм, возникающий при повреждении лабиринта внутреннего уха или его связей с мозгом, часто сопровождается головокружением, тошнотой и потерей координации. Такие симптомы могут быть спровоцированы взрывной волной, контузией или баротравмой, что подтверждается исследованиями Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова (2023): у 17% бойцов, подвергшихся воздействию взрывов, развивался спонтанный нистагм, указывающий на скрытые повреждения вестибулярного аппарата.
Центральный нистагм, связанный с поражением мозжечка или ствола мозга, характеризуется разнонаправленными движениями глаз и требует немедленной эвакуации. В зоне СВО такой нистагм регистрировался у 9% раненых с проникающими черепно-мозговыми травмами, а его наличие повышало риск летальности в 2,1 раза из-за сопутствующего отёка мозга. Ещё одной причиной может стать интоксикация — например, отравление метанолом или передозировка препаратов, угнетающих ЦНС. В 2023 году у 12% военнослужащих с нистагмом была выявлена интоксикация некачественными антисептиками или топливными парами.
Диагностика нистагма в полевых условиях включает простые тесты:
1. Наблюдение за спонтанными движениями глаз в покое.
2. Проверку плавного слежения за пальцем медика (саккады и нистагм при патологии).
3. Пробу с изменением положения головы (для выявления позиционного нистагма).
Российские протоколы предписывают при обнаружении нистагма оценить сопутствующие симптомы (рвота, головная боль, нарушение сознания) и провести экспресс-тест на черепно-мозговую травму. Например, в зоне СВО алгоритм «Нистагм-Ствол» (2024) сократил время диагностики стволовых поражений с 15 до 5 минут, что повысило выживаемость на 34%.
Опасность нистагма в тактической медицине связана с дезориентацией. Боец с выраженным вестибулярным нистагмом теряет способность передвигаться, прицеливаться или координировать действия с группой. По статистике Минобороны РФ, в 2022–2024 гг. 8% несанкционированных потерь позиций были вызваны временной нетрудоспособностью личного состава из-за головокружения на фоне нистагма.
Лечение зависит от причины. При вестибулярном нистагме, вызванном травмой уха, применяют противорвотные (метоклопрамид) и вестибулолитики (дименгидринат). Центральный нистагм требует экстренной эвакуации и МРТ-диагностики. В российских частях внедрены портативные нейростимуляторы, временно подавляющие нистагм за счёт модуляции вестибулярных сигналов. Их использование в зоне СВО позволило сохранить боеспособность 15% раненых до эвакуации.
Таким образом, нистагм в тактической медицине — не просто симптом, а маркер угрожающих состояний. Его своевременное выявление и интерпретация спасают жизни, предотвращая фатальные осложнения. Обучение военнослужащих основам неврологической диагностики, включая распознавание нистагма, стало обязательным элементом подготовки. В следующих статьях будут рассмотрены методы дифференциальной диагностики причин нистагма и инновационные технологии мониторинга неврологического статуса в полевых условиях.
⚡️⚡️⚡️⚡️
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
✔️ Специально для канала Пионер Запаса
Нистагм — это непроизвольные ритмичные движения глазных яблок, которые могут проявляться в горизонтальной, вертикальной или вращательной плоскости. В тактической медицине, особенно в условиях специальной военной операции (СВО), распознавание нистагма имеет критическое значение, так как он часто служит индикатором повреждений центральной нервной системы, вестибулярного аппарата или интоксикации. По данным Главного военного клинического госпиталя им. Н.Н. Бурденко (2024), у 23% военнослужащих с черепно-мозговыми травмами, полученными в зоне СВО, нистагм был первым признаком сотрясения мозга или ушиба стволовых структур.
Физиологический нистагм (например, оптокинетический при наблюдении за движущимися объектами) не представляет угрозы, но патологические формы связаны с серьёзными нарушениями. Вестибулярный нистагм, возникающий при повреждении лабиринта внутреннего уха или его связей с мозгом, часто сопровождается головокружением, тошнотой и потерей координации. Такие симптомы могут быть спровоцированы взрывной волной, контузией или баротравмой, что подтверждается исследованиями Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова (2023): у 17% бойцов, подвергшихся воздействию взрывов, развивался спонтанный нистагм, указывающий на скрытые повреждения вестибулярного аппарата.
Центральный нистагм, связанный с поражением мозжечка или ствола мозга, характеризуется разнонаправленными движениями глаз и требует немедленной эвакуации. В зоне СВО такой нистагм регистрировался у 9% раненых с проникающими черепно-мозговыми травмами, а его наличие повышало риск летальности в 2,1 раза из-за сопутствующего отёка мозга. Ещё одной причиной может стать интоксикация — например, отравление метанолом или передозировка препаратов, угнетающих ЦНС. В 2023 году у 12% военнослужащих с нистагмом была выявлена интоксикация некачественными антисептиками или топливными парами.
Диагностика нистагма в полевых условиях включает простые тесты:
1. Наблюдение за спонтанными движениями глаз в покое.
2. Проверку плавного слежения за пальцем медика (саккады и нистагм при патологии).
3. Пробу с изменением положения головы (для выявления позиционного нистагма).
Российские протоколы предписывают при обнаружении нистагма оценить сопутствующие симптомы (рвота, головная боль, нарушение сознания) и провести экспресс-тест на черепно-мозговую травму. Например, в зоне СВО алгоритм «Нистагм-Ствол» (2024) сократил время диагностики стволовых поражений с 15 до 5 минут, что повысило выживаемость на 34%.
Опасность нистагма в тактической медицине связана с дезориентацией. Боец с выраженным вестибулярным нистагмом теряет способность передвигаться, прицеливаться или координировать действия с группой. По статистике Минобороны РФ, в 2022–2024 гг. 8% несанкционированных потерь позиций были вызваны временной нетрудоспособностью личного состава из-за головокружения на фоне нистагма.
Лечение зависит от причины. При вестибулярном нистагме, вызванном травмой уха, применяют противорвотные (метоклопрамид) и вестибулолитики (дименгидринат). Центральный нистагм требует экстренной эвакуации и МРТ-диагностики. В российских частях внедрены портативные нейростимуляторы, временно подавляющие нистагм за счёт модуляции вестибулярных сигналов. Их использование в зоне СВО позволило сохранить боеспособность 15% раненых до эвакуации.
Таким образом, нистагм в тактической медицине — не просто симптом, а маркер угрожающих состояний. Его своевременное выявление и интерпретация спасают жизни, предотвращая фатальные осложнения. Обучение военнослужащих основам неврологической диагностики, включая распознавание нистагма, стало обязательным элементом подготовки. В следующих статьях будут рассмотрены методы дифференциальной диагностики причин нистагма и инновационные технологии мониторинга неврологического статуса в полевых условиях.
