Господи, как же хочется альтушечку...
Наивную, немного злую, с немецким акцентом. Чтобы не выговаривала русскую речь или забывала некоторые слова и спрашивала у меня, и разговаривала еще так, будто ее немного заносит и она сама не понимает о чем речь. Хочу уткнуться в ее маленькие мефедроновые груди, и тихо прошептать...:
- Я скуф... Я толстый и неопрятный скуф... Я пришел сжечь твою электронку... И зажечь огонь в твоем сердечке...
И чтобы она отталкивала меня, строила из себя неприступную готическую деву, чтобы тихоньким голосочком кричала :
"Не трогай меня толстый мужик, что ты делаешь, нет, не трогай меня! Нет не трогай меня там, не прижимайся к моим грудям! ОХ... Я альтушка, гордая альтушка! Не вожуся со скуфами! Нееет... Не трогай... Не надо... Не там...".
Я бы продолжал прижимать ее к себе, утыкаться в ее плоские груди, вдыхая аромат ее белесого тела и вейпа ежевика-ананас, трогая её волосы, поглаживая по её узким бедрам, взращенным на ГМО и сигаретах... Водил бы ладонью по ее худой попе, ощущал бы нежнейшую кожу, заглядывал бы в ее очи, в ее чёрные очи, видел бы ее покрасневшее личико, ее маленький вздернутый носик, ощущал бы ее трепетное и боязливое дыхание...
Не бойся, альтушка, я тебе не враг, я пришёл...увидел...победил... Но оказался побежден тобою...
Я повалю тебя на диван, позади которого будут висеть ободранные обои, и виднеться в огне яркий закат... Я ещё раз загляну тебе в глаза, и увижу не злобу, нет. Я увижу смирение... передо мной, скуфом...
Я не буду с тобой грубым...
Я наклонюсь ниже, и снова к твоим грудям, ощущу исходящий от них жар, увижу как вздымаются твои рёбра, опущусь ниже, к твоему животику... Там скоро будет наш общий ребенок... Он тоже будет скуфом, а не каким-то фембоем...
Я опущусь еще ниже, и ты в последнем порыве, попытаешься изобразить из себя недоступную девушку, тихонько пропоешь...:
Неееет, нееет, Не трогай меня там...ооох, какой большой, не то что у степашек... всегда хотела попробовать настоящего мужчину...
