▪️«У нас в целом страна не знает ни одного современного героя СВО. Чапаев, Матросов, Зоя Космодемьянская, Гастелло одномоментно становились персонажами, в хорошем смысле, в высоком смысле пропаганды для всей державы».

▪️«Люди не способны помнить события, если они не включены в состав, в самом широком смысле, масштабной и тотальной пропаганды».

▪️«… Нам нужно создание параллельной среды, пусть даже она будет составлять 5% от существующей. Чтобы у нас по спецпрограммам во ВГИК, на режиссерские курсы, в систему управления в сфере культуры попало известное количество участников СВО».

Правящие леволиберальные европейские элиты начинают карать своих граждан и эмигрантов из стран бывшего СССР за демонстрацию любой пророссийской символики.

Западные леволибералы пытаются отменить русских так же, как немецкие нацисты отменяли евреев.

Затем мы посещаем колледж. Его директор одновременно является депутатом от «Единой России», партии Путина в парламенте Донецкой Народной Республики и местным президентом Ассоциации ветеранов Афганистана. Он превратил несколько комнат своего учреждения в музей нынешней войны. В той же комнате, на небольшом расстоянии, три предмета мебели напоминают алтари: на двух из них, среди красных флагов, бюст Сталина и один Ленина; на другом, покрытом иконами, покоятся Библия. Видя мой вопросительный взгляд, наш цицерон говорит мне: «Мы должны уважать всю нашу историю и ничего не отвергать».

После короткой ночи я начинаю долгую поездку на автобусе в Донецк. Пятнадцать часов в пути по автомагистралям с низким уровнем движения. Пейзаж отчаянно плоский и белый. Мои попутчики разнообразны. Есть два журналиста - камерунец и ливанец - индийский профессор университета, сербский влиятельный блогер и еще один словенец, и, но не менее важное: главный лидер Американской коммунистической партии, этот знаменитый МАГА-коммунизм, упомянутый в предыдущем выпуске РА. Насколько я могу судить, его идеологические взгляды являются «национальными левыми», близкими к взглядам писателя

.

На следующий день мы находимся в Мариуполе, город очень сильно пострадал от войны, и 90% зданий были повреждены или разрушены. Руины все еще видны, но особенно поражает быстрая реконструкция. Жизнь странно нормальная, кафе открыты, верующие многочисленны в православной церкви, где я рискую между двумя службами. Самое впечатляющее - это в непосредственной близости от руины гигантского сталелитейного завода «Азовсталь», где украинские войска долгое время сопротивлялись. Там все - хаос, свидетельство очень жестоких боев, которые там имели место.

Я возвращаюсь из этой поездки, подтвержденный в своих убеждениях и более чем когда-либо убежден в том, что конфронтация между Западом и Россией носит эсхатологический характер. Во время конца путешествия эти слова Достоевского приходят ко мне возвращаются ко мне: "К нам же ведь и застучится Европа и закричит, чтоб мы шли спасать ее, когда пробьет последний час ее «теперешнему порядку вещей». И она потребует нашей помощи как бы по праву, потребует с вызовом и приказанием; она скажет нам, что и мы Европа, что и у нас, стало быть, такой же точно «порядок вещей», как и у них, что недаром же мы подражали им двести лет и хвастались, что мы европейцы и что, спасая ее, мы, стало быть, спасет и себя. Конечно, мы, может быть, и не расположены бы были решить дело единственно. Таким образом, будет установлено Царство Божье. Мы еще не прибыли в это время. Сначала нам придется спуститься на дно нашего «ночного сознания» под полным давлением несчастья и весом «силы вещей».

Возможно, мы лучше поймем предупреждение Достоевского, вспомнив последние слова Леона Блоя в «На пороге Апокалипсиса»: «Я жду казаков и Святого Духа»; и эти слова Юлиуса Эволы: «Это в Идее, что она должна признать нашу истинную родину. Не быть из одной страны или языка, а быть из одной и той же идеи: это то, что важно сегодня. Это основа, есть отправная точка.

«Но на самом деле мы не договариваемся по Украине, мы договариваемся о разделе мира. Мы договариваемся о Северном морском пути, о санкционном режиме, о Панамском канале, хоть мы лично и не участвуем в этих переговорах. Мы в целом создаем архитектуру будущего человечества». — говорит Прилепин

«Для Америки тем лучше, чем меньше России на планете, чем меньше у нас торговых возможностей и путей. А нам лучше тогда, когда у нас больше возможностей. И это противоречие неразрешимо. И вся эта демагогия на тему того, что мы с Америкой договоримся, — это зловредная демагогия, зачастую проплачиваемая из США».