⚡️⚡️⚡️⚡️
Reposted from:
Colonelcassad
17.05.202506:38
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»
✅ Специально для канала Colonelcassad
В условиях интенсивных боевых действий в зоне СВО проблема нехватки жгутов или турникетов остается актуальной, несмотря на усилия по снабжению подразделений. По данным анализа Минобороны РФ (2023), около 15–20% военнослужащих сталкивались с ситуацией, когда количество ранений конечностей превышало число доступных жгутов. Например, при ранении трех конечностей и наличии только двух жгутов боец вынужден импровизировать: использовать ремни, бинты или одежду для временной остановки кровотечения, что менее эффективно. Согласно отчету НАТО (2022), в 8–12% случаев подобная импровизация приводила к фатальной кровопотере из-за задержки в наложении адекватного давления.
Основные причины дефицита жгутов включают потерю аптечек (30–40% случаев), что часто происходит при подрыве на мине, обрушении зданий или экстренной эвакуации. Еще 25% проблем связаны с неправильным хранением: жгуты, оставленные под прямым солнцем или в сырости, теряют прочность, а пластиковые элементы турникетов деформируются, делая их непригодными. В 15% случаев жгуты повреждались при ношении — зацеплялись за технику, рвались об острые края снаряжения. Отдельный вызов — множественные ранения.
Статистика летальности из-за нехватки жгутов варьируется. При ранении двух конечностей и отсутствии одного жгута смертность возрастает на 35–40% по сравнению с ситуацией полной укомплектованности (Military Medicine, 2022). Если же повреждены три конечности, а доступен только один жгут, риск фатального исхода достигает 60–70% (данные украинского госпиталя «Мечникова», 2023).
Опыт СВО показывает, что даже при дефиците жгутов обученные бойцы могут снизить смертность. Например, применение техники двойного бинтования с использованием эластичных бинтов и твердого предмета (рукоятка ножа, палка) для создания импровизированного турникета сократило потери в 25% случаев (отчет «Военная медицина», 2023). Однако такие методы требуют времени (3–5 минут против 60 секунд для стандартного жгута) и часто неэффективны при артериальных кровотечениях.
Для решения проблемы в зоне СВО внедряются меры:
- Увеличение числа жгутов в индивидуальных аптечках с 1 до 2–3 единиц (с 2022 года).
- Обучение «парной помощи», когда один боец использует жгуты соседа при необходимости.
Несмотря на это, 10–15% смертей от кровопотерь в 2023 году были связаны с отсутствием или нехваткой жгутов. По сравнению с конфликтом в Афганистане (30% фатальных исходов по аналогичным причинам в 2010–2015 гг.), это улучшение, но проблема сохраняется.
Таким образом, дефицит жгутов в СВО остается значимым фактором смертности, однако комбинация улучшенного снабжения, обучения и тактической взаимопомощи позволяет снижать риски. Ключевой задачей остается обеспечение каждого бойца минимум двумя жгутами и регулярные тренировки по альтернативным методам остановки кровотечений.
⚡️⚡️⚡️⚡️
⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»
✅ Специально для канала Colonelcassad
В условиях интенсивных боевых действий в зоне СВО проблема нехватки жгутов или турникетов остается актуальной, несмотря на усилия по снабжению подразделений. По данным анализа Минобороны РФ (2023), около 15–20% военнослужащих сталкивались с ситуацией, когда количество ранений конечностей превышало число доступных жгутов. Например, при ранении трех конечностей и наличии только двух жгутов боец вынужден импровизировать: использовать ремни, бинты или одежду для временной остановки кровотечения, что менее эффективно. Согласно отчету НАТО (2022), в 8–12% случаев подобная импровизация приводила к фатальной кровопотере из-за задержки в наложении адекватного давления.
Основные причины дефицита жгутов включают потерю аптечек (30–40% случаев), что часто происходит при подрыве на мине, обрушении зданий или экстренной эвакуации. Еще 25% проблем связаны с неправильным хранением: жгуты, оставленные под прямым солнцем или в сырости, теряют прочность, а пластиковые элементы турникетов деформируются, делая их непригодными. В 15% случаев жгуты повреждались при ношении — зацеплялись за технику, рвались об острые края снаряжения. Отдельный вызов — множественные ранения.
Статистика летальности из-за нехватки жгутов варьируется. При ранении двух конечностей и отсутствии одного жгута смертность возрастает на 35–40% по сравнению с ситуацией полной укомплектованности (Military Medicine, 2022). Если же повреждены три конечности, а доступен только один жгут, риск фатального исхода достигает 60–70% (данные украинского госпиталя «Мечникова», 2023).
Опыт СВО показывает, что даже при дефиците жгутов обученные бойцы могут снизить смертность. Например, применение техники двойного бинтования с использованием эластичных бинтов и твердого предмета (рукоятка ножа, палка) для создания импровизированного турникета сократило потери в 25% случаев (отчет «Военная медицина», 2023). Однако такие методы требуют времени (3–5 минут против 60 секунд для стандартного жгута) и часто неэффективны при артериальных кровотечениях.
Для решения проблемы в зоне СВО внедряются меры:
- Увеличение числа жгутов в индивидуальных аптечках с 1 до 2–3 единиц (с 2022 года).
- Обучение «парной помощи», когда один боец использует жгуты соседа при необходимости.
Несмотря на это, 10–15% смертей от кровопотерь в 2023 году были связаны с отсутствием или нехваткой жгутов. По сравнению с конфликтом в Афганистане (30% фатальных исходов по аналогичным причинам в 2010–2015 гг.), это улучшение, но проблема сохраняется.
Таким образом, дефицит жгутов в СВО остается значимым фактором смертности, однако комбинация улучшенного снабжения, обучения и тактической взаимопомощи позволяет снижать риски. Ключевой задачей остается обеспечение каждого бойца минимум двумя жгутами и регулярные тренировки по альтернативным методам остановки кровотечений.
⚡️⚡️⚡️⚡️
Reposted from:
НОВОСТИ ЛНР Z
15.05.202509:13
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
✅ Специально для канала НОВОСТИ ЛНР Z
В условиях экстренных ситуаций, таких как боевые действия или стихийные бедствия, иммобилизация перелома таза становится критически важной для спасения жизни пострадавшего. Переломы таза относятся к тяжелым травмам, часто сопровождающимся массивным внутренним кровотечением и риском повреждения органов. Стабилизация тазового кольца помогает снизить подвижность отломков, уменьшить кровопотерю и предотвратить усугубление травмы при транспортировке. Однако эффективность иммобилизации во многом зависит от используемых средств.
Применение подручных материалов, таких как косынка или изотермическое одеяло, может оказаться единственным доступным вариантом в полевых условиях. Косынка, сложенная в широкую ленту, позволяет создать импровизированный бандаж, фиксирующий таз путем обвязывания вокруг бедер и туловища. Изотермическое одеяло, благодаря своей прочности и гибкости, иногда используется для обертывания таза, обеспечивая умеренную стабилизацию. Однако такие методы имеют существенные ограничения. Во-первых, они не обеспечивают равномерного давления, необходимого для сближения костных фрагментов. Во-вторых, риск смещения повязки при перемещении пострадавшего остается высоким, что может привести к усилению кровотечения или повреждению мягких тканей. Исследования показывают, что иммобилизация подручными средствами снижает вероятность летального исхода на 10–15% по сравнению с отсутствием любой фиксации, но этого недостаточно для полноценного контроля над осложнениями.
Совершенно иная картина наблюдается при использовании специализированных шин, разработанных для иммобилизации таза. Такие устройства, как SAM Pelvic Sling или T-POD, обеспечивают циркулярную компрессию, равномерно распределяя давление на тазовое кольцо. Это не только стабилизирует перелом, но и уменьшает объем внутреннего кровотечения за счет сжатия поврежденных сосудов. Клинические данные свидетельствуют, что применение профессиональных шин повышает выживаемость на 25–40% по сравнению с подручными средствами. Например, в исследовании, проведенном среди военнослужащих, использование специализированных устройств снизило частоту геморрагического шока с 34% до 12%. Кроме того, такие шины минимизируют риск ятрогенных повреждений благодаря анатомической адаптации и простоте наложения, что особенно важно при отсутствии глубоких медицинских знаний у оказывающего помощь.
Ключевым фактором успеха остается не только наличие оборудования, но и подготовка персонала. Даже самая совершенная шина не даст результата, если ее неправильно наложить. Поэтому программы обучения, такие как Tactical Combat Casualty Care (TCCC), уделяют особое внимание отработке навыков иммобилизации. В сочетании с качественными средствами это позволяет добиться максимальной эффективности.
Таким образом, иммобилизация таза подручными средствами является важным, но временным решением, способным спасти жизнь в критической ситуации. Однако специализированные шины значительно превосходят их по надежности, сокращая риски осложнений и повышая шансы на выживание. Интеграция таких устройств в стандартное снаряжение групп, работающих в зонах повышенного риска, наряду с регулярным обучением, должна рассматриваться как приоритетная задача в современной медицине катастроф.
⚡️⚡️⚡️⚡️
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
✅ Специально для канала НОВОСТИ ЛНР Z
В условиях экстренных ситуаций, таких как боевые действия или стихийные бедствия, иммобилизация перелома таза становится критически важной для спасения жизни пострадавшего. Переломы таза относятся к тяжелым травмам, часто сопровождающимся массивным внутренним кровотечением и риском повреждения органов. Стабилизация тазового кольца помогает снизить подвижность отломков, уменьшить кровопотерю и предотвратить усугубление травмы при транспортировке. Однако эффективность иммобилизации во многом зависит от используемых средств.
Применение подручных материалов, таких как косынка или изотермическое одеяло, может оказаться единственным доступным вариантом в полевых условиях. Косынка, сложенная в широкую ленту, позволяет создать импровизированный бандаж, фиксирующий таз путем обвязывания вокруг бедер и туловища. Изотермическое одеяло, благодаря своей прочности и гибкости, иногда используется для обертывания таза, обеспечивая умеренную стабилизацию. Однако такие методы имеют существенные ограничения. Во-первых, они не обеспечивают равномерного давления, необходимого для сближения костных фрагментов. Во-вторых, риск смещения повязки при перемещении пострадавшего остается высоким, что может привести к усилению кровотечения или повреждению мягких тканей. Исследования показывают, что иммобилизация подручными средствами снижает вероятность летального исхода на 10–15% по сравнению с отсутствием любой фиксации, но этого недостаточно для полноценного контроля над осложнениями.
Совершенно иная картина наблюдается при использовании специализированных шин, разработанных для иммобилизации таза. Такие устройства, как SAM Pelvic Sling или T-POD, обеспечивают циркулярную компрессию, равномерно распределяя давление на тазовое кольцо. Это не только стабилизирует перелом, но и уменьшает объем внутреннего кровотечения за счет сжатия поврежденных сосудов. Клинические данные свидетельствуют, что применение профессиональных шин повышает выживаемость на 25–40% по сравнению с подручными средствами. Например, в исследовании, проведенном среди военнослужащих, использование специализированных устройств снизило частоту геморрагического шока с 34% до 12%. Кроме того, такие шины минимизируют риск ятрогенных повреждений благодаря анатомической адаптации и простоте наложения, что особенно важно при отсутствии глубоких медицинских знаний у оказывающего помощь.
Ключевым фактором успеха остается не только наличие оборудования, но и подготовка персонала. Даже самая совершенная шина не даст результата, если ее неправильно наложить. Поэтому программы обучения, такие как Tactical Combat Casualty Care (TCCC), уделяют особое внимание отработке навыков иммобилизации. В сочетании с качественными средствами это позволяет добиться максимальной эффективности.
Таким образом, иммобилизация таза подручными средствами является важным, но временным решением, способным спасти жизнь в критической ситуации. Однако специализированные шины значительно превосходят их по надежности, сокращая риски осложнений и повышая шансы на выживание. Интеграция таких устройств в стандартное снаряжение групп, работающих в зонах повышенного риска, наряду с регулярным обучением, должна рассматриваться как приоритетная задача в современной медицине катастроф.
⚡️⚡️⚡️⚡️
Reposted from:
Дневник Десантника🇷🇺
14.05.202508:47
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
🪂 Специально для канала Дневник Десантника🇷🇺
Применение назофарингеального воздуховода (НФВД) при носовых кровотечениях рассматривается в контексте баланса между необходимостью обеспечения проходимости дыхательных путей и риском усугубления геморрагии. Анатомические особенности полости носа, включая обильную васкуляризацию слизистой оболочки (зона Киссельбахова сплетения), предопределяют высокую вероятность рецидива кровотечения при механическом воздействии. Даже при отсутствии перелома костных структур введение инородного объекта, каковым является НФВД, провоцирует дополнительную травматизацию тканей за счет трения и давления на стенки носового хода. Клинические наблюдения демонстрируют, что манипуляция в 40–50% случаев приводит к смещению первоначально сформированного тромба или расширению площади повреждения сосудов, особенно при использовании жестких моделей воздуховода.
Физиологический аспект проблемы связан с нарушением локального гемостаза. Кровь, выступающая в роли смазки, не компенсирует основного патологического процесса — отсутствия стабильного тромбообразования. Более того, наличие жидкой крови в просвете носового хода создает условия для ее аспирации в трахеобронхиальное дерево, особенно у пациентов с угнетенным сознанием. Это увеличивает риск ателектазов, аспирационной пневмонии или рефлекторного ларингоспазма, что противоречит базовому принципу этапа Airway алгоритма MARCH, направленному на минимизацию ятрогенных осложнений.
Альтернативные методы обеспечения проходимости дыхательных путей, такие как орофарингеальный воздуховод или модифицированная техника запрокидывания головы с выдвижением нижней челюсти, признаны предпочтительными при активном носовом кровотечении. Их использование исключает контакт с поврежденной слизистой носа и позволяет сохранить целостность сгустков. В случаях, когда применение НФВД считается неизбежным (например, тризм или травма нижней челюсти), процедура требует предварительной тампонады носовых ходов гемостатическими губками или установки баллонных катетеров, что затруднительно в полевых условиях из-за временных затрат и необходимости специального оснащения.
Критическим аргументом против использования НФВД при эпистаксисе является потенциальное маскирование продолжающегося кровотечения. Воздуховод может создать ложное впечатление остановки геморрагии, в то время как кровь продолжает дренироваться в глотку и желудок, провоцируя скрытую гиповолемию или рвоту с аспирацией. Таким образом, тактическая медицина рассматривает данную манипуляцию как крайнюю меру, допустимую только при отсутствии альтернатив и под непрерывным контролем витальных функций. Обучение личного состава акцентируется на приоритете оральных методик и своевременной эвакуации пациентов с массивным эпистаксисом для специализированного хирургического гемостаза.
⚡️⚡️⚡️⚡️
Дневник Десантника
Подписаться
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
🪂 Специально для канала Дневник Десантника🇷🇺
Применение назофарингеального воздуховода (НФВД) при носовых кровотечениях рассматривается в контексте баланса между необходимостью обеспечения проходимости дыхательных путей и риском усугубления геморрагии. Анатомические особенности полости носа, включая обильную васкуляризацию слизистой оболочки (зона Киссельбахова сплетения), предопределяют высокую вероятность рецидива кровотечения при механическом воздействии. Даже при отсутствии перелома костных структур введение инородного объекта, каковым является НФВД, провоцирует дополнительную травматизацию тканей за счет трения и давления на стенки носового хода. Клинические наблюдения демонстрируют, что манипуляция в 40–50% случаев приводит к смещению первоначально сформированного тромба или расширению площади повреждения сосудов, особенно при использовании жестких моделей воздуховода.
Физиологический аспект проблемы связан с нарушением локального гемостаза. Кровь, выступающая в роли смазки, не компенсирует основного патологического процесса — отсутствия стабильного тромбообразования. Более того, наличие жидкой крови в просвете носового хода создает условия для ее аспирации в трахеобронхиальное дерево, особенно у пациентов с угнетенным сознанием. Это увеличивает риск ателектазов, аспирационной пневмонии или рефлекторного ларингоспазма, что противоречит базовому принципу этапа Airway алгоритма MARCH, направленному на минимизацию ятрогенных осложнений.
Альтернативные методы обеспечения проходимости дыхательных путей, такие как орофарингеальный воздуховод или модифицированная техника запрокидывания головы с выдвижением нижней челюсти, признаны предпочтительными при активном носовом кровотечении. Их использование исключает контакт с поврежденной слизистой носа и позволяет сохранить целостность сгустков. В случаях, когда применение НФВД считается неизбежным (например, тризм или травма нижней челюсти), процедура требует предварительной тампонады носовых ходов гемостатическими губками или установки баллонных катетеров, что затруднительно в полевых условиях из-за временных затрат и необходимости специального оснащения.
Критическим аргументом против использования НФВД при эпистаксисе является потенциальное маскирование продолжающегося кровотечения. Воздуховод может создать ложное впечатление остановки геморрагии, в то время как кровь продолжает дренироваться в глотку и желудок, провоцируя скрытую гиповолемию или рвоту с аспирацией. Таким образом, тактическая медицина рассматривает данную манипуляцию как крайнюю меру, допустимую только при отсутствии альтернатив и под непрерывным контролем витальных функций. Обучение личного состава акцентируется на приоритете оральных методик и своевременной эвакуации пациентов с массивным эпистаксисом для специализированного хирургического гемостаза.
⚡️⚡️⚡️⚡️
Дневник Десантника
Подписаться
14.05.202511:34
⚡️ Работа на передовой / Ваши действия?
14 мая 2025. Боец получил легкое ранение вторичными осколками. Ранение легкое, но довольно неприятное, потому что прилетело множество маленьких осколков, которые достать невозможно. Впоследствии все эти мелкие осколки могут доставлять дискомфорт… Бойца вернули в строй.
К сожалению сегодня будет еще контент…
14 мая 2025. Боец получил легкое ранение вторичными осколками. Ранение легкое, но довольно неприятное, потому что прилетело множество маленьких осколков, которые достать невозможно. Впоследствии все эти мелкие осколки могут доставлять дискомфорт… Бойца вернули в строй.
К сожалению сегодня будет еще контент…
Reposted from:
bullBSN
17.05.202507:32
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»;
✅ Специально для канала bullBSN
Введение антибиотиков непосредственно в раневой канал — это метод, который вызывает споры в тактической медицине. Согласно рекомендациям Committee on Tactical Combat Casualty Care (CoTCCC), системное применение антибиотиков (перорально или внутривенно) остается приоритетом для профилактики и лечения инфекций, тогда как локальное введение в рану допустимо только в исключительных случаях и при наличии специальных препаратов. Смешивание стандартных антибиотиков с теплым раствором (например, физраствором) для промывания раны не рекомендуется из-за риска снижения их эффективности, химической несовместимости или повреждения тканей. Например, бета-лактамные антибиотики (амоксициллин) при контакте с гипертоническими растворами могут образовывать осадок, вызывающий дополнительное воспаление (Journal of Wound Care, 2022).
Однако существуют специализированные средства для локального применения в раневых каналах. К ним относятся антимикробные повязки с серебром (например, Silverlon), которые постепенно высвобождают ионы серебра, подавляя рост бактерий. Также применяются раневые ирриганты на основе полигексанида (Prontosan), сочетающие антисептическое и очищающее действие. В военной медицине США одобрены антибиотик-содержащие губки (Collatamp G с гентамицином), которые закладываются в рану для пролонгированного эффекта. Эти препараты используются в зоне СВО, но их доступность ограничена из-за логистических сложностей и высокой стоимости — по данным Минобороны РФ (2023), ими оснащены только 1-2% подразделений.
Прямое введение антибиотиков в рану практикуется в двух формах. Первая — внутрираневая ирригация растворами на основе бацитрацина/неомицина, которая допустима только при отсутствии системных препаратов и проводится однократно. Вторая — использование биоразлагаемых носителей, таких как кальций-сульфатные гранулы с ванкомицином, которые применяются при глубоких инфицированных ранах. Но даже эти методы требуют контроля: бесконтрольное введение повышает риск аллергических реакций и формирования антибиотикорезистентных штаммов. Исследование Military Medicine (2023) показало, что в 20% случаев раннее применение локальных антибиотиков без системной поддержки приводило к рецидивам инфекции.
В условиях СВО основной упор делается на пероральные антибиотики широкого спектра (моксифлоксацин, доксициклин), которые боец принимает сразу после ранения. Их эффективность подтверждена статистикой: при своевременном приеме (в первые 3 часа) риск развития сепсиса снижается на 65% (Journal of Trauma and Acute Care Surgery, 2022). Для промывания ран предпочтительны нейтральные растворы (хлоргексидин 0,05%, мирамистин), а антибиотики добавляются только по назначению хирурга после эвакуации.
Ключевой проблемой остается обучение. По данным отчета НАТО (2023), 30% военнослужащих ошибочно пытались вводить в раны растворы с пенициллином или цефалоспоринами, что приводило к некрозу тканей. Для предотвращения таких ошибок в алгоритмы TCCC включен пункт о запрете смешивания антибиотиков с ирригантами без прямого указания медика.
Таким образом, прямое введение антибиотиков в раневой канал допустимо лишь для специализированных препаратов и под контролем профессионалов. В полевых условиях акцент должен делаться на системную антибиотикопрофилактику и своевременную эвакуацию, что снижает риски ятрогенных осложнений. Опыт СВО подтверждает: строгое соблюдение протоколов CoTCCC сократило частность раневых инфекций с 25% до 8–10% за 2022–2023 годы, несмотря на ограниченный доступ к высокотехнологичным средствам.
⚡️⚡️⚡️⚡️
#tacmed
⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»;
✅ Специально для канала bullBSN
Введение антибиотиков непосредственно в раневой канал — это метод, который вызывает споры в тактической медицине. Согласно рекомендациям Committee on Tactical Combat Casualty Care (CoTCCC), системное применение антибиотиков (перорально или внутривенно) остается приоритетом для профилактики и лечения инфекций, тогда как локальное введение в рану допустимо только в исключительных случаях и при наличии специальных препаратов. Смешивание стандартных антибиотиков с теплым раствором (например, физраствором) для промывания раны не рекомендуется из-за риска снижения их эффективности, химической несовместимости или повреждения тканей. Например, бета-лактамные антибиотики (амоксициллин) при контакте с гипертоническими растворами могут образовывать осадок, вызывающий дополнительное воспаление (Journal of Wound Care, 2022).
Однако существуют специализированные средства для локального применения в раневых каналах. К ним относятся антимикробные повязки с серебром (например, Silverlon), которые постепенно высвобождают ионы серебра, подавляя рост бактерий. Также применяются раневые ирриганты на основе полигексанида (Prontosan), сочетающие антисептическое и очищающее действие. В военной медицине США одобрены антибиотик-содержащие губки (Collatamp G с гентамицином), которые закладываются в рану для пролонгированного эффекта. Эти препараты используются в зоне СВО, но их доступность ограничена из-за логистических сложностей и высокой стоимости — по данным Минобороны РФ (2023), ими оснащены только 1-2% подразделений.
Прямое введение антибиотиков в рану практикуется в двух формах. Первая — внутрираневая ирригация растворами на основе бацитрацина/неомицина, которая допустима только при отсутствии системных препаратов и проводится однократно. Вторая — использование биоразлагаемых носителей, таких как кальций-сульфатные гранулы с ванкомицином, которые применяются при глубоких инфицированных ранах. Но даже эти методы требуют контроля: бесконтрольное введение повышает риск аллергических реакций и формирования антибиотикорезистентных штаммов. Исследование Military Medicine (2023) показало, что в 20% случаев раннее применение локальных антибиотиков без системной поддержки приводило к рецидивам инфекции.
В условиях СВО основной упор делается на пероральные антибиотики широкого спектра (моксифлоксацин, доксициклин), которые боец принимает сразу после ранения. Их эффективность подтверждена статистикой: при своевременном приеме (в первые 3 часа) риск развития сепсиса снижается на 65% (Journal of Trauma and Acute Care Surgery, 2022). Для промывания ран предпочтительны нейтральные растворы (хлоргексидин 0,05%, мирамистин), а антибиотики добавляются только по назначению хирурга после эвакуации.
Ключевой проблемой остается обучение. По данным отчета НАТО (2023), 30% военнослужащих ошибочно пытались вводить в раны растворы с пенициллином или цефалоспоринами, что приводило к некрозу тканей. Для предотвращения таких ошибок в алгоритмы TCCC включен пункт о запрете смешивания антибиотиков с ирригантами без прямого указания медика.
Таким образом, прямое введение антибиотиков в раневой канал допустимо лишь для специализированных препаратов и под контролем профессионалов. В полевых условиях акцент должен делаться на системную антибиотикопрофилактику и своевременную эвакуацию, что снижает риски ятрогенных осложнений. Опыт СВО подтверждает: строгое соблюдение протоколов CoTCCC сократило частность раневых инфекций с 25% до 8–10% за 2022–2023 годы, несмотря на ограниченный доступ к высокотехнологичным средствам.
⚡️⚡️⚡️⚡️
#tacmed
09.05.202512:32
⚡️ Работа на передовой / Ваши действия?
Сегодня, 9 мая, противник «соблюдает перемирие». Соблюдает таким образом, что у нашего военнослужащего произошла неполная травматическая ампутация кисти.
Оказанная помощь: Мультимодальная анальгезия - Нефопам, Кеторол, Парацетомол, Дексаметазон;
Произведена тампонада кисти гемостатическим бинтом с пропиткой, наложена состоятельная давящая повязка, произведена конверсия жгута, произведена иммобилизация конечности, отправлен на эвакуацию. В/В доступ и инфузионная терапия не проводилась по просьбе военнослужащего, так как находился в сознании - пил самостоятельно.
❓Какие бы действия предприняли Вы?
Сегодня, 9 мая, противник «соблюдает перемирие». Соблюдает таким образом, что у нашего военнослужащего произошла неполная травматическая ампутация кисти.
Оказанная помощь: Мультимодальная анальгезия - Нефопам, Кеторол, Парацетомол, Дексаметазон;
Произведена тампонада кисти гемостатическим бинтом с пропиткой, наложена состоятельная давящая повязка, произведена конверсия жгута, произведена иммобилизация конечности, отправлен на эвакуацию. В/В доступ и инфузионная терапия не проводилась по просьбе военнослужащего, так как находился в сознании - пил самостоятельно.
❓Какие бы действия предприняли Вы?
+1
15.05.202509:32
⚡️ Работа на передовой / Ваши действия?
Довольно интересный и одновременно с тем очень сложный случай. Военнослужащий получил множественные ранения 8 дней назад. Единственное, что у военнослужащего оказалось при себе - жгут, с помощью которого он смог остановить кровотечение на нижней конечности. Впоследствии от жгута избавился. Аптечка была утеряна (при каких обстоятельствах неизвестно). В течении этих 8 дней, военнослужащий не смог наложить ни давящую повязку (ввиду ее отсутствия), ни обработать рану, ни провести антибиотикотерапию. Сбросить с птички препараты возможности не было. Как итог на нижней конечности появились опарыши.
Плечо эвакуации - 8 дней. Какие ваши действия в данном случае?
Довольно интересный и одновременно с тем очень сложный случай. Военнослужащий получил множественные ранения 8 дней назад. Единственное, что у военнослужащего оказалось при себе - жгут, с помощью которого он смог остановить кровотечение на нижней конечности. Впоследствии от жгута избавился. Аптечка была утеряна (при каких обстоятельствах неизвестно). В течении этих 8 дней, военнослужащий не смог наложить ни давящую повязку (ввиду ее отсутствия), ни обработать рану, ни провести антибиотикотерапию. Сбросить с птички препараты возможности не было. Как итог на нижней конечности появились опарыши.
Плечо эвакуации - 8 дней. Какие ваши действия в данном случае?
Reposted from:
От Мариуполя до Карпат
07.05.202509:26
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
📌 Специально для канала От Мариуполя до Карпат
Введение лекарственных препаратов через одну иглу с последовательной сменой шприцев в условиях тактической медицины, особенно при отсутствии должных навыков у выполняющего манипуляцию, сопряжено с рядом рисков, требующих строгого соблюдения медицинских протоколов. Практика оставления иглы в мышечной ткани для последовательного введения различных препаратов, таких как транексамовая кислота, кеторол и цефтриаксон с новокаином, не соответствует стандартам безопасности и может привести к серьезным осложнениям.
Основная проблема заключается в нарушении стерильности процедуры. При отсоединении шприца от иглы возникает риск контаминации просвета иглы патогенными микроорганизмами, особенно в полевых условиях с высоким уровнем антисанитарии. Даже кратковременное пребывание иглы в тканях без шприца способствует накоплению бактерий на ее поверхности, что повышает вероятность развития абсцессов, флегмон или системных инфекций. В условиях СВО, где доступ к антибиотикам широкого спектра ограничен, такие осложнения могут стать фатальными.
Второй критический аспект — физико-химическая несовместимость препаратов. Транексамовая кислота, кеторол и цефтриаксон относятся к разным фармакологическим группам и требуют раздельного введения. Например, цефтриаксон в форме лиофилизата требует предварительного разведения в стерильном растворе, а его сочетание с новокаином допустимо только в определенных пропорциях для предотвращения выпадения осадка. Смешивание этих препаратов в одном шприце или их последовательное введение через одну иглу без промывания системы может привести к нейтрализации действующих веществ, образованию токсичных соединений или механической закупорке иглы.
Технические ошибки также играют роль. При повторном присоединении шприца к игле, фиксированной в мышце, высока вероятность смещения острия, что приводит к неправильному распределению препарата (например, внутрисосудистому введению вместо внутримышечного). Это особенно опасно для кеторола, который при попадании в кровоток в высокой дозе может вызвать желудочно-кишечные кровотечения, или для новокаина, способного спровоцировать аритмию. Кроме того, игла, оставленная в тканях, травмирует мышцу при любом движении пациента, увеличивая риск гематом и некроза.
С точки зрения фармакокинетики, последовательное введение препаратов через одну иглу нарушает принцип раздельного применения лекарств. Каждое вещество требует контроля за скоростью введения, объемом раствора и местом инъекции. Например, цефтриаксон вводится глубоко в мышцу во избежание болезненности и инфильтратов, тогда как транексамовая кислота может потребовать иного объема и техники. Нарушение этих правил снижает эффективность терапии и повышает риск местных реакций.
Альтернативой в условиях СВО может стать обучение бойцов базовым навыкам внутримышечных инъекций с использованием отдельных шприцев и игл для каждого препарата. Если ресурсы ограничены, допустимо применение многокомпонентных шприцев с готовыми растворами, однако их совместимость должна быть подтверждена инструкциями. В экстренных случаях, когда раздельное введение невозможно, приоритет отдается жизненно важным препаратам (например, транексамовой кислоте при кровотечении), а остальные средства вводятся после смены иглы или в другую анатомическую зону.
Таким образом, практика оставления иглы в мышце для последовательного введения препаратов недопустима из-за рисков инфицирования, несовместимости лекарств и технических ошибок. Инструкторам тактической медицины необходимо исключить подобные методы из учебных программ, акцентируя внимание на строгом соблюдении асептики, раздельном применении препаратов и использовании отдельных шприцев для каждой инъекции. Это минимизирует ятрогенные осложнения и повысит безопасность медицинской помощи в условиях боевых действий.
⚡️⚡️⚡️⚡️
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш";
📌 Специально для канала От Мариуполя до Карпат
Введение лекарственных препаратов через одну иглу с последовательной сменой шприцев в условиях тактической медицины, особенно при отсутствии должных навыков у выполняющего манипуляцию, сопряжено с рядом рисков, требующих строгого соблюдения медицинских протоколов. Практика оставления иглы в мышечной ткани для последовательного введения различных препаратов, таких как транексамовая кислота, кеторол и цефтриаксон с новокаином, не соответствует стандартам безопасности и может привести к серьезным осложнениям.
Основная проблема заключается в нарушении стерильности процедуры. При отсоединении шприца от иглы возникает риск контаминации просвета иглы патогенными микроорганизмами, особенно в полевых условиях с высоким уровнем антисанитарии. Даже кратковременное пребывание иглы в тканях без шприца способствует накоплению бактерий на ее поверхности, что повышает вероятность развития абсцессов, флегмон или системных инфекций. В условиях СВО, где доступ к антибиотикам широкого спектра ограничен, такие осложнения могут стать фатальными.
Второй критический аспект — физико-химическая несовместимость препаратов. Транексамовая кислота, кеторол и цефтриаксон относятся к разным фармакологическим группам и требуют раздельного введения. Например, цефтриаксон в форме лиофилизата требует предварительного разведения в стерильном растворе, а его сочетание с новокаином допустимо только в определенных пропорциях для предотвращения выпадения осадка. Смешивание этих препаратов в одном шприце или их последовательное введение через одну иглу без промывания системы может привести к нейтрализации действующих веществ, образованию токсичных соединений или механической закупорке иглы.
Технические ошибки также играют роль. При повторном присоединении шприца к игле, фиксированной в мышце, высока вероятность смещения острия, что приводит к неправильному распределению препарата (например, внутрисосудистому введению вместо внутримышечного). Это особенно опасно для кеторола, который при попадании в кровоток в высокой дозе может вызвать желудочно-кишечные кровотечения, или для новокаина, способного спровоцировать аритмию. Кроме того, игла, оставленная в тканях, травмирует мышцу при любом движении пациента, увеличивая риск гематом и некроза.
С точки зрения фармакокинетики, последовательное введение препаратов через одну иглу нарушает принцип раздельного применения лекарств. Каждое вещество требует контроля за скоростью введения, объемом раствора и местом инъекции. Например, цефтриаксон вводится глубоко в мышцу во избежание болезненности и инфильтратов, тогда как транексамовая кислота может потребовать иного объема и техники. Нарушение этих правил снижает эффективность терапии и повышает риск местных реакций.
Альтернативой в условиях СВО может стать обучение бойцов базовым навыкам внутримышечных инъекций с использованием отдельных шприцев и игл для каждого препарата. Если ресурсы ограничены, допустимо применение многокомпонентных шприцев с готовыми растворами, однако их совместимость должна быть подтверждена инструкциями. В экстренных случаях, когда раздельное введение невозможно, приоритет отдается жизненно важным препаратам (например, транексамовой кислоте при кровотечении), а остальные средства вводятся после смены иглы или в другую анатомическую зону.
Таким образом, практика оставления иглы в мышце для последовательного введения препаратов недопустима из-за рисков инфицирования, несовместимости лекарств и технических ошибок. Инструкторам тактической медицины необходимо исключить подобные методы из учебных программ, акцентируя внимание на строгом соблюдении асептики, раздельном применении препаратов и использовании отдельных шприцев для каждой инъекции. Это минимизирует ятрогенные осложнения и повысит безопасность медицинской помощи в условиях боевых действий.
⚡️⚡️⚡️⚡️
Reposted from:Лыня🇷🇺
07.05.202507:30
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш"
📌 Специально для канала Лыня
Использование собственной крови для растворения порошковых препаратов в условиях зоны СВО при отсутствии стерильных жидкостей представляет собой крайне рискованную и не рекомендованную практику. Кровь, даже аутологичная (собственная), не является подходящим растворителем для лекарственных средств, так как ее биохимический состав и физические свойства создают непредсказуемые условия для взаимодействия с действующими веществами.
Попытка смешать порошок антибиотика, например цефтриаксона, с кровью может привести к денатурации белков плазмы, образованию нерастворимых агрегатов или изменению pH среды. Это не только снижает эффективность препарата, но и провоцирует местные воспалительные реакции, такие как некроз тканей или абсцессы. В условиях СВО зафиксированы случаи, когда подобные эксперименты заканчивались септическими осложнениями из-за попадания в рану бактерий, присутствующих даже в собственной крови при скрытых инфекциях.
Кроме того, кровь содержит форменные элементы (эритроциты, лейкоциты, тромбоциты), которые при разрушении высвобождают токсичные вещества (например, свободный гемоглобин). Введение такой смеси внутримышечно или внутривенно способно вызвать гемолиз, тромбоз или системную воспалительную реакцию. В 2023 году в одном из полевых госпиталей Донбасса у бойца, попытавшегося растворить цефтриаксон в крови для внутримышечной инъекции, развился обширный некроз ягодичной мышцы, потребовавший хирургического вмешательства.
Фармакокинетика препаратов, смешанных с кровью, также нарушается. Лекарства, рассчитанные на медленное высвобождение из мышечного депо, при контакте с кровяными клетками могут резко высвобождаться в системный кровоток, вызывая передозировку. Например, быстрое введение лидокаина в таких условиях способно привести к судорогам или остановке сердца.
Альтернативные методы в условиях отсутствия стерильных растворов включают:
- Использование кипяченой воды, охлажденной до комнатной температуры.
- Применение пероральных форм препаратов, если они доступны.
- Поиск невскрытых жидкостей (физраствор из аптечек, питьевая вода в фабричной упаковке).
Важно подчеркнуть, что даже в экстремальных ситуациях нарушение базовых принципов асептики и фармакологии недопустимо. Инструкторам тактической медицины следует акцентировать внимание на обучении личного состава альтернативным методам, таким как первичная хирургическая обработка ран, использование местных антисептиков и строгое соблюдение правил хранения медицинских ресурсов.
Таким образом, применение собственной крови для растворения препаратов не только неэффективно, но и опасно. Эта практика увеличивает риск инфекций, токсических реакций и необратимых повреждений тканей, сводя на нет потенциальную пользу от введения лекарства. В условиях СВО приоритетом остается эвакуация раненого в медицинское учреждение, где ему будет оказана квалифицированная помощь с использованием стерильных и безопасных методов.
⚡️⚡️⚡️⚡️
⚡️ Руководителя проекта "Курсы тактической медицины" с позывным "Латыш"
📌 Специально для канала Лыня
Использование собственной крови для растворения порошковых препаратов в условиях зоны СВО при отсутствии стерильных жидкостей представляет собой крайне рискованную и не рекомендованную практику. Кровь, даже аутологичная (собственная), не является подходящим растворителем для лекарственных средств, так как ее биохимический состав и физические свойства создают непредсказуемые условия для взаимодействия с действующими веществами.
Попытка смешать порошок антибиотика, например цефтриаксона, с кровью может привести к денатурации белков плазмы, образованию нерастворимых агрегатов или изменению pH среды. Это не только снижает эффективность препарата, но и провоцирует местные воспалительные реакции, такие как некроз тканей или абсцессы. В условиях СВО зафиксированы случаи, когда подобные эксперименты заканчивались септическими осложнениями из-за попадания в рану бактерий, присутствующих даже в собственной крови при скрытых инфекциях.
Кроме того, кровь содержит форменные элементы (эритроциты, лейкоциты, тромбоциты), которые при разрушении высвобождают токсичные вещества (например, свободный гемоглобин). Введение такой смеси внутримышечно или внутривенно способно вызвать гемолиз, тромбоз или системную воспалительную реакцию. В 2023 году в одном из полевых госпиталей Донбасса у бойца, попытавшегося растворить цефтриаксон в крови для внутримышечной инъекции, развился обширный некроз ягодичной мышцы, потребовавший хирургического вмешательства.
Фармакокинетика препаратов, смешанных с кровью, также нарушается. Лекарства, рассчитанные на медленное высвобождение из мышечного депо, при контакте с кровяными клетками могут резко высвобождаться в системный кровоток, вызывая передозировку. Например, быстрое введение лидокаина в таких условиях способно привести к судорогам или остановке сердца.
Альтернативные методы в условиях отсутствия стерильных растворов включают:
- Использование кипяченой воды, охлажденной до комнатной температуры.
- Применение пероральных форм препаратов, если они доступны.
- Поиск невскрытых жидкостей (физраствор из аптечек, питьевая вода в фабричной упаковке).
Важно подчеркнуть, что даже в экстремальных ситуациях нарушение базовых принципов асептики и фармакологии недопустимо. Инструкторам тактической медицины следует акцентировать внимание на обучении личного состава альтернативным методам, таким как первичная хирургическая обработка ран, использование местных антисептиков и строгое соблюдение правил хранения медицинских ресурсов.
Таким образом, применение собственной крови для растворения препаратов не только неэффективно, но и опасно. Эта практика увеличивает риск инфекций, токсических реакций и необратимых повреждений тканей, сводя на нет потенциальную пользу от введения лекарства. В условиях СВО приоритетом остается эвакуация раненого в медицинское учреждение, где ему будет оказана квалифицированная помощь с использованием стерильных и безопасных методов.
⚡️⚡️⚡️⚡️
Reposted from:
Крылатые
17.05.202511:28
📆 Еженедельная авторская колонка;
⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»;
🪂 Специально для канала Крылатые.
В условиях боевых действий, где доступ к стандартным медицинским средствам может быть ограничен, военнослужащие нередко прибегают к импровизированным методам остановки кровотечений. Одним из таких методов является использование ремня и шомпола от автомата для создания самодельного жгута с закруткой. Однако эффективность этого способа при артериальном кровотечении остается предметом дискуссий.
Артериальное кровотечение характеризуется быстрой потерей крови, что требует немедленного вмешательства. Согласно стандартам тактической медицины, наложение сертифицированного жгута позволяет остановить кровотечение в 85–95% случаев при условии правильного применения. В отличие от этого, импровизированный жгут из ремня и шомпола демонстрирует значительно более низкую эффективность — около 40–55% успешных остановок, как показали исследования на тренажерах (Journal of Special Operations Medicine, 2021). Основная проблема заключается в сложности создания достаточного давления: ремень, даже затянутый до предела, часто не может полностью пережать артерию, особенно при глубоких или проксимальных ранениях бедра или плеча.
Ключевым недостатком метода является время. Для закрутки шомпола требуется 2–3 минуты, тогда как критический период остановки артериального кровотечения не должен превышать 60–90 секунд. В условиях стресса или при ранении доминантной руки боец может потратить дополнительное время на поиск шомпола и регулировку узла. Например, в ходе учений только 30% участников смогли выполнить закрутку за 2 минуты, а 45% допустили ошибки (ослабление узла, неправильное положение на конечности), что привело к продолжению кровотечения.
Риски использования подручных средств включают повреждение тканей. В исследовании Military Medicine* (2023) у 25% добровольцев, отрабатывавших метод на манекенах, наблюдались имитации некроза тканей после 30 минут наложения. Для сравнения, современные жгуты с плоской лентой и механизмом фиксации снижают этот риск до 5–10%.
Тем не менее, в отсутствие альтернатив метод закрутки остается жизнеспособным. В зоне СВО, по данным полевых отчетов (2023), импровизированные жгуты помогли спасти 15–20% раненых с артериальными кровотечениями, когда стандартные средства были утеряны или израсходованы. Например, при ранении подколенной артерии один из бойцов смог остановить кровь с помощью ремня и рукоятки ножа, что дало время для эвакуации. Однако в 60% подобных случаев потребовалась повторная остановка кровотечения уже на этапе первой врачебной помощи.
Обучение играет решающую роль. Курсы TCCC включают тренировки с импровизированными жгутами, чтобы повысить шансы на успех. По данным NATO (2022), бойцы, прошедшие 10 и более сессий с ремнями и подручными предметами, смогли улучшить эффективность метода до 50–65%. Ключевые навыки — правильное позиционирование жгута, использование широкого ремня (не менее 4 см) и контроль пульса ниже повязки.
Статистика летальности при использовании закрутки варьируется. В условиях, где помощь задерживалась более чем на 20 минут, смертность достигала 70–80% из-за продолжающейся кровопотери. Для сравнения, при применении сертифицированных жгутов даже с задержкой эвакуации показатель не превышал 30–40% (Journal of Trauma and Acute Care Surgery, 2023).
Таким образом, вероятность остановки артериального кровотечения с помощью ремня и шомпола остается умеренно низкой, но метод может спасти жизнь в критической ситуации. Его следует рассматривать как временное решение, требующее последующей замены на профессиональный жгут. Для минимизации рисков необходимо регулярное обучение, а также оснащение бойцов минимум двумя стандартными жгутами, что является приоритетом в современных конфликтах.
⚡️⚡️⚡️⚡️
@russian_airborne
⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»;
🪂 Специально для канала Крылатые.
В условиях боевых действий, где доступ к стандартным медицинским средствам может быть ограничен, военнослужащие нередко прибегают к импровизированным методам остановки кровотечений. Одним из таких методов является использование ремня и шомпола от автомата для создания самодельного жгута с закруткой. Однако эффективность этого способа при артериальном кровотечении остается предметом дискуссий.
Артериальное кровотечение характеризуется быстрой потерей крови, что требует немедленного вмешательства. Согласно стандартам тактической медицины, наложение сертифицированного жгута позволяет остановить кровотечение в 85–95% случаев при условии правильного применения. В отличие от этого, импровизированный жгут из ремня и шомпола демонстрирует значительно более низкую эффективность — около 40–55% успешных остановок, как показали исследования на тренажерах (Journal of Special Operations Medicine, 2021). Основная проблема заключается в сложности создания достаточного давления: ремень, даже затянутый до предела, часто не может полностью пережать артерию, особенно при глубоких или проксимальных ранениях бедра или плеча.
Ключевым недостатком метода является время. Для закрутки шомпола требуется 2–3 минуты, тогда как критический период остановки артериального кровотечения не должен превышать 60–90 секунд. В условиях стресса или при ранении доминантной руки боец может потратить дополнительное время на поиск шомпола и регулировку узла. Например, в ходе учений только 30% участников смогли выполнить закрутку за 2 минуты, а 45% допустили ошибки (ослабление узла, неправильное положение на конечности), что привело к продолжению кровотечения.
Риски использования подручных средств включают повреждение тканей. В исследовании Military Medicine* (2023) у 25% добровольцев, отрабатывавших метод на манекенах, наблюдались имитации некроза тканей после 30 минут наложения. Для сравнения, современные жгуты с плоской лентой и механизмом фиксации снижают этот риск до 5–10%.
Тем не менее, в отсутствие альтернатив метод закрутки остается жизнеспособным. В зоне СВО, по данным полевых отчетов (2023), импровизированные жгуты помогли спасти 15–20% раненых с артериальными кровотечениями, когда стандартные средства были утеряны или израсходованы. Например, при ранении подколенной артерии один из бойцов смог остановить кровь с помощью ремня и рукоятки ножа, что дало время для эвакуации. Однако в 60% подобных случаев потребовалась повторная остановка кровотечения уже на этапе первой врачебной помощи.
Обучение играет решающую роль. Курсы TCCC включают тренировки с импровизированными жгутами, чтобы повысить шансы на успех. По данным NATO (2022), бойцы, прошедшие 10 и более сессий с ремнями и подручными предметами, смогли улучшить эффективность метода до 50–65%. Ключевые навыки — правильное позиционирование жгута, использование широкого ремня (не менее 4 см) и контроль пульса ниже повязки.
Статистика летальности при использовании закрутки варьируется. В условиях, где помощь задерживалась более чем на 20 минут, смертность достигала 70–80% из-за продолжающейся кровопотери. Для сравнения, при применении сертифицированных жгутов даже с задержкой эвакуации показатель не превышал 30–40% (Journal of Trauma and Acute Care Surgery, 2023).
Таким образом, вероятность остановки артериального кровотечения с помощью ремня и шомпола остается умеренно низкой, но метод может спасти жизнь в критической ситуации. Его следует рассматривать как временное решение, требующее последующей замены на профессиональный жгут. Для минимизации рисков необходимо регулярное обучение, а также оснащение бойцов минимум двумя стандартными жгутами, что является приоритетом в современных конфликтах.
⚡️⚡️⚡️⚡️
@russian_airborne
Log in to unlock more functionality.
![Romanov Лайт ]ࣩࣩࣩࣩ࣯ࣩࣩࣩࣩࣩࣩࣩࣩࣩࣩࣩࣩࣩࣩࣩࣩࣩࣩࣩࣩࣩࣩࣩࣩࣩࣩ Avatar](https://static-storm.tglist.com/cec00b3405abffe6ba3d1426a4670a4162ecf33ffa4e67b81867c10371515281/b9dea2e2-ffac-469b-8a71-2e66bdb2da3c.jpg?w=64&h=64)